Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Для Густава Швагенвагенс маленький Дэниел - бельмо на глазу. Ребенок, который не в силах прочитать и строчки, выучить простейшую мелодию или решить задачку по математике.
Для Себастиана - напоминание о женщине, которую он любит по-настоящему. О том, что еще не все потеряно. Да, он сделал неправильный выбор в ту дождливую ночь, оставшись с отцом. Но где-то далеко его ждет Вики. А значит есть смысл бороться.
Акустикофобия
08 октября 2023, 09:52
Ди не может вынести громких звуков. Как только это становится очевидно, Себастиан выдает всей прислуге мягкие тапочки и под страхом огромных штрафов запрещает прислуге говорить в полный голос. В поместье Швагенвагенсов поселяется мягкая, обволакивающая тишина. И нарушает ее регулярно лишь один человек, чей приезд знаменует только очередные приступы рыданий у семилетнего ребенка. Густав, мать его, Швагенвагенс.
Иногда возникает ощущение, что введенное правило о тишине его не касается. Отец нарочито громко хлопает дверьми, топает как стадо слонов, и не упускает возможности поорать на горничных/сына/ненавистного внука/бесполезную невестку, нужное подчеркнуть. Сколько бы не просили его вести себя нормально.
Об очередном приезде «доброго дедушки» извещает пара обуви в коридоре и столь знакомые оскорбления. Себастиан спешит подняться на второй этаж, не утруждая себя снять мокрые после дождя ботинки или промокшее насквозь пальто. Все-таки зонтик надо было брать.
Дэниел захлебывается слезами и пытается зажать уши ладошками. Одна из его щек подозрительно опухла.
— ТЫ МНЕ ЕЩЕ УШИ ПОЗАТЫКАЙ, СОПЛЯК!!!
Густав замахивается для очередной пощечины, но его запястье перехватывает ладонь сына.
— Ты опять за свое?!
Глаза у Густава красные как у быка на корриде.
— Ты мне еще правила диктовать будешь, сукин сын?!
— Это мой дом. Веди себя в нем прилично.
— ТВОЙ ДОМ?!!! А НА ЧЬИ ДЕНЬГИ ОН ПОСТРОЕН?
— Это подарок моей покойной матери. И сбавь громкость. Ты пугаешь Ди.
— МАЛЬЧИШКУ ЗОВУТ ДЭНИЕЛ!!!
— Я сам решу как называть сына. И я повторюсь. На полтона потише.
— Потакаешь ему во всякой чепухе.
— Лишь стараюсь поддерживать ту атмосферу, в которой малышу будет комфортно.
— Этому «малышу» уже семь лет.
— Он от этого становится взрослым?
— Вырастишь неблагодарного сопляка. Избаловать не боишься?
— Знаешь, я заметил одну тенденцию. Все боятся избаловать, но при этом я не видел еще ни одного родителя, который боится недолюбить ребенка. Ты кстати зачем пришел? Не помню, чтобы отправлял тебе приглашение.
— А мне зайти теперь просто так нельзя? Или за неделю информировать?
— Желательно исчезнуть из нашей жизни навсегда.
Себастиан смотрит холодно. Внутри бушует целое море ненависти и желания сломать эту тонкую, куриную шею. Густав усмехается.
— Не советую идти супротив меня.
— Или что? Будешь снова бить линейкой?
— Запру тебя в психушке. А твоего выродка больного сдам в интернат для дебилов. Там ему и место.
Убить. Убить. Убить. Убить. УБИТЬ. За плохие слова в сторону кровиночки.
— Уходи. Скоро приедут Лидия с мужем. А мне не нужна очередная пьяная драка. Итак проблем хватает.
— Как твои дела с Бетти?
Намекает на то, когда он уже наконец заведет второго ребенка. Здорового.
— Даже если у меня появится второй ребенок, ты узнаешь об этом последний.
— Ничтожество. Да ты сдох бы на помойке, если бы не я!!!
— Пока ты не научишься уважать моего сына, никогда не будешь желанным гостем.
— Да как ты…
— У нас этот разговор повторяется каждый месяц. Не смей на него кричать.
Густав в раздражении покидает комнату, не забывая шарахнуть дверью о косяк, что едва побелка не сыплется на пол. Ди всхлипывает, обнимая голову руками. В ту же секунду Себастиан подхватывает малыша на руки, прижимая к груди. Его маленькое сердечко едва ли не выпрыгивает из груди. Мальчика трясет как при ознобе. Он судорожно глотает воздух, впиваясь потными пальчиками в отцовскую рубашку. В проем заглядывает служанка, с трудом открыв заевшую дверь. Вот скотина, ребенка до слез довел, еще и дверь сломал!!!
— Мария, будь добра, закажи моему отцу такси. И проконтролируй, чтоб он не крушил мебель дальше.
Старушка кивает и удаляется, а Себастиан начинает еле слышно шептать на ухо своему сыну успокаивающие слова.
— Все в порядке, солнышко. Он уже ушел. Он больше тебя не тронет. Ты в безопасности. Папочка с тобой. Папочка тебя очень любит.
— Па-а-ап… а тетушка правда приедет?..
— Ты хочешь, чтобы Лидия приехала?
— Да…
— Значит приедет! Ты главное не плачь.
Себастиан укачивает его как в детстве. Ди уже семь, но он очень худ и никак не меняется в росте. Со стороны можно принять за четырехлетнего, да и на руках он все еще отлично помещается. Держать его не тяжело, хотя мужчина никогда не отличался мускулатурой. Он зарывается носом в песочно-светлые кудряшки ребенка, параллельно набирая сообщение сестре. Кнопки двоятся перед глазами, под ногами уже натекла значительная лужа, а ребенок после истерики вырубился почти моментально.
Лидия отвечает кратко и лаконично. «Скоро буду.» Себастиан знает, что она точно будет соблюдать тишину.