Я родилась персонажем, которого не было в Гарри Поттере

      Последнее, что я запомнила — лицо своей, как я считала, лучшей подруги и раму окна, которые постепенно удалялись. Говорят, что в такие моменты вся жизнь проносится перед глазами, но единственное, о чём я почему-то подумала, что было бы не плохо, если бы я переродилась в какой-нибудь манхве или романе. Наверное, я до самой смерти так и осталась наивной мечтательницей.       Собственно, меня зовут Вика, Виктория. Обычная девушка, с тёплой и любящей семьёй, приличной работой и… И на этом всё. Друзей у меня не особо много, да и, признаться честно, желанием их заводить я не горю, да и никогда не горела. Не люблю шумные компании, тупые шутки и всё, что по умолчанию прилагается к так называемым «друзьям». В школьные годы я всегда предпочитала общению со сверстниками книги. Сначала это были «Гарри Поттер», «Волкодав», разные детективы и тому подобное, после пошло увлечение аниме и манхвами, преимущественно в жанре иссекай.       Собственно, из-за этого жанра в свои пятнадцать-шестнадцать лет я начала думать о том, что было бы здорово переродиться в каком-нибудь романе, или хотя бы помнить свою прошлую жизнь, чтобы не совершать детских ошибок, которых, как и любой другой человек, я совершила предостаточно. Об этом желании знала только младшая сестра, с ней мы могли долго обсуждать эту тему, делясь друг с другом тем, что бы изменили в своей жизни, если бы прожили её снова, или как бы поступили, попав в тот или иной роман…       Снова открыв глаза, поняла, что нахожусь далеко не на тёмной улице недалеко от дома, и даже не в больнице, где я могла бы быть, если бы каким-то чудом выжила бы после падения с восьмого этажа. Я снова осмотрелась. Это была уютная комната, судя по убранству, — гостиная. На диване сидел мужчина от силы лет двадцати пяти, а то и младше. У него была пышная тёмно-русая шевелюра, довольно красивые черты лица, на носу красовались круглые очки, за которыми прятались карие глаза с искорками смешинок. Он, словно фокусник, создавал цветной дым и запускал его в воздух.       Рядом с мужчиной на ковре сидел мальчик с такими же русыми волосами и ярко-зелёными глазками. Он смеялся, протягивал к мужчине свои крохотные ручки, пытался поймать дым, а после снова смеялся.       За этой мирной картиной, прижавшись плечом к косяку, наблюдала рыжая девушка — женщиной её назвать язык не поворачивался — с зелёными, как и у мальчика глазами. Она с теплом смотрела на мужчину и мальчика.       Почему-то это показалось мне смутно знакомым, словно я уже знаю, что будет дальше. Странное иррациональное чувство дежавю, которого я не ощущала уже очень давно.       — Вижу, вы веселитесь, Джеймс, — улыбнулась девушка, подходя ближе и целуя мужчину в щёку.       — А как же, — усмехнулся тот. — Как видишь, Гарри просто в восторге.       Джеймс? Гарри? От этих имён меня словно прошибло током. Конечно. Где же ещё я могла видеть такую картину. Без сомнений, это семья Поттеров из знаменитых книг о Гарри Поттере. И как же мне сразу не пришло в голову?       Стоп. Но если здесь и Гарри, и Джеймс, и Лили, то кто тогда я? Покрутила головой и помахала руками — определённо живая. Вот только почему я здесь?       — Анастаси, милая, ты уже засыпаешь?       Кажется, обратились ко мне. Так значит, моё имя — Анастаси. Не плохо. Кажется, оно означает — переселение. Как иронично.       Лили приблизилась ко мне и взяла на руки, тихонько покачивая. Она ласково улыбалась, поэтому я улыбнулась ей в ответ, хотя на самом деле улыбаться мне не хотелось. Обстоятельства к этому совсем не располагали.       — Джеймс, принеси Гарри в детскую, я уложу наших малышей спать, — попросила девушка и снова обратилась ко мне. — Пойдём, моя малышка, скоро твой братик к тебе присоединится.       «Это произойдёт сегодня. Он придёт сегодня,» — пронеслось у меня в голове. Даже не зная точного числа, я могла сказать это. Сцена смерти четы Поттеров слишком прочно засела в моём тогда ещё совсем детском сознании. Немного обидно будет умереть от рук главного злодея романа в самом начале истории, но изменить у меня ничего с таким телом не выйдет.       «Совсем нечестно. Во всех манхвах у попаданцев было по меньшей мере несколько месяцев на подготовку. Почему же у меня всё идёт через задницу? Ещё и тело… Разве нельзя было переместить меня в тело хотя бы подростка?» — так я думала.       Хотя оно и понятно. Я появилась здесь совершенно случайно, да и в книге не было ни одного упоминания о персонаже Анастаси Поттер. Так или иначе мне с самого начала была уготована смерть. От рук подруги, или главного антагониста. Какая разница? Хотя, если уж выбирать, смерть от рук Воландеморта нравилась мне куда больше.       