The whole truth is kept secret

*** Будильник мучительно режет уши, заставляя парня мгновенно подскочить. Ещё будучи с закрытыми глазами, Джисон на ощупь пытается найти свой телефон, чтобы поскорее выключить этот ужасный, вибрирующий звук. Понимая, что ничего не получится, тот наконец открывает глаза. Теперь стало намного легче, и он находит эту проклятую штуку. Посмотрев на время, Хан тяжело вздохнул. Пять часов утра. Пять сраных часов утра. Так ещё и понедельник, какой кошмар. Его мысли обрываются, когда слышит громкий стук капель дождя об окно. -Чёрт, только не это, -шипит себе под нос. Хан ненавидел дождь. С ним связаны все худшие воспоминания. Но как никак, собираться ведь все равно нужно. Поднявшись с кровати, юноша направляется в ванную. Почистив зубы и умыв лицо дорогими средствами, Джисон наконец выходит. Он достаёт аккуратно сложенную одежду из шкафа и переодевается. К школьной форме там никто не придирался, поэтому он мог одеваться как хотел сам. Сегодня на нем была свободная рубашка, которую дополнял укороченный чёрный пиджак, с брюками того же цвета. Уже октябрь — а это значит, что уже нужно одеваться теплее. От себя он ещё добавил кое-какие мелкие украшения. Нанёс блеск, и гордо поплелся к выходу. *** Большая перемена. Впервые я почувствовал это за обедом в школьной столовой. В животе что-то до боли сжалось. Чувство, будто я прямо сейчас катаюсь на американских горках. Это продолжалось лишь пару секунд, но мне хватило и их. Вилка с ложкой громко упали на пол, привлекая к себе внимание других учеников. Слава богу, что я успел подхватить тарелку, но её содержимое все равно как оказалось попало прямо на мою рубашку. -Джисон, все хорошо? -обеспокоенно спросил Феликс, -Всё равно эта еда такая мерзкая, как будто её с пола в тарелки раскладывали! — пытался поддержать друг. Вдруг я услышал противный голос у себя за спиной: -Так-так-так, наш малыш Джисон-ни теперь пытается кушать без мамочки? Как жаль, но даже это у тебя не получается, -насмешлливо протянул Минхо, -Только не смей садиться возле меня! -Ну конечно, Минхо, так я рядом и сяду! -вырвалось у меня в порыве. В последнее время со мной часто случаются такие случаи, вот только голова при этом не кружилась ни разу. Хотя, возможно, сегодня мне просто показалось. Но у нас дома слишком часто говорят о головокружениях. Но, как всегда, я там ни при чем. Речь идёт о моем кузене — Ян Чонине. И вот он сидит рядом с Минхо, как всегда идеальный, и как всегда мило болтая с ним на какие-то неважные темы. Все в нашей семье ждали, когда у Чонина появятся головокружения. Иногда наша бабушка теребила его каждые десять минут вопросом, не появились ли они у него. Мама Чонина тоже в это вступала, и спрашивала о том же. И каждый раз, когда Чонин говорил, что ничего не чувствует, они поджимали губы и обречённо вздыхали. Ну а нам — остальным членам семьи: моей маме, мне, моему брату Лорену, сестре Коралайн и бабушке Мэг, -вся эта сумотоха надоедала. Никто не спорит, любопытно, кому же из нашей семьи достался ген путешественника во времени, но с годами все уже устали от ожиданий. Весь этот балаган с Чонином уже сидел в печенках. А он тем временем, как обычно прятал свои чувства за таинственной улыбкой Мона Лизы. -Рано или поздно время придёт, -каждый день повторяла наша бабушка Чонину. -Просто нужно быть начеку! Время пришло как раз после обеда, на уроке истории у Со Чанбина. Учитель раздал нам результаты теста, который мы писали на прошлой неделе. Как всегда у Чонина стояла отметка «5+». Он гордо откинул свою голову, и, мать вашу, опять улыбнулся своей этой отвратительной улыбкой. Везде и всегда оценки у него были самыми лучшими. Но на этот раз нам с Феликсом тоже было чему радоваться. У обоих стояла пятёрка с минусом. К истории мы относились куда серьёзнее, чем к остальным предметам. Уроки Чанбина были конечно скучными, но у нас не было выбора. Учитель истории был человеком красивым. Многие девушки из нашего класса были тайно влюблены в него. И наша учительница географии — Хван Йеджи, тоже любила его. Но выглядил он так хорошо, что все были солидарны с этим. Ну… Почти. Все, кроме Феликса. Он считал, что Чанбин похож на поросёнка из какого-то мультфильма. Вот и из-за этого прозвища мы с Феликсом, наверное, были единственными, у которого он не вызывал симпатии. Ах да, ещё и Сынмин. Он ужасно разозлился, когда увидел свою двойку за тест. -Это же дискриминация. Моя работа заслуживает