Без Сожалений

Необходимость выражается в просьбе.

      Джейден точно не знал, почему тогда, на вечеринке, обратил внимание на Ноена. Он много был наслышан о Юбэнксе, поэтому доля восхищения по отношению к нему всё равно парня не минула. Но это, наверное, единственное хорошее, что испытывал Хосслер к нему. О банальном уважении — не то что любви — и речи быть не могло. Бесспорно, Ноен был красив, но эта красота ни на йоту не манила парня. Сначала его привлекла доверчивость и по-детски трогательная наивность, а когда Джейден в шутку предложил ему свою помощь, эта наивность сумела себя продемонстрировать во всей красе.       Глаза Юбэнкса были полны лучезарной невинности и непонятной радости, и его, кажется, совсем не напрягало, что он находился один в комнате с малознакомым парнем, с которым делил самокрутку на двоих и которому позволил услышать его звонкий, наполненный самозабвением смех. Затем Джейдена подкупила невиданная до сих пор искренность и полная готовность к самопожертвованию. Это было бы ложью, если бы кто-то сказал, что Хосслеру было противно и неуютно находиться рядом с Ноеном. С ним было прикольно, но не более. Парень иногда даже забывал о своих невзгодах, беззаботно проводя время вместе. Юбэнкс явно ценил подобные моменты намного больше самого Джейдена, так как на протяжении многих дней его улыбка сверкала ярче солнца.       Однако искры-бури-безумия всё никак не наступало, хотя Ноен так безумно этого хотел, начитавшись всевозможных историй со счастливым концом, что единственным желанием, которое он планировал загадать на Новый Год, была мечта о взаимной любви с Хосслером. Подросток нередко бывал в истериках из-за этого, а запястья с каждым разом покрывались всё бо́льшим количеством уродливых шрамов, которые служили для Юбэнкса напоминанием того, что его не любил даже он сам. Джейден, несмотря на то, что с Ноеном ему было по-особенному хорошо, не стремился завязать со своим разгульным образом жизни. Он являлся приверженцем свободных отношений, и именно таковыми парень считал их отношения. Нечто большее с подростком он не планировал развивать.       Любви к себе Ноен не добился ни спустя месяц, ни спустя два. Даже когда остатки хорошего отношения испарились, и на место им пришли ежедневные побои, надежда на любовь его не покидала. Сам того не ведая, Юбэнкс привязался настолько, что попросту оказался не в силах оборвать связавшие их нити. Явной причины насилия со стороны Хосслера тоже не существовало. Ноен его просто раздражал. Раздражал своей, как ему казалось, показушной заботой и теперь уже глуповатой наивностью. И то, что он упрямо и покорно терпел в свой адрес оскорбления парня, но выпускал иголки по отношению к другим, тоже нервировало, хоть и слегка льстило. Это означало, что у него есть полный контроль над любимой куклой, которая не только сама не посмеет сбежать, но и с трудом позволит от себя отказаться.       В школе Джейден не распространялся об их «отношениях», всё равно все всё быстро прознали. Сложно не заметить, когда один из самых скандальных парней по пятам преследует другого скандального парня. Некоторым, с кем он общался, он прямо признавался, что между ними ничего серьёзного нет, Ноен просто играет роль его игрушки, над которой дозволено делать всё, что только душе вздумается. Хосслер говорил, что в ближайшее время Юбэнкс перестанет вызывать у него интерес, и это так же внезапно прекратится, как и началось. Сам же Ноен подобным слухам, гуляющим по школе из уст в уста, не уделял внимания и на косые взгляды и шепотки не реагировал привычной вспышкой гнева. Всё, чего он дожидался, — так это слов любви и прикосновений Джейдена, пускай те и сквозили весьма различимой фальшью. То, что Хосслер сам не придавал значения тому, что говорил, не было важным, главное, что благодаря этому Ноен чувствовал себя нужным. Лишь это делало его счастливым в пучине тех неприятностей, которые дышали ему в спину.       