(не)святое семейство

– Прошу внимания. – папа постучал вилкой по бокалу, громким звоном привлекая внимание собравшихся за столом. – На правах сына я бы хотел первым поздравить молодых с их днем. – Ты можешь не заигрывать со мной, Джеймс, называя «молодой» – ответила на это Вальбурга, – я все равно не перепишу завещание. – Мне наплевать на твое завещание, мама. Можешь вообще меня вычеркнуть оттуда. – он пожал плечами и продолжил тост. Мы собрались в поместье Блэков ранней осенью, отмечая состоявшуюся накануне пышную свадьбу бабушки и Альбуса. Массовые мероприятия всегда были больше формальными, чем по-настоящему торжественными событиями, поэтому второй день решено было провести в кругу многочисленных родственников. Погода позволила нам расположиться на лужайке сада в белом шатре, в окружении любимых бабушкиных роз, которые до сих пор цвели благодаря неимоверным усилиям ее садовников. Папа продолжал говорить тост, и я краем глаза увидел, что Джинни, сидевшая справа от меня, не прекращаемо пялится под стол. – Джин, это не вежливо. Человек говорит тост. – Я понимаю, но Дин уже пару раз заблудился, пока пытается доехать до поместья. Я только три месяца как с женихом, не хочу остаться вечной старой девой, если он не доедет. – Не останешься. Все будет хорошо. Ауч! – в последний момент я успел уменьшить громкость вскрика, которому предшествовал неслабый тычок в ребра. – Поттер, имей уважение к отцу. – нагнулся к нам Драко, опираясь на мое колено ладонью. – и ты тоже Уизли. Вас слышно громче тоста. – Вот зануда. – закатила глаза Джинни. – Это тоже слышно. – Вот всякую фигню ты прекрасно слышишь, а как только я надрываюсь в рацию, передавая тебе координаты верной точки для сбора, так ты глух как пень. – обиженно проговорила сестра, но все-таки сунула телефон под салфетку на столе. Мы с Драко обменялись ухмылками и вновь ровно сели на своих местах. Откровенно говоря, обвинения Джинни не были голословными. Да, в нашу последнюю вылазку, связь, действительно прерывалась, от чего не все ее наставления и комментарии можно было услышать. Но она никогда не узнает о настоящих причинах ответного молчания в рации. +++ – За вашу приверженность к прекрасному, мистер Роджельд. – мы чокнулись бокалами и с улыбками отпили полглотка шампанского. Этот вечер в доме потомственного банкира, обладателя огромной коллекции украшений из дорогущих камней со всего света Джефферсона Роджельда проходил как по маслу – план по похищению старинного иранского перстня, усыпанного бриллиантами и рубинами, был идеален, тайминг выверен по секундам, а нас пока никто и не подозревал в присвоении чужих имен. – Мистер Дюбрей, – обратилась ко мне хозяйка вечера, почетная леди высшего света Англии, Александра Роджельд, – вы не могли бы рассказать мне подробнее о вашей выставке современных импрессионистов, которую вы организовали в прошлом году? К моему большому сожалению, я не смогла посетить ее из-за плохого самочувствия, но все мое окружение говорило лишь о ней еще несколько недель. Мне было бы очень любопытно поговорить с вами на эту тему. Она была приятной женщиной, однако, насколько я мог судить за эти полтора часа вынужденного взаимодействия с четой Роджельдов, уж слишком падкой на мужское общество. – О, мадам, всенепременнейше. – я медленно, не отводя глаз от ее лица, склонил голову к сухой руке и оставил неспешный поцелуй на коже. – Однако, здесь нас могут прервать, поэтому предлагаю уединиться на балконе, чтобы никто не помешал нашему разговору. Жена банкира зарделась, как молодая девчонка, но поспешно огляделась, отмечая, что супруг, обсуждавший с коллегой рабочие дела в метрах трех от нас, не обращает на нее никакого внимания, и дернула меня за руку в сторону скрытых шторами балконных дверей. К слову, выход на балкон был одной из самых проблемных частей нашего плана. Служба охраны четы Роджельдов обезопасила дом полностью, закрыв все выходы на электронные замки. Лишь хозяева вечера знали пароли и могли беспрепятственно выйти за их пределы. На этот вечер по случаю юбилея банкира я прибыл как набирающий популярность молодой художник из Парижа Томас де Дюбрей. Пару недель назад он получил приглашение на торжественное событие в доме Джефферсона Роджельда, как один