Они смотрят на меня

— И ты скрывал это от нас почти год?! Нёвилетта трясло от злости. И не спроста. Ведь сам командир крепости Меропид, сам герцог Ризли скрывал опасного преступника. Точнее уже не преступника, но какая чёрт возьми разница?! Судья превстал с кресла. — Я задал вопрос, герцог. Его темноволосый друг взглянул на гидро дракона поверх газеты и со вздохом произнёс: — Были причины. И снова погрузился в чтение нового выпуска «Паровой птицы» — Расскажи. Прошу. Я не стану его задерживать, просто расскажи. Ты мне очень поможешь. Нёвилетт взглянул на своего знакомого просящим взглядом. — Ла-а-адно. Так и быть, расскажу. * * * Одиннадцатый Предвестник Фатуи сидел на кровати. Его комната ничем не отличалась от комнат соседей — сырое помещение с грубо сколоченным столом, кроватью с жёстким матрасом, лампой, которая едва освещала тюремную камеру. Единственное отличие — стоящий в углу старый потрёпанный жизнью магнитофон, который Аякс добыл за почти тысячу билетов… Жёстко. На самом Тарталье была карминовая рубашка, чёрный галстук, широкие штаны и высокие сапоги на шнуровке с алой окантовкой. Этот костюм ему, естественно, тоже пришлось покупать. 400 билетов. За куски ткани. Застрелиться. Тарталья сложил руки на груди. В шесть вечера должна была начаться дискотека… Или вечеринка. Как-то так. Вообще с появлением Чайлда крепость заметно преобразилась. Он сразу же зацепил чужие взгляды. Прославился «Одиннадцатый» также своей… Добротой, что ли. Он устраивал разные активности. Помогал с работой. Иногда даже покупал еду и раздавал её всем вокруг. Предвестника уважали и любили. Девушки, (и даже некоторые парни), буквально «текли» по нему, и он вовсю этим пользовался. Люди действительно богом божили его. И вот сегодня планировалось новое… мероприятие. Аякс рывком поднялся с кровати. Он был готов. Подойдя к старому магнитофону, Тарталья аккуратно взял его за ручку и направился к выходу Люди уже начали собираться в большой и плотный круг с танцполом по середине. Вскоре к толпе подошёл Рыжик. Поставив купленное им устройство на специальный металлический ящик, он вышел в середину круга. — Ну что дамы и господа? Устроим веселье? С этими словами «Одиннадцатый» выцепил из кучи людей какую то девушку и закружил её в танце… Затем он вытаскивал всё новых и новых… Менуэты, вальсы, танго… вокруг них крутились пары и тройки. Хороводы тех, кто помоложе и «ручейки» тех, кто постарше. В этой суматохе никто, понятное дело, не заметил молодого человека с тёмными волосами, сложенными в лёгкие кудри и белыми безцветными глазами, что видели лучше многих цветных. Он смотрел. Нет, не на прекрасные формы девушек, которых крутил в танце рыжеволосый предвестник, а на него самого. Как бы не были красивы, нежны и аккуратны женщины, пребывающие тут, Чайлд затмевал их. Его партнёрши были огранкой, окантовкой для него — прекрасного алмаза, сияющего всеми цветами радуги любимца солнца и моря. Наконец Аяксу наскучило прыгать между почтенных дам. — Неужели больше никто не хочет потанцевать со мной? Кто нибудь… Ещё? Толпа зароптала. Наконец к нему в круг вышел какой то парень и произнёс: — Но господин, мы… не умеем. Не умеем танцевать. — Так я научу! Я поведу и сделаю всё, чтобы вам было легко. Давайте так: я протяну руку, и тот, кто первый за неё ухватится, тот и будет со мной! Предвестник вытянул руку и прикрыл глаза. Из магнитофона запел саксофон и загремели биты. Ризли, поддавшись неизвестному влечению выскочил на середину круга и подал руку. Толпа удивлённо взглянула на него. Какая то женщина громко вздохнула. — Герцог?.. На лице предвестника на какой то миг появилось изумление. Затем он тряхнул рыжей головой и заявил: — Да без б, дорогой наш. Одна рука оборотня легла на пояс рыжеволосого мужчины, а другая обхватила его запястье. Рыжик отставил одну руку в бок, а другую положил на плечо к своему партнёру. Молодые люди прильнули друг к другу и начали танцевать. Чайлд вертелся подобно ужу на рогатине, покачивая бёдрами, подмигивая затаившим дыхание зрителям и отвешивая им резкие театральные поклоны, как бы «вписывая» их в танец. Герцог едва едва успевал что то предпринимать. Выл саксофон. Легонько постукивали барабаны. Томный женский голос выводил очередную трель. Люди смотрели. Песня подходила к логическому завершению. На почти что конечной ноте «Одиннадцатый» прижался к Ризли, закинул руки на его шею и почти что касаясь своей щекой его уха тихо прошептал: — Ты видишь как на нас смотрят? Как на меня смотрят? И отпустил. Оборотень ретировался в свой кабинет. Тарталья продолжал танцевать с другими. Ризли прижался к узкому окну, что как раз выходило на площадь. Он не видел лиц людей, но видел прекрасную голову морковно-рыжих волос. Ни один мужчина, ни другой тогда не знали, как скоро им предстоит встретиться вновь.