Джейден пару месяцев назад наконец-то освободился из «карцера», в котором его заперли предки. Если быть точнее, парень вышел из наркодиспансера, где ему пришлось провести множество самых ужасных дней. То, что он был наркозависимым, не являлось новостью, но вот то, что он там всё же оказался, действительно было ошеломляющей сенсацией. Ноен слышал об этом, когда школа полнилась различными слухами насчёт случившегося инцидента, хотя не брал во внимание. Своих проблем хватало. Несмотря на то, что Хосслер вылечился, нервозность и агрессия в нём сохранилась в таком же объёме, из-за чего приходилось искать любые варианты вымещения злобы, раз самокрутки мало уже чем помогали. Поэтому Ноен и приглянулся. Для Джейдена он составлял интерес только в этом плане, а возможность бесплатного в любое время суток секса являлась дополнительным приятным бонусом.       Родители парня не сильно следили за его жизнью, да и от подобного контроля он определённо бы сошёл с ума. Их он не любил, потому что не было за что. Даже не уважал, лишь питал внутри непримиримую ненависть. Его отец был самым настоящим тираном, который ничьё мнение, кроме своего, не ставил в приоритет. Оспаривать или прекословить ему — себе дороже. Он являлся старой военной закалки, поэтому считал нужным наказывать за любое неповиновение. Отец поднимал руку и на мать, которая смиренно потворствовала всем его действиям, и на детей, которые были слишком слабы, чтобы дать отпор. В семье Джейдена четыре ребёнка, включая его, так что каждый из них познал суровость отцовского характера и твёрдость его кожаного ремня.       Даже наркозависимость не спасла его от разразившегося скандала, после которого на его теле прибавилось количество безобразных рубцов. В парне давно высохли существующие когда-то слёзы: он их выплакал ещё в далёком детстве. Хосслер всего лишь испытывал неистовую злость при виде рыдающей матери, которая стояла поодаль с самым младшим братом, покачивая его на руках, но не предпринимала никаких попыток остановить мужа. И так было всегда, сколько он себя помнит. Мать ни разу не пыталась вмешаться, понимая, что в этом случае ей тоже достанется. Это ни в коем случае не означало, что ей было наплевать, она была просто слаба, как женщина, настолько, что аж мысль о разводе вызывала чудовищный страх.       Мать злила ещё своей степенью привязанности к подобной жизни, из-за чего поменять что-то в ней пугало больше смерти от руки родного мужа. Она искренне полагала, что лучше такой муж, чем никакой. Несмотря на все крики, что она уйдёт, отец осознавал, что это обыкновенная манипуляция, так что не вёлся и манипулировал в ответ, уже более умело. Они оба порождали в Джейдене неистовое отвращение. Помимо всего прочего, отец любил прикладываться к бутылке, и после матов, воплей, истерик на следующее утро все делали вид, что ничего не было, и всё, как всегда, нормально. Хотя у них никогда ничего не было нормального.       Запах алкоголя и спящий пьяный отец, слёзы и упреки матери, крики и всхлипы младших стало привычной картиной. Джейден какое-то время думал, что так дома у всех, но затем подрос и понял, что у кого-то есть адекватные родители. Видимо, не у него. Невзирая на любые бойкоты матери, всё возвращалось на круги своя, и Хосслера бесило это тем, что у женщины, родившей его, напрочь отсутствовала сила воли и разум, которого, складывалось впечатление, вообще не существовало.       Слепая покорность Ноена участи, которая им овладела, бесила из-за того, что он напоминал ему мать, а Джейден неосознанно проводил параллель с отцом. Но он ничего не мог поделать с собой, так как взлелеянная в нём с детства потребность в негативных эмоциях призывала к тому, от чего он получал истинное наслаждение. Фантомы прошлого гнались за ним, наступая на пятки и всячески мучая, поэтому Хосслер отыгрывался на Юбэнксе тем, из-за чего сам страдал долгие годы. Желание так же избить родных родителей ненадолго отступало, когда злоба вымещалась на невиноватом подростке.       Единственное, что могло успокоить парня — животные, которых он любил больше людей. Они всегда помогали ему остыть и вызывали лёгкую улыбку. Джейден, когда имел деньги, делал щедрые пожертвования приютам для бездомных котят и щенков, и это являлось тем немногим, что позволяло ему чувствовать себя самым обычным подростком. Только вот непонятно было одно. Если у него было трепетное отношение к животным, то почему люди вынуждены были терпеть его непростой характер?       