из подающих надежды авторов. Вообще, в этот день в поместье собралось довольно много начинающих художников и представителей других сфер искусства, на нашу удачу впервые видящих друг друга. В противном случае, меня не спас бы даже профессиональный грим Аберфорда, который уже не выдерживал жары помещения. – Мистер Дюбрей…– с придыханием произнесла миссис Роджельд, прижимая мою руку к своей груди. Мы успели лишь выйти на балкон и прикрыть дверь, как она тут же притянула меня к себе. Я лишь в последнюю секунду успел перехватить дверь и не дать ей закрыться. – Называйте меня Томас. – с вежливым полупоклоном произнес я, пытаясь вернуть официально-доброжелательный настой нашему общению. – Ох, Томас… Эта женщина уже начала терять голову от нашего близкого нахождения друг к другу, и я стал паниковать. В наши планы никак не входило что-то свыше обычного флирта с этой дамочкой. – Так вот, миссис Роджельд, моя выставка… – вспоминая о причине начала нашего с ней диалога продолжил я, отдергивая руки из ее хватки. – Александра. – поправила она. – Миссис Роджельд, – настойчиво повторил я и сделал шаг назад. – моя выставка в тот день собрала гостей из десятка стран. Это были мои друзья-художники, филантропы, которые оказали посильную помощь в организации, довольно известные актеры, ставшие главными лицами вечера…эм… Я больше не мог выдумывать фактов, о неизвестной мне выставке, но Джинни не спешила облегчать мои потуги постоянно повторяя в ухо: «сейчас, сейчас…я ищу…говори пока про гостей…я где-то видела про эту гребанную выставку…подожди минуту…». – Томас, ваша выставка была великолепна, как и вы сами… – снова включая обольстительницу произнесла миссис Роджельд, и двинулась на меня. Я увернулся в последний момент и занял стратегически верную позицию между колонн и большой композицией живых цветов. – Вы такой потрясающий мужчина. Кроме жизненно важной причины проникновения на балкон, была еще одна – из-за высокой жары и чрезмерной духоты в зале, которую не облегчали открытые окна поместья, кожа начала покрываться липкими бисеринками пота, а грим на лице плыл, сдвигая мои накладные усы все ниже на губы, а бакенбарды на скулы. В темноте я хотел вернуть «лицо» на место и провести короткий диалог с Александрой, чтобы потом вновь вернуться на подстраховку в зал, но уже оставив зазор на двери. Однако, у супруги Джефферсона Роджельда на меня были совсем другие планы… Я с волнением взглянул на часы на запястье, которые давали понять, что отвязаться от этой женщины нужно прямо сейчас. Совсем скоро мне нужно освободить балкон, а мы никак не можем сдвинуться с мертвой точки – она нападает, а я сопротивляюсь. Однако, тайминг – это любимое слово Джинни. И в этот раз она вновь пришла мне на помощь. – Ах, вот ты где, мой любезнейший друг. – балконная дверь распахнулась, впуская на площадку темноволосого мужчину с тяжелыми веками и широкими бровями. – Я ищу вас большую часть вечера. Он подошел ближе к нам, что заставило мою преследовательницу сбавить обороты и отойти на пару шагов. – Миссис Роджельд, познакомьтесь, мой друг Леонар Реньо. Мы вместе приехали из Парижа, чтобы поздравить вашего супруга с юбилеем. Он мой старейший друг и сооснователь нашего Международного фонда искусства. Александра протянула руку для знакомства, грозно сверкая глазами в сторону моего приятеля. Она явно была недовольна появлением незваного гостя. – Рада знакомству, господин Реньо. – кисло произнесла она, оценивая взглядом моего товарища. Возможно, ее не привлекали мужчины за пятьдесят. – Миссис Роджельд тут интересуется выставкой, которую мы в прошлом году... – начал я, однако, господин Реньо все понял сразу. – Ах! Да, да. Это была прекрасная выставка. Вы присутствовали в тот день у нас в салоне? Нет? Вы многое упустили. Поистине грандиозное событие в мире искусства Парижа. Мы пригласили наших дорогих друзей, известные французских импрессионистов Жозефа Мартинса, Жан-Пьера Мишеля, Себастьена Перре, Гийома Шарлье, Фиону Даррикаррер, Генриетту Сзе-Лоррен и многих других. Они представили свои лучшие работы. Чего только стоит одна картина любезнейшего Анри Берзона «Танцы в темноте». Очень талантливый молодой человек, очень. Мы с его отцом двадцать лет назад работали в театре де ла Вилль над декорациями. Там как раз ставили спектакль «Дама из Вупперталя». По мне, как немного затянутая постановка...