Можно я буду звать тебя хён?

На самом деле Чану не было плевать на своё здоровье, он разумный человек и он правда заботился о себе. К примеру, в его комнате и в студии записи в агентстве под столом обязательно лежали разные пупырчатые шарики, которые он катал ногами, делая массаж стоп. И это правда очень облегчало боль от плоскостопия. Он занимался своим телом, поэтому, конечно, разбирался в питательных веществах и витаминах, и том, как что лучше усваивается. Чан, как и все айдолы, ходил к косметологу и ежегодно полностью обследовался, и как ответственный человек правда соблюдал рекомендации врачей (ну кроме тех, что говорили про правильный режим сна и уменьшение стресса в жизни) Но иногда, ему так хотелось, чтобы о нём хоть кто-то позаботился. С тринадцати лет Чан всё делал сам и конечно ему это нравилось — иметь контроль над своей жизнью и свободу выбора, ну и конечно нести ответственность за свои поступки он может и не прямо-таки любил, но знал, что это и делает его взрослым и крутым. И люди и правда в нём это ценили, Чан всегда так искренне был рад помочь любому, кто к нему обратится. Просто, в один момент он устал, дал слабину и позволил другому человеку это увидеть. Чан правда был так благодарен Минхо, что тот без вопросов принял его слабость, что взял ответственность, и стал играть с ним в эту странную игру. Он верил, что у него получится это прекратить, сказать Лино, что это была дурацкая шутка, поблагодарить его за заботу и закончить всё это... С Минхо было так спокойно и тепло, когда он вел его за руку по больнице, когда ждал его из кабинета, когда шептал на ухо, когда обнимал со спины, когда просыпался вместе с ним, когда успокаивал, когда звал так нежно — Чани~, когда, когда, когда.... Он будто сходил с ума. Все его мысли были заполнены этими моментами и Чан уже не мог думать о Ли Минхо только как об одном из мемберов или как о друге. Он был в ужасе. За столько лет в индустрии Чану столько раз плакались в жилетку о несчастной любви, что трейни, что мемберы одной группы. И Бан всегда старался быть голосом разума. Объяснял риски и последствия, особенно если это была однополая любовь. И сейчас, сейчас Чан начал понимать, почему не все прислушивались к его советам. Тревога росла и в голове стали возникать всё более ужасные и гротескные варианты событий. Он представлял как его с позором выгоняют из JYP, как фанаты его осуждают, как группа разваливается по кускам, как всё плохо ужасно отвратительно... — Сука, сука, блять! — он молотил боксёрскую грушу, не осознавая, что кричит вслух, пока его не прервали. — Хей, Чан, всё нормально? — Блять, отвали, Хан, — не поворачивая головы буквально прорычал сквозь зубы Чан. Он не смотрел, но знал какое недоуменное и чуточку испуганное лицо состроил Джисон. И, какая же мощная волна самобичевания тут же накрыла его, смешиваясь с неутихающей тревогой. Чан, конечно, извинился перед Джисони, и, выпустив пар, взял контроль над своими мыслями, и по истине гениальная идея посетила его голову. Он даёт себе срок - месяц, на эти странные игры и недочувства, а после операции говорит, что-то типа: "Бро, спасибо за помощь в трудную минуту, дальше я сам". Конечно упрямый Лино сразу не отстанет, но ему же станет лучше после операции и больше не нужна будет эта опека. И когда он всё же сдастся, Чан уйдет ещё сильнее в работу, к тому же там не за горами начало их мирового тура и там явно у него не будет даже минуты свободной. И время. Время лечит, и он забудет эти непонятные мысли (Чан даже про себя не решался дать этому какое-то название) Бан Чан не учёл одного, время может играть и против него тоже. Месяц подходил к концу, а его странная внутренняя лихорадка лишь нарастала. Физические упражнения уже не помогали выплеснуть всё скопившееся напряжение. И видимо он действительно дошел до края в своем отчаянии, потому что обратился за помощью к своим друзьям. Безусловно он не говорил об этом ни с кем из детишек, Чан пошел к своим знакомым сонбэнимам и хёнам. Конечно, он не говорил прямо и не изливал душу, просто как будто невзначай спрашивал про их опыт в отношениях, как они это совмещали с деятельностью айдола, думал спросить про принятие своей ориентации, но это было бы слишком очевидно. Один из дней был особенно плохим, потому что Минхо был слишком заботлив, тактилен и даже не острил в своей обычной манере, а Чану слишком всё это нравилось. И он не спал уже больше суток и был так измотан, наверное, поэтому он всё и рассказал. У него была дружеская встреча с Чонгуком вечером, они не были близкими друзьями, у них никогда не было разговора по душам, но всё случается впервые. Пара рюмок соджу, вкусное мясо и приватная комната в ресторане. — Чонгук-а, а правда, что у тебя были отношения с Тэхен-щи? — как будто только поняв, что сказал, Чан