Ноен всего этого не знал, потому что Джейден ничем таким не делился, из-за чего он не прекращал мучиться неразделённой любовью, не имея ни единого представления о причинах подобного отношения. Да и он, честно говоря, не задумывался, привыкнув к непонятному и болезненному обращению к себе. Поэтому Юбэнкс, несмотря на страх, сковывающий его при каждом взгляде Хосслера, навещал парня в больнице на протяжении двух недель, зная, что родители вряд ли удосужатся прийти, чтобы поинтересоваться состоянием сына. На уроки он ходил раз через раз, предпочитая больше находиться рядом с Джейденом. На собственное состояние тоже не обращал внимания, так как у него, кажется, с самого рождения всё было плохо, так что он привык испытывать постоянный голод, головокружение, а также неприятные ощущения из-за заживающих с трудом ран. Его организм подстраивался под мнения других людей, отчего и себя не затрудняло убедить в своём «прекрасном» самочувствии.       О выписке Хосслера из больницы Ноен узнал из сообщения упомянутого. Короткая СМСка, гласящая, что парень намеревается покинуть стены серого здания, сподвигла Юбэнкса мгновенно начать собираться, чтобы успеть встретить возлюбленного. Его лицо озарилось счастливой улыбкой при виде относительно поправившегося Джейдена. Ноен был рад, что ему стало намного лучше, из-за чего он не заметил странно косящегося в его сторону взгляда. Всё, что сказал Хосслер — это то, что он не хочет домой, и Ноену пришлось потратить последние деньги на такси, чтобы приехать с парнем к себе. Подросток был одновременно и встревожен, потому что нетипичная для Джейдена молчаливость настраивала именно на такие эмоции. Они в тишине зашли в квартиру-студию, и Юбэнкс с каждым шагом всё больше ощущал неуверенность и скованность. Все действия по типу снятия верхней одежды сопровождались таким же оглушающим безмолвием. — Чай, кофе? — прокашлялся Ноен, желая как-то прервать неловкое молчание и обратить на себя внимание.       Он было направился к кухонным шкафчикам, но резкий ответ Джейдена заставил его остановиться и, прикусив нижнюю губу, поплестись в его сторону. — В задницу себе засунь свой чай и кофе. Нам нужно кое-что обсудить, — тоном, не терпящим возражений, произнёс парень, наблюдая за подростком пронизывающим взглядом.       Юбэнкс нервно сглотнул, настороженно смотря. — М… да, хорошо. Пойдём ко мне в комнату, — подросток попытался растянуть тот момент, когда им придётся заговорить на злободневную тему, так что зашагал по направлению к своей комнате, из-за беспокойства впившись ногтями в кожу ладоней до образования полумесяцев.       Хосслер ничего не ответил, последовав за ним. Они быстро дошли до комнаты, хоть и для Ноена это тянулось наравне с вечностью. Он зашёл и неловким жестом указал на незаправленную кровать, мол, присаживайся, а сам остался стоять, притулившись к дверям, от греха подальше. — Ноен, вот скажи, что за хуйня? — уничтожающим взглядом посмотрел Джейден, пока Юбэнкс от высокого уровня напряжения стоял столбом, не зная, что ответить.       Его глаза выражали опаску. — Я… Я… — облизнул подросток губы. — Я не знаю, о чём ты, Джей. — Да ты что? И ты тут совсем не причём? — насмешливо спросил Хосслер, присев на край кровати в надменной позе. — Я правда не понимаю, Джей, — Ноен снова сглотнул ком в горле, прижимаясь спиной к двери, будто бы она могла его защитить. — Подойди, — нахмурившись и взглянув потемневшими глазами, вмиг принявшими сосредоточенное выражение, приказал парень. — Джей… Я правда могу всё объяснить!.. — отчаянно проговорил Юбэнкс, медленными шажками подходя к пугающе выглядящему Джейдену. — О-о-о, не сомневаюсь! — прошипел он, протянув гласные.       Ноен остановился на некотором расстоянии от парня, боясь подойти ближе. Знатно побледнев, самого уже начинало нехило потряхивать. — Подойди.       Подросток неуверенно смотрел в глаза, сглотнув и явно не спеша исполнить просьбу. — Подойди, я сказал!.. — прикрикнул Хосслер, и Юбэнксу от страха за свою жизнь пришлось повиноваться.       Он послушно подошёл впритык ко вставшему Джейдену, ощущая его дыхание на своём лице. Парень резко схватил за волосы, болезненно потянув, и от неожиданности и боли Ноен вскрикнул. — Какого хуя я должен был проваляться в больнице целых две, блять, недели, только потому, что ты спишь с каким-то уёбком?! Ноен, скажи мне! — громко прокричал Хосслер, сильнее оттягивая Юбэнкса за волосы, отчего по его щекам стали стекать слезинки. — Джей, я не виноват, правда!.. — быстро кивая, как китайский болванчик, он слизывал солёные слёзы со своих губ. — Я только тебя люблю!       