Отец

Клауд выжидающе уставился на сидящего рядом бывшего генерала, всем своим видом показывая, что он морально готов слушать его откровения. - Что ты знаешь о понятии «прямой клон»? - задумчиво произнес Сефирот, глядя на серые очертания развалин на горизонте. Клауд тяжело сглотнул, а потом прямо спросил: - Ведь это же - ТЫ? Сефирот неопределенно пожал плечами: - Если я скажу «да», то что будет дальше, Клауд? Убьешь ни в чем не повинного ребенка? Только потому, что он - моя точнейшая копия в возрасте шести лет? К слову, несколько подправленная в итоге моим полоумным отцом. Но суть не в этом, Клауд. Я-шестилетний НЕ ЗНАЮ ни тебя, ни того, что произошло, ни моего прошлого. И НЕ ДЕЛАЛ ничего из того, что успел натворить за все это время. Готов ли ты повесить все мои прошлые грехи на меня-ребенка, только потому, что однажды я оступился и свернул не там, где нужно, потому, что некому, НЕКОМУ, Клауд, было меня удержать на правильной стороне. Я никогда не знал семьи, мне незнакомы были доброе ко мне отношение, нежность, сопереживание, сочувствие, забота и любовь. Я рос в лаборатории, и какое-то время даже имени своего не знал. Меня называли Объект Эс. Клауд ошарашено уставился на бывшего командира, а тот, горько усмехнувшись, продолжал: - Ты знаешь обо мне лишь то, что широко тиражировалось Корпорацией, ее средствами массовой информации для простого населения. Для всех вас я всегда был герой, пример для подражания... Но меня никто и никогда не спрашивал, Клауд, ХОЧУ ЛИ Я быть этим героем. Хочу ли я убивать? Да, я не умею ничего, кроме того, что вбивалось мне в голову все эти годы. Изнурительные тренировки на полигоне, на грани возможностей живого организма, плотный график лабораторных экспериментов, стопки научной литературы... И больше ничего, Клауд. Я всего лишь оружие, живое оружие. Меня к этому готовили всю мою жизнь. Я умею только убивать, и делаю это профессионально. Но я НИКОГДА НЕ МЕЧТАЛ об этом. Просто у меня не было ни выбора, ни возможности что-то изменить в своей жизни, ни малейшего представления о том, что такое нормальная человеческая жизнь. Я украдкой читал обычные книги и тайком наблюдал за окружающими, но это все равно была лишь иллюзия, Клауд, лишь отражение реальности, мечта, не более. Но я не киборг, я - живой... человек. Да, в твоем понимании я - чудовище, генетический урод, монстр, мутант, но я все равно всегда чувствовал себя человеком, не таким, как все, но все же... Клауд поспешно ощерился: - Допустим, человек, да, но ты... Как я могу доверять тебе, даже ребенку, после всего того, что ты натворил? Ты убил Аэрис! И как она только смогла простить тебя за это? - А ты не хочешь спросить об этом у нее самой? - Сефирот вопросительно изогнул тонкую серебристую бровь и испытующе посмотрел на Клауда: - Никогда не задумывался о том, что на самом деле произошло в Нибельхельме, а? Клауд порывисто вскочил с камня, словно был готов тот час же атаковать своего оппонента, но внезапно вспомнил, что меча у него с собой нет: - Ты! Да как ты смеешь-то даже заикаться об этом, а? Ты убил всех жителей, сжег мой город! Из-за тебя погибла моя мать и отец Тифы! И Тифу ты тоже ранил! - Если я скажу тебе, что мне жаль, ты ведь не поверишь мне, не так ли? - в голосе генерала Страйф внезапно услышал теплые, извиняющиеся нотки. И снова бессильно опустился на край плиты, сверля Сефирота настороженным взглядом. - Я никогда не знал своей матери, - с затаенной горечью произнес генерал. - Все, что у меня было - ее фотография, но даже это, ДАЖЕ ЭТО было лишь очередной ложью. Мне сказали, что ее зовут Дженова... Позднее я узнал ее настоящее имя - Лукреция. Лукреция Кресцент. Но было уже поздно - мою волю и разум захватило то, что жило в моих клетках с самого моего рождения, благодаря бесчеловечному эксперименту моих родителей. Но и этого я тогда не знал. Я поверил тому существу, зная