Only Friends

Джисон, упираясь дрожащими руками в белый фарфор раковины, пытался найти ответ на вопрос о том, какого хрена он не обговорил с альфой всё заранее. А на самом краю лежали три положительных теста. Другие. Джи, использовав те, что купил Чонин, купил ещё три. И они на поставленный вопрос тоже не отвечали. Минхо не знал, как и Ян. А Хан охреневал и не знал, что ему делать. Через четыре дня возвращаются родители из очередной командировки. Звёзды сошлись в комбинацию под названием пиздец. Дверь открылась, показался расстроенный Феликс, но, увидев Джисона, он натянул прежнее выражение лица. С той же улыбочкой и ненавистью в глазах. Омега скосил глаза на тесты, потом посмотрел на Джисона и быстро ушёл. Сбежав с ещё не начавшегося урока, омега рванул в аптеку и купил ещё один спрей. На всякий случай. О своём интересном положении он пока говорить никому не собирался и спрей поможет перебить запах бушующих гормонов. Пользоваться теперь придётся двумя спреями. Супер. Хёнджин с утра пораньше таскался по врачам, точнее по одному, но тот гонял его по своим коллегам и пытался (вроде бы) выяснить, что происходит. Сынмин, не обращая внимания на ворчание о том, что ему нужно на учёбу, таскался вместе с ним и успокаивал нервного альфу. — все анализы в норме, Хёнджин. — разложив перед альфой стопку бумажек, сказал омега-врач, по совместительству старый знакомый Хвана. — и чё мне делать с этой твоей "нормой"? — жить. И привыкать к новому запаху. — а..ты уверен? У меня есть альфа..он сможет находиться рядом со мной и.. — тц, если любит, то сможет. Вы же оба альфы и до этого как-то уживались.. — ладно.. спасибо, Ники Омега кивнул, провожая уходящего пациента долгим взглядом. — ну, что сказал? — Сынмин, кажется, нервничал больше Хвана и, не давая пройти, скакал вокруг альфы, задавая миллион вопросов. — сказал, что всё нормально и анализы ничего не показали.— раздражённо бросил Хван, обходя Сынмина. Ким снова встал перед ним и взял руки альфы в свои. Хёнджин прикрыл глаза, тихо выдыхая. — не бойся, если он сказал, что всё хорошо, значит всё хорошо. Я люблю тебя и всегда буду рядом Хёнджин кивнул и, подтянув его к себе, обнял. — прости. Просто нервничаю.. — не извиняйся, я бы на твоём месте уже кого-нибудь прибил. Сходим куда-нибудь? Отвлечешься, успокоишься.. — не хочу ничего.. — понял, принял Сынмин, не смотря на протесты, всё равно вытащил альфу из его кокона и притащил в торговый центр. Хёнджину эта идея не понравилась, но как только он увидел огромный аквариум с рыбками, то сразу забыл о своём ворчании и, оставив альфу за столиком прямо под аквариумом, убежал делать заказ. Вернулся он через бесконечные для Кима двадцать минут и выгрузил на столик, напротив каждого по большому бургеру с картошкой и колой. Сынмин вопросительно выгнул бровь. — с каких пор? — с сегодняшних. Ешь давай, пока я и твоё не съел — если ты будешь так же улыбаться, я куплю тебе все бургеры мира.. Хёнджин, прищурившись, глянул на альфу, у которого в глазах сердечки плясали. Выхватив несколько картофельных полосочек, он ткнул их в соус и поднёс к губам Кима. — это ты меня так затыкаешь? — это я так тебя люблю — пока не кончится картошка? — прожевав, спросил Ким. — пока горят звёзды и светит солнце — люби меня, пожалуйста, и после — обещаю Хван, ткнувшись своим носом в его, улыбнулся, чувствую чужие губы на своих и, пока нестандартная парочка не вызвала всеобщего возмущения, мягко прервал поцелуй, снова впихивая в альфу картошку. Минхо выловил омегу в коридоре и, аккуратно закинув на плечо, отнёс в комнату. — всё в порядке? — да — почему бегаешь от меня? — не бегаю. Так просто получается.. — а если честно? Хан, рассматривая его лицо, замолчал. Надо всё рассказать, но почему-то не очень хочется. Вообще не хочется. А