Не верь, не бойся

Подушечки пальцев мягко касаются белесой полосы на скуле. Все синяки посветлели, будто выгорели на солнце, а ссадины превратились в еле заметные шрамы. Тусклый свет очерчивал его силуэт, наблюдая за ним через зеркало. Одинокая лампочка неуверенно свисала на проводах с потолка, остальные уже давно перегорели, повесив на нее груз ответственности за освещение в университетском туалете. Экран телефона загорается и начинает вибрировать на краю раковины. Минхо берет его в руки и прислоняет к уху, отвечая на звонок. — Ну ты где там, я занял очередь в столовке, сейчас один есть пойду! — Иду-иду, не нуди. — Сброс звонка. Третья с хвостиком неделя нового учебного года, на дворе Бабье Лето пылает жарой и красками перед тем, как оставить население с резким перепадом температуры в минус. Осень капризна и любит делать всё по своему, наперекор чужим желаниям. В университетской столовой толпы студентов и преподавателей, рвущихся уместиться в сорок минут перерыва, чтобы наполнить свои изголодавшиеся желудки. Среди них Минхо находит своего низкорослого, но довольно накачанного, друга, в большой мешковатой толстовке, из-за которой он похож на какую-то мягкую игрушку, на что велись многие молодые студентки. — Чан с тобой не захотел стоять? — А он сэндвич в буфете взял и сказал, что наелся, но мне то нужен полноценный обед! — Со надул театрально губу, высказывая недовольства в сторону их "престарелого" старосты. Русый лишь хмыкнул, составляя молчащую компанию своему хёну. Наконец наступила их очередь, Чанбин, как и хотел, набрал полноценный обед: гороховый суп, рис с котлетой, чаша овощей и чай с сахаром. Минхо взял лишь тот же чай. Толкучка морально душила юношу, следовательно, взяв соседушку под руку, он увел его в конец столовой к самому пустому столу, чтобы хоть немного сбросить ощущение липкости от дыхания чужих людей. Чай слишком сладкий. Приторный. Минхо кривится, причмокивая губами, и отставляет чай в сторону под тихое чавканье Чанбина напротив. Тот словно голодный щенок, набросившийся на миску с объедками, заботливо оставленную не особо заботливыми хозяевами. Только парень отводит взгляд в сторону как поросёночный сосед со смешком протягивает руку и касается синяка на его скуле. Ли шипит и одергивает чужую культяпку. — Больно?? — А ты как думаешь?? — Минхо шлепает по ладони старшего когда тот снова пытается его задеть, и громко скрипит ножками стула, отодвигаясь назад. — А я то думал тебе нравится. — Расширяет глаза Чанбин в наигранном удивлении и смятении. Ему бы на актерский перевестись. Юноша лишь испускает вздох полный недовольства, ощущая притупление боли от прикосновения к автографу Хан Джисона на его лице. А Чанбин несомненно даже в старости будет ему это припоминать, сидит напротив и хихикает над своим рисом. — Чего хмуримся? Знакомый хрипловатый голос присаживается рядом на свободное место. Запах карамельного капучино щекочет нос, Минхо даже не нужно поднимать взгляда вправо, чтобы узнать старосту Чана. — Ты чего это припрыгал? — Чанбин уже закончил убивать свой голод и как интеллигент протирает губы салфеткой. — А мне уже запрещено? — Когда я тебя звал, ты отказался! — Чан лишь пожал плечами на чужую претензию. Хо иногда казалось, что он общается с семейной парой, которые в браке 30 лет и вечно недовольны друг другом. Чанбин — сердцеед, участник университетского "бойцовского клуба" и координатор для первокурсников. На первый взгляд это описание ответственного, спортивного и очень серьезного взрослого студента. В принципе, честно говоря, всё кроме последнего конечно же попадает под характеристику Со, но достаточно даже поверхностно пообщаться с этим молодым человеком и пункты "серьезный", "спокойный" - сразу же испаряются в вашем сознании. Это самый эмоциональный, чуткий и громкий человек в жизни Ли Минхо, который может устроить резонанс в вашей голове из-за несовпадения его внешнего вида и настоящего характера. Зато Чан был полной противоположностью Чанбина — спокойный, уравновешенный, стиль одежды сочетается с его внутренним миром. В общем и целом, прекрасный староста и отличный друг. Минхо определенно ценил этих двоих хёнов. Проигнорировав нытье своего лучшего друга, Чан положил "отцовскую" руку на плечо Хо и продолжил допрос: — Так чего ты хмурый такой? — Устал вставать в семь. Ли отчасти ответил честно, потому что его состояние – вязкая смесь негативных эмоций, начиная от ощущаемого недосыпа до нескончаемой ненависти к Джисону. Да, он слишком много о нем думает, но только потому что третий день нельзя вдохнуть полной грудью от гематомы под ребрами. Бан спокойно принял данный ответ, не проковыривая пленку его души, и вернулся взглядом к Чанбину, обсуждая список отсутствующих. *4 новых уведомления* Lix_star: я прошел замок димитреску в резиденте ля жестко норм милфа в кс пойдем сегодня?

