Аве, капитан!

Лицо ласкал ароматный соленый бриз, мягкий, словно бархат, теплый, как топленое молоко. Элеонор полной грудью вдыхала аромат тропического вечера, такой упоительный после спертого воздуха таверны, пропахшего выпивкой, едой и едким мужским потом. Она неслась по рассыпающемуся под ногами песку, проворно, словно легкий изящный флейт, маневрируя между невысокими дюнами. В голове пульсом билась мысль: «Я нашла, я нашла, я нашла!». Элеонор никогда не отличалась терпением — едва выслушав мистера Фрейзера, она сорвалась с места и помчалась на берег, туда, где отдыхал со своей командой капитан Флинт. Скотт, верный друг и наставник, пытался остановить ее и образумить, но она только отмахнулась, даже не став слушать. Зачем медлить, если вот, стоит только протянуть руку — и удача окажется на ее стороне?! Ей было так необходимо прочное подспорье в негласном противостоянии с отцом, который, хотя и оставил на попечение дочери таверну и управление делами на острове, все же не до конца ей доверял. Команда «Каракатицы» готовилась отмечать свои победы прямо на берегу. В котлах уже вовсю варилось мясо для праздничного салмагунди, на деревянных досках у костра пестрели яркими красками овощи и фрукты, высились горками куриные яйца и завернутые в холщовую ткань галеты. Кок, корпевший над варевом, изредка покрикивал на поджарых загорелых юнцов, таскавших туда-сюда бутылки с медом, маслом, уксусом и ромом. Шум прибоя переплетался с гомоном мужских голосов, пока еще не пьяных, но по-дурному веселых, предвкушающих сытный ужин и необузданную попойку до рассвета. — Эй, красотка! — Элеонор глянула на подавшего голос бородатого пирата, и тот смешался, опознав в нежданной гостье ту самую Гатри, перед которой всем и каждому следовало ходить на цыпочках. — Где ваш капитан? — спросила она, остановившись у котла, запах сытного варева приятно защекотал ноздри. — Там, — махнул бородач в сторону моря. Флинт сидел поодаль от всех, прямо на песке, и чинил свой плащ — света катящегося к горизонту солнца пока еще хватало для мелкой работы. Почувствовав приближение Элеонор, он оглянулся и тут же, отложив в сторону свое занятие, поднялся на ноги. — Мисс Гатри, — он выжидающе прищурился. — За сегодняшний день я успела пообщаться с мистером Тафтом, мистером Дюфрейном и мистером Фрейзером с захваченной вами «Ифигении», — вместо приветствия отчеканила Элеонор. — До меня доходили такие слухи. Хотя я удивлен тем, что поговорить со мной вы решили лишь напоследок. Элеонор закусила губу и провела носком башмака по песку, чертя недолговечную линию. — Мне хотелось составить собственное мнение — согласитесь, это было бы сложно сделать, поставь я вас первым в очереди. Вы бы заговорили мне зубы, разве нет? — Тоже верно. — Флинт криво усмехнулся. — И к какому же выводу вы пришли, мисс Гатри, на основании показаний очевидцев? Элеонор ненадолго задумалась, мысленно подводя итоги. — Вы успешно лили мед в уши команды «Каракатицы». — Она начала загибать пальцы. — Сместили действующего капитана, которому я лично дала наводку. Совершили дерзкое нападение на торговое судно практически перед самым носом у испанцев. И весьма изящно избежали битвы, которая могла стоить вам жизни, а мне — двойной добычи, корабля и одной команды. Желваки на челюстях Флинта зажили своей жизнью, рот превратился в жесткую линию, светлые глаза блеснули металлом — и в то же время в самой их глубине затаилась насмешка. — И?.. — Насмешка эта просочилась в его голос. Элеонор захотелось ответить ему что-то резкое, но она лишь сжала губы, выдерживая паузу. Холодность, которую вдруг проявил Флинт, была понятна — он опасался ее вердикта. Просто ему было невдомек, что изнутри Элеонор переполняло предвкушение успеха, от которого распирало ребра, сбивалось дыхание и сердце скакало галопом. — …и именно такой капитан мне и нужен, черт побери, — торжествующе заявила она и с удовольствием отметила, как расползается по лицу Флинта недоверчивая ухмылка. — Главное, не напивайтесь до состояния свиньи — потому что завтра в полдень я буду ждать вас у себя, нам есть что обсудить. Не дожидаясь ответа, Элеонор пошла прочь, но, сделав несколько шагов, остановилась — в памяти всплыл Фрейзер и рассказанная им история. Она оглянулась через плечо. — На «Ифигении» были две картины какого-то испанского художника, я не запомнила имени. — Флинт утвердительно кивнул. — Возьмите их с собой, будьте так добры. Элеонор зашагала в сторону города. Пряча улыбку, она аккуратно обходила весело трещавшие костры, горы еды и полные выпивки бочки, переступала через циновки, разбросанные там и сям, лавировала между хохочущими и бранящимися вовсю мужчинами. В спину дул ветер с океана, волосы мешались, забиваясь в нос и щекоча губы, а каблуки утопали в песке — по возвращении Элеонор придется как следует вытрусить свои башмаки. Но она не думала о забившемся в обувь песке — все ее мысли занимал завтрашний день. День, обещавший положить начало чему-то новому в истории Нассау.