вдруг он сейчас начнёт ругаться? Скажет, что ему всё это не нужно и вообще бросит.. — Хан-и? — я не бегаю от тебя. Скоро экзамены, я занимаюсь подготовкой. — не скажешь? — я уже всё сказал тебе Ли, долгим взглядом осмотрев омегу, кивнул и ушёл, оставляя его в одиночестве в огромной комнате. Хан поёжился и обнял себя за плечи, опускаясь на диван. Омега тихо заплакал, пытаясь понять, что ему в этой жизни вообще делать. В какой-то момент дверь открылась, являя Джисону двух пожирающих друг друга альф. Хёнджин, почувствовав чужой запах, тут же оторвался от своего альфы и удивлённо уставился на Хана. — что случилось? Он тебя обидел? Поругались? — спросил Хёнджин, увидев заплаканные глазки. Сынмин, поняв, что настроение Хвана ушло в другое русло, с тихим рычанием закатил глаза и упал на самый дальний диван. Хван проводил его взглядом и вернулся к Джисону. — нет, всё в порядке — ответил тот, чувствуя себя не очень из-за того, что помешал им. Джин принюхался и нахмурился. — у тебя новый спрей. Из-за него? — из-за..того, что я готовлюсь к экзаменам. Он думает, что я от него бегаю. — от продолжающегося вранья стало ещё хуже. Хёнджин, смотря прямо в омежьи глаза, прищурился. — сдаётся мне, что ты где-то меня наебать пытаешься, Хан Джисон. — шёпотом сказал альфа и снова принюхался. — на тебе не один, а два спрея. Второй почти незаметный, но Минхо его не почувствовал, потому что ты его принял и ваши запахи смешались. Что скрывает наша милая омега? Сердце милого омеги лопнуло и испепелилось от страха. Сейчас Хёнджин — любитель драмы сам всё додумает и не жить ему с Минхо долго и счастливо. И вообще не жить. ЧТО ДЕЛАТЬ?! — ничего я не скрываю. Сказал, как есть. — упрямый — улыбаясь, прошептал альфа — меня не обманешь. Джи опустил глаза, думая над своей жизнью и тем, что ему сейчас говорить. Хёнджин, закинув ногу на ногу, достал из своего рюкзака бутылку воды и откинулся на спинку дивана в ожидании. — ты можешь ему не рассказывать? — зависит от того, что ты натворил. Сам понимаешь..— альфа пожал плечами и отпил, косясь на Сынмина. Кажется, тот спал. — он повязал меня. Достаточное количество раз для того, чтобы и бесплодный залетел. Шесть тестов и все положительные. Я в полной заднице.. — ух, Минхо, чертяка, не удержался. Иди и рассказывай ему — всё так же улыбаясь, сказал Хван. — шутишь? Я скорее умру, чем скажу.. — и обречёшь его на вечные страдания. Классный план. А если серьёзно, то он всё равно узнает. Не будешь же ты избавляться от результата..вашей любви? — тебе всё смешно.. посмотрел бы я на тебя, если бы ты на моем месте был.. — если бы я был на твоём месте, то уже выбирал бы с Сынмином обои в детскую комнату — я извиняюсь, а можно говорить погромче? Я ваш шёпот нихера разобрать не могу — подал признаки жизни Ким с дальнего дивана. — нельзя. Любопытных альф без секса на неделю оставляют. — ответил ему Хван и кинул в альфу подушку. — я не смогу рассказать ему. Мне страшно.. — ну, возраст, конечно, не самый подходящий..но Минхо тебя не бросит, тут гарантию могу дать. — а если бросит, то какую компенсацию я получу? Хватит так говорить. — прошипел омега и отвернулся. — не злись, а то покусаю. Хотя нет, сам обо всём ему расскажу. — нацепив самодовольную улыбочку, ответил Хёнджин. — не надо. Я сам, ладно.. Проводив уходящего омегу взглядом, Джин посмотрел на своего спящего рыцаря. — ну и что там за секретики? — оторвав голову от подушки, спросил тот. — о, ещё не умер. Не могу сказать. Сам скоро узнаешь. Предлагаю продолжить то, на чём мы остановились Сынмин тут же оказался рядом и, придавливая альфу к дивану, провёл носом по его шее, вдыхая и привыкая к новому запаху. Хёнджин очень хотел, чтобы вернулся его прежний запах и он мог не думать каждую секунду о том, что Сынмину, возможно, этот не нравится. — что не так? — тихо спросил Ким, заметив его напряжение. — всё хорошо, продолжай — на выдохе ответил Хван, путая пальцы в его волосах. Сынмин провел языком по почти сошедшей метке, слыша в ответ глухое рычание. — пометь меня снова, не хочу испытывать к тебе всё то, что пихает мне..