Пока в моей голове прокручивались разные мысли, Лили уже дошла до детской и усадила меня в кроватку. Совсем скоро в эту же кроватку усадили и главного героя. Джеймс обнял свою возлюбленную и, судя по тому, как вспыхнула девушка, поцеловал её куда-то, куда я не могла увидеть со своего ракурса.       Лили рыжая, такие люди сильнее краснеют. Она и правда очень красивая, куда лучше, чем в моих смутных воспоминаниях о фильмах, которые я даже не все посмотрела, да и в них актёры были куда старше. Джеймс тоже очень красивый, хотя это и понятно, в книгах говорилось, что он был популярен в годы учёбы в Хогвартсе. Впрочем, как персонаж он мне не очень нравился — заносчивый юнец с золотой ложкой во рту, которому очень многое сходило с рук, хотя это только моё мнение.       Этот тёплый, полный любви момент прервал громкий хлопок двери. Он пришёл. Джеймс тут же разжал руки и напряжённо замер, вслушиваясь в шаги.       — Я схожу, проверю, а ты останься здесь, — скомандовал он. — Если что, хватай детей, и беги.       — А ты, Джеймс? — тут же спросила Лили.       — Я останусь здесь, — решительно заявил мужчина.       — Будь аккуратнее, — прошептала девушка в след, глядя на удаляющуюся спину мужа.       Пока маленький Гарри продолжал радостно улыбаться, совсем не подозревая об опасности, я спряталась под одеяло, высунув только глаза и нос. Быть может, от смертельного проклятия оно и не спасёт, но это хоть какая-то защита. Возможно, меня и не заметят даже. Глупо, конечно, но вариантов не особо много, учитывая это детское тело, будь оно неладно.       С первого этажа раздался крик Джеймса, затем зелёная вспышка и противный злобный хохот. Когда я читала, это не выглядело так жутко, или я просто уже успела подзабыть.       Скрип половиц, хлопок распахнувшейся двери, и в комнату входит он. Выглядит даже отвратительнее, чем в фильме. Лили умоляла не трогать детей, закрывая собой колыбель — всё, как в романе.       — Прочь, глупая девчонка, — голос такой же противный, как и внешний вид. Какая жалость. А ведь в книге говорилось, что в молодости Том Реддл был красавчиком, как и его отец. Хотя, может быть именно по этой причине он никогда не обращал на собственную привлекательность особого внимания, разве что использовал, наверное, в своих целях. Красивому личику многое можно простить, не правда ли?       Дальше я уже не смотрела. Зачем? Я уже и так знаю, что дальше произойдёт, а лицезреть смерть человека не особо хочется. Почему-то возник вопрос: а смогу ли я видеть тех — как их там? — фестралов, вроде бы? Считается ли в этом случае собственная смерть? В Хогвартсе их было достаточно много, хотя Гарри начал видеть их только на пятом курсе, после смерти Седрика Диггори.       Вскоре всё стихло, только Гарри плакал. Это немного раздражало, поэтому я потихоньку подползла ближе к нему и слегка приобняла. Всё же он ещё совсем маленький, а уже видел смерть своих родителей. По моим прикидкам, до появления Хагрида оставались примерно сутки. Неприятно, конечно, но пока что терпимо.       Гарри, кажется, уже заснул. На его лбу и правда красовался пока ещё порез в виде молнии, который в будущем станет самой узнаваемой частью главного героя. Впрочем, меня это почти не затрагивает. Раз уж я осталась жива, следует придумать план действий.       Ну, во-первых, скорее всего меня вместе с мальчиком-который-выжил отправят к Дурслям. Перспектива, конечно, не самая приятная, но других вариантов у меня нет. В таком случае ближайшие десять лет мне предстоит пройти все степени унижения от «двоюродного братца» и его родителей. Хотя можно попытаться подстроиться под них — не в первый и не в последний раз.       За это время можно будет проверить, могу ли я колдовать. Поттеры — чистокровные волшебники, так что, скорее всего, да. К тому же Лили — не просто какая-то магглокровка, если память мне не изменяла, она относилась к классу Новой крови — что-то вроде первого поколения чистокровных. Дети от союза таких магглорожденных с чистокровными приобретали лучшие черты рода, а также с меньшей вероятностью болели всякими наследственными болячками. Что ни говори, а с родителями мне повезло, ну, по крайней мере в плане генетики уж точно.       