Абордаж

Анна вальяжно, как египетская царица, лежала на диване в состоянии некой полудремоты, перебирая в сознании всё, что было с ней вчера. Как Глеб, с которым они и раньше сближались, согласился на предложение Вадима, как Вадик присоединился к ним, как они орали песни..И как младший Самойлов грубо шипел ей на ухо конец припева «Африканки», выстанывая каждую гласную, пропуская шипящие сквозь зубы. Так говорил и пел только он. Вадим любил рычать, когда пел, в его голосе всегда была слышна насмешка, но в то же время его голос был выше, мягче. Часто Аня просто глядела в их лица, пытаясь впечатать и запомнить. Все-таки она была художником, ей хотелось научиться рисовать лица так горячо любимых Самойловых по памяти. Когда-то их путало огромное количество народа, считая чуть ли не близнецами, но недавно Глебсон коротко подстригся и стал, по скромному мнению девушки, намного сексуальнее и эффектнее. А ещё Глебу подходила народная поговорка «только чёрта помяни». Стоило Чистовой вспомнить любовника, как он сам нарисовался перед ней. Глеб садится на диван рядом, приобнимает Аню за хрупкие плечи, поправляет сползшую бретельку. Девушка смущённо шепчет: —Глебушка…Мне неловко за вчерашнее.. —Тебе не понравилось? Что же не сказала? Мы бы тут же прекратили. —Вы с Вадимом были потрясающими, как и всегда, но…А правильно ли это вообще? Ну, втроём… —Слушай, ты сейчас говоришь глупости!Правильно,неправильно, главное, что ты получаешь удовольствие. И как всегда, Глеб прав. Для юной Чистовой не может он быть неправым. И правда, эти стыдливые мысли показались ей притянутыми, ненужными. Ведь такого дикого жаркого кайфа, как вчера, она никогда не получала. Младший и в соло был хорош, можно даже сказать—великолепен. Но когда его дополнял Вадик —можно было улететь в космос. Во всех смыслах. —Аннушка, девочка моя, я сейчас еду на студию. Не забывай, у нас скоро большой тур будет. «Триллер» наш выпустили, в двух столицах отгремели, а теперь по стране в июле презентовать поедем, а не только в Москве и Питере. —Я помню. Удачи вам сегодня. И…Можно попросить тебя кое-о-чем? Чистова покраснела, как девчонка-подросток, застукавшая старшую сестру за поцелуем с бойфрендом. —Я тебя слушаю. —приподнял бровь Глеб. —Скажи Вадиму…Чтобы он с тобой..домой заехал. Тонкие, красивой формы, губы Глеба чуть приподнялись в усмешке. —Вот, как мы заговорили. Значит, тебе точно понравилось. А ты тут ещё мямлила, правильно или нет! Ладно, скажу ему. Тут раздался телефонный звонок. У Самойловых возникать через секунду, как их упомянули, было, что называется, семейной отличительной чертой. Звонил Вадим. Мобильники у обоих появились не так давно, но Вадим сразу разобрался, как им пользоваться —все-таки сказалось образование радиотехника. Глеб же только звонить научился, звонки эти принимать и в змейку играть, и то, больше двух очков не набирал никогда. И когда младшему звонили, он всегда случайно ставил звонки на громкую связь. Вот и сейчас, на всю комнату раздался любимый Анной мягкий голос, который сейчас звучал сердито и раздражённо: —Глебсон! Если ты сейчас же не притащишь свою задницу на студию — получишь по ней! Дуй давай. —Вадиксон, не бухти! Выдвигаюсь! Самойлов-младший скидывает трубку, сует телефон в карман, хватает чехол с гитарой, бумажник и наушники, и через секунду уже вихрем мчится к выходу. Часы до возвращения братьев со студии тянулись, как самая дешевая и гадостная жвачка за рубль. Анна успела посмотреть около трёх фильмов, перечитать «Гарри Поттера» —единственную часть, имевшуюся у неё, кажется, это был «Узник Азкабана». Звонила подруга, отличавшаяся любовью к сплетням и служившая для Аннушки главным источником новостей. Обычно, Чистова внимала приятельнице с неподдельным интересом, но сегодня слушала ее болтовню вполуха. Все мысли девушки были заняты предвкушением вечера с Самойловыми. Часов в восемь, когда небо из нежно-голубого стало глубоко-синим, в двери забряцал ключ и на пороге сначала появился старший, потом младший. Вадик, как всегда, усмехается своей красивой ухмылкой, играющей на изящно изогнутых губах, Глеб в улыбке обнажает видные у него клычки. Рубашка у него расстегнута, видно бледную шею и часть волос, покрывающих грудь. Вадим одет так же, как всегда — мягкая, так чудесно пахнущая чёрная кофта и кожаные штаны, так сексуально обтягивающие его ноги. Они одновременно наклоняются к Аниному лицу, младший целует её в щеку, а губы старшего дарят поцелуй в шею. —Добрый вечер, милая, вот и мы..