природа.. — поехали домой. Не хочу раздевать тебя тут, мне кажется, ты достоен большего, чем диван в бывшем кабинете истории. Сынмин, стоя на светофоре, неотрывно смотрел в зеркало заднего вида на альфу, который, смотря в его глаза, бессовестно — медленно дрочил на заднем сиденьи. И улыбался. Блядство. С беззвучным стоном тот откинул голову и закусил губу, растирая большим пальцем капли смазки по головке. Сынмин, дополняя чужой едва слышный стон своим рычанием, сжимал пальцами мягкую кожу руля, не сводя глаз с происходящего позади. Как только загорелся зелёный, Ким, послав всё и вся, вдавил педаль газа в пол, виляя из ряда в ряд и обгоняя машины. А Хёнджину очень нравилось. От такого альфы закипала кровь и бросало то в холод, то в жар. С таким альфой теряешь счёт времени в погоне за очередным оргазмом. С таким Сынмином можно и нужно нарушать все установленные правила. Особенно те, что установлены строгой матушкой — природой. Чёрный Лексус остановился в нескольких сантиметрах от пышных кустов цветущей голубой гортензии, выращенной папой Сынмина. Альфа, выскочив из машины, побежал к дому за убегающим от него Хёнджином. Хорошо хоть хватило ума штаны натянуть. Выходящий из дома отец не оценил бы вандализма и спущенных штанов. Даже если очень хочется. Хёнджин глубоко поклонился и забежал в дом, Сынмин, выслушав ряд наставлений, снова побежал за ним. Отец уехал. — прямо тут? — да, Хёнджин, прямо тут. Хван покачал головой и убежал на второй этаж. Сынмину не хватило всего пары сантиметров, чтобы поймать тонкое запястье и он снова побежал, угрожая громким рычанием. Смеющегося Хёнджина толкнули на кровать. Альфа, не переставая смеяться, поменял их местами и, стаскивая рубашку с Кима, увернулся от поцелуя. — не дразни — мне нравится, когда ты срываешься — а обо мне не подумал? — всегда думаю. И тебе тоже нравится, когда ты берёшь меня, ни о чём не спрашивая Хёнджин снова увернулся от поцелуя и подставил шею. — сначала пометь — нет — прорычал Ким, недовольно хмурясь. — давай, я вытерплю — позже. — сейчас. — Хёнджин. — Сынмин. — приятно познакомиться, блять. Хватит спорить — кусай Сынмин коснулся пальцами почти сошедшей метки, представляя, какую боль сейчас будет терпеть его любимый. Хёнджин, закрыв глаза, ждал, поглаживая его по волосам, шее, плечам. — я не хочу так.. Хёнджин, приоткрыв глаза, посмотрел на альфу. Тот выглядел расстроенным, с сожалением и болью смотря на старый укус. — хорошо, сделаем, как ты хочешь. Перестань думать о том, что мне больно. Я хочу быть твоим.. — Хван, коснувшись его губ, забрался на его бёдра, отдавая контроль Сынмину. Сдерживать желание разорвать чужую глотку было очень сложно. Хёнджин вдыхал его запах и старался не сойти с ума от переполняющих его эмоций, а Сынмин, отвлекая поцелуями, аккуратно разводил пальцы, подготавливая своего альфу. Хван внимательно следил за тем, как тот, закончив, распределяет смазку по твёрдому члену и приставляет головку к растянутому входу. Дёрнув руками, привязанными галстуком к спинке кровати, он зарычал и зажал его бёдрами, но тут же закрыл глаза и, продолжая грозно рычать, отвернулся, позволяя делать с собой всё, что захочет Ким против воли внутреннего зверя. — Джинн-и.. слышишь меня? — Сынмин, склонившись над ним, поцеловал альфу в щеку и, смотря на то, как тот мелко дрожит, ткнулся носом в шею, вдыхая его прежний запах. Вернувшийся. Самый любимый запах сладко — горькой пудры. Хёнджин скосил взгляд на него и подался навстречу