Флаффтябрь части с фд TB

Рома с Бяша стоят с опущенными головами. Палец вожатой проходится по каждой точке воздуха вокруг неё. Она сначала журит им под носом, потом вырисовывает петли, а в конце указательный меняется с большим и проходится по шее. Подключаются ноги. Вожатая вдалбливает землю в землю, поднимая пыль. Антон полностью расслабляется, прислоняется спиной к колкой древесной коре. Откусывает яблоко. На коленях лежит блокнот в клеточку. Там давно красуется набросок этой сцены. Лишь блокнот, и сам Антон знают о том, что пострадало три листа. Один смятый, другой оказался хорошим материалом для бумажного стаканчика, а третий до сих пор там. Вожатая с каждой секундой становится всë эмоциональнее и активнее. Идеально для комикса! Антон морщится. Выдыхает абсолютно разочарованный. Яблоко слишком кислое. Оглядывается в поисках любого места, куда можно его сбагрить и не отхватить от вожатых, но как только видит мусорный бак, появляется претендент на еду. Антону собственного всё равно, куда его девать. Мальчик из младшего отряда убегает с счастьем на мордочке. Глаза же Антона не отрываются от друзей. Рома уже явно ругается, морщится, размахивает руками. Неожиданно сам застывает, а взгляд не просто испуганный, а чуть ли не дикий. Вожатая замахивается своим журналом, но не бьёт. Орёт, как может, а бедный Рома, пытается выдержать достойный вид, обиженно отворачиваясь. Бяша же кажется уже готов провалиться под землю. Вокруг них потихоньку начинает собираться толпа из любопытных. Хотя до жути скудная. Это уже будни. Антон тяжело вздыхает. Подходит к ним слегка сомневающимся шагом, чуть-чуть притормаживая перед угрожающей фигурой. — Вы!!! Вы!! — кажется у неё уже слов не хватает. — Убожества, а не дети! Как же вы оба меня бесите! Я всë! Я иду писать на то, чтобы исключить вас обоих! — Н-но! — Бяша наконец-то выдаёт весь свой страх не только внешнем видом. — как же к-костер, на! — Не заслужили! Антон слегка неуверенно тыкает пальцем в плечо вожатой. Та дёргается, разворачивается настолько бойко, что ударяет в нос. Коровь, конечно же, не идёт. Слишком хрупкая она девушка. Но пугается вожатая сильно, мгновенно начиная трепетать перед Антоном. Тот лишь пугается за очки, которые чудом тоже уцелели. Его лицо заключают в нежные ладони. Сердце маленького Антона пропускает лишний ударчик, то ли от красоты вожатой, то ли от её материнской нежности. — Вот зачем подходить со спины?? Ты как?? Цел?? Божечки, — она мотает его лицо туда-сюда. — вроде всë хорошо, — вздыхает она. — Простите, Юлия Васильевна, — неуверенно щебечет Антоша. — а вы насчёт же посадки дерева… — Да! Эти двое! — она обнимает его, как тряпичную куклу. — прогуляли посадку! Они столько мне проблем доставляют, а я не хочу около часа возиться с ними! Почему из-за их прихоти, страдаю я? Антон неловко посмеивается, из-за чего получает проклинающие взгляды. Кажется, он стал предателем просто за то, что пытается их спасти. Он прикрывает глаза, улыбаясь. Пытается не чувствовать нервирующего давления. — Юлия Васильевна, тут такое дело, — он виновато отводит глаза. — я плакат рисовал к дискотеке по просьбе Дениса Дмитриевича, поэтому тоже не смог посадить… Раз вы всё равно пойдете, можно с вами? На лице вожатой встречается огонь и пламя. Она тяжело вздыхает. Упирается ладонь в лоб. Кидает презрительный взгляд на Рому и Бяшу, которые пропитались надеждой изнутри. Посадка дерева – это один из основных моментов, который прогуливать нельзя. Почему? Ходят лишь страшилки. А так, лагерь бюджетный, поэтому фактически он создан для эксплуатации невинного детского труда. — Через час здесь, с лопатами и землёй, — кидает она, уходит марширующем шагом. Бяша и Рома переглядываются. Рома фыркает, а Бяша кидает вопросительный взгляд, как бы спрашивая: «Мы же спасены, что не так то?» Тот провожает вожатую взглядом и наконец-то расплывается в улыбке. Ударяет по плечу Антонов. Приобнимет со спины. — СПААААС, БРАТАН, — практически орёт он, получая презрительные взгляды более скромных людей. Антон чуть не валится под его тяжестью. Смеётся. — Ну, вы и дауны, конечно, — фыркает он, сгибаясь под грузом в виде Ромы, так и спина заболит. — зачем было так рисковать? — Завались, на, — Бяша присоединяется к удушающим обнимашкам. — ты знаешь че мы протащили? Мммм? — у него буквально улыбка маньяка. — ж-е-в-а-ч-к-а турбо, конечно. Всё для тебя, Тох. — И это всë? — сводя брови к самой высокой точке лба, удивляется Антон. — Не жадничайте! Я так устал уже возиться с этой грязью, что согласился на другой рабский труд… — Про остальные вкусняхи узнаешь потом, — шепчет Рома. — а то, не дай Василий Алексеевич, узнают о нашей запрещёнке… — Ссыкло? — насмехается Антон. — Че?!? Смех трёх детей наполняет всë вокруг. Они пихаются, обсуждают, как пройдёт ночь и никто, кроме бедного Антона не следит за временем. Его как обычно ни Бяша, ни Рома не слышат, когда он сотый раз напоминает о том, как им влетит, если они окажутся без лопат. По итогу ложится на землю. Орут на них обоих, игнорируя бедненького Антона, который связался с этими олухами. Он кивает, хмурясь, кусая губы и складывая руки на груди. — Вы двое? Довести меня хотите? Быстро оба в кладовку, у вас две минуты, иначе… Вожатая всё причетает и причетает. Антон тяжело вздыхает упираясь локтем в колено. Рассматривает ходящий туда-сюда блондинистый хвост. Забавно. Как у пёсика… Хотя за такое сравнение и вылететь из лагеря можно. Они ещё десять минут тащатся по дорожкам под угрожающее молчание вожатой. А потом ей подозвал Денис Дмитриевич. Она улыбается, флиртует и наконец-то игнорирует их существование. Снова хвостиком виляет. Через три с половиной минуты посадки дерева летит первый ком из грязи. Рома кидал его в Бяшу, но получил Антон. Очки запачкались. Начинается война. Когда вожатая возвращается все трое больше похоже на грязные комки. Орут теперь на всех троих.