Плохая память

Это был поздний вечер. — Хм. Интересно, чем здесь так вкусно пахнет? — спросил Брейн скорее у самого себя, забираясь под одеяло. По окружающему их пространству в действительности проносился приятный аромат и виднелся пар, с первого мгновения могло показаться даже, что это какая-то пелена перед глазами. Лежащий на другой стороне кровати Пинки привстал чуть-чуть на локоть и улыбнулся: — Тебе нравится, Брейн? Это я сегодня в СПА-центр сходил и принял ванну. Бряк… — с наслаждением протянул он и лёг обратно. Брейн, отвёрнутый, засыпал и слушал его тихий голос. Пинки положил руки на одеяло и добавил, — это был шампунь с… Как его… Зорт. Я забыл. Ой, нет, вспомнил, с белым люпином! Точно! Я завтра вечером снова пойду. — Пинки, смотри, не протри себя так до дыр, — предостерег его Брейн. — И ты что, забыл, у нас уже составлены планы на завтрашний вечер, и посещение СПА-салона в них не входит. — Но Брейн, давай завтра сходим туда, завтра как раз международный день ванны… — взмолился Пинки. — Что? Какой ещё международный день ванны, я впервые слышу. — Я сегодня об этом по телевизору узнал. — Ага, ты сегодня небось опять про пони смотрел. — Бряк, — это слово было утвердительным, Пинки поглубже опустил голову в подушку, натянул одеяло до самого подбородка, повернулся на бок и закрыл глаза. Уже пребывая на половину во сне, он услышал согласие Брейна, но сил уже не оставалось, чтобы как-то отреагировать. Всё можно будет дополнить завтра. * * * Это был следующий день. У Брейна было куча еще не применённых идей по захвату Мира. Пинки это знал, но тем не менее, раз уж их вечер был наполнен другими планами, он решил взяться за рассмотрение своих идей, скрытно от своего друга. С четырнадцати по шестнадцать часов дня жестокие учёные проводили над ними опыты, по большей части именно на Брейне, который считал это уже нормой жизни, а Пинки почти не трогали, и у него оставалось больше времени, ему ведь было необходимо сперва сосредоточиться, что с его интеллектом было трудно, удержать в голове хоть какие-то знания, взятые непосредственно из любимого телевизора, и только потом начать. Когда на часах было семнадцать тридцать шесть, Брейн решил идти. — Брейн, я прийду чуть позже! — крикнул ему Пинки. Но он был не уверен, что успеет сегодня снова посетить СПА-центр. У него было много работы, хотелось сделать приятное Брейну новым планом, Пинки было тяжело. К тому же ему всё время казалось, что в помещении он не один. Кто-то помимо него находился здесь, поблизости. Пинки решил, что это всё — ерунда, и вернулся к работе. Параллельно он ел вкусное, хрустящее печенье, во время разжёвывания крошки от него падали на бумагу или на коленки. Пинки последний раз огляделся по сторонам и назад себя. Он один. Пинки вспомнил вчерашнюю программу, просмотренную всё на том же телевизоре. И после воспоминания о ней он перечеркнул все свои плановые зарисовки и так и оставил их неосуществлёнными, потому как загорелся он совсем новой идеей и стал уверенным, что эта точно окажется существенной. Он подбежал к пульту и нажал на кнопку нужного канала. Две знаменитые на всё телевидение, девушки-близняшки, по именам Джой и Стант, давали своё очередное интервью. У Джой — темно-синие глазки, румяные щёчки и заплетённые в длинную косу светло-каштановые волосы. Она волшебница, открыто признававшаяся на весь мир о своём главном недостатке, в чём одетая в серо-красное Стант, фокусница, к удивлению преуспевала её: — У меня ужасная, дырявая память, — говорила она с тяжелым вздохом. Пинки для интереса смотрел, жуя печенье. А погрустневшая что-то