Когда я ещё была заинтересована во вселенной «Гарри Поттера», я читала, что магия у детей-волшебников начинает проявляться в возрасте около двух лет стихийными всплесками, зависящими от эмоций. Считалось, что до одиннадцати лет магическое ядро ребёнка ещё не сформировано, поэтому при изучении слишком энергозатратных заклинаний может треснуть. Впрочем, если я смогу пользоваться хотя бы простыми заклинаниями до одиннадцати лет, будет неплохо. Том Редел же мог подчинять свою магию себе и до прихода Дамблдора в приют.       Однако, это в свою очередь означает, что я попаду в Хогвартс. Иронично, ведь, когда я только начинала читать «Гарри Поттера», я безумно хотела попасть туда. Магия и волшебники с длинными мантиями и волшебными палочками, странные приборы и летающие мётлы — всё это привлекало меня тогда. Сейчас же, зная, что там будет происходить в годы моего обучения, попадать в эту «самую лучшую школу колдовства и магии» было весьма сомнительным удовольствием.       В любом романе главный герой — магнит для неприятностей, поэтому от него стоит держаться подальше. Если я не буду вмешиваться в основной сюжет, может быть получится жить спокойной и мирной жизнью. Хотя о чём это я? Так часто у меня проскальзывали мысли, как бы повлиять на сюжет. Разве можно упустить такую возможность? Глупо, конечно, но почему я должна избегать основного сюжета, как делают это в классических иссекаях? Наоборот, стану тем, кем всегда хотела. Меня же никто не знает, а значит, можно быть кем угодно. Возможно, у меня даже получится спасти моих любимых персонажей.       До смерти я часто сдерживала себя, не делала то, что хотела только потому что боялась, что люди посчитают меня странной или глупой. Хоть разумом и понимала, что всем плевать, сломать собственноручно выстроенные рамки было ужасно сложно. В детстве я всегда была спокойным ребёнком, в подростковом возрасте научилась спокойно реагировать на что бы то ни было. Некоторые одноклассники даже говорили, что по моей реакции сложно понять, о чём я в самом деле думаю. «Да ты же всё время улыбаешься. И не понятно, действительно ли ты в хорошем расположении духа, или это затишье перед бурей, и ты готова переубивать здесь всех.» Смешно даже.       Я перевернулась на другой бок и поёжилась, натягивая одеяло повыше. Из-за заклинания дом превратился в сплошные развалины, а на дворе конец октября, между прочим. Дату смерти Джеймса и Лили я помнила хорошо. Это было в Хэллоуин, тридцать первого октября. Наутро Вернон Дурсль по дороге на работу встретит кошку — профессора Макгонагалл, — которая будет весь день сидеть на заборе у дома номер четыре, потом странных людей в мантиях, потом услышит фамилию Поттер, ну и дальше по сюжету. Вот только придут за нами только к вечеру, а то и ночью.       Наверное, стоит пока что поспать, хотя о каком сне может идти речь в такой-то ситуации. Но детское тело решило всё за меня, глаза стали слипаться, и я погрузилась в беспокойный сон без сновидений.       Сколько прошло времени, сказать было трудно, но в дыру, где раньше находилось окно, светило солнце, поэтому, скорее всего, довольно долго. Разбудил меня, что неудивительно, Гарри. Он сидел на кровати и громко кричал. Голодный, наверное. Оно и понятно — ребёнок ведь. Меня же это ужасно раздражало. Не то чтобы я прям ненавидела детей, скорее даже наоборот. Вся эта малышня от года до семи или даже десяти всегда тянулась ко мне больше, чем к кому-то другому из моих знакомых, но непрерывный детский плачь даже самого спокойного и миролюбивого человека доведёт до ручки.       Что ж, это, конечно, не моё дело, но пришлось сесть и неловко приобнять главного героя. Больше этой пытки мои уши бы не выдержали. Аккуратные похлопывания по спине и, возможно, близость чужого тела не сразу, но дали хоть какие-то результаты, и мальчик потихоньку успокоился. Ну и хорошо. От этого крика уже голова разболелась.       Конечно, отдохнуть мне не дали: Гарри то и дело дёргал меня за волосы, трогал руки и ноги, иногда бил по лицу не сильно, но неприятно. Игнорировать этого ребёнка было трудно. За те короткие минут двадцать, что я не обращала на него внимание, он успел обслюнявить мне руку и часть волос. Это просто ужасно! Я могу понять, почему Дурсли не хотели брать в дом второго ребёнка.       Так за вознёй с Гарри и борьбой с подступающим голодом и холодом я не заметила, как стало вечереть. Между тем входная дверь скрипнула и открылась. В дом вошёл человек в чёрном плаще, который довольно эффектно развевался при ходьбе. Сначала я не поняла, кто это, на громоздкого Хагрида он точно не был похож, но потом вспомнила. В шестом томе намекали на то, что до прихода этого великана в дом Поттеров приходил ещё один персонаж — Северус Снейп.       