лишь имя... Я поверил записям своего отца. Я решил, что единственное верное решение - отомстить. Всем тем, кто всю жизнь использовал меня, кто кормил меня этой ложью с самого моего рождения. Я поддался на уговоры этого существа. Мне нечего и некого больше было терять. Мои друзья... меня использовали и предали. Да и были ли они у меня? Все, что в тот момент у меня оставалось - то жуткое, внеземное существо, которое я по ошибке счел единственным родным мне. Я называл ее своей матерью и был готов ради нее на все. Ты ведь тоже на моем месте мог бы поступить подобным образом... Не стоит на меня так смотреть, Клауд. Я слишком хорошо чувствую людей, их настоящую сущность. Мы с тобой очень похожи, Клауд. Очень. Ты можешь возражать сколько угодно, но это так. Ты словно мое отражение, за одним лишь маленьким исключением - у тебя были МАТЬ, СЕМЬЯ И ДРУЗЬЯ. В этом наше с тобой единственное отличие, но именно оно сделало нас такими разными на первый взгляд. Но я вижу тебя насквозь, и могу сказать тебе, что, родись и вырасти ты в тех условиях, в которых родился и рос я, совершил бы то же самое. Единственное, что я могу сказать тебе в свое оправдание, Клауд, это то, что в Нибельхельме я уже не был самим собой и не принадлежал себе. Я практически слился с той тварью и горел своей жаждой справедливости и мести и ее ненавистью ко всему живому. Но даже в этот момент у меня нашлось немного сил, чтобы, в тот момент, когда я внезапно осознал, что творю, немного противостоять ей. Как ты думаешь, смог бы ты, или даже Зак победить меня тогда в честном бою, Клауд? Страйф еще больше насупился, осознав правоту слов генерала, а Сефирот продолжил: - Ну, а потом ты убил меня, Клауд. И то существо, которое ты все это время преследовал, то самое существо, которое призвало Метеор, убило Артура и Аэрис, заразило население геостигмой... Ты ведь понимаешь, Клауд? Ты понимаешь, что это был не Я? Ты спрашивал, как Аэрис смогла меня простить? А именно потому, что она поняла это. - Но я ведь видел ТЕБЯ! - возразил Клауд. - Не ЭТО нечто, а именно тебя! Ты был там! - Не я, Клауд, - отмахнулся Сефирот. - Ты видел не меня... Ты видел лишь то, что ХОТЕЛ видеть. ОНА умеет это внушать. Я жил лишь в твоей голове, Клауд. В твоих воспоминаниях. Меня там не было... - А... а сейчас? - Страйф насторожено уставился на своего экс-врага. - Тогда ты умер. И не был там. Значит, был тут? Но ведь тогда Юки не может быть тобой? - Юки - это я, Клауд, - серьезно глядя ему в глаза, произнес Сефирот. - Тот я, который еще не знал ни войны, ни убийств, ни предательств. И только от тебя теперь зависит, каким я стану, если ты позволишь мне жить и дашь мне второй шанс. Уничтожишь ли окончательно, или дашь то тепло, что было в твоей жизни, но которого так не хватало мне все эти годы. И кто знает, Клауд, возможно, тогда Юки будет похож на тебя, а не на такое чудовище, как я... Клауд увидел, как силуэты развалин снова поплыли, но на сей раз они просто растворялись в серой предрассветной дымке, сквозь которую проступали очертания гостиничного номера. Клауд просыпался. Из последних сил он внезапно потянулся к своему бывшему врагу: - Сефирот... Я... я дам тебе второй шанс! - Вот и хорошо, спасибо тебе! - генерал превратился в бледную светящуюся тень, но Клауд успел спросить у него то, что ему до сих пор не давало покоя: - И все же, если ты... если он - это ты, то тогда как ты оказался тут? - А меня тут нет, Клауд, - непривычно мягко произнес Сефирот, растворяясь в облаке зеленоватых искр. - Я же говорю, это всего лишь твои воспоминания и мои отражения, Клауд... Не более того! Клауд с затаенной тоской уставился на исчезающие в утренних лучах солнца зеленоватые сполохи. За окном медленно поднимался из моря ало-рыжий диск утреннего солнца, разгоняя своими тонкими лучами остатки рваных клочьев грозовых туч. Начинался новый день...