Lego House

Симон уверенно улыбается Фелис, пока Маттиас устраивается на своём месте. — Мы болтали вчера вечером, и он упомянул, что это место замечательное, и, раз мы собирались где-нибудь позавтракать, мне показалось очевидным встретиться всем тут. — Надеюсь, что не навязываюсь, — говорит Маттиас. — Нет, конечно нет, — Фелис делает вдох, пытаясь успокоиться. Это уже не первый раз, когда она оказывается в небольшой компании с Маттиасом, но первый, когда это происходит вне рамок репетиций или какого-либо другого мероприятия, связанного с хором. — Вы взволнованы сегодняшним днем? — Маттиас разворачивает меню, а затем добавляет сахар в свой кофе. — Не имеет значения, сколько раз мы это делаем, я все равно нервничаю. — Сказал парень, который в каждом семестре исполнял сольные партии, — улыбается Фелис. — Думаю, я всегда буду нервничать, — отмахивается Симон. — Я даже не участвую в прослушивании, но всё равно нервничаю, день сольных прослушиваний имеет тенденцию доводить людей до предела. Слёзы и стресс никогда не приводят к хорошему выступлению. — Слёзы? — напрягается Фелис. — Ладно, давай не будем её пугать. На самом деле, всё не так уж и плохо, но, поскольку у Эббы есть условие, что если ты в хоре, то должен пройти сольное прослушивание, вокруг тебя довольно много людей, кому никогда прежде не приходилось петь перед всеми в одиночку, — Симон дарит обнадеживающую улыбку Фелис, ерзающей на своем месте. — Я надеюсь, она не возражает, что я переделываю свою песню для прослушивания. — Не думаю, что её это волнует. Но даже если и так, я понимаю. Готовить шестнадцать разных песен — то ещё удовольствие, и некоторым людям, — Маттиас кивает головой в сторону Симона, — нравится менять песни каждый семестр. Официантка возвращается к столику и каждый делает заказ. Симон отдает ей меню, прежде чем та их покидает, и направляет взгляд на Маттиаса. — Хватит про хор. Я не могу испытывать стресс рядом с моей едой. Что ещё у вас новенького? Мне кажется, что прошла вечность с тех пор, как мы пересекались. — Не так много чего, — Маттиас расслабляется на своем стуле. — Как я уже говорил прошлым вечером, я собираюсь заняться своим вторым альбомом и у меня состоится презентация через пару недель. — Альбомом? — спрашивает Фелис, заинтересованно наклоняясь вперед. — Не восхищайся сильно. Они никогда не выходят такими удачными, но мне нравится, когда музыка доступна на платформах, на тот случай, если люди начнут искать меня после концертов. Вот почему я переписывался с Симоном прошлым вечером. Думаю, что хотел бы добавить несколько вокальных партий для нового альбома. — Воу, это потрясающе, — отвечает Фелис. Слыша собственный голос, она понимает, что звучит чуть более фанатично, чем ей хотелось бы. С учётом того, что она до сих пор была не способна действовать не по велению сердца, трудно сдержаться. — Фелис — покровительница творчества; это была её идея основать наш фонд. — О, точно. Вы спонсируете музыкальные программы в разных школах Швеции, верно? — Верно, — соглашается Фелис, понимая, что есть миллион разных вещей, которые она могла добавить, но была не способна вспомнить ни одну из них. — Я видел статью о последнем благотворительном вечере, который вы организовали. У вас получилось добавить внеклассную программу для той школы в Бьярстаде, верно? — Угу, — кивает Фелис. Симон смотрит на неё расширенными глазами, желая, чтобы она сказала больше, пока Маттиас с энтузиазмом наблюдает за ней. Официантка возвращается, расставляя перед ними еду. — Да, изначально мы ожидали, что сможем сделать простое пожертвование, но поддержка, которую мы получили, была невероятной. В итоге нам удалось пожертвовать шести разным школам. Надеемся, что получится осилить десять в следующий раз. Однако, у нас много разговоров о том, как удостовериться, что мы обеспечиваем достаточное финансирование, чтобы быть полезными, — Симон указывает на Фелис, после чего откусывает от своего тоста с авокадо, и она кивает. — Это потрясающе, — Маттиас переводит взгляд с Симона на Фелис, и та снова