на соседнем диване Стант водила опущенные глаза то вправо, то влево, на фоне своей потрясающей сестры она и не была звездой. У Джой получилось завоевать популярность очень быстро, она полюбилась миллиону людей, благодаря своим магическим умениям и волшебству, что считалось её неповторимой врождённой особенностью. А Стант обрела поклонников так, за компанию, и то их было гораздо меньше. Её фокусы были мало кому интересны, большинство считало их ужасно устаревшими, свою популярность Джой перевела в соперничество и частенько хвасталась перед сестрой своей куда большей успеваемостью. Джой открыто и не боясь задеть чувства сестры, продолжала говорить, — Но все равно, даже несмотря на это, я все равно во много раз лучше её. Это мой единственный недостаток, а у неё их полным-полно. — Джой, прекрати, — шепотом попросила её Стант. Она не защищала саму себя, потому как конфликта на телевидении, да еще в прямом эфире не хотелось. — Ой, Стант, ну согласись, что так оно и есть! — устало продолжала толкать своё Джой. — К тому же именно мне достался от папы дар исполнять желания, а тебя природа увы обделила. Но я минусов в этом не вижу, ведь это самое верное доказательство того, что я лучше тебя! — Джой, я тебя попросила… — уже более нетерпеливо и с наездом повторила Стант, но Джой лишь высунула язык. — И это неправда, я вовсе не обделена! У меня тот же дар, что и у тебя! — Размечталась. — Так! Все, я не потерплю больше ни одного оскорбления в мою сторону! — Ой-ой, злюшка. — Так! Всё! Ты выбесила! На том моменте Стант поднялась со своего места и покинула эфир, из-за чего оператору пришлось переключить канал на рекламу и закончить с близняшками беседу. Но Пинки всего увиденного было достаточно. Появилась новая идея и план. Вернее, сначала в голове возникло восклицание «Бряк!», ну а за ним все остальное. Пинки не стал больше тратить времени на дополнения в своих планах, он просто собрался и поехал в студию, откуда только что велся прямой эфир. Времени было не так много, ведь Пинки хотел еще посетить СПА-салон, а если он того не сделает, Брейн задастся вопросом, куда же он делся. По пути Пинки снова посетило чувство, что на него кто-то смотрит. Кто-то за ним наблюдает, следит за его направлением, его действиями и даже мыслями. Но Пинки и в этот раз на свои ощущения забил и даже подумал, что с таким чувством невидимого преследователя даже интересней и забавней. В студии Пинки не сумел застать Стант. Она покинула ее так же быстро, как и телевидение, вся в негодовании и униженная. Но зато с волшебницей Джой связаться получилось, она чуть не опустила на Пинки свою туфлю на высоком и тонком каблуке, но благо под ноги посмотрела и произнесла своё извинение. — Привет, зорт! — вот «зорт» вырвался у Пинки в неподходящий момент! — Ой, просто, привет. — Привет, — улыбнулась ему синеглазая девушка. — Ты такой маленький, что я едва тебя не раздавила. — Ну, да… В том, что я маленький, ничего удивительного скорее всего нету, ведь я лабораторная мышь, которая хочет помочь захватить Мир своему лучшему другу… Ой, бряк! Надо же, я сумел запомнить эти слова! — добавил самому себе Пинки, взяв в руки хвост. Джой выпрямилась и рассмеялась: — Ха-ха-ха, да? — Именно так. Бряк! Знаешь, будет здорово, если ты мне в этом поможешь. Пинки в тот момент начал сильно волноваться, и из-за этого его фирменные слова выскакивали наружу непроизвольным образом, но девушку ничего не смущало. Казалось, что она согласилась помочь, но в то же время не воспринимала фразы мышонка серьёзно и буквально. — Ты имеешь в виду, помочь тебе стать властелином