Happy End or Not?

Проснулся я рано утром от того, что в горле пересохло до состояния пустыни под палящим солнцем. А за окном еще даже не пытался заниматься рассвет. Кое-как дотянулся до телефона и с удивлением обнаружил на экране почти шесть часов утра. Так рано я еще никогда, наверное, не вставал… Но самое странное, повергшее меня в шок с самого утра, было не это. В кровати лежал не я один. Около стенки, уютно притулившись, спала демоница. Оставшись без подушки, она подложила сложенные ладони под голову и безмятежно сопела, и в этот раз даже мои метания не смогли потревожить ее крепкий сон. На лице расцвела довольная улыбка, однако практически сразу же померкла. Что-то вчерашние события не хотели вязаться в голове. Что случилось в школе? Что вынудило девушку насильно меня усыпить, стоило зайти домой? Вопросы так и роились в голове, а я жаждал получить на них ответы. Не выдержав, в изнеможении потер виски. Не успел проснуться, а мозг уже начал чересчур активную работу. Но мало было сушняка, будто я накануне нахлестался, как в последний раз, чрезмерно активного мыслительного процесса спозаранку, так теперь еще и живот пронзительно разорвал воцарившуюся тишину, гневно напоминая, что его в очередной раз позабыли покормить. — Что же мне с тобой делать? — отчаянно прошептал я, оглядывая соседку по кровати. Возникла очень важная дилемма: если встану, разбужу Дабри, но не встать тоже не могу. Жажда безжалостно раздирала горло острыми когтями, и терпеть ее не осталось совершенно никаких сил. Я аккуратно зашевелился, стягивая с себя одеяло и накрывая им девушку, попытался встать. Однако, как обычно, все мои старания пошли по одному месту, и кровать чересчур сильно прогнулась под моим весом, натужно скрипя старыми, заржавевшими пружинами. Позади послышался тихий, заспанный голос. — Ты куда собрался? Я зажмурился. Все-таки разбудил… Как же чутко она дремлет, хоть вот так и не скажешь! — Во рту очень сухо, — также тихо прошептал я. — Попить хочу. — Давай я схожу, — подаваясь вперед, вызвалась она. — Ньют сейчас будет собираться на работу. Незачем тебе попадаться ему на глаза. Опять еще на какой-нибудь конфликт нарвешься. — Будет интересно, на самом деле, — засмеялся я, прикрывая рот ладонью, — как ты будешь наливать воду у него на глазах? А главное, как понесешь мимо? — За это не беспокойся, — заверила демоница, вылезла из-под мной нагретого одеяла и, будто мельком проводя по руке пальцами, подалась на кухню, оставляя меня так и сидеть истуканом. Все вопросы, нестройным хором роившиеся в голове, после пробуждения Дабрии словно ветром сдуло. Что ж, спокойно поговорим, когда Ньют уйдет на работу. Обсудить произошедшее вчера все-таки стоило. А еще я заметил, чем меньше оставалось жить, тем больше, казалось, менялись взаимоотношения с окружающими. В идеале я должен был как-то просуществовать еще восемнадцать дней, но по факту, из-за этой чертовой метки прекрасно осознавал уже сейчас, что судьба отвела мне, дай бог, еще дней пару. Стоп. Откуда в моей голове появилось выражение «дай бог»? Подумать об этом времени не хватило, потому что с бокалом в одной руке и практически полной полуторалитровой бутылкой — во второй, в комнату вошла Дабрия. Я с благодарностью принял наполненный до краев стакан и с жадностью осушил его за жалкие пару секунд. Тогда-то я понял, зачем нужна была бутылка: девушка подлила еще, и я с неменьшим энтузиазмом выпил все до дна. Кивнул в знак признательности и жестом попросил подлить еще. Наконец удовлетворившись, я откинулся на кровать, немного отодвигаясь, чтобы освободить место девушке. Та поставила бокал на прикроватную тумбочку, около бутылки, и присела рядом. — Прости, что усыпила тебя вчера, — произнесла она, беря руку и сжимая ее в холодных ладонях. — Ну, раз усыпила, наверное, были