sadboycat: я презу делать хотел хз

Lix_star: ты весь вечер её делать собрался? хотя б пару каток то успеем ну плиз🥺

sadboycat: если не вырублюсь за компом подключусь в дис

Lix_star: уря Ликс был его партнером по избежанию реальности. Они уже третий год общаются по дискорду и вместе играют во всевозможные игры и часть его стипендии также уходит именно на них. Маленький задротский компьютерный уголок в комнате был его спасением от рутины и угнетающих мыслей о жизни. Сначала с Феликсом они общались исключительно в голосовом чате в CS:GO, но совсем скоро этот веснушчатый покемон, в тысячах км от парня, влез в его жизнь и узнал о ней, возможно, больше чем Чан или даже Чанбин. С ним он может поделиться любыми мыслями и переживаниями, словно они лучшие подружки-девчонки. У Ликса большая семья, они живут в Австралии у берега океана и Минхо слишком недоволен тем, что человечество до сих пор не придумало телепорт. Хотел бы он ощутить хоть немного тепла в доме Ли младшего, которое излучает австралийский парень, рассказывая о своем проведённом дне с семьёй. Но всё тепло, которое ощутил Хо сегодня — жар душной аудитории без кондиционера. Слава богу, это последняя пара и осталось потерпеть лишь двадцать минут. Но Минхо уже хотел встать и выбить стекло в окне, чтобы хоть немного освежить помещение. Еще и солнце вовсю жарит парты и студентов, сидящих прямо возле окошка. Подперев щеку, глаза тупили взгляд в тетрадный лист, насилуемый грифельными пугающими каракулями. Скучающая рука выводила, то рандомные фигуры, то вполне отчетливые образы кошек и хомяков. А в голове мысли лениво путались между темами: "Пожарить курицу или заказать доставку на ужин? Если второе, то очередь Чанбина оплачивать... Черт, презентация по социологии, десять слайдов..." Звонок, уведомляющий об окончании последней пары, становится самым радостным событием для Минхо сегодня, так что, закинув тетрадь внутрь рюкзака и смяв листок с грифельными котятами, он выходит из аудитории быстрее, чем волна студентов успевает затопить узкие коридоры университета. Прохладный ветер приятно треплет пряди волос и края широкой футболки, а ноги несут русоволосого к выходу с территории высшего учебного заведения. Солнце греет макушку, поглаживая лучами по плечам, и, кажется, остаток дня пройдет гладко. Одно сообщение от "Со Членбина" портит невесомую ауру счастья: spearb: пж пж пж пж дойди до Чана, забери наш чайник Черт. Пару дней назад Бан одалживал их чайник из-за нужды горячей воды (у них в общаге отключили её на три дня). Своего у него не было, обычно стоял общий, но с этим событием чайник испарился в одной из комнат того, кто среагировал быстрее. В принципе, Чан мог бы и сам донести его, но это затянется на еще пару дней точно, а начинать утро без кружки "три в одном" кофе оказалось довольно затруднительно. Ну ладно, погода ведь хорошая? Стрелка часов плавно собирается указать на 17:00, полезно будет подышать каким никаким воздухом на пару минут подольше, чем обычно на пути до квартиры. Маршрут перестроен и Минхо топает в противоположную сторону до общежития. Там парень бывал не шибко много - раза три-четыре за время как общается с Бан Чаном. Приходится немного напрячь память, чтобы не завернуть куда-то не туда и с горем пополам через десять минут он оказывается у входа в общежитие. Честно, выглядит как заброшка с видео про паркур. Вахтера, сидящего на входе, даже не волнует кто проходит и выходит, а желтовато-серую краску на стене не волнует, что она должна быть на стене, а не осыпавшаяся на полу. Пройдя несколько ступенек до второго этажа, Ли тихонько радуется, что хотя бы номер нужной комнаты помнит и чайник вскоре окажется у него в руках. Дробь кулака по двери эхом расходится по коридору и через мгновение слышится шарканье ног об линолеум. Сонное лицо показывается из-за двери и дружелюбно поднимает уголки губ в полуулыбке с ямочками на щеках. — Ты чего, Хош? — Чайник помнишь? В одну секунду на заспанном лице, со следом от подушки на щеке, сменяются несколько эмоций одна за другой: сначала нахмуренные брови в думах, затем приоткрытый рот в безмолвном движении и наконец расслабление мышц и тихое « А, щас ». Бан прикрывает дверь, пряча свой "позорный" беспорядок от глаз друга и ушаркивает в другой конец комнаты. Пока за дверью старший шуршит пакетами, Ли поворачивает голову, рассматривая окошко в конце коридора. Солнце мягко освещает пылинки, а за стеклом сухая ветка дерева слегка постукивает по рамке. Минхо на несколько секунд зависает в мыслях, тупя взгляд в сторону этого вида. Совсем