Щеку пронзила обжигающая боль, и подросток аж застыл из-за того, что не ожидал этого в данный момент. — …Я ни с кем не спал!.. — спустя полминуты продолжил Ноен умоляющим голосом, стараясь уверить Джейдена. — А вот сейчас мы это и проверим, — мерзко ухмыльнувшись, произнёс через пару секунд парень и, отпустив чужие волосы, схватил за запястья, со всей дури сжимая их так, чтобы точно остались синяки.       Юбэнкс пуще прежнего завопил, не стесняясь собственных позорных слёз. Хосслер кинул подростка на перину под его же истошные вскрики и отчаянные попытки выбраться из железной хватки. Ноен страшился того, что могло сейчас с ним произойти. Он не хотел, чтобы всё это происходило. — Я покажу тебе, как трахаться с другими!.. Мало не покажется, ненасытная блядь!.. — не переставал орать Джейден, очевидно, по-настоящему собираясь исполнить то, что так давно желал.       Его взгляд зацепился за браслет с чёрными бусинами, свободно окольцовывающий запястье Юбэнкса и теперь как некстати выскользнувший из-под толстовки. — Смотрите-ка, этот уёбок уже и подарки дарит, как мило!.. — сказал парень с очевидным сарказмом в голосе и одним яростным движением потянул за браслет, который тотчас порвался, рассыпавшись и покатившись по полу. — Нет!.. — пронзительно и исступлённо взревел подросток, обезумев.       Он приложил все свои усилия, чтобы столкнуть забравшегося на него Хосслера, и моментально рухнул на пол, не обращая внимания, что эта эскапада обернётся ему не только саднящими коленями, но и непоправимыми последствиями. Ноен стал судорожно пытаться дрожащими руками собрать покатившиеся бусинки, так что не сразу заметил, как над ним возвысилась фигура разозлённого и униженного Джейдена. Он схватил его за волосы, потянув на себя и вынуждая прекратить жалкие потуги собрать порванный браслет. Парень зарядил ему смачную пощёчину, толкнув в сторону стены. Юбэнкс испуганно смотрел, прислонившись к ней в попытке спрятаться. Он шмыгал носом, из которого текли сопли, и просто внутренне молился, чтобы на утро не пришлось находить его труп. Хосслер пнул его ногой несколько раз в живот, отчего подростку потребовалось приложить немало усилий, чтобы защитить свои внутренние органы от разрыва. Из носа текла кровь, а из-за слезящихся глаз невозможно было что-то толком разглядеть. — Как ты посмел пожаловаться кому-то, сука?! Ума не приложу! Я вижу, ты вообще ни во что меня не ценишь!.. А говорил, что любишь!..       Джейден вновь схватил и так сползающего по стене Ноена за волосы, заставляя откинуть голову назад. Он ударил его по лицу, пока Юбэнкс случайно выдал из своей груди хрипы. — Всё происходящее — сугубо твоя вина, ты слышишь меня?! — громко кричал Хосслер, заряжая новую пощечину Ноену.       Подросток, не в силах выговорить хоть что-то, закивал головой. — Ты должен попросить прощения, Ной. Догадываешься как? — едко ухмыльнулся парень, смотря на распластавшегося перед ним Юбэнкса, держащегося за живот.       Он опять кивнул, прикрыв глаза и стараясь абстрагироваться от происходящего наяву кошмара. — У всего сказанного есть последствия, и за поступки нужно отвечать, — горько выплюнул Джейден, грубо держа Ноена за волосы и вынуждая встать на колени перед ним. — Соси, шлюха.       Опираясь спиной о стену, он смотрел на с трудом встающего Ноена, который молчаливо потянулся руками к ширинке. — Мне намного больше нравится, когда ты такой тихий, как сейчас. Надеюсь, ты понимаешь свою вину, блядь.       Ноен снова ничего не ответил, тихо шмыгнув носом, и расстегнул джинсы Джейдена, приспуская с него нижнее белье. Осторожно взяв член в руку, он на пробу облизнул головку, стараясь убрать зубы, и принялся медленно заглатывать, по памяти вспоминая, как это примерно делать. Юбэнкс внимательно следил за Хосслером, который запрокинул голову назад и положил руку на макушку Ноена, вплетая пальцы в длинные волосы и направляя подростка так, как ему хотелось. Юбэнкс давился собственными слезами, не слушая неприятные слова, что нескончаемым потоком лились из уст Джейдена, и продолжал делать то, чего от него всегда ждали. Сил сопротивляться не было, да и он понимал, что сделает этим лишь хуже себе: полученные увечья напоминали о себе резкими вспышками боли в самых неожиданных местах. — Вот та-а-ак, умница, — прохрипел Хосслер, гадко выдавив.       Ноена в ту же секунду словно прострелило током. От внезапности он подавился, но постарался взять себя в руки. Его вновь начало трясти.