хотя наши декорации явно стали причиной, по которой критики не разнесли его в пух и прах. А знаете, что интересно... – все больше разгонялся в своих воспоминаниях Леонар, но был невоспитанно перебит. – Ох, простите, господа. Я польщена нашей беседой, однако, оставила своих гостей на непозволительно длительное время. Прошу простить, мне нужно вернуться в зал. – поспешно сказала миссис Роджельд, кивнула мне и с явной неприязнью взглянула на мистра Реньо, а затем гордо удалилась. Как только послышался мягкий щелчок закрытой двери, я развернулся к Леонару. – Что ты сейчас нёс? Какой Анри Берзон и театр де ла Вилль? – со смешком произнес я, поправляя пальцами свои все еще скользящие вниз по жаркому лицу бакенбарды. – Во-первых, я больше не мог слышать твоих катастрофических попыток отстранить ее, а, во-вторых, Джинни ни секунды не дает мне забыть о времени. Он подошёл ближе, отрывая от кожи мои усы. Я поморщился от неприятных ощущений и потер губу. – Они совершенно тебе не идут. – качая головой произнес он. – А тебе совсем не идёт чёрный парик. Я уже скучаю по твоим настоящим волосам. – я зарылся пальцами в жёсткие ненатуральные пряди, мягко дергая парик назад. – Снимешь? – После того, как перстень будет на моей руке, сразу. – он прикрыл глаза и поднял руки, мягко обхватывая меня за талию, слегка поглаживая бока. – А к гриму 50-летнего мужика претензий нет? Только к волосам? – Даже за этим чужим лицом я вижу тебя. Мне наплевать, как ты выглядишь. Я приблизился к его лицу, но даже на секунду не смог почувствовать тепло его губ, потому что… – Я все понимаю, голубки, но у нас тайминг, который из-за ваших лобызаний уже идет к черту. Быстро, быстро, по местам! – разрушив романтику влезла Джинни. Мы оба закатили глаза, и Драко напоследок провел пальцами по моей щеке: – А не пошла бы ты, Уизли? – прозвучало устало и как-то смиренно. – Малфой, еще одно слово и, клянусь, на следующее дело вы идете без моей поддержки. Он хмыкнул и отошел от меня, продолжая легкие препирательства с моей сестрой. Я сделал пару шагов к прикрытой двери балкона и заглянул внутрь. Все было спокойно, и никто из охраны не заметил проникновения. Отлично. – Гарри? – Все хорошо, можно начинать. Я прикрыл дверь обратно, устанавливая на ручку блокиратор и повернулся. Драко уже стоял на парапете балкона и смотрел на выступ под окном кабинета мистера Роджельда на третьем этаже. В темноте наступившей ночи, его практически не было видно - снизу большое крыльцо поместья освещалось не хуже Таймс-сквера в Нью-Йорке по вечерам, а то, что происходило на козырьке, в частности, на балконе, скрывали тени. – Встретимся наверху. – проговорил он и, немного присев, оттолкнулся от парапета. На секунду его полета я прикрыл глаза, потому что каждый раз дико боялся того, что натренированная годами ловкость может подвести. Однако, все прошло прекрасно, и я со спокойной душой смотрел, как он, цепляясь пальцами за наружный подоконник, подтягивает тело наверх. – Как идет? – спросила Джинни спустя время. – Он открыл окно и уже внутри. Я иду следом. – доложил я и услышал в ухе второй голос: – Сними пиджак. В нем не очень удобно прыгать. Я кивнул, как будто он мог видеть мою реакцию, и скинул предмет гардероба прямо на пол балкона. Мне понадобилось меньше десяти секунд, чтобы повторить путь Драко, и я тоже оказался в кабинете Джефа Роджельда. – А ничего он тут устроился. – прошептал я, оглядывая помещение. Кабинет был выполнен в традиционном классическом стиле с мебелью из ценных древесных пород, массивными стеллажами по периметру комнаты, кожаными мягкими креслами. Все стены были украшены темными вычурными панелями из ореха, а довершали вид тяжелого люксового кабинета плотные темно-зеленые шторы. – Джинни, сколько у нас есть времени? – спросил Драко, скидывая пиджак в хозяйское высокое кресло. – Сколько угодно. Наши ребята в зале следят за лестницами. Они все еще перекрыты для гостей, а супруги Роджельд не спешат уходить с собственной вечеринки. Я предупрежу если что. Ничего не должно вам помешать. Малфой достал из наружного кармана небольшой закрытый футляр и начал