для этого веские причины, не правда ли? — усмехнулся я, опуская взгляд на переплетенные пальцы. — Просто тебе бы не понравилось, что я решила сделать, — прошептала она, опуская голову и пряча глаза за волосами. В этой ипостаси у нее были длинные черные кудри, спускавшиеся почти до пояса. — Я боялась, что ты разгадаешь мои намерения раньше времени и не позволишь осуществить задуманное. — О чем ты? — не понял я. Свободной рукой откуда-то из-за пазухи она достала бумажный сверток и протянула его мне. Я расплел наши пальцы, взял кулек, аккуратно развязал ленту и не без удивления обнаружил внутри свои документы. Свидетельство о рождении, копии моего паспорта и родителей, куча других мелких бумажек, которые приходилось заполнять в течение учебы. Справка о незавершенном образовании. — Откуда это у тебя? — ошарашенно спросил я, подскакивая на кровати и рассматривая содержимое, будто последнее сокровище в жизни. — Достала, — уклончиво ответила она. — Но ведь никто не знает, где Мс. Адира хранит документы учащихся, — шепотом возразил я. — Как ты могла узнать? Ты была в школе?! — Не совсем, — вновь уклонилась от ответа Дабрия. — Я поймала ее на выходе оттуда. — И как же ты убедила ее отдать документы? — все еще не веря в происходящее, продолжал допрашивать я. — Ну, как тебе сказать, Люц, — она подняла голову и посмотрела прямо в глаза. — У меня свои методы воздействия, которые могут тебе не очень понравиться. Я встал и аккуратно сложил бумаги в верхний ящик стола. Вернулся к девушке и взял ее руки в свои. — Прошу, расскажи мне, почему ты вообще решила туда пойти? — вопрошал я, сжимая ее ладони. — Я все слышала… — прошептала она, вновь отворачиваясь. — Что именно? — Как она вчера на тебя орала! — воскликнула демоница. — Неужели такое поведение является подобающим для работника учебного заведения? К тому же, престижного, как она сама заявляет?! Я грустно усмехнулся. — Там такие стены. Не удивлен, что ты услышала. Уверен, там слышали все. Даже те, кто не хотел. Но зачем ты к ней полезла? — Я не смогла вынести, что к моему близкому другу так дерьмово отнеслись! Это несправедливо! — Да ты у нас борец за справедливость теперь. Но девушка ничего не ответила, и я продолжил. — Тогда нет нужды тебе говорить, что она ждала меня со следующего семестра на учебе, — пробормотал я, в задумчивости сам не замечая, как сильно сжал руки девушке. И очнулся, когда Дабрия пискнула от боли. — Но ведь ты к тому времени уже умрешь! — Ей необязательно об этом знать, — тихо поспорил я. Внизу захлопнулась входная дверь, громко щелкнул дверной замок. Я с облегчением вздохнул. Нужда таиться отпала. Поэтому следующие слова произнес в полный голос. — Наверное, не вляпайся я в такую передрягу две недели назад, может быть, действительно бы пошел со следующего семестра и спокойно доучился. Но повторюсь, сослагательного наклонения в жизни может быть много, а вот слова и поступки — одни. — Вот и я подумала, что твои документы в школе никому не нужны, — удрученно прошептала демоница. — Спасибо, что помогла их достать, — благодарно улыбнулся я. — Мне будет спокойнее, если бумажки полежат дома. А потом, может, мой будущий брат или сестра поселится тут, и Ньют разберет шмотки в комнате. Найдет их. — И все же, ты так легко говоришь о смерти. Это ненормальное поведение. Особенно, для того, кто сам вскоре лишится жизни. — Пояснял же уже, Дабри. На моих глазах долгое время умирал самый близкий человек. Я перестал бояться смерти в тот самый момент, когда мама разодрала ногтями глотку. — Наверное, это чересчур ужасное зрелище, — несмело пробормотала она, зябко поводя плечами. Я лишь хмыкнул. Меж нами на некоторое время воцарилось неловкое молчание, прерываемое моим дыханием. Но один вопрос не давал мне покоя. Все, из-за чего, собственно, я и