genshin impact | кинктобер 2023

— АЛЬ-ХАЙТАМ В действительности, Аль-Хайтаму было намного удобнее притворяться, что в этот момент он не ревнует. Мысль о том, что он даже дошел до этого момента, несколько смущала секретаря Академии Сумеру — тем более, что ты, в первую очередь, не даешь ему особых поводов для ревности. Дрожащими пальцами ты обхватываешь руками его шею, притягивая его ближе для быстрого поцелуя, и Аль-Хайтам заметил, что отвечает на твой поцелуй с грубостью, которая проявилась в безжалостных толчках, разрушающих в тебе всякое чувство рациональности. Ты толкаешься в него бедрами, его член непрерывно, собственнически, толкается в тебя прежде чем опустить ладонь вниз, чтобы потрогать твою грудь — его манеры обращаться с твоим телом и доставлять ему удовольствие всегда было достаточно, чтобы у тебя опустела голова и ты жаждала новых фрикций, даже если в этот раз Аль-Хайтам был грубее, чем обычно. Аль-Хайтам не мог смотреть в твои широко раскрытые, умоляющие глаза, вместо этого он сосредоточился на том, чтобы заставить тебя чувствовать себя хорошо, несмотря на то, что его голова была полна беспокоящих мыслей и эмоций, а его собственные затуманенные глаза были полны глубокого раздражения. Чего этот человек не хотел, так это того, чтобы ты внезапно поверила, что его очевидное невнимание и небрежность были направлены на тебя, но, увы, это испортило впечатление, особенно когда ты повторила его имя несколько раз, но он даже не взглянул на тебя. Обида разъедала твою кожу, когда он, наконец, остановился, его член все еще пульсировал внутри твоих стенок, но Аль-Хайтам больше не сдвинулся ни на сантиметр. “Что-то не так?” шепотом спрашиваешь ты, дыша и шмыгая носом: “Я что-то сделала?” твоим нежные слова проскальзывают мимо его ушей, когда он наконец, отвечает тебе взглядом. Его глаза широко открываются, когда его осеняет осознание. Жара в воздухе полностью спадает, и настроение немного портится, сменяясь невесомыми прикосновениями, тихим дыханием и, наконец, непоколебимым вниманием Аль-Хайтама к тебе. “Нет”, он тут же качает головой, “ты ничего не сделала”, его голос смягчается, он продолжает: “Ты никогда не смогла бы, ты это знаешь”, он смотрит на тебя, и в ответ ты приподнимаешь брови, крайне раздраженная, прося его невербально продолжить объяснение. Твоя киска все еще сжимается вокруг его обхвата, и это скорее приятно, чем больно, но ни один из вас не двигается, и похоже, еще какое-то время вы этого делать не намерены. Аль-Хайтам всегда был не многословным человеком, он предпочитал более сложный путь, но в кои-то веки его сердце было спокойным, благодаря тому, что ты встряхнула его мысли и успокоила его одним лишь своим чувственным голосом. И признаться, какой-то его части нравилось вот так выплескивать свои желания наружу, сигнализировать тебе о своих потребностях, несмотря на то, что он время от времени погружался в свои мысли. — ТОМА Мысленная картина того, что Тома недостаточно хорош для тебя, пронизывала его психику и тело, в то время как именно эти мысли и подстегивали его ревность. Делали слишком неуверенным в себе и раздраженным. Тома абсолютно ненавидел это чувство, оно оставляло неприятный привкус во рту, и он глубоко ненавидел себя прямо сейчас. Он запомнил каждое слово, продиктованное ему его негативными эмоциями, и это служило очевидным контрастом с похотливой температурой, разливающейся по вашим обнаженным телам. Он играл с тобой, его красный кончик бился о твои чувствительные внутренности с такой грубостью, что все твое тело подпрыгивало на кровати. “Ты моя”, — повторяющиеся заявления Томы проникают в тебя и царапают самые потаенные уголки твоего мозга, “моя, блять - и только моя”, это действительно сбивало тебя с толку. Его толчки глубокие и точные, заставляли тебя отчаянно кричать, а быстрые движения его бедер сбивали твое дыхание. “Да...” слабо выдыхаешь ты: “навсегда…”, и Тома громко стонет от твоих фраз, он был так рад, что не смог удержаться от улыбки — хотя это полностью не избавило его от тревожных мыслей. Он хотел доказать свою значимость, пока ты не окажешься в полной ловушке от ощущений. Пока тебя не захлестнет волна удовольствия от его пульсирующей длины, заполняющая все пространство, пока ты не окажешься заполненной им... Ты прячешь свое влажное лицо на шее Томы, заглушая сладостные крики, пока он толкается быстрее, глубже. Его болезненно твердый член входит и выходит, пока ты практически не выкрикиваешь его имя в ломаных фразах. Требуется всего пара толчков, прежде чем он изливается в тебя, твои сжимающиеся стенки пытаются удержать его внутри, твои ноги дрожат, охваченные страстью, жидкости