кивает. Симон мысленно кричит на неё, когда Маттиас опускает взгляд на свою тарелку. — Дайте знать, если я смогу чем-нибудь помочь. Я знаю, что Эбба выступала с хором в прошлый раз, но я с удовольствием поучаствую. — Фел, что думаешь? — Конечно, — Фелис кивает в очередной раз, и Симону кажется, что его глаза сейчас выкатятся из орбит. — Знаешь, — обдумывая предложение Маттиаса, он спрашивает, — в этот раз у хора Хиллерска будут свои студенты-пианисты, хочешь сыграть с ними дуэтом? Они невероятные, играют на пианино всего несколько лет, но я был поражен, когда присутствовал там в последний раз. — Да, на самом деле, у меня есть пара других дуэтов, которые могли бы быть действительно крутыми! Если хочешь поговорить с ними, убедиться, что они действительно хороши, мы можем организовать несколько онлайн-сессий перед выступлением. — Ты уверен? Я знаю, ты занят, но это было бы потрясающе, а ещё я знаю, что им бы это понравилось. — Конечно, никаких проблем, я рад помочь, — Маттиас откладывает вилку, улыбается им обоим, затем откидывается на спинку стула. — Что ж, мне нужно уйти пораньше, у меня встреча с Эббой перед началом прослушиваний, а мы знаем, что она терпеть не может опоздания. — Твои билеты! — Симон и Маттиас в замешательстве смотрят на Фелис, прежде чем она продолжает. — Эм, мы дарим билеты всем, кто тратит на нас свое время. Сколько билетов тебе нужно? Маттиас улыбается, задумчиво кивая, пока натягивает пальто. — Эм, полагаю, два? Фелис утвердительно кивает, а Симон прикрывает глаза, качая головой. — Увидимся через час. Губы Симона приоткрываются, и он продолжает медленно качать головой и наблюдать, как Фелис складывает руки и опирается локтями на стол. — Кто ты такая? И что сделала с моей красноречивой и гениальной подругой? — Я не знаю, честно, я не знаю. Как будто я впервые понимаю каково это — быть Вилле. Симон смеется, запрокидывая голову. — Думаю, всё было не так плохо, как могло бы быть? — Я остроумная собеседница. — Я знаю! — уверенно кивает Симон. — И теперь он считает, что я даже не знаю, как успешно работает мой собственный фонд. — Не думаю, что он так считает. — Это ты виноват, — подчеркнуто говорит Фелис. — Эй? — Да, если бы я знала, что он придет, то могла бы подготовиться, — Фелис откидывается на спинку стула, надувая губы. — Ага, осмелюсь не согласиться. Думаю, более вероятно, что ты бы переживала всю ночь и отменила встречу сегодня утром. — Справедливо. — Всё прошло нормально? Может и нет, но я думаю, что всё хорошо. Мы движемся вперед, движение — это хорошо. Никто не ожидал, что это все закончится влюбленностью. Я думаю, что это просто полезно для тебя, по-настоящему узнать его поближе, посмотреть, стоит ли он большего, чем односложные ответы, которые ты ему давала. — Ха. Ха. Снова выпрямившись на своём стуле, Фелис спрашивает: — Каково было общее соглашение? — Мэдди думала, что ты забудешь своё имя, когда он войдёт. Вилле хотел, чтобы я предупредил тебя вчера вечером. Очевидно, что мы наложили вето на его требование. — Ты научился у меня коварным замыслам, поэтому мне некого винить, кроме себя. — Именно так я и сказал Вилле. — Кстати говоря об этом, как обстоят дела? — Хорошо, — улыбается Симон, пожимая плечами. — В смысле, мне кажется, что хорошо. Выглядит так, будто мы вошли в привычный ритм. Быть на расстоянии друг от друга в течение месяца оказалось тяжелее, чем я ожидал, но сейчас всё кажется легче, и это приятно. — Ты же знаешь, что ты не можешь снова взваливать такое на Элиаса. — Ах, это была не моя вина. Я упомянул о встрече, а он был так рад видеть всех вас. Мне следовало написать ему раньше, но я уже опаздывал. Конечно я напортачил, но в свою защиту скажу, что думал, мы уже прошли через это. — Если под «Мы» ты имеешь в виду себя, меня и Мэдисон, то ты прав. — Как бы то ни было, ты чувствуешь себя готовой к прослушиванию? — Абсолютно. Нет смысла позориться вполсилы за завтраком перед своим крашем, я действительно должна быть готова и поплакать перед ним тоже. — Всегда восхищался твоей целеустремленностью.