Мира? — уточнила она с той же улыбкой. — Не мне, а Брейну, — аккуратно поправил ее Пинки. Ему-то на Мир было все равно, ему главное всегда быть рядом с Брейном и осуществить вдобавок его мечту жизни было бы здорово. — Ой, ну хорошо. За мной стоит способность исполнять желания, поэтому помогу. Мне сейчас надо принять душ, — сообщила она, запрятав руки себе за спину. — А у тебя как раз освободится время, чтоб подумать ещё, ведь я могу исполнить всего одно желание, с этом надо быть осторожней… Эх, жаль, что моя сестра все-таки не имеет такой способности. Так бы исполняла желания других она, а я бы потом исправляла все то, что она неправильно сделала. Хах, ну ладно, пока! Джой помахала и отошла. Своим предложением про душ она напомнила Пинки о ванне, и про то, что ему надо бы успеть её принять. Потому мышонок поспешил вернуться в лабораторию, там она забрал своё самое любимое полотенце, к которому привык, и сумел наконец-таки добраться до СПА-салона. Там он принял ванну, обмазался кремом с маслом жожоба, ему сделали расслабляющий массаж, а последним этапом Пинки надушился женскими духами, как же он обожал всякие девичьи штучки: платья, украшения, помады и ароматы. Завернувшись в белоснежный халат, он направился к выходу, от него шел пар, Пинки был глупеньким, чтобы понять, что такая резкая смена температуры станет для организма совсем неполезной, потому и не думал даже о этом, ему бы успеть к Джой. Когда он вышел на улицу, первое, что попало на глаза, вернее, в буквальном смысле ослепило их — очень яркий, разноцветный свет фанарей и гирлянд, остального было почти не разглядеть, ветер подул и неприятно стал колоть лицо, в уши Пинки неожиданно стукнули громкая музыка и радио, несмотря на поздний час кругом было светло за счет неестественного света. На длинный носик Пинки слетела бумажка от конфетти, которыми выстрелила веселая девушка, кружащаяся в пышном голубом платье, её светлые локоны следовали в плавном движении за нею, а потом ровно сползали и ложились на оголенные плечики. Пинки пригляделся и понял, что это никто иная как новая его знакомая, волшебница Джой. — О, привет, Джой, а что тут… — Пинки ошибочно решил, что Джой пришла за ним, но та на сей раз так и не обратила на него внимания и, к сожалению, поставила туфлю на него, Пинки присел и схватился за голову, а танцующая девушка умчалась вперёд, растянула руки и закружилась вновь, на этот раз она стала выкрикивать слова, через которые передавалось её ощущение полноценного счастья: — Ура! Ура! Я самая знаменитая, я гораздо известнее своей сестры! О да, я так рада! Я не жалею, что решила исполнить твоё желание! Мы так оба остались довольными! Пинки не понял, о чем это она. Но стал догадываться, быть может, это она про его желание? Ведь вряд ли после него кто-то еще успел загадать у волшебницы желание. Но стоило ему сделать шаг вперёд, чтобы спросить, как на него так и обрушился до жути холодный поток ледянющей воды, а затем — на голову металлическое ведро, это было так больно, даже звезды перед глазами полетели. Пинки сжал руками уши, силуэт Джой, что пребывала в свободном танце, оттадился и расплавился, выпав из взора с концами, потом он опустил уши, когда услышал чей-то смех. Подобный он уже когда-то слышал… Потом все события пошли как-то стремительно, и Пинки почему-то в упор ничему не удивлялся. Он закрыл голубые глаза, потом открыл и теперь вместо осчастливившейся Джой видел Сноубола, генетически изменённого хомяка, каким он его помнил. У Пинки возникло желание спросить у него, может он знает, в чем здесь дело, но не посмел, так как Брейн запрещал