Казалось бы, одно слово, одно понятие, имеющее одно и то же неизменное значение! Но как по-разному оно звучало из уст совершенно разных людей…

      Юбэнкса передёрнуло. Он поднял взгляд и увидел только похоть в чужих глазах, которые действительно были чужими. Но при воспоминаниях о Чейзе, его тихом «Ты моя умница», поглаживаниях, поцелуях, невесомых касаниях, что дарили ораву мурашек по всему телу и заставляли мысленно сгорать в этом огне… Его глаза… Голубые, объятые лишь граммом вожделения и переливающиеся хорошо скрываемой нежностью, выворачивали в нём все внутренности наизнанку. Одно слово, которое способно было сотворить с Ноеном немыслимое.       Он мгновенно испытал отвращение. К человеку, которому позволил привязать к себе для беспрекословных приказов, и в первую очередь к себе. За то, что привязался, за то, что вновь поверил не тому и за то, что обидел и нагрубил тому… Горечь осела на языке Юбэнкса, и он, закашлявшись, досадно сплюнул сперму, смешавшуюся с кровью, которая потоком ударила ему в горло. Ноен с трудом встал, придерживаясь за живот и стену, а также твёрдым и полным омерзения голосом кинул в сторону удивлённого Джейдена: — Мы расстаёмся, ублюдок.