затараторил, — Бля, прости это было ужасно неуместно, мне не стоило это говорить, извини. — Оу, ты что, тоже в кого-то влюбился? В кого-то слишком близкого, да? — он молчал какое-то время, испытующе смотря на Чана, тот нервно делал какие-то бессмысленные телодвижения. — Я расскажу, но взамен, я жду твою историю, окей? — Чан молча кивнул. — Ну, мы начали встречаться до того, как BTS стали популярны, мы были молодые и слишком влюбленные, чтобы чего-то бояться. Разумеется, мемберы знали, отношения абсолютно невозможно скрывать, когда вы все буквально живёте в одной квартире. Агентство тоже узнало в конце концов, от них тоже ничего особо не скроешь. Я только сейчас понимаю какая же бешеная у нас была везучесть. Что ещё рассказать? — Чонгук неловко почесал голову, — Ну расстались мы из-за кучи разных причин, в общем то мы просто выросли из этих отношений и всё обговорили с психологом, так что мы смогли остаться друзьями и сохранить позитивную атмосферу во всей группе. Но это было непросто конечно. Были и ссоры, и крики, между нами, с Тэ и с остальными ребятами. — А как, как ты вообще принял свою ориентацию? — Чану было очень неудобно, но раз уж начал, то надо идти до конца и принимать последствия, своих неосторожных слов. — О, пожалуй дело было и правда в возрасте, мы пробовали и экспериментировали в силу тех ограничений, что накладывались на трейни и айдолов. И я в целом не люблю долго ломаться и сомневаться, решил — делай, чувствуешь — говори. У Тэхена было не так, он довольно трудно всё это принимал, но это не моя история, прости. — Да, конечно, я понимаю, спасибо тебе что рассказал, правда, ты мне очень помог, — Чан рассыпался в благодарностях в попытке оттянуть момент, но его прервали. — Хэй, Чан, не юли, давай рассказывай. Я понимаю это может быть сложно, но поверь, бро, тебе станет легче, — Чонгук потянулся через стол и похлопал его по плечу. — Кхм, да. В общем особо нечего рассказывать. У меня есть некоторые проблемы со здоровьем и Минхо мне помогает и ну, понимаешь, заботится обо мне и всякое такое. И почему-то я не могу перестать о нём думать и, — тут Чан замолчал, он правда очень не хотел говорить, но Гук был с ним честен и откровенен и он должен был отплатить ему той же монетой, — в общем, ну я же его хён и он всё ещё обращается ко мне формально, хотя остальные этого не делают, и он такой серьезный и холодный и у меня есть этот образ милого айдола и он спросил почему я веду себя с ним как макнэ, а я попросил разрешения называть его хёном, — Чан выпалил это всё на одном дыхании периодически перескакивая на английский, и теперь сидел запыхавшийся и покрасневший, не решаясь поднять взгляд. — Воу, бро расслабься. Серьёзно Чан, всё нормально. Боже, Минхо всегда был красавчиком в него любой бы влюбился, — Чонгук пытался говорить осторожно, видя, насколько животрепещущая это тема для Чана, но, по правде говоря, не силён он был в таких разговорах, поэтому пытался вспомнить, что-то из сессий с психологом, — В твоём желании нет ничего неправильного или ненормального. Я уверен ты уже много раз обдумал все возможные варианты и про агентство, и про карьеру, но скажи мне, ты с Минхо-то говорил о своих чувствах? — Нет, да правда, ну о чём тут говорить и... — Чан, ну вот попробуй послушать себя со стороны. — Ну мне же всю жизнь нравились девушки, почему вдруг, и мы же столько лет уже знакомы. — Ох бро, давай я дам тебе контакты проверенного психолога, или попробую устроить вам встречу с Тэхеном... Ладно, смотри, то, что тебе понравился парень, не значит, что тебе не могут больше нравится девушки. — Я би, — Чан вздохнул, — Конечно я все это изучал и всякое такое, просто, почему так внезапно? И это так не вовремя. У нас тур, потом камбэк и ещё один японский камбэк и мы рассчитываем на новые номинации и ещё столько всего! — Ну смотри, пока твоя тактика — это игнорирование и отрицание своих чувств, я правильно понимаю? — Да я же не отрицаю, просто… — Ой да не надо мне тут, так вот, ответь мне на один вопрос, Чан, твоя тактика работает? — Блять... — глаза Чана расширились, и он уставился куда-то в одну точку просто в стену, — ты прав, чёрт, ты прав. Это совершенно не работает. Ну может время поможет забыть и всё такое? — Неа, это всё фигня, время не помогает, в твоём случае. Ты просто борешься сам с собой и чем дольше ты это делаешь, тем больше устаешь, и в конечном итоге ты либо сдашься и признаешься в своих чувствах и себе, и Минхо, либо ляжешь в больничку с каким-нибудь нервным срывом или ещё чем хуже. — Да, да я читал что-то про психосоматику и болезни от нервов. — Вооот, так, давай-ка выпьем. За удачу в твоих любовных делах! — они чокнулись рюмками. *** Месяц стремительно заканчивался. Чан сидел в студии и на автомате сводил новый трек. Бин переписывался с кем-то в телефоне, Хан рядом