бёдрами, отвечая на все вопросы сразу. Сейчас хотелось только член его альфы, а всё остальное пусть идёт куда подальше. Особенно пусть подальше идут инстинкты, которые Хёнджин начинал уже ненавидеть. Сынмин, подцепив его подбородок, повернул альфу к себе и, целуя, плавным толчком вошёл по основание. Хёнджин кусался, но тут же целовал. Дёргал руками и пытался отодвинуться, но снова подавался навстречу, с рычанием выгибаясь сквозь стоны, пока Ким медленно двигался, покрывая поцелуями его шею, подборок и скулы. — примешь меня? — да.. пожалуйста.. развяжи.. Альфа, опираясь одной рукой в матрас у его головы, второй распустил сдавливающий чужие запястья галстук. Хёнджин плавился от ощущений и вида на то, как Сынмин целует затёкшие руки с красными следами на коже, тихо извиняясь. — позволишь? — не дожидаясь ответа, Хван рывком поменял их местами и, опускаясь на его член, с тихим стоном откинул голову, чувствуя сильные руки то на талии, то на бёдрах, то на ягодицах. Сынмин бессовестно любовался своим альфой, следя за тем, как плавно и эстетично он двигается, всё громче выстанывая его имя. Выдавив смазку на ладонь, он, едва касаясь, провел пальцами по его члену от основания до головки. Хёнджин сжался вокруг него, выгибаясь и, с тихим, мягким рычанием обхватил его пальцы, аккуратно сжимая вокруг своего члена. Ким, сплетая с ним пальцы, медленно, дразня, водил рукой, не давай тому сделать лишнего движения. Хёнджин, срываясь на протяжный, умоляющий стон, затуманенным взглядом посмотрел на него. Сынмин в эту секунду почувствовал, как его сердце остановилось и заново запустилось. С новой скоростью, под новыми эмоциями, с новыми ощущениями и чувствами. Привстав, он обнял его за талию и, целуя, свободной рукой убрал с лица влажные пряди светлых волос. Хван аккуратно вытянул ноги за его спину, отвечая на неожиданный поток нежных поцелуев и, улыбаясь, погладил его по щеке. Ким, поцелуями спускаясь по подбородку к шее, мягко сжимал его ягодицы, помогая двигаться и, когда тот отклонил голову, открывая шею, провёл языком по месту будущей метки, не обращая внимания на вернувшееся рычание. Хёнджин не причинит ему вреда, он научился себя контролировать ради них обоих. С коротким вскриком, Хван замер, мелко дрожа и прижимаясь грудью к груди своего альфы. Тот, вгоняя клыки поглубже, так же тяжело дышал с ним в унисон, успокаивающе поглаживая по спине и волосам. Джин старался не двигаться, чувствуя, как от места между плечом и основанием шеи растекается нарастающая, жгучая и острая боль. А Сынмину с каждой слезинкой, упавшей на плечо, становилось всё больнее от осознания того, что эту боль его любимый испытывает из-за него. Медленно разжав челюсти, он зализал аккуратный, ровный укус, слыша вздох облегчения. Хёнджин собрал последние силы на то, чтобы улыбнуться и поцеловать альфу, утопая в утешительных объятиях. Спустя время он снова начал медленно двигаться, опираясь одной рукой в матрас. Сынмин подставил свою шею, поглаживая его бёдра. Лёгкие поцелуи сменились резкой болью, но тот терпел, прижимая к себе Хёнджина и тихо говоря, как сильно его любит. Альфа, со стоном разомкнув челюсти, зализывая укус, дёрнулся, сжимая в себе член Сынмина, пачкая животы обоих и его пальцы спермой. Сынмин, свободной рукой сжал его бедро, с грудным стоном толкаясь особенно глубоко. Выцеловывая уставшее тело, Ким аккуратно подхватил его на руки и отнёс в ванную, а потом, не выпуская друг друга из объятий, оба альфы уснули. А Джисон бегал по школе, пытаясь найти своего альфу, который и на сообщения не отвечал, и звонки игнорировал. Омега, уткнувшись в телефон, написывал Чонину с просьбой о помощи в поисках Ли и, не заметив, обо что-то споткнулся и упал. Заскулив от нарастающей, ноющей боли внизу живота, он с помощью подошедших учеников поднялся, те, осмотрев омегу, предложили проводить к школьной медсестре, но Джисон, почувствовав кратковременное отступление боли, отказался и, инстинктивно держась за живот, ушёл в туалет. Чонин долго его искал, пока кто-то из учеников не сказал, что видел, как омега ушёл в сторону туалетов. Глаза младшего омеги, кажется, вывалились из орбит, когда он увидел лужицу крови и гору смятых, кровавых салфеток в урне. Он захлопнул дверь и упал на колени рядом с забившимся в угол Ханом. — Джисон-и..