Зарисовки

      — «…Тише, тише, — шелестели тени, чернильные блики на черных камнях. Следами твоих — не твоих? — преступлений решили опутать и выманить страх. Решили, кружили, ложились, плели, и руки твои уже в камень врос…»       — Хватит!       Голос оказался звучным и напевным, каким не был давно. Как давно? Память отказывалась отвечать на этот вопрос. Подкидывала иные картины: наполненные светом и ароматом благовоний, сквозь который пробивалось пение, и иные, с тьмой подворотен и привкусом крови. Что из этого было реальностью? Что вообще было реальностью? Тени и холод, каменной мантией ложащиеся на плечи? Свет, брызнувший с кончиков пальцев, стоило лишь поднять налившиеся свинцовой тяжестью руки?       Тени истаяли, разбежались, оставляя в одиночестве, но собраться с мыслями никак не выходило. Воспоминания сыпались гроздьями недозрелого винограда, отдаваясь кислинкой на языке.       Юное изможденное лицо, обрамленное рыжими волосами, почти светящееся в неверном лунном свете. Безмятежный покой в золотистом свете. Алые одежды, богатые залы, золото и драгоценные камни. Свободный полет сквозь пространство. Взрыв и пламя. Течение времени, ощущаемое как нечто материальное.       И снова взрыв. И две фигурки, убегающие от демонов.       Она одна из них? Кто она?       — «Кто же ты, кто же? Предводитель ничтожеств. Жертва или спасенье? Лишь твое искупление»… — снова тени запели, снова зашелестели…       — Хватит!       Свет брызнул во все стороны, высветляя изломанные, искаженные очертания мира, наполняя зеленоватую тьму легким золотом музыки, разгоняя — снова — тени, в которых теперь мерещились демоны. Или это и были они?       Верховная Жрица Джустиния. Она? Не она?       С именем воспоминания окрепли.       Если и не она, то какая разница? Теперь есть надежда.