колдовать над ним. Это был обычный «походный» набор для снятия слепков и отпечатков пальцев. Нам он был нужен, чтобы пролезть в хранилище банкира, обойдя биометрическую защитную систему двери с помощью его пальчиков. Благо в его личном кабинете их была уйма. Осталась лишь малость – найти четкий отпечаток, снять его с помощью специального раствора и создать тонкую пленку, полностью копирующую узоры подушечек пальцев мистера Роджельда. Все гениальное просто. Вдруг Драко резко повернул голову в сторону двери и замер. Я прикрыл глаза, вслушиваясь в посторонние шумы за стеной, прямо рядом с кабинетом, которых быть не должно. Однако, шаги раздавались в соседнем коридоре. Пока Драко хватал свой еще не открытый футляр вместе с пиджаком, я успел найти более-менее неприметное место в кабинете, куда вряд ли кто-то сунется без причины, а, в добавок, влезут два взрослых мужика. Это оказалась пустая полость за выгнутой спинкой кожаного дивана, стоявшего под окном. Если плотно прижаться друг к другу, то мы влезем, а штора закроет наше местоположение от посторонних глаз. Я дернул Малфоя за запястье в сторону нашего укрытия, и мы за пару мгновений забрались в узкий проем, замерев. Я лежал на спине на деревянном паркете, прижатый сверху теплым телом Драко, который тихо дышал мне в шею – из-за замкнутого пространства мы были так близко, что могли чувствовать не только чужое дыхание, но и гулко бьющиеся в груди сердца. За стеной все еще звучали шаги, к которым теперь добавилась пара мужских голосов. – Что у вас за тишина? – раздалось в наушнике и Драко фыркнул. От этого движения теплого воздуха по моей шее поползли мурашки, и я прикрыл глаза. Сейчас не самое подходящее время для тех мыслей, которые моментально появились в голове. – В коридоре охрана проверяет поместье. Мы ждем, когда они уйдут. – Вы хоть спрятались? Они могут войти в кабинет в ходе патруля. Драко опустил голову еще ниже к моей ключице и ответил Джинни, касаясь губами моей кожи при каждой произнесенной букве: – Не переживай. Мы надежно скрыты. Как только они отойдут, мы продолжим операцию. – Прекрасно, – раздался в ухе довольный голос. – Драко, у тебя будет минут 15 на кражу перстня. Должен успеть, хотя у нас в запасе дополнительные 10 минут. Гарри у тебя времени меньше. Как выйдешь из кабинета, ты должен повернуть направо и дойти до конца коридора. Там есть боковая лестница для персонала, по ней поднимешься на четвертый этаж… Джинни продолжала что-то говорить мне о делах, но я больше не мог сосредоточиться на ее пояснениях. Этот козел решил, что лучшего времени и места для поцелуев быть не может и нагло оккупировал мою шею. Пока я пытался сформулировать хоть какой-то внятный ответ, его зубы сомкнулись на мочке моего уха, а мгновением позже кончик языка очертил раковину, слегка забираясь внутрь. – Джинни…– изо всех сил контролируя свой голос, но не руки, которые уже обхватили его сильнее и всячески поддерживали его стремление к еще большей близости, я тихо прошептал: – …мы свяжемся с тобой сами. Потом. Я быстрым движением отключил обе рации, чтобы сестра не смогла услышать обличающих наши действия звуков и сам набросился на его губы. Ты думал, что можно испытывать меня, когда я пытаюсь вести дела и тебе за это ничего не будет? Разбежался. Наши языки сплелись, а моя ладонь уже зарывалась в эти неприятные жесткие волосы парика. От чего-то мне стало противно чувствовать их под пальцами. – Сними его, прошу. – проговорил я, чувствуя, что любое наше движение уже отзывается приятными всполохами жара внизу живота. Как мало нам нужно для того, чтобы завестись. Малфой оторвался от моих губ, и приподнялся, еще сильнее опираясь своим пахом на мое бедро. – Господи боже… – выдохнул я, не в силах справиться с волнами возбуждения, которые накрыли меня от этого простого движения. Я уже понял, что он хочет что-то сказать, но мне было плевать на это. Я запустил одну руку в его отвратительные черные волосы и резко притянул Драко к себе, пока другая ладонь начала скользить по талии и сжимать острую бедренную кость. Он просунул руку меду нашими плотно прижатыми телами и стал оглаживать ладонью мои грудные мышцы. Его губы сместились на шею, чтобы поставить там засос-другой, а затем медленно