затеял этот позорный поход в школу. — Зачем к тебе приставала Хлоя? — спросил я, по-прежнему не выпуская ее руки из своих. — Что она хотела? — Спрашивала, кто я такая и почему она раньше не видела меня в стенах «самого престижного учебного заведения нашего городка»? Ее подруги так смешно взяли меня в кружок. Вдруг я сбегу? Весело было наблюдать за их жалкими потугами заставить меня испытывать страх, хотя в той ситуации бояться стоило явно не мне. Совали свои наманикюренные пальчики в лицо. Им и невдомек, что, выпусти я свою теневую сущность, от них бы остались только ошметки плоти на потолке. Явное подтверждение вчерашних мыслей. Настала моя очередь ежиться от неприятного чувства. За то время, что мы провели вместе, я настолько привык к Дабрии в своей жизни и ее доброжелательности ко мне, что совершенно забыл об угрозе, которую она потенциально могла представлять для окружающих. Я забыл, что она самое настоящее орудие убийства. Девушка, умершая более двухсот лет назад и возродившаяся не в облике милого ангелочка, а смертоносного демона. — Прости, что вообще потащил тебя туда, — виновато произнес я, наконец отпуская руки, уже порядком нагревшиеся от моего тепла. — Не знаю, чем думал, когда просил о подобном. Мне не стоило вот так поступать, бросаться в омут с головой. Лучше всего было для начала подумать, а потом только делать. — Ничего страшного, — отмахнулась она. — После такого представления я даже благодарна тебе, что позвал побесить бывшую. Она та еще стерва и откровенно нарывалась на хорошую взбучку. А я почувствовала себя не механическими когтями, тупо выполняющими необходимую работу, а почти живым человеком. Но в очередной раз говорю, это был последний такой случай! Больше не будет! Я усмехнулся и плеснул еще воды. Жажда, ненадолго отступившая, вернулась с новой, удвоенной силой. — Стесняюсь спросить, чем же ты меня вчера отрубила, что сегодня я чувствую себя, словно пятидесятилетний пьяница после лютой попойки накануне? Я даже поесть не успел! — Прости, — потупилась она. — Это побочное действие применения подавляющей силы. Я постараюсь больше так не поступать. — Да что уж, — хмыкнул я. — Другого раза может и не быть. * * * Мы спустились вниз. На часах уже было почти десять часов утра, а живот не переставал напоминать о себе грозным урчанием. Наоборот, казалось, лишь усиливал давление. Вновь заварив травяной чай с кусочками груши и сделав парочку увесистых бутербродов, мы уютно устроились за столом на кухне. И в этот раз даже Дабрия не отказалась от чашечки ароматного напитка. — На самом деле, я была удивлена, вот так близко побывав в обществе людей, — продолжила прерванную тему демоница, прихлебывая не успевший остыть чай. — Почему же? — Я давно умерла, уверена, ты это понимаешь. В то время в обществе царили совершенно другие порядки, да и школы были чем-то экстраординарным, недоступным для всех слоев общества. Несомненно, я обучена грамоте, умею считать и писать, но всему этому упорно училась после смерти. Да и будучи на побегушках у хозяина, конечно, привыкла к живым людям, хотя и давно перестала себя к ним причислять. Но вчера… — она прервалась, сделала еще один глоток, помолчала, прокатывая жидкость на языке, и только потом продолжила. — Меня всегда откровенно забавляла стервозность женского пола, перешедшего через черту гормонального созревания. Хотя нет. Я не права. Многие люди стервозны по своей природе. И то ли этому потакают их собственные родители, то ли окружающая действительность играет против них, усугубляя и без того непрезентабельное зрелище. Смотреть на таких откровенно противно, а общаться — вообще невозможно. — А я в первых же отношениях нарвался на такую, — прошептал я, наконец покончив с последним бутербродом, но так и не удовлетворив тянущее чувство голода. — Хотя