ему общаться со Сноуболом. Но тот, конечно, был в курсе всех дел. Он подскочил к Пинки, который в том момент задрожал от холода, встал напротив него, ухватил за нос, так обычно делал Брейн. Но когда делал Брейн, это не так чудовищно ощущалось, в каком-то роде приятно. А этот Сноубол, лучше бы он его не трогал. — Ты который раз доказал, что гораздо умнее Брейна и… К сожалению, меня, — вздохнул Сноубол, но загрустил он ненадолго. Сразу же снова повеселел и чуть откинул Пинки за голову, тот присел наземь, охватя руками длинный нос и нахмурился. Если он будет продолжать слушать этого Сноубола, ему достанется от Брейна, если тот узнает, но достанется в любом случае, ведь какую кашу он заварил. Пинки не понимал, почему Джой, казавшаяся на вид такой дружелюбной, не дождалась его, и превратила во властелина Мира не Брейна, как он загадывал, а Сноубола. — Не рассказывай Брейну, что это была моя идея, — тихо попросил Сноубола напоследок Пинки. — Он меня побьет. — Я ни в коем случае не расскажу, — ему на успокоение ответил Сноубол. Пинки облегчённо выдохнул. — Пусть Брейн засомневается в уровне своего интеллекта и хотя бы раз в жизни позавидует мне. Разумеется, во все то, что на данный момент творится в мире, Пинки хотелось забыть как страшный сон. Тем более он ничегошеньки не понимал и уже не мог соображать. «Надо найти Брейна, — решил он. — Он поможет во всем разобраться. Встретиться с Брейном ему довелось с том же СПА-салоне, в раздевалке, где ушедшие кайфовать в горячих ваннах последние посетители выключили свет, но при этом всё продолжало быть видным. Вообще в сегодняшний день СПА-салон был сплошь набит его гостями, желающими роскошно отдохнуть и максимально расслабиться… — О, Брейн, Брейн, привет! — при виде друга Пинки как-то позабыл о всех проблемах, что, кстати, пали по его вине, но в ту минуту ему перестало нести это какую-то значимость. — Пинки, твоя ванна это что-то! — Брейн выкрикнул это недовольным тоном, но Пинки естественно не сразу понял, что он ругается: — Тебе понравилось, да? Бряк! — Пинки, только попробуй заикнуться еще о СПА-салоне и каком-то международном дне ванны! — Брейн стянул с себя халат и кинул в Пинки, одежда была ещё влажной, в то же время от неё исходил пар. Голубоглазый мышонок был на седьмом небе от счастья, даже несмотря на то, что Брейн злился. — Я тоже сегодны принимал ванну, вроде, все было здорово… — Вот ванны наверное для таких идиотов как ты, — заметил Брейн. — Всё, пошли, Пинки. И так из-за твоего этого дня ванны мы зря протратили этот день! Пойдем, будем готовиться к завтрашнему вечеру… Тут Пинки замер. Его парализовали страх и воспоминание о том, что всё-таки за этот самый «Международный день ванны» успело случиться. Если Брейн узнает о том, что сделал Пинки, он же сто процентов его убьет. Ну или сильно побьет. Хорошо если будет только так. Но больше всего Пинки опасался того, что Брейн расстроится. Да, несомненно расстроится! И всё будет из-за него. Пинки так хотелось порадовать Брейна, но все вышло наоборот. Цель Пинки на данный момент стала: не дать отворить Брейну входную дверь СПА-салона. — Нет, Брейн, не открывай! — крикнул он ему, Брейн вздрогнул, когда Пинки, подскочивший к нему, схватил за руку и остановил. — Пинки, в чём дело?! — раздраженно крикнул он. — Я… Я хотел предложить тебе в СПА-салоне ещё кое-что… — Пинки неожиданно пришлось что-то придумывать, врать на ходу это сложно, особенно ему, да ещё и когда Брейн глядит прямо, в глаза. Мышонок отвёл взгляд и пояснил, — ну что бы тебе точно понравилось бы… — Я не собираюсь оставаться в этом СПА-салоне ни