пробрались к мочке уха и мягко прикусили ее. Он постоянно говорит, что моя шея слишком сильно его возбуждает, чтобы он отказывал себе в желании ее вылизывать и постоянно целовать. Его губы стали пускаться еще ниже к ключицам, оставляя за собой обжигающие следы. Меня бросало в дрожь от каждого действия и движения. Он сводит меня с ума только находясь рядом, не говоря уже о чем-то большем. Он создан для меня. И эта мысль все чаще появлялась в голове, когда я смотрел на него, чувствовал его, ощущал его касания. – Я так тебя люблю…нормальный человек не должен испытывать столько чувств к кому-то другому. Это противоестественно. – Пока нас не разорвет, я все равно не остановлюсь, – ответил он, прерываясь на глубокий вдох. Я пытался пролезть рукой к его рубашке, чтобы расстегнуть пуговицы, но наши тела были так близко, что это оказалось невозможным. Руки горели от того, насколько мне нужно было прикоснуться к нему, почувствовать его теплую кожу, вдохнуть ее запах. – Нужно вылезти отсюда. Нужно больше места. Мы выбрались из-за дивана за рекордные несколько секунд, и я не дал ему опомниться, тут же вжимая его бедра своими в дорогущий стол из цельного дерева. Я яростно покрывал лицо Драко поцелуями, пока его руки начали мягко скользить по моему животу прямо к ширинке темно-коричневых брюк. Я вздрогнул и не успевал себя остановить от вскидывания бедер навстречу. Из-за того, что я не отрываясь смотрел в его глаза каждую гребанную секунду, я отчётливо вижу, как расширяются его зрачки, почти полностью поглотив радужку, и теперь напоминают два темных пятна. Он тоже почти не моргал и не отводил взгляда от моего лица, поэтому я с наслаждением заметил, как они довольно вспыхивали каждый раз, когда он видел, что я откликаюсь на ласки его руки внизу. Но в эту игру стоит играть вдвоём. Я опустил ниже к его паху и с тихим звяканьем вскрыл пряжку ремня, а затем и молнию брюк, пробираясь под легкую ткань изворотливой змеей. Он со сдерживаемым стоном помог мне приспустить собственные брюки, приподнявшись над столом и обхватив меня за шею одной рукой. Я просунул руку между наших тел, отбрасывая его пальцы и захватил ладонью оба члена. Драко глубоко вздохнул, все еще контролируя издаваемые звуки, и часто задышал от одного только прикосновения. О, боги, как же мне хотелось услышать каждый вздох и стон, не сдавленные из-за необходимости скрывать свое присутствие, а наполненные жизнью и его страстью. Такие, которыми он ласкает мой слух дома, в офисе, машине или где-бы то ни было еще. Я так привык к этим звукам, что теперь не представляю свою жизнь без них. Они действуют на меня как гребанный наркотик. Я не могу остановиться, когда слышу лишь первый его тихий стон. Пока одна рука занята поглаживаниями и резкими движениями, вторая надавливает на изгиб нижней части спины Драко, подталкивая его еще ближе. Он прячет все непроизвольные звуки в моем плече и стонет в шею нечто нечленораздельное, но явно поощряющее к активным действиям, опускаясь ниже и короткими поцелуями пробегая по выступающей ключице. – Секунду…– шепчу я и меняю руки местами. Правая все еще плохо слушалась из-за недавней травмы, поэтому я начал замечать, что не могу поддерживать ускорившийся темп покалеченной рукой. Пальцы левой вновь обхватили напряженные члены и начали двигаться от основания до головки. Эта рука была более жесткая и быстрая, поэтому Драко тут же откинул голову назад, закатил глаза от удовольствия, раскрыв рот и совсем тихо постанывая в такт движениям руки. Эта картина перед глазами – самое лучшее произведение искусства во всем мире. Я не продал бы ни одно из таких воспоминаний ни за какие огромные суммы. В такие моменты я не любил его, я его обожал и не знал, как можно выразить все то, что взрывается во мне милилардами горящих иголок. Нескольких секунд наблюдения за ним хватило, чтобы мои бедра сами собой начал подаваться вперед при каждом движении, а потом всего этого стало слишком много. Через чур сильно. Через чур сладко. И я уперся лбом в его плечо, кусая кожу, чтобы заглушить стоны. По всему телу прошла резкая, захватывающая дрожь. И по тому, что Драко непроизвольно, но сильно обхватил меня ногами за бедра, я понял, что мы кончили вместе. Такое случается нередко, но