-рыкнул Вадик Аннушке на ухо, проведя влажным языком по ушной раковине. —Г-Глеб…Вадик..У меня предложение.. Самойловы чуть отстранились, и как по команде, приподняли брови: —Мы слушаем тебя. —Хочется жести. Как у вас было «Такая типа, садо-мазо».. —«…просто садо-мазо, вся ты садо-мазо!» —игриво заорали Самойловы, опять выстанывая каждое слово. —Ну что ж, —сказал Глеб, —хочешь жести — ты ее получишь. Позволишь? —тут он обратился к Вадиму, который доставал из кармана чёрный шарфик. —Держи, Глебушка. Шарф этот понадобился, чтобы завязать Чистовой глаза. Подхватив ее под руки, Самойловы повели девушку в спальню, напевая так вовремя всплывшую в голове у Аннушки собственную песню. На месте назначения с Чистовой сняли почти всю одежду, исключая разве что нижнее кружевное бельё. Глеб снял с чёрных джинс ремень с металлическими круглыми клёпками. Братья сели рядом и расположили девушку таким образом, что ее нижняя часть и ноги были на бёдрах Глеба, а тело, грудь и лицо — Вадима. Тут только с глаз Ани сняли чёрную ткань. Вадик с усмешкой заглянул ей в лицо: —Готова? —Да..Всегда готова. Глеб хлестнул. Сразу сильно, с размахом. Металические части впились в нежную кожу, Анна протяжно застонала. И тут же — мягкое, нежное касание сильных и тёплых пальцев — Вадик успокаивающе гладит ягодицы Ани, тихо говоря ей: —Чшш..Всё под контролем, девочка.. И вновь удары, медленные и хлёсткие, сладкая пытка тянется вечность. Неожиданно для Аннушки, Глеб останавливается, совершенно по-дьявольски улыбаясь. —Продолжить, м? Хочешь— проси! Анна молчит. С одной стороны, продолжения хочется до безумия, но просить и умолять не в её правилах, там более оба Самойловых намного сильнее её..Но желание жжёт девушку изнутри, распирая и щекоча внутренности. Две пары глаз, серебристо-голубые и кофейные прошивают насквозь. Глеб повторяет, усмехаясь с издевкой: —Ну, так что? Нам продолжать? И девушка не выдерживает: —Да-а-а…Глебушка, родненький, продолжи уже..Вадик, скажи ему! —униженно умоляет Аннушка, наплевав уже на свою гордость и на принципы, лишь бы продолжалось это пьянящее истязание. На это младший лишь усмехается и с силой опускает кожаную полосу. И вновь протяжные стоны и нежные поглаживания. Но «рука певца хлестать устала». Глеб откладывает ремень. Встает, застёгивается. Вадик притягивает хрупкую девушку к себе и накрывает ее губы своими. Целует мягко, лаская языком, и опять его длинные локоны падают на лицо и шею Чистовой, щекочут кончиками ключицы. Анна с удовольствием отвечает на страстный поцелуй, обвив шею старшего руками. Вадим располагает Анну на постели, снимает кофту. Снимает с неё нижнее белье и вводит свои пальцы. До упора и сразу, как и Глеб вчера. Младший в это время сидит на постели рядом с ними, держа Вадика за руку и меланхолично куря. Пристально смотрит на то, как во властных руках его брата извивается девушка. Анна кончает, прикрыв глаза, вокруг которых размазалась тушь. Вадик целует ее в щеку и отстраняется, закуривает. Вишневый дурман распространяется по всей комнате. Глеб не даёт любовнице отойти от прежнего оргазма и набрасывается на неё. Приникает к шее, кусает, оставляя миллион засосов и следов. Но и Вадим не даёт о себе забыть, гладя ее грудь и бедра. Чуть подвинув брата, Самойлов-младший садится сверху, расстёгивает ширинку и грубо входит. Чистова сладко стонет, приподнимается и тянет его за галстук, невероятно идущий Глебу. Тот усмехается и лишь сильнее толкается внутрь Ани. Вадик в это время терзает грудь девушки, то целуя ее грудную клетку, то покусывая соски. Оба брата прекрасно осознают, что их девочка сейчас сойдет с ума и наслаждаются этим. И только когда второй оргазм темной дурманящей волной накрывает все существо Аннушки, Самойловы отстраняются и ложатся рядом. —Тебе хорошо было, милая? —ласково спросил Вадим. —Я думала, что оказалась в раю. Спасибо вам обоим. И это..Можно мне закурить?