и отношениями это было трудно назвать. Я действительно считал ее своей девушкой, но вряд ли со стороны наше взаимодействие выглядело, как настоящие отношения. Да, конечно, влюбленность отнюдь не первая, но вот встречаться посчастливилось именно с такой… — Она точно считала это отношениями. Ты не видел ее недовольное личико, когда вступился за меня, — мягко заметила Дабрия, кладя руку поверх моей. — И она точно ревновала. Но ведь ты утаил часть правды? — О чем ты? — я сделал вид, что ни капли не догадывался, о чем та говорила. И мы оба это прекрасно понимали. — Она ведь прислала не только то сообщение, что ты мне показал, верно? Я ничего не ответил. — Я слышала, как, выходя из кабинета, Хлоя рассказывала подругам, что отправила тебе видео интимного содержания. О нем упомянуть ты не посчитал нужным. Скажи честно, оно было? Девка так бахвалилась этим перед подругами, что мне стало очень интересно узнать, было оно на самом деле. Только не надо врать, Люц. Пожалуйста. — Так если ты знаешь ответ, зачем спрашивать? — усмехнулся я. — Ты же уже в курсе, что видео было. Тогда к чему этот допрос? — Что ж, сука есть сука, — выругалась демоница, чем несказанно удивила. — Непонятно только, чего она этим добивалась? Обычная потаскуха, ночная бабочка, черт ее побери! Учится в школе, малолетка, а снимает порнуху и шлет ее своему бывшему однокласснику. Удивительно, просто умереть можно! На какие эмоции хотела тебя вывести? — Наверное, чтобы я умолял ее вернуться. Она же так горяча в постели. Жаль только, что в ближайшее время, кроме эротического сувенира, ей ничего не светит. Парни на таких, конечно, клюют, но очень быстро разочаровываются, если им нужен не только быстрый и качественный перепихон. Не удержался и засмеялся в голос, хлопая рукой по столу от переизбытка эмоций. Успокоившись, вытер выступившие слезы и продолжил: — Честно, не знаю, какую цель она преследовала, когда отправляла эти файлы. Но раз уж ты попросила говорить начистоту, вынужден признать, качество контента отменное. Девушка усмехнулась. — Верю, но проверять не буду, уж увольте. — А про кровь искусительниц ты серьезно сказала? — поинтересовался я, допивая чай и забирая пустую кружку у демоницы. Дабрия засмеялась. — Конечно. Тебе еще пока не доводилось пробовать кровь разных людей. Но когда ты попробуешь, все изменится. И вот тогда мы с тобой обсудим наши впечатления. — Обязательно обсудим. * * * И вновь мы вернулись на облюбованное место. Снова пришли на балкон и расселись по привычным местам. Дабрия взяла в руки недочитанную книгу, а я захватил телефон, вновь решив глянуть последние новости. Вдруг после вчерашнего школьного представления обо мне кто-то вспомнил? И общественное внимание не заставило себя долго ждать. Сообщений в мессенджере оказалось немерено. Первым решил прочитать сообщения от Рича. И каково было мое удивление, когда увидел там не одно сухое слово. «Привет, Люц. Вот честно, я уж думал, ты того, откинулся. Как был рад слышать, когда Никки вчера сказал, что видел тебя в школе! Жаль только, лично не застал. Перед представлением с Хлоей убежал на следующий урок, а теперь жалею. Столько интересного пропустил! А сегодня еще хлеще!.. Ты бы видел, как Мс. Адира орет на всех, кого только встретит на своем пути! Уж не знаем, чем мы ей так досадили, но она ищет по всей школе какую-то девушку с ярко-зелеными глазами, а не найдя, покрывает всех бранью. И проклинает твое имя всуе!» «А еще, у нее ТАКОООООЙ фингал под глазом! Ты бы видел! Ахаххахаха. Просто жесть!» Не дочитав оставшиеся сообщения, я отложил телефон на столик, разделявший нас с демоницей, и серьезно на нее посмотрел. Девушка последовала моему примеру и тоже убрала книгу. Теперь наши взгляды наконец встретились, не отвлекаемые никакими преградами. — Так какие, говоришь, у