каждый раз ощущается чем-то невероятно волшебным. Пока я, восстанавливая загнанное дыхание, поглаживал Драко по спине обеими руками, он нежно, почти с трепетом прижимался губами к неглубокой ямке на моей шее. – Джинни нам этого не простит…– прошептал он, и я прижал его к себе сильнее, как будто так мог защитить от гнева сестры. – Плевать. Она не узнает. Мы позволили себе еще полминуты понежиться в объятиях друг друга, и я отошел на пару шагов, приводя свой внешний вид в порядок. – Тебе хватит оставшегося времени на взлом системы? – спросил я, ощущая небольшое беспокойство из-за того, что отнял столько минут. Нам нельзя было поддаваться этим чувствам. Все время мира было для нас, но не эти десять минут. – Я постараюсь успеть. – ответил Драко и спрыгнул со стола полностью застегнутый. Он снова достал свою коробочку и начал раскладывать на столе необходимые флакончики для смешивания раствора. Я подошел к нему со спины, наклонился и чмокнул в макушку. – Я приду через семь минут. Будь острожен. Он улыбнулся, кивнув, а затем вернулся к своему занятию. Я подошел к двери, приоткрыл ее, проверяя коридор, и проскользнул наружу. Теперь, судя по тому, что говорила Джинни перед тем, как мы от нее отвлеклись, по правую руку нужно найти служебную лестницу, которая ведет на этаж выше. Мне предстояло выполнить еще одно дело, которое Драко пообещал провернуть своему другу Блейзу Забини. Который, как оказалось, был и моим другом – Итальянцем. Он попросил нас добыть код от сейфа, расположенного в библиотеке мистера Роджельда, где он хранил какие-то ценные бумаги. Для нас они не представляли никакого интереса, а Блейзу они были очень нужны, и, раз все равно мы были в поместье, Драко согласился достать ему пароль. Я поднялся по неприметной лестнице, которой пользовалась лишь прислуга, и без проблем нашел на четвертом этаже библиотеку. Это было занятно, что Джефферсон Роджельд хранил все свои ценные вещи и важные документы в разных сейфах с разными кодами и системами безопасности. Даже если один из них будет вскрыт, а его личные вещи похищены, то остальное продолжит находиться в безопасности. Для всех его восьми сейфов подобрать ключ не представляется возможным – на вскрытие потребуется очень много времени, если не знаешь пароля. А его не знал никто, кроме самого владельца. Но он любезно согласился нам его предоставить. По информации Забини в этом сейфе хранились документы на редкие произведения искусства его обширной коллекции (не представляю, почему Итальянцу нужны именно бумажки от предметов искусства, а не сами полотна и статуэтки). А кроме того, в нем находились счета культурного фонда, совладельцем которого он стал чуть больше месяца назад. И кто бы мог подумать, что именно известные нам Томас де Дюбрей и Леонар Реньо были основателями этого самого фонда. Поэтому, когда я в личине Томаса во время банкета передал Джефферсону Роджельду бумаги, касающиеся финансовых дел фонда, мистер банкир, как человек привычки и порядка, сразу отправился на четвертый этаж, чтобы положить их в папку с остальными документами их общего предприятия. А Драко, который побывал в библиотеке десятью минутами ранее, установил камеру, которая смогла заснять момент введения самим банкиром того самого шестнадцатеричного кода от сейфа. Мне лишь оставалось проникнуть внутрь и забрать камеру, не оставив никаких следов. Затем я вернусь к Малфою, и мы покинем это поместье вместе с нашими людьми в зале. Все было просто. – Я на месте. Ищу камеру. – произнес я включив наушник и оглядывая комнату. – Хотя, Драко, ты мог бы мне облегчить задачу, сказав, куда установил ее. Я должен был спросить его об этом еще в кабинете, но там было немного не до того. Я поймал себя на моменте, когда мечтательно улыбался, поглаживая пальцами красные немного болезненные отметки на шее, и резко отдернул себя. Уж хватит на сегодня плыть. И так никаких мозгов не осталось из-за этих совместных операций. Несмотря на то, что мы практически не расставались нам постоянно было мало друг друга. Мало разговоров и приятного молчания, мало споров и выяснения, чей план лучше, мало объятий и поцелуев. Если бы не Джинни, которая уже неоднократно вытаскивала нас из задницы, мы бы уже сидели в камерах под