Ты мне веришь?

Эмиль молчит. Вокруг ни звука, лишь мерное тиканье часов, ударяет по разуму, отбивая каждому известный такт, тихий и размеренный тик-так тик-так Точно так же и в квартире парня часы громко тикали. Тикали и когда он был совсем мальцом, когда все было хорошо, когда до пола ногами не доставал, когда о заботах и бедах мальчик не знал, а знал, лишь то, что мама ждёт на обед, что приготовила вкусный борщ, купила свежий хлеб, и что, как остальных не загонит, а пустит обратно гулять. Знал, что ждёт его светлое будущее, которое пройдет он бок о бок с друзьями, с родными, с мамой. тик-так тик-так Точно так же они и тикали, когда мама умирала на глазах у парня. Когда делала последние вздохи, когда в собственной крови в ужасных болях задыхалась, когда отец, как ангел божий пришел корать всех кому жить по мнению его на планете этой не гоже, когда вспорол он маме брюхо, когда смеялся, глядя на лицо её в гримасе ужаса искаженном, когда он шел прям на Эмиля, шепча бред свой пьяный, шепча о том, что раб он божий, что должен сделать это ради всех, и что вернётся все на круги своя, найдет успех его семья. тик-так тик-так

***

Эмиль сидел, практически не двигаясь. Мысли только стали приходить в порядок, а вместе с ними и потихоньку осознание всего, что произошло. Поверить парень не мог, лишь в одно, неужели мама и вправду умерла, что нет ее больше рядом, что отправилась она куда-то ввысь, к облакам взлетела, к небеиу синему, что так манило ее с раннего детства, точно так же как и Эмиля. Он помнит, как много легенд про небо она говорила, что конца и края ему нет, что где-то там на краю земли стоит Атлант могучий, что на плечах своих держит это груз, и он верил, верил в это всей душой, ему нравилось смотреть, как мама окрылённо рассказывала это всё и тогда, когда ему было 5, и когда ему уже давно исполнилось 15. С каждой, такой мыслью к горлу подступал огромный ком, ком был из всего, из всего что он держал в себе из всех его чувств, что испытывал парень, за всю свою жизнь. Ком, который Эмиль, как и все остальные люди на этой земле копят и копят, не замечая этого, а потом этот выкатившийся наружу ком в самый неподходящий момент, лишает чувств если не месяц, то на несколько дней точно. Глаза неприятно щиплет. И вот первые соленые капельки медленно скатываются, по смуглым щекам, оставляя влажный след, пухлые губы подрагивают от волнения и быстро накатывающейся истерики, что вот-вот и захлестнет парня, словно цунами, унося его глубоко в море, на самое дно. -Мама, умерла?...- севшим, дрожавшим от чувств голосом спросил Эмиль. -Умерла.- Димитрий с явным сожалением и жалостью смотрел, на подростка, понимая, что сейчас тот вообще не в состоянии, хоть как-то с ним сотрудничать и отвечать на его вопросы. -М.. мама, мама...- словно в унисон, стал шептать Эмиль, не в силах остановиться, не в силах поверить, что все это правда, что отец, так поступил с ней и с ним, а теперь просто убежал. С каждой минутой состояние парня, катилось к чертям, слёзы уже не давали видеть это мир, четко, все чаще с тихим стуком, падая на поверхность стола, нос забился, из-за чего пришлось начать дышать ртом, прерывисто, стараясь захватить, как можно больше воздуха, чтоб не отключиться здесь и сейчас. Диме больно, больно на это смотреть. Он верит, что убил женщину, вовсе не мальчишка, а другой человек, но сейчас за ними наблюдают, и он должен выполнять свою работу, но принципы не даю это спокойно сделать. Мужчина резко подрывается с места и подходит к парню, заключая его в объятия. Нет, он ничего не говорит, да и понимает, чтобы он сейчас не сказал, он сделает ещё хуже, поэтому единственное, что ему остаётся сделать, это прижать парня к себе, стараясь утихомирить его дыхание. На взгляды со стороны, стало уже все равно, стало все равно и на выговор, что должен он с ним был обращаться, как с преступником, как с убийцей-школяром, но Дмитрий не мог. Не так его воспитывал отец, не так его воспитывала мать, не так его воспитывало окружение. Все они твердили, что помогать надо всегда и всем, не только материально, но и морально. Да, и сердце Масленникова кровью обливалось, при виде парня, что находится уже в глубокой истерике, что не может даже на дыхании своем сконцентрироваться, что только словно в унисон шепчет слово, такое родное, такое нужное и важное, слово "мама" -тише, тише, дыши ровно, вместе со мной. Эмиль правда старается, но истерика утащила его уже слишком глубоко в море, затыкая уши, затыкая рот. А Дима, Дима не отстраняется, все крепче обнимает, и шепчет, что все хорошо, что все прошло, что отца рядом нет, а про маму...а про маму молчит, стараясь не сделать ещё больнее. Всё закончилось, лишь через полчаса, слёзы уже не текли, а губы не дрожали, стараясь прошептать "мама". Молодой следователь напоил парня водой и в итоге, оставил сидеть все на том же месте. Хлопнув дверью он вышел к наблюдающим, был явно не в лучшем распоряжении духа -Дайте ему отоспаться, дайте успокоительные, я не знаю. У парня истерика.- стараясь не начинать сразу конфликт, Дима сдерживал свои повышенные тона, как только мог, но низкая, и неприятная женщина явно была не заодно с ним. Да, и тем более, друг друга они ненавидели так, что смысл подстраиваться под просьбы Димы, Оксана смысла не видела. --так все закончилось ведь, иди допрашивай. У меня лишнего времени нет к примеру тут сидеть его успокаивать, у меня работы по горло.- не стараясь, сдерживать агрессии, отвечала девушка чуть старше Дмитрия. Была она низенькой, с рыжим каре по плечи и в черном официальном костюме. -Мне к примеру навстречу ехать надо, а я. А что я? Правильно, сижу жду, пока тут Масленников школяра-убийцу успокоить. Поняв, агрессивный настрой девушки, парень тоже сдерживаться уже не мог, накатило-наехало. -а я как по твоему мнению должен с ним работать? А? Я ему сейчас вопросы начну задавать, так он снова разревется. Пойми, Оксан, он сейчас не в адеквате, ему 17, он мать потерял. Он мне ни на какой вопрос в таком состоянии не ответит. А тебе раз так надо то иди на встречу свою. -чуть ли не крича, парень грозным рыком выпроводил женщину из комнаты в коридор. Заебала -Дим, а что с ним то делать будем?- тихо спросил напарник Димы, явно не желая попасть, под горячую руку. -я его спать отведу к себе в кабинет. Пусть отдохнёт, сил наберётся. Да, и кажется мне, что не он мать убил, а кто-то другой, тот кто из квартиры, явно сбежать успел.- с этими словами парень зашёл, обратно в комнату для допросов. Закинув руку Эмиля на свое плечо, ловким движением руки Масленников поднял его, стараясь не шуметь и не вытаскивать парня из полудрёмы, что получилось в итоге не особо плохо. Пройдя, сотню долгих коридоров следователь все же дошел до своего кабинета, где и уложил смуглого паренька на диванчик, укрывая того теплым пледом. -засыпай...