тебя методы воздействия? — беспристрастным тоном спросил я, складывая руки на груди. — Тебе не следует о них знать, — спокойно ответила Дабрия, копируя мою позу. — И я уже об этом говорила. — Тогда почему сейчас мне пишет бывший одноклассник и говорит, что горгона бегает по всей школе и ищет какую-то девушку с зелеными глазами? То есть тебя! — не выдержал я. — Почему у нее под глазом фингал? — Она все равно меня никогда не найдет, — безразлично пожала она плечами. — Никто не давал ей право издеваться над беззащитными детьми и орать им в лицо. Тем более, не стоило обижать тебя, моего лучшего друга. Несмотря на то, что между нами ничего не было и все это сто пятьдесят раз было обговорено, последние ее слова оставили приятное послевкусие, но в то же время причинили боль. Я понимал, что на большее рассчитывать просто не мог, но словосочетание «лучший друг», несомненно, было не тем, что я хотел бы прокручивать в голове, будучи в одном шаге от смерти. — И ты только ради меня решила ее проучить? — поинтересовался я, расслабляясь и откидываясь на спинку. — Я просто хотела, чтобы она запомнила, зло не проходит безнаказанно. Таким людям вход в рай заказан. И вот тогда, после смерти, они встречаются с нами. Демонами, бесконечно истязающими их за злодеяния, совершенные при жизни. На ее лице расплылась довольная и мрачная ухмылка, от которой даже у меня против воли поползли мурашки по спине. — Что ж, жестоко, — вынес вердикт я и вновь взялся за телефон. — Не поспоришь. Дабрия усмехнулась и тоже вернулась к чтению книги. Я не стал ничего отвечать на сообщение Ричарда. Он давно привык к подобному отношению с моей стороны. Еще одно неотправленное сообщение не сильно изменит положение дел. Следом шел диалог от Хлои. Я хмыкнул, но открыл его. Сердец в тексте, как прежде, я не увидел, а вот гнева и обиды — хоть отбавляй. И даже одна фотография. Практически порнографического содержания. Но пока остановимся на мессендже. «Люцик! Я не ожидала, что ты променяешь меня на такую… 😤 Это же невозможно! Как ты мог поставить МЕНЯ и эту простушку на одну ступень. Я же гораздо лучше этой паршивой доски! Вот, посмотри!» И следом шла та самая фотография, ради которой Хлоя обнажила свою округлую грудь и бесстыдно выставила набухшие от возбуждения (или холода) соски на камеру. Я вскинул брови, но… Ничего не почувствовал. Точнее, нет, почувствовал. То, что обычно ощущают парни, смотрящие на фото легкодоступной девушки: легкая толика возбуждения, и не более. Чувства, к которым она пыталась воззвать, молчали. Но ей я все-таки решился ответить: «Хлоя, привет. Рад, что ты в добром здравии и не изменяешь своим старым традициям. Качество твоей порнухи отменное, впрочем, как и всегда. Но в этом совершенно нет нужды. Если ты не помнишь, сама же отшила меня пару недель назад. Тогда, когда я только вышел из коматоза после смерти мамы. Потом слезно просила все вернуть, но мне совершенно не было до тебя дела. Ничего не изменилось и сейчас. Ты можешь сколько угодно поливать грязью мой нынешний выбор и вкус на девушек, говоря, что я не умею выбирать. Хорошо, пусть будет так. Только не забывай, что дерьмо, которым ты бросаешься в других людей, остается на твоих же руках. И не забывай, что ты тоже была моей девушкой, пусть и крайне недолгое время. Так, значит, обвиняя мой вкус, а точнее, его отсутствие, ты признаешь, что сама недалеко ушла, и я, выбрав тебя, в очередной раз показал полную безвкусицу. Прошу, не пиши мне больше. И спасибо огромное за твои невероятно душевные фото и видео, что ты отправляла мне все это время. Будет, на что расслабиться на смертном одре» Отправив сообщение, я моментально добавил Хлою в черный список и закинул диалог в архив. Оставался последний человек, вспомнивший обо мне. И кажется, я уже знал, кто это будет.