с ним спал, свернувшись в клубочек. Тишину нарушало только клацанье мышки. — Кажется всё! — Чан откинулся в кресло и развернулся к ребятам, — Слушаем! Он включил минусовку, пропевая некоторые строчки. Эмоции выходят из-под контроля В моих мыслях лишь ты, я не в порядке Во мне так много противоречивых эмоций —Йоооу! Это круто чуваки! Это точно будет заглавка! — Джисон был снова полон энергии, тут он заглянул в телефон, — Ладно я отойду за кофе, вам взять? — Один пойдешь? — удивлённо приподнял брови Чан. — Неа, мы с Йени договаривались, он уже ждёт. — Мне айс американо. Чан просто отрицательно помотал головой. — Окей, не кисните тут без меня, я скоро! На какое-то время комната снова погрузилась в тишину. Чанбин писал свою часть песни, а Чан искал в архиве, какой-нибудь затерявшийся алмаз. У них было много треков, которые компания по той или иной причине не одобрила, но всегда можно попытаться ещё раз. Не зря говорят вода камень точит. — Так почему всё-таки такой концепт? Неужели так вдохновился какой-нибудь дорамой? — не понятно было спрашивает он серьезно или просто из любопытства (На самом деле верны были оба варианта). — Просто надо пробовать что-то новое, так почему бы не любовный концепт? — Чан очень-очень надеялся, что этого ответа хватит, но зная Бина надежды были не велики. — Серьёзно, не держи нас за слепых дураков, очевидно, что с тобой что-то происходит, и путем долгих размышлений (и чтения лирики) я раскрыл это дело, — Чанбин выдержал театральную паузу, — Ты влюбился! Чан со вздохом развернулся к нему. — Ты же не отстанешь да? Великий детектив, скажи ещё что знаешь в кого? Громкий возглас Бина прервал его. — Точно! Stray kids будут полицейскими, которые расследуют дела. Ну и любовь надо как-то привязать сюда, но нам подходит скажи? Мы же не можем просто вернуться со слащавым песнями о любви это не наш стиль. — Любовь — это преступление. Вот всё и связалось, — Чан горько усмехнулся, стараясь скрыть своё внезапно испортившееся настроение. — Гениально, гениально, — Чанбин бормотал и бешено строчил текст в телефоне. Рассказать или не рассказать? Чан кажется ушел слишком глубоко в размышления, пока громкий голос друга не вернул его. — Так, это всё конечно хорошо, но не думай, что я забыл, что ты фактически признал, что влюблен. Ну кто она, выкладывай. Вы уже встречаетесь? Она из индустрии? Сказать или нет? Да или нет? — Кхм ну во-первых это не она, а он. И да это человек из индустрии, и он не знает о моих чувствах. И ты знаком с этим человеком. Сказать или нет? — Это... — Это Минхо верно? — перебил его Чанбин, — прости я не мог сдержаться. — Это что, так очевидно? — Ну если жить с тобой в одной общаге и иметь глаза и мозги, то можно догадаться. Кажется, Джинни что-то подозревает, он как-то говорил про вас, насчёт остальных не знаю. — Чёрт, — Чан обхватил голову руками, уперев локти в колени, — как тупо... — Так почему ты не поговорил с Лино обо всём? — Я был так поглощён своими чувствами и принятием того, что мне могут нравится и мужчины тоже, что, если честно и не думал может ли Минхо ко мне что-то испытывать. Блять, я такой дурак. — Ну, друг, тут уж вариантов нет либо страдай и дальше пиши любовную лирику пока не вычерпаешь из себя все чувства, либо идёшь и признаешься. Шансы у тебя есть, мы же как-то давно обсуждали все эти любовные вопросы и Минхо говорил, что гей. — Ты же никому об этом не расскажешь? — Обижаешь бро. Я могила. Но не тяни со всем этим вот тебе мой совет. — Ну что, стариканы, плесенью тут ещё не покрылись? — Джисон ворвался в студию. На кофе, принесённом Ханом, они продержались до утра. Чану, конечно, нужно было поспать (хотя бы попытаться), потому что сегодня был тот самый D-day. Уже привычная компания — менеджер, Бан Чан и Лино, ехали всё туда же — в больницу. Минхо крепко обнял его в коридоре, его лицо было закрыто маской, но Чан по глазам видел, насколько он сейчас переживает. Менеджер похлопал его по плечу. — Удачи! На самом деле всё оказалось не так уж и страшно. Благодаря современным технологиям ему даже ничего не резали, а использовали ультразвук. Дали список таблеток и рекомендаций по уходу, сказали приходить через неделю, если не будет никаких осложнений и отпустили домой. Вот они все снова в машине, менеджер рассказывает, как получилось изменить расписание и высвободить целых два выходных для восстановления. (Компания дала бы Чану полноценный отдых, если бы он согласился обнародовать всё перед группой и stay, но Бан Чан остаётся Бан Чаном) Наконец они дома и теперь их только двое. Остальные ребята всё ещё работают и в общежитии стоит непривычная всепоглощающая тишина, которая постепенно заполняется неловкостью. Кажется, вот и настал момент для давно необходимого разговора, но готовы ли они задать вопрос? И готовы ли услышать ответ?