***

      Ноен ушел из квартиры, решая побыть наедине и надеясь, что Джейдену хватит мозгов покинуть его обитель. Он не запомнил ничего, что происходило с ним по дороге. Он ощущал лишь капли дождя, стекающие куда им вздумается, боль во всех частях тела, но куда значимее была душевная боль, которая готова была растерзать его на куски. Мокрые волосы липли к лицу, глаза застилала пелена слез, а из груди вырывались всхлипы и крики. Он даже не успел удивиться тому, как ему удалось не попасть под машину и с трудом добраться до какого-то места, к которому ноги сами его привели.       Проливной дождь превратился в ливень, который не смущал Ноена. Он не замечал его, продолжая кутаться в абсолютно не греющую толстовку, еле передвигая свои конечности. Подросток осознанно ощущал, как над ним надругались. Не физически, а морально. Из раза в раз, шаг за шагом постепенно ломая и выкидывая бесполезные остатки. Сердце болезненно сжималось от осознания того, что он никому не нужен, что его никогда не смогут искренне полюбить, что всем от него нужен один лишь секс, что всем плевать. Но ведь Ноен тоже человек и ему тоже больно, он не эмоциональная кукла, и у него, как у всех, тоже есть грань. Ноен рыдал навзрыд от того, насколько тесно было его душе в груди и невыносимо, что он так же хотел быть счастливым. Неужели он этого не заслужил?.. — крутился извечный вопрос в его голове. — Господи, если ты только есть, пожалуйста, я прошу тебя, дай мне шанс!.. Если я что-то сделал не так в прошлых жизнях, прости меня, Боже, но позволь мне стать счастливым!.. — надрывно прокричал Ноен, слизнув соленые слезы, текущие по его губам к подбородку вместе с дождевыми каплями, и опустился на колени.       Он начал шептать тихую молитву, закрыв глаза с устремлёнными наверх руками, которые сложил в замок. Со стороны могло показаться, что Ноен ужасно пьян или под наркотиками, но мимо никто не проходил, и ему было плевать, что о нем подумают другие. Он вложил всё своё сердце, всю свою душу и желание в эту молитву, которая позволила его страждущей душе найти хотя бы в чём-то покой и успокоение. — …Господи, пожалуйста, неужели в моей жизни нет ни одного человека, который мог бы помочь мне? Пожалуйста, дай мне знак!..       Воцарилась тишина, которая перебивалась лишь стуками каплей о крыши. Мысли метались от одной к другой, но он всё время возвращался к той единственной.

Ты моя умница

Ты

Моя

Умница

      Ноен тяжело сглатывал, по-прежнему стоя на коленях и не обращая внимания на то, что насквозь промок. В его ошарашенных глазах отразилось то, как терзала его догадка, к которой он вернулся. «Чейз!» — подумал Ноен испуганно и опять облизнул губы, кое-как встав с колен и неимоверно пошатываясь. — Спасибо, Господи! Спасибо!.. — плакал подросток от необычной радости, которая его обуяла, вытирая свои слёзы и направляясь прямиком к квартире Хадсона.       Он как в бреду дошел до нужного места назначения. Его, конечно, без труда пропустила консьерж-служба, узнав, но явно подумала о чём-то неладном. Ноен яростно стал трезвонить в дверь. Долгое время никто ему не открывал, а затем всё же послышалось бряцание ключей и недовольное бурчание с той стороны. Дверь распахнулась, и перед Юбэнксом предстал по-домашнему одетый в футболку и спортивки Чейз, грызущий яблоко. Его глаза вмиг расширились, стоило ему увидеть просто никакущего Ноена, всего мокрого, грязного и с безумными глазами. У мужчины по спине пробежали мурашки, и он просто не знал, как реагировать, продолжая вперять искренне изумлённый взгляд на Юбэнкса, который, ничем не брезгуя, подошёл и накинулся на шею, крепко обнимая. Всё, что понял Хадсон из тихого бормотания — это «Спасибо» и… — Спаси меня, Чейз…