на одну минуту больше! — Брейн снова взялся за ручку, как и Пинки, силой оттянувший его ото входа. — Эй, что это ты себе позволяешь? — Брейн оттолкнул его от себя, неудачно, так что оба оказались на полу. — Ты не можешь принудить меня остаться в том месте, которое я с этого же дня возненавидел! — но Брейн был сверхумным, и обмануть его не состояло возможным. Он угомонился, и смягчился, когда ощутил, как у Пинки чуть-чуть трясутся руки, и вид очень беспокойный. — Пинки, что вообще происходит? — Ты можешь выйти из СПА-салона попозже? — тихим голосом попросил тот. — Мне это очень нужно. Мне нужно первому вернуться домой. — С чем это связано? Это подозрительно. — Пожалуйста… — маленький мозг Пинки в упор отказывался сейчас что-то придумывать. Но почему-то казалось, что если Брейн узнает обо всем позже, будет лучше. Да будет лучше во много раз, если он просто не узнает об этом сейчас! Пинки почему-то думал именно так, даже не сообразив, что оттягивание чего-либо ситуацию не поменяет. Но ведь это был Пинки. Он взял в руки хвост и закрутил, боялся, что Брейн откажется. Да он был полностью уверен, что откажется, но, в итоге, к его глубочайшему удивлению, его друг сжалился ещё больше: — Ох… Хорошо, если ты так этого хочешь! Едь в лабораторию один. — Брейн! Ты самый добрый друг на планете! — оживился Пинки и потянул его в объятия, но Брейн, чудом не задохнувшийся, отстранил его от себя и помутнел: — Мне кажется, что с каждым днем ты становишься все страннее, и сегодня твои поступки объяснить гораздо сложнее, чем в другие дни… Пинки на это замечание только пожал плечами. Но он был очень сильно рад. Он отправился в лабораторию «ACME» раньше, там стал гадать, как решить проблему. Но голова предательски отказывалась мыслить. Никаких идей больше в неё не приходило, их отсутствие сейчас было очень не вовремя. Утром Пинки размышлял, как обрадовать Брейна, и идеи горой слетались к нему, а сейчас — стремление не дать Брейну расстроиться, и идей — ноль. Пинки уже не знал, что делать. Скоро вернется Брейн, и он уже будет всё знать. Было удивительно еще то, что Сноубол не уничтожил их сразу, как стал повелителем всей планеты. Но Пинки быстро перестало это волновать. В какой-то момент его перестало волновать абсолютно всё, и он сдался. Его мозг просто не выдержал такого напряжения, и он решил на время обо всём забыть. Ему было всё равно даже на то, что Брейн возможно с ним сделает, когда станет в курсе о его походе к волшебнице. Пинки отправился спать. Хоть часовая стрелка тогда еле дотягивала до семи. Просто он утомился, и ему необходимо было погрузить в сон организм. Но, как известно, не думать абсолютно ни о чем — это не получается ни у кого, даже у Пинки. И поэтому через некоторое время все равно у него стали возникать мысли по этому поводу. Не надо было связываться с Джой. Она обижала свою сестру, без причины, а это могло уже многое сказать. Но тогда Пинки об этом не подумал. Он вообще тогда об очень многом не подумал. Сейчас же мысли страшно надоедали, но и избавиться от них было непросто. Пинки зажал уши подушками, стараясь приглушить их хотя бы таким способом. Пинки провалился в короткий сон, короткий потому что Брейн его прервал. Он легонько тронул друга за плечо, Пинки дёрнулся и резко вскочил, прикрыв себя одеялом. Брейн тоже вздрогнул и схватился за сердце. — Ой, это ты… Бряк… — выдохнул Пинки, бессмысленно успокоившись. Но потом он сразу же напрягся вновь, да ещё и больше. Зря он расслабился. Он ведь так избегал всякого контакта с Брейном. Но сейчас было уже поздно как-то решать это. Нужно ответить правду.