· · • • • ✤ • • • · ·

— Если это всё, думаю, что повестка дня на сегодня исчерпана, — Мину делает ещё одну пометку и смотрит на Вильгельма. — Я хотел обсудить ещё кое-что, — Вилле ерзает на своем стуле, желая казаться уверенным, прочищает горло и продолжает. — Как ты знаешь, мы с Симоном снова встречаемся, и, я хотел бы начать процесс выхода на публику. — Какие даты ты подразумеваешь? — уточняет Мину, не мешкая ни секунды. — Даты? — Вилле смотрит на неё в замешательстве. — Для Мистера Эрикссона, когда вы хотите, чтоб мы сделали объявление? Вилле шокировано качает головой. — Ты должна простить меня, я не был готов к тому, что ты воспримешь это так хорошо. Я полагал, ты захочешь проверить показатели, получить какую-то обратную связь и, возможно, скажешь мне «Нет». — Я бы сказала, мы это уже прошли, — улыбается Мину. Она роется в сумке, протягивает ему папку с документами. — Мы проверили показатели, рейтинг популярности мистера Эрикссона выше вашего большую часть времени. Людям всегда нравилось, что он один из них. А в последнее время, тот факт, что он смог использовать свою связь с короной — даже несмотря на то, что они не знают, в чем она заключается, — чтобы отдать деньги школам, он популярен как никогда. Уголки губ Вилле приподнимаются. Неспособный скрыть, как гордится Симоном, он прокручивает в голове слова Мину. — Люди интересуются статусом наших отношений? — Вас двоих видели вместе, и, учитывая вашу хорошо задокументированную историю, есть вопросы, но ничего серьезного, что требовало бы принятия мер. Вилле кивает, открывая папку и вскользь пробегаясь по данным и статьям внутри. — Принимая во внимание то, что большинство людей знали вас как пару на протяжении нескольких лет, это значительно упрощает объявление о примирении, чем о новых отношениях. Не думаю, что буду использовать слово «Примирение», — она делает очередную пометку. — Воссоединение? Я немного подумаю над этим. Перелистывая страницы, Вилле видит заголовок за заголовком, каждый из которых объявляет о Симоне, замеченным в одиночку или вместе с ним. Он смотрит на каждую фотографию, отмечая вежливую дистанцию. Также есть несколько фотографий, на которых запечатлена Фелис и кто-то, не имеющий ни малейшего понятия об их отношениях. — Кронпринц, вы уже определились с датой? — Сначала мне нужно поговорить с Симоном. — Я предоставлю Марии список ближайших дат, которые могут подойти, — кивает она. — Если вы сможете сообщить мне хотя бы за сорок восемь часов до события, тогда я смогу подготовить объявление и согласовать костюм с мистером Эрикссоном. Телефон Вилле вибрирует, приходит сообщение от Фелис. Открыв его, он видит их с Симоном фотографию с нервными выражениями лиц и в форменных костюмах хора, после этого следует подпись: «Пожелай нам удачи!». Вилле улыбается и встает, хватая телефон и бросая на Мину быстрый взгляд. — Я сообщу тебе.

· · • • • ✤ • • • · ·

Вилле стоит, прислонившись к одной из колонн в фойе, прокручивая в голове темы для своего предстоящего разговора с премьер-министром, когда дверь хорового зала открывается, и люди начинают выходить. Первой он замечает Фелис, та улыбается и направляется в его сторону. — Что ты здесь делаешь? — Ну, я надеялся вкратце узнать, как прошел завтрак, и что слышно по поводу ваших сольных партий. — Завтрак был ужасный, в течение тридцати минут, кажется, я дала односложные ответы на все его содержательные вопросы. Вилле морщится. — А соло? — Четыре на всех, и я уверена, что не только я не получу ни одного, но и наша руководительница хора недоумевает, почему она вообще меня допустила. — Перестань, ты сейчас просто сходишь с ума. — Так, ты сразу поверил в то, что завтрак был ужасен, но усомнился касаемо соло? — Фелис обвиняюще вздергивает подбородок. — Хватит! — смеется Вилле, засовывая телефон в карман. — У меня было не очень хорошее предчувствие насчет завтрака, потому что знакомиться с кем-то всегда неловко, но я знаю, насколько ты талантливая, поэтому мне разрешено удивляться, когда ты говоришь, что у тебя что-то не получилось. — Твой пока-ещё-не-бойфренд, как всегда, был великолепен. Вероятно, она просто найдет способ отдать ему все четыре сольные партии. — Я так рад, что у твоего лучшего друга всё получилось, — говорит Вилле, подмигивая. — Но к тебе есть