смешиваются и стекают по его эрекции. Ты проводишь пальцами по его голове, чтобы притянуть его к себе, и это немедленно наполняет его чувством, похожим на радость: “Я твоя, Тома”. Это все, что нужно было услышать Томе — что он был выбран тобой, что только ему было позволено прикасаться к тебе, целовать тебя, пробовать тебя на вкус. — СКАРАМУЧЧА "Ты близка? Пожалуйста, скажи мне...” горячее дыхание обжигает твоё ухо, когда отчаянные вздохи Скарамуччи касаются самых сокровенных уголков твоего тела. Каждое его слово произносится так греховно, что каким-то образом показывает другую, гораздо более уязвимую его сторону. Он прижимает тебя к себе, положив одну руку тебе на бедра, а другую - на затылок, прижимая твою голову к подушкам с разинутым ртом, постанывая от удовольствия. Неумолимый, сильный ритм его бедер не терял силы, интенсивность его ударов была сводящей с ума, беспощадной, и ты могла чувствовать это, он позаботился о том, чтобы толстые вены, пульсирующие вокруг его члена, разрывали твои избитые стенки, посылая возбуждающий разряд вниз живота. “Поплачь для меня, давай”, - выдыхает он, его голос полон похоти, черт возьми, он был так взвинчен, так чертовски зол на тот факт, что его собственная неуверенность сыграла с ним злую шутку, и ему нужно было заставить тебя кончить в этот самый момент. Чтобы он мог высвободить в тебя все до последней капли его семени, пока тебе не станет тесно, а твои глаза не наполнятся теплыми слезами. После того, как ты выкрикиваешь его имя, когда его грубые пальцы скользят вниз между твоих дрожащих ног, проводя двумя пальцами по твоему клитору, когда он проводит языком по своим губам, прежде чем давит на тебя всем своим весом. “Я ненавижу, ненавижу, ненавижу, как они на тебя смотрят”, - Скарамучча хотел быть нежным этой ночью, он изо всех сил старался не давать волю своим эмоциям, но он просто больше ничего не мог с собой поделать. Он давит сильнее, чувствуя все это, трахая тебя жестко и глубоко, достигая тех сладких местечек, которые заставляли твои глаза закатываться в наслаждении. Полностью потерявшись в ощущении, его истекающая эрекция врезается в твою плоть. Его член раз за разом растягивает тебя — ему нужно было чувствовать все больше и больше, бесконечно желая, чтобы твои внутренности сжались вокруг его члена и выдоили из него все до последней капли, пока его беспокойный разум не перестанет метаться, и возможно, тогда он откроется тебе и расскажет о своей глубоко укоренившейся неуверенности. — РИЗЛИ “Не двигайся, ради меня”, — Ризли глубоко вдыхает, запах феромонов и пота сводит его с ума - он может почувствовать, как дергается под твоей теплой ладонью, жадно размазывая его смазку по всему члену, и это неконтролируемо, возбуждающе, когда ты прижимаешься поцелуем к его розовому кончику. Он кладет руку тебе на затылок, когда ты приоткрываешь рот, чтобы взять его. Твои ноздри наполняются его ароматом, который пропитал каждую его частичку и заставил тебя в нетерпении плотно сдвинуть бедра — но твоя очередь еще не подошла. Твоя слюна стекает вниз по его ноющим яйцам, рот жадно припал к его пульсирующему члену. Ты могла бы делать это вечно, могла уделить Ризли то внимание, которого он заслуживает. "Ты ведь знаешь, что ты для меня единственная, правда?" - смеется он, а затем шипит от возбуждения, когда ты ласкаешь его яйца, прикладывая больше силы к нижней части, но держа их осторожно. Ты не хочешь причинить ему боль, поэтому ты водишь головой вверх-вниз, глотая его соленую прелюдию и одновременно массируя его яйца рукой, при этом широко раздвигая рот, принимая в горло столько, сколько влезет. "И нет... черт возьми, нет причин для ревности, детка". Ты подняла на него умоляющие глаза, неужели сегодня это было так очевидно? Конечно, ты даже не можешь описать степень ярости, которую ты испытывала, когда кто-то говорил о твоем парне, будто он одинок, хотя все прекрасно знали, что это не так... Но есть и кое-что хорошее. Ризли, было наплевать на этих назойливых незваных гостей, как ты их называла, и он едва дождался момента, когда смог войти в твой рот до упора, прежде чем изливать сладкие речи в твои уши. "Блять...", - прохрипел он, стискивая челюсти, когда почувствовал, как его член движется по твоему влажному языку, скользит по его набухшим венам, "черт, только подожди...подожди", - прежде чем он раздвинул ноги, чтобы ты могла лучше устроиться между его сильными бедрами и иметь достаточно места, будучи набитой его членом, упирающимся в заднюю стенку твоего горла. Ризли постепенно становится громче, и этот мелодичный звук посылает тепло по твоему телу, повышая температуру на твоей промокшей киске.