И правда, мужчина, даже, можно сказать, юноша с тёмными засаленными волосами до плеч опустился на колени перед телом Лили. Я видела, как он в отчаянии прижимает к себе уже безжизненное тело девушки, которую любил всю жизнь и будет любить до самой смерти.       — Чёрт, как же так? Нет, этого не должно было произойти… Он же обещал… Почему?       Лицо Снейпа исказила гримаса отчаяния и скорби, слёзы текли по щекам, капая на лицо Лили. Мне тоже хотелось плакать — Северус всегда был одним из моих любимых персонажей. Я видела, как его тело сотрясалось от рыданий, слышала его сбивчивый шепот. Слёзы сами по себе потекли из глаз, когда Гарри уже во всю рыдал. Сколько бы я не перечитывала воспоминания Снейпа, раз за разом сдерживалась, чтобы не разреветься, словно впервые.       Не могу сказать, сколько прошло времени, но глаза уже болели от слёз. Северус уже более-менее успокоился. Выглядел он, конечно, так себе: опухшие и покрасневшие глаза, нос тоже красный… Сломленный и разбитый смертью той, кого он так сильно любил. Скоро он уйдёт, а после направится прямиком к Дамблдору…       Поднявшись на ноги, Северус посмотрел в колыбель. Его взгляд не задержался на Гарри, а сразу переключился на меня. Он внимательно вглядывался в моё лицо, словно хотел в нём что-то найти, потом подошёл ближе. Я протянула ему руки, он выглядел настолько несчастным, что мне захотелось хоть как-то его утешить. Снейп аккуратно взял моё маленькое тело на руки, продолжая рассматривать меня. Но, Боже, какие же у него ледяные руки.       — Твои глаза такие же, как у неё… — сиплым после долгого плача голосом сказал юноша.       Точно, как я могла забыть. Глаза Гарри были точной копией Лили, значит, и мои должны быть тоже такими. Северус продолжал держать меня на весу, глядя в глаза, пока я думала над тем, какой же он всё-таки несчастный, как же мне хотелось ему хоть немного помочь.       Северус Снейп был одним из немногих персонажей, которыми я правда прониклась и который продолжал мне нравиться долгое время. Мрачный, жестокий, он хранил в себе столько боли, столько противоречий и не раскрытых тайн, что хотелось прикоснуться к нему, узнать ближе на столько, на сколько это вообще возможно.       Возле дома раздались тяжёлые шаги. Пожиратель вздрогнул, немного неловко посадил меня обратно в колыбель и скрылся за шторами. Серьёзно? Что это ещё за игра в прятки? Благо хоть шторы были достаточно длинными, чтобы скрыть его ноги.       В дверной проём кое-как протиснулся Хагрид. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. В точности, как в книге. Он был настолько велик, что головой задевал потолок комнаты.       Великан подошёл к колыбели и наклонился ближе, внимательно рассматривая меня и главного героя.       — Такс, эээ… Значится, это ты у нас Гарри, — с этими словами Хагрид взял мальчика на руки. Я тоже потянулась вверх, намекая, что меня тоже не помешало бы забрать, игнорируя при этом сверлящий мою спину взгляд Северуса из-за шторы. — Хмм… а ты у нас будешь Анастаси, получатся. Прости, малышка, мне сказали забрать только твоего братишку. Тебя, наверное, заберёт кто-то другой.       Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Что значит кто-то другой? Они решили меня здесь бросить что ли? Нет, так не пойдёт. Разве ж можно ребёнка маленького одного оставлять? Дамблдор там совсем уже на старости лет умом тронулся?       Моего мнения, впрочем, никто не спрашивал. Хагрид просто завернул Гарри в какие-то тряпки и направился к выходу, даже не оборачиваясь на мой крик.       Как только великан скрылся из поля зрения, Северус вышел из своего укрытия, что-то злобно ворча себе под нос. Он был моей последней надеждой на спасение, поэтому я протянула к нему руки и сказала:       — Папа…       Я отчётливо видела, как пожиратель замер и посмотрел на меня. Было сложно сказать, о чём он думает, но, кажется, я задела его за живое.       — Папа, — повторила я чётче, чем в прошлый раз.       Снейп нахмурил брови, но после некоторого замешательства подошёл ближе. Оставалось только надеяться, что милое детское личико или схожесть с Лили сделают своё дело. Юноша же постоял какое-то время в нерешительности и, тяжело вздохнув, взял меня на руки. Прекрасно. Если он не пустит в меня «аваду», то всё будет просто чудесно.       — Как он мог оставить её ребёнка вот так? — возмутился Северус, прижимая меня ближе к себе. — И что мне теперь с ней делать? Убить её у меня просто рука не поднимется.       После некоторых раздумий пожиратель завернул меня в какое-то одеяло и вышел на улицу.       — Что ж, значит, теперь ты будешь жить со мной, Анастаси Эванс.