как минимум четвёрку! -кричал он. -Чёрт, вы мне опять занижаете оценки! Учитель подошёл к нему, и на весь класс начал говорить его нелепые ответы. Вдруг он замолчал. — М? Чонин? Тебе плохо? Что случилось? Голова болит? Всё посмотрели на Чонина. Он сидел подперев голову руками. -Нет-нет, не болит. Просто … кружится. Я глубоко вздохнул. Время пришло? -Во крутяк! Он теперь тип прозрачным станет? -прошептал Феликс. Несмотря на то, что в нашей семье было запрещено говорить о этой тайне, я для себя решил, что Феликсу можно довериться. -Если можно, я отведу Чонина домой, -попросил я учителя. Он все ещё не сводил с него глаз. -Да, это неплохая идея, Джисон, — согласился Со. — Выздоравливай скорее, Чонин! -пожелал напоследок. -Спасибо, -поблагодарил он. Ян побрел к дверям, немного пошатываясь. -Ну чего же ты, Джисон-ни? Я поспешил взять его под руку. -Обязательно позвонишь и расскажешь мне все! -кинул на прощание Ликс. -Ой. Кажется прекратилось… — вырвалось у Чонина. -Ну и что? Может опять начаться в любой момент, поэтому нужно идти домой. Мы спустились по арке, где всегда находился Рафаэль. Я улыбнулся ему в знак приветствия, ведь говорить с ним сейчас было как минимум странно. Ведь дело в том, что он был призраком. И никто кроме меня не видел его. Я мог позволить себе заговорить с ним только при Ли. Ведь один он верил в его существование. Как и многие другие призраки, Раф не хотел верить в то, что он уже не человек. Даже если постараться, он бы не смог вспомнить того факта, что когда-то умер. Мы знакомы с ним около шести лет, но все изменения в моей внешности он старательно не замечал. Единственное, что он, кажется все-таки замечал, это длина юбочек у воспитанниц школы. Чонина всю жизнь учили, как не растеряться в прошлом. У него никогда не было времени для игр. Вместо этого он занимался танцами, фехтованием и конным спортом, иностранными языками и историей. Начиная с прошлого года, он начал ездить с нашей бабушкой неизвестно куда. Возвращались они только поздно вечером. Нас никто в известность не ставил, где и какой мистике учили Чонина, да и сам он ничего не говорил. Но родственники называли это «занятиями по тайноведению». Обычно мы ехали домой на автобусе, но сегодня мы пробежали эти четыре улицы пешком. Случайно посмотрев назад, я снова заметил странного мужчину. Он стоял напротив нас, и как обычно, был в чёрном пальто и шляпе. Последние месяцы он почти круглые сутки дежурил возле нашего дома. Каждый раз, когда я хотел увидеть его ближе и подойти к нему, он либо быстро заходил в дом, либо садился в свою машину, припаркованную рядом, и уезжал. Пошёл дождь, как я и знал. Мы позвонили в звонок, и ожидали когда нам кто-нибудь откроет дверь, ведь ключей у нас не было. Долго ждать не пришлось. Нам открыл мистер Берн, по совместительству наш швейцар. Увидев меня с Чонином, он удивлённо приподнял бровь. Пенсне в золотой оправе на крючковатом носу, большие карие глаза, небольшие усики и толстые брови — своей внешностью он напоминал филина. У него были преимущества. Он мог появляться из ниоткуда и тихо стоять у тебя за спиной. Двигался бесшумно, словно кошка. Ничто от него не ускользало: что бы ни случилось, он всегда был уведомлен. Жил он на третьем этаже. -Где бабушка Пьюпл? — безразлично спросил Чонин. -Она в музыкальной комнате. — доложил мистер Берн. -Спасибо. — Чонин оставил нас у порога и бросился к ней по лестнице наверх. Музыкальная комната находилась на втором этаже, но почему она так называлась никто не знал. В ней толком и пианино не было. Но все равно, эта комната была любимой нашей бабушки Пьюпл и бабушки Мэгги. Там всегда пахло цветочными духами и дымом от сигарет бабушки Пьюпл. Проветривали там очень редко. И если долго находиться в этой комнате, тебя несомненно начнёт подташнивать. Мистер Берн закрыл входную дверь. Напоследок я ещё раз взглянул на другой конец улицы. Мужчина в чёрном все ещё там стоял, и смотрел на нас. Дверь громко захлопнулась, а в животе все опять сжалось. В голове закружилось. Колени задрожали, и пришлось сесть на табурет, стоящий рядом. Сердце бешено колотилось. Со мной явно что-то не так. Я смахнул все на голод. Точно! Я же ничего не ел со вчерашнего дня. Мистер Берн в это время изучал меня своими глазами. Я почувствовал, что краснею. Пробурчав что-то невнятное себе под нос, я поднялся по лестнице к себе в комнату. Но даже так, я чувствовал у себя за спиной его внимательный взгляд.