Когда умирают люди.

Нет Нет, нет, нет, только не опять, только не снова. Я вновь вижу стену с жёлтыми узорчатыми обоями, на которые падает луч закатного солнца, вновь чувствую лёгкое одеяло на плече, которое и вовсе не согревает, вновь запах старины и табачного дыма въедается в лёгкие. Я вновь жив. Совсем непонятно — радоваться второму шансу или скорбеть? В голове всё ещё шум, силы будто и не появлялись, поэтому я решил и не вставать, пока не услышал голоса из кухни. Даже если предположить, что Женя приехал — кто с ним? Уходить не торопится, слышны постукивания ложки о край стакана — явно не врач. Только любопытство, а также толика страха, заставляет меня медленно подняться с кровати и, дрожа от холода, пойти на кухню. Пока поднимался, заметил аккуратно обмотанное бинтом запястье. Значит, врачи все же были. Главное — я дома, а не в каком-нибудь Кащенко. Ещё замечаю, что меня переодели. Точно помню, как кровь капала и расплывалась пионами по белой футболке. А теперь я в другой, чистой, одежде. И штаны тоже переодели — ни крови, ни выжженных чёрных пятен от сигарет. Кое-как волочу ноги по полу, слабость пока что не покинула тело; думать о чём-либо тяжело, что уж анализировать случившееся. Последние события, наоборот, хочется выкинуть из памяти, забыть о них навсегда, будто никогда такого и не было: и не думал о конце жизни, и не засыпал в слезах от мыслей о своей ничтожности и бесполезности, и не смотрел часами в одну точку, размышляя о цели своего существования, и не курил разом пачку, чтобы забыть обо всём, что говорили и делали другие люди, и не бился в истериках, и не пугал я Женю своим звонком, не заставлял его нервничать и мысленно прощаться со мной, глотая слёзы. Нет, ничего не было. Захожу на кухню, вижу двоих — Женю, слегка растрепанного, с усталым глазами, которые в ту же секунду округлились, облокотившегося на руку, и девушку примерно его возраста, с высветленными волосами, такими же костлявыми руками, как и у Жеки, что были увешаны серебряными браслетами и цепочками, светлыми удивлёнными глазами и искусанными губами. Она держала его вторую руку, поддерживая. -А это девчонка твоя, что ли? Маруся, или как там… — желая разрядить неловкую обстановку, задал я вопрос, садясь на скрипучий деревянный стул. Голова начала болеть, а холод и взялось понемногу отступать. -Вова! Да я тебя..! Да ты..! Из-за тебя..! Я чуть..! Козёл ты, короче. — возмущённо выдал Женя. Его понять можно было, он действительно за меня переживал. Но, хоть и вырвалось у него возмущение, не было в нём злости, только страх и бессилие передо мной. -Есть чуток, но это от отца, — я старался отшутиться, забыть ужас, отчаяние, всё забыть. — А чего окно открыто? Не май же месяц. -Ужасно табаком пахло, я решила слегка проверить. Тебе холодно? Я могу закрыть, — наконец подала голос девушка, тревожно вопрошая. -Да не надо. Лучше чай завари. И «Но-Шпу» дай, она в том… — я уже протянул руку к шкафчику рядом с плитой, чтобы указать, как заметил лежащую на полу помятую коробочку, из который слегка выглядывала пластинка с таблетками. — А, не надо, вот она. Зовут-то тебя как? Помню, что-то на М… Я пытался дотянуться до таблеток, но буквально миллиметров не доставал. Тогда Женя, увидев коробку, подтолкнул её мне ногой. Я одними глазами его поблагодарил и, с хрустом достав таблетку, проглотил её. -Марина. — девушка поставила передо мной стакан с чаем, от которого исходил сладкий аромат, и холодно представилась. -А, точно, точно. Мне же Женя рассказывал, — я потёр лоб, то ли от непроходящей боли, то ли в попытках что-то вспомнить, — какая у него девушка распрекрасная: и готовить умеет, и заботливая, и имя мелодичное… -То есть сам ты не расскажешь? — перебил меня Женя; голос у него был стальной, настойчивый. -Что? — действительно в непонятках вопросом на вопрос ответил я. -Вова, вчера вечером ты позвонил мне и сказал, что вскроешься в ванной. Когда я приехал, то увидел бледное кое-как живущее тело своего друга, которое, к тому же, истекало кровью. Так мало этого, ты ещё и отнекивался от помощи, говорил какой-то бессвязный бред о Кащенко, да и вовремя прибывшего врача постарался отпихнуть от себя! Ты до смерти меня напугал! Как мне после этого не спрашивать, что произошло? На моих глазах друг умирал, а я мимо пройду, ручкой помахав?! — он был зол, но больше того встревожен; тут он взял меня за плечо и чуть придвинул к себе. — Что произошло? Я постарался скинуть руку, он убрал её с плеча. Ещё минуту, кажется, я сидел, потупив пустой взгляд в кружку, и вспоминал то, что упорно хотел забыть несколько минут назад. На глаза навернулись слёзы. Тогда я, моментально выйдя из транса, поднял голову вверх, ещё несколько секунд так просидел, а после заговорил: -Ничего не было. Женя, — тут я перевёл свой взгляд на него, опустив голову, — ничего не было. Он раздраженно вздохнул. -Но что-то же стало последней каплей! Хотя бы это расскажи, я тебя умоляю. Ты же мне можешь доверять, мы с тобой не первый год знакомы. Если хочешь, Марина выйдет, буду лишь я, — гнев быстро сменился отчаянием. О, как он был печален. Мне кажется, ещё немного, и Женя встанет на колени. Но я не хочу этого. Как и говорить, что со мной происходит, не хочу. Никому не хочу это рассказывать, это странно, а более того страшно: страшно, когда начинаешь рвать волосы на голове в истерике лишь от воспоминания; страшно, когда сердце начинает биться быстрее, а ком моментально вырастает в горле при виде чужих судорог; страшно, когда при виде шприца буквально перестаёшь существовать, ведь все мысли заняты воспоминаниями. Не хочу, чтобы об этом знали. -Это просто плохое настроение, — тихо произнёс я, глядя абсолютно пустым взглядом в стену; на глаза предательски навернулись слёзы, я изо всех сил старался их сдержать. — Плохо было, и дело с концом. Я не хочу об этом говорить. Пожалуйста, оставь меня. Через эти слова вылилась вся боль, вся скорбь, всё горе моей жизни. Наши с Женей взгляды встретились, по моей щеке предательски медленно катилась маленькая слезинка. Но именно сейчас, когда никто другой не существовал, когда есть лишь глаза и проглядывающая через эту цветную решётку душа, между нами пролетела искра понимания, поэтому лицо Жени в ту же секунду поразило чувство осознания. -Понимаешь теперь?