вопрос, — Вилле вздергивает бровями, ожидая, что она скажет. — Как к эксперту в этом, как мне вести беседу с Маттиасом, даже с моей социальной неловкостью, говорящей неправильные вещи, или, в моем случае, почти ничего не говорящей? Вилле улыбается Фелис, заключая её в объятия, когда дверь открывается и выходит Симон, болтая с кем-то из хора, и улыбается, стоит им встретиться взглядами. — Мой лучший совет — найти кого-то, кто, по какой-то безумной необъяснимой причине, находит это привлекательным. Симон подходит. Когда Вилле выпускает Фелис из объятий, он наклоняется, обнимает Симона за талию и целует. По привычке Симон и Фелис моментально оглядываются, чтобы проверить, не наблюдает ли кто-нибудь. — Что ж, это было что-то новенькое, — комментирует Фелис, глядя на Вилле, после того, как её глаза перестают сканировать помещение. — Чего? Не похоже, чтобы мы никогда раньше не целовались на публике, — пожимает плечами он. Его вопрос направлен к Симону, который, кажется, всё еще немного прибывает в шоке от столь публичного проявления привязанности. — Я… удивлен, — Симон напряженно улыбается, когда смотрит в ответ. Вилле напрягается, услышав эти слова. — Прости… я, я не подумал. — Не в плохом смысле удивлен, просто удивлен, — Симон гладит его по руке, успокаивая. Вилле мягко улыбается, избавляясь от первоначального разочарования такой досадной реакцией. — Я слышал, что ты хорошо справился. — Мы оба справились! — Симон бросает взгляд на Фелис. — Я пропустила вступительную часть и Маттиасу пришлось начинать сначала, — отвечает та, смущенно качая головой. — Серьезно? — уточняет Вилле. — Детка… — качает головой Симон, и он пытается скорректировать выражение своего лица. — Всё в порядке, это правда, — пожимает плечами Фелис. Вилле возвращает свое внимание к Симону. — У тебя сейчас есть немного времени? Я хотел кое-что с тобой обсудить, и у меня осталась пара часов до ужина. Маттиас выходит из зала, приветственно приподнимая подбородок в сторону Фелис и Симона, направляясь к ним. Фелис — единственная, кто замечает это, и улыбается ему, прежде чем прокомментировать едва слышимым шепотом. — В какой вселенной я должна быть, чтобы со мной случилось три неловких ситуации за один день? — Хэй, простите за ожидание, — Маттиас подходит, и его лицо озаряет легкое удивление, когда он видит Вилле, рука которого всё ещё обнимает Симона. — О-о- я не помешал? Извините, я- — Ты совсем не помешал, — Вилле протягивает руку. — Я думаю, мы встречались мельком прежде, но сомневаюсь, что у нас было много возможностей поговорить, я Вильгельм. Приятно с тобой познакомиться, ты очень талантливый. — Это огромный комплимент от нашего первоначального пианиста, — шутит Симон, толкая Вилле локтем. — Спасибо, я не единственный, — он обращается к Симону и Фелис. — Вы двое отлично справились. Фелис издает неловкий звук, что-то среднее между «Ммм» и «Уу», и Симон с Вилле изо всех сил пытаются скрыть свое потрясение. — Симон, ты всё еще готов работать над песнями? — уточняет Маттиас, поправляя свой рюкзак. — Да, мне только нужна секунда, — Симон возвращает своё внимание к Вилле и спрашивает. — Прости, я не знал, что ты придешь и сказал Маттиасу, что мы могли бы пойти и заняться записью. Тебе нужно было что-то со мной обсудить? Прекрасно осознавая, что на него смотрят три пары глаз, Вилле неуклюже качает головой. — Это не очень важно. Мы можем обсудить это завтра. — Ты уверен? — Конечно, — кивает Вилле так убедительно, как может, и Симон смотрит на него понимая, что, возможно тот не совсем честен, однако они уже договорились с Маттиасом о репетиции. — Поговорим позже? — уточняет Симон, и Вилле быстро кивает в ответ. Он оглядывает фойе, всё еще относительно заполненное людьми и наклоняется, оставляя поцелуй на щеке Вилле, прежде чем попрощаться с Фелис. Маттиас улыбается каждому из них и они возвращаются в хоровой зал. — Я мычала? Это было мычание? Вилле смотрит на дверь зала, прикусывая нижнюю губу и размышляет громче, чем планировал. — Это определенно граничило с «му-му». — Что с тобой такое? — спрашивает Фелис, пристально за ним наблюдая. — Я — возвращающийся к социальной неловкости человек, который говорит неправильные вещи, и, кажется, не могу понять, как сказать своему пока-ещё-не-бойфренду, что хочу, чтобы он им был.