мой хороший.. что случилось? Тот ответить был не в состоянии и только тихо скулил, поджимая колени к груди. Ян, паникуя, написал Чану и попросил найти Минхо, а сам, приложив немалые усилия, помог ему встать и, прикрыв своей кофтой, окровавленные штаны омеги, повёл его к выходу. Минхо, получив сообщение со словамм «Джисон» и «срочно», появился, как из-под земли и, перехватив плачущего от боли омегу, аккуратно усадил его в свою машину и увез в неизвестном направлении, игнорируя подошедшего Чана и переживающего Чонина. Омега с ужасом догадывался. Чан ещё нет. БМВ нарушила с десяток правил ПДД, но до лучшей в городе больницы добралась за считанные минуты. Хан, чувствуя выпущенный феромон альфы, немного успокоился и перестал плакать, до тех пор, пока его не забрали врачи, запретив альфе идти дальше за ними. Слушая приглушённые голоса врачей за дверью и редкие вскрики своего омеги, Ли заводился с каждой секундой, желая к хуям собачьим вынести дверь и прижать к себе страдающего омегу, успокоить, сделать всё возможное, чтобы ему стало хоть чуточку легче. — добрый день, вы его альфа? — спросил из ниоткуда появившийся врач — омега. — истинный. — не отрывая взгляда от закрытых дверей, ответил Хо. — у вашего омеги выкидыш и, если бы вы привезли его на несколько минут позже, спасти не удалось бы и его. Мне очень жаль..он останется под наблюдением врачей на неопределенный срок, подготовьте его вещи. Минхо, смотря то на дверь, то на удаляющуюся спину врача, почувствовал, как по кирпичикам рушится его внутренний мир, построенный рядом с омегой за самые счастливые в его жизни пару недель. Омега умолял не пускать к нему Минхо, пытался даже предложить денег, но те отказывали, глядя на него с неописуемым сочувствием. Альфа показался на пороге сразу, как только разрешили злоебучие, упрямые врачи, которые тоже не хотели брать деньги. Хан, за секунду до его появления, повернулся спиной к двери, чтобы не видеть Минхо и чтобы он не видел его. Страшно, больно, холодно и снова страшно. Впереди обследование, которое покажет, сможет ли омега снова зачать, а Джи уже настроился на самый худший вариант. Тихие шаги, мягкий запах корицы, тёплые объятия альфы, который, не стесняясь, лёг на самый край койки и ткнулся носом в загривок омеги, вдыхая горький запах коричного печенья. — я виноват перед тобой. Мне не стоило оставлять тебя и я даже не знаю, что мне сказать и как долго я буду умолять тебя меня простить..я должен был заметить.. — ты не виноват. Никто не виноват. Так просто получилось.. — если бы я знал, я бы запер тебя у себя дома и сидел бы там вместе с тобой. Я бы делал всё, что ты попросишь и всегда был бы рядом..но я не понял, не заметил..и ценой за мою невнимательность стала жизнь нашего ребёнка.. Омега, всхлипывая, повернулся к нему, радуясь, что обезболивающее действует просто прекрасно. Обнимая Минхо, он тихо заплакал, сжимая пальцами тонкий, фирменный пиджак альфы. Тот, ткнувшись носом в его макушку, так же беззвучно плакал, мысленно проклиная себя на чём свет стоит. — я должен был рассказать, но мне было страшно. А потом..я рассказал Хёнджину и поговорив с ним, подумал и решился.. Ли, поглаживая его по спине, молчал, испытывая невероятное чувство вины перед омегой и душащую ненависть к самому себе.