радостным взором Кингсли. Так терять голову было непозволительной роскошью, но мы старались держать себя в руках. – Да все равно нихера не выходит. – буркнул я, в ответ на свои мысли. – О чем ты? – тут же отозвалась сестра. – Все еще ищу камеру. – опускаясь на колени и заглядывая под все подходящие по высоте предметы, ответил я. – Драко, будь добр, скажи, куда ты ее установил. Но в ответ звучала лишь тишина. – Драко? – вновь попыталась Джинни. – Что у него со связью? – Я не знаю. – на автомате отозвался я, прекрасно понимая, что он просто забыл ее включить после нашего спонтанного «обсуждения плана» на столе Роджельда. Ладно. Успокаивало то, что я все равно вернусь к нему, и мы вместе покинем поместье. А до этого, он будет слишком занят, чтобы натворить дел. Я заглянул за ножку одного из стульев, которые стояли по диагонали от сейфа и тут же увидел камеру. Аккуратно оторвав ее от дерева, я спрятал устройство в карман, а сам принялся ногтем счищать клейкую основу от крепления. – Она у меня. Выхожу через минуту. – произнес я для успокоения Джинни, когда в ответ раздался ее серьезный голос: – Драко. Драко! Черт тебя дери, что там происходит? Я резко выпрямился, стоя на коленях, и прижал наушник еще ближе. – Что, Джин? Что произошло? – Я не знаю, но служба безопасности стягивает в коридор третьего этажа практически всю охрану. – она взволнованно начала колотить по клавиатуре пальцами, не забывая постоянно звать Малфоя. – Драко, ответь. Какой же ты мелкий гаденыш. Драко! Я послал стул с остатками клея нахер и выбежал в коридор. – Поттер, вернись на место, – тут же прошипел голос сестры. – Ты не пойдешь туда. Там и без тебя сейчас жарко. – Он без связи. Даже не знает, что к нему бегут вооруженные люди. Предлагаешь бросить его? – чуть громче, чем стоило бы при проникновении в чужой дом, гаркнул я. – Ты подставишься. – Плевать. – Ты не можешь идти к нему. Мы переносим место сбора в более безопасное место. – затараторила Джинни. – Только вот сказать об этом Малфою будет некому. – Может у него проблемы с микрофоном, но он все слышит. Послушай, Гарри, ты не можешь… – У него не работает связь. Он не в курсе. Я не брошу его одного. И прекрати верещать мне на ухо. Я замедлил шаги только тогда, когда до площадки третьего этажа мне оставалось преодолеть несколько ступеней боковой лестницы. Удивительно, но шагов охраны все еще не было. Либо они не особо спешили, либо уже были внутри кабинета, поэтому посторонние шумы были не слышны. Я выглянул из-за поворота, отмечая, что абсолютно один в коридоре и быстрым, но мягким шагом двинулся к нужной двери. Я зашел в темное помещение и замер. Драко нигде не было, а тайная дверца хранилища была все еще заперта. – А если бы я выстрелил, тупица? – раздалось сбоку и я повернул голову, тут же упираясь взглядом в дуло его пистолета. – Мы же договорились, что без специального стука ты не войдешь. – Ты, кретин, забыл включить рацию. А служба охраны за каким-то хреном послала в этот коридор половину своих людей. И как ты понимаешь, выбора у меня особого не было. – Что произошло? – Без понятия, но надо выбираться. Времени в обрез. Я вновь выглянул в коридор, уже отмечая торопливые приближающиеся шаги. Мы успели добраться до боковой лестницы и скрыться на ней, когда в коридор выскочило человек десять охраны. – Спускайтесь вниз. На втором этаже самая крайняя дверь - прачечная. Вам туда. Там окно, из которого можно спрыгнуть. Не отвечая, мы поспешно, но очень тихо, спустились на второй этаж и отыскали нужную нам дверь. Со спуском тоже не возникло проблем, поэтому через минуту мы уже бодрым шагом шли вдоль стены поместья, периодически оглядываясь. – Все тихо. Не понимаю, что их привлекло на третьем этаже. – задумчиво бормотала сестра. – Однако, нам нельзя рисковать. Возвращайтесь в зал. Как только эта суматоха уляжется, я дам вам знать, и вы уйдете. Пока будьте на виду. Мы последний раз взглянули друг на друга, я поправил свои усы, и мы синхронно шагнули в ярко освещенный зал. +++ – Позволите украсть вашу супругу, мистер Дамблдор? – я наклонился к паре, и протянул бабушке руку. – Прошу, Гарри. К родственникам я не ревную. – он улыбнулся, провожая влюбленными глазами поднимающуюся с прямой спиной