тихо. Видать, в это время после пар, у студентов, как в детском саду, наступает тихий час. — Вот. Спасибо. — Чан выглядывает из-за двери и протягивает чайник в пакете из супермаркета. Вмятины от подушки совсем пропали с его щеки. — Спасибо, — отзеркаливает Хо и полуулыбается. — сладких снов. Бан Чан одаряет теплой, как лучики за окном в конце коридора, улыбкой и скрывается за дверью, поворачивая щеколду. Минхо остается наедине с собой, но ощущает себя все еще как пылинка, согретая лучом. Хорошее настроение. Ступени провожают юношу вниз, а вахтёр мирно спит на стуле в своей тесной комнатке. Ли покидает ветхое здание и возобновляет в своей голове маршрут до квартиры. Маршрут слегка меняется, решено пройти по другую сторону здания, чтобы пройти коротким путем к главной улице, а не петлять через дворы. И конечно, не так просто этот день останется таким же теплым как в начале. Всё спокойствие в мышцах вытесняется напряжением и стрессом. Быдловатый выкрик позади и хриплый гогот какой-то недошайки сжирает надежды Ли Минхо на спокойный день: — Э, че за штора? — Чо за патлы, пидорок? Ли ускоряет шаг, умоляя судьбу скорее скрыть его за поворотом, но самый, громко гогочущий брюнет слишком резко догоняет его, тягая за шиворот. А сердце уже даже не в пятках, оно застыло в кончиках пальцев, заставляя неметь их. Аромат самых омерзительно дешёвых "сиг", по-другому не назовёшь, бьёт в нос, в какой-то мере, больнее чем грязные пальцы, хватающие за волосы на темени. Старые синяки, отметины Хан Джисона, болезненно завопили в ожидании их возобновления. Этот учебный год в самом начале решил убить Минхо. Буквально. Ещё двое, таких же темненьких, "правильных" по понятиям, скотов приближаются и окучивают русоволосого: — Чего тут делаешь? С кем тут в очко долбишься? — Ржут, брызгая слюной. Почему весь самый жуткий сброд кидается на него, как на лакомство? Неужели одни только волосы, что чуть ниже мочек ушей, делают из него мишень? Противная рука хлопает его по заднице, самая первая всё ещё держит за шиворот, а третья нагло заползает под футболку. И кто тут ещё "пидорок", собственно? От такой ситуации Минхо даже сдерзить не может, как обычно делает при придирках Хана. Эти обстоятельства свалились на него впервые, словно снег на голову в июле. Никакой злости и дерзости, лишь животный страх и попытки найти освобождение из паутинной ловушки трёх пауков. — Нахуй пшли. На секунду весь звук в мире снизился на ноль, а жизнь встала на паузу. Стало ещё страшнее от четвертого неизвестного выкрика, в панике не ясно даже к кому он обращен. Гадкие пальцы замерли, больше не касаясь тела Ли, а один из гиен отшатнулся назад. Второй подонок, видимо не понял ситуации и харкнул в сторону нового голоса: — Ты че, э? Тут же этот получает по ушам от своего же собрата. — Заткнись нахуй, сука. — "Лидер" рявкает на своего и двоих оттаскивает назад, в противоположную сторону от заступщика Минхо. — Съебались блять, кто вам разрешал вообще тут быть? — Трое быдлят в миг стали трусливыми щенками, давая по газам в сторону отсюда. От перемены обстановки Хо теряет равновесие, не сумев сдержать свой вес на охладевших ногах, после опоры ввиде трёх пар грязных лапищ. Уже знакомая мозолистая рука, не шибко заботливо, подхватывает Ли за плечо и уводит в сторону к бордюру. Его сажают задницей на землю и эта же рука поднимает голову за подбородок. Фигура садится на корточки рядом и вторая кисть хлопает по щеке пару раз. Не больно. Минхо возвращается к жизни, фокусирует взгляд и пугается того, что возможно сошёл с ума. — Очухался? Ты чего тут забыл? — Хан Джисон еще немного теребит его голову и хлопает ладонью по щекам, чтобы привести Ли Минхо в эту реальность. А Минхо уже давно очухался, язык присох к нёбу, глаза круглее монеты и легкие, отказывающиеся пускать в себя кислород. — Придурок. — Пусти. Прошло оцепенение, режим самосохранения очнулся, и русоволосый отскакивает на заднице назад, чуть не грохаясь с бордюра. Ощущения смешались, мозг переполнен стрессом от событий не случившегося изнасилования и присутствием здесь Хан Джисона. Истерика подступала к горлу лезвием, всё тело вдруг начало бить дрожью. — Не трогай меня, блять. — Дышать тяжело, моргает глазами часто-часто, чувствуя как они краснеют. Джисон убирает руки, показывая ладони в знаке примирения. Сам отшатывается дальше, будто пугаясь. Хан пугается? — Блять, тихо, всё. Я не трогаю. Минхо уже не слышит, веки тяжелеют и укрывают глаза с заботой. Все мышцы расслабляются, кончики пальцев не цепляются за опору, и мир погружается в темноту.