Вальбургу. Бабушка, довольная такими словами мужа, покачала головой, и нежно провела пальцами по его плечам. – Ты выглядишь очень счастливой. – ответил я, когда мы уже кружились по траве. – И чувствую я себя точно так же. – довольно кивнула она, еще выше приподнимая подол платья, который иногда мешался под ногами. – Я рад за тебя. Правда. – Если ты думаешь, что теперь фокус моего внимания сместится на супруга, то ты ошибаешься. Я все еще контролирую каждый твой шаг. – она увидела, как я нахмурился, и поспешно добавила: – Исключительно в рабочей плоскости. – Очень на это надеюсь. Хотя твой последний спектакль, который ты разыграла с нами полгода назад, дает понять, что верить тебе нельзя. – Абсолютно не понимаю, о чем ты говоришь. – произнесла она, отводя взгляд и оглядываясь на остальных членов семьи. – А даже если бы и понимала, мне бы все равно не было стыдно. В итоге, я всегда оказываюсь права. – Ох, бабушка, – тяжело вздохнул я, замолкая. В ее возрасте изменить человека было практически нереальным. Она всегда была и будет упертой и уверенной в своей правоте. Возможно, именно поэтому, мы все цеплялись за нее, как за стальной стержень всей семьи, потому что непререкаемый авторитет всегда должен оставаться единственным маяком. – Кстати, чем закончилось ваше сражение в Семейное лото? – перевела она тему, возвращая на меня свой взгляд. – Я ставила на победу Джинни. Ее варианты были более реальны. – Так и вышло. Я позорно проиграл, хотя до последнего надеялся, что ты поможешь мне и вычеркнешь кого-нибудь из завещания. У Джинни по итогу игры были зачеркнуты практически все загаданные квадраты: Вальбурга все-таки объявила о помолвке; мама вызвала администратора ресторана, недовольная персоналом; после отмены липовой свадьбы Билла, Молли заговорила о срочности замужества Джинни. Я продолжал надеяться, что остальные клетки окажутся пустыми, но за эти 10 дней Билл в очередной раз отказался от любых семейных дел, папа похвастался своей новой машиной, которую он купил у Люциуса, Артур все-таки облобызал руку жены больше пяти раз, а я самостоятельно вбил себе в крышку гроба последний гвоздь, выполнив ее дополнительный вариант – «Кто-то влюбится». Моя карточка была перечеркнула меньше, чем наполовину – меня не подвела мама, которая пырнула-таки одного из нас ножом (и снова я стал участником выполнения этого действия), Молли закатила истерику сестре, вспоминая о ее ранних грешках, а Билл все же представил нам своего жениха. Ах, да. А еще я попал в тюрьму, заработав на дополнительном варианте лишние 10 очков. Но даже это не позволило мне обогнать чертову-королеву-интуиции Джинни Уизли в этом сражении. – Но, ты знаешь, я все равно неплохо провел время. Даже не смотря на обидное поражение в детской игре, этот отпуск стал одним из лучших в моей жизни. – все же признался я, хотя до последнего думал, что за все эти нервы и стресс никогда не скажу бабушке спасибо. – А теперь впереди тебя ждет не менее прекрасная жизнь. – она лукаво стрельнула глазами в Драко, который танцевал с Гермионой. Они каким-то странным образом так подружились, что теперь Рон с супругой гостили в нашем с Драко доме почти каждые выходные. И я сам не понял, как именно упустил этот момент, но пока меня этот факт больше радовал, чем огорчал. – Пока мы ехали к вам на торжество, я вспомнил одну твою фразу, которую ты как-то раз сказала мне в детстве: есть три вещи, которые боится большинство людей – доверять, говорить правду и быть собой. Так вот с ним я не боюсь. Я поймал ее довольную улыбку и перевел взор на Драко, который тут же, каким-то шестым чувством, ощутив мой взгляд повернулся ко мне, отчего какой-то большой кот заурчал у меня в груди и забил по ней лапами. – Это не мои слова, дорогой. Это Федор Достоевский. – она, довольная сегодняшним вечером, легко поглаживала меня по плечам, и тихо напевала под нос играющую на фоне песню. – Великий человек, этот Достоевский. Его слова уже второй раз заставляют меня искать верный путь в собственной жизни. И, кажется, с этого пути я больше не сойду. На моих последних словах Драко отпустил Гермиону и подошел ко мне, протягивая руку: – Потанцуешь со мной? – Не могу отказаться. Он улыбнулся и крепко взял меня за руку. Да. Теперь я не боялся.