WRYYYYYYYYtober

      Как и подобает авантюристу, активно участвующему в приключениях, у Томаса за прошедшее время накопилась своя маленькая коллекция шрамов. Вообще, их должно было быть ещё больше, но целебные зелья и магия Жизни хорошо делали свою работу. Пожалуй, иногда даже слишком хорошо.       Среди его шрамов в визуальном плане лучше всего выделяется скопление отметин в районе правой лопатки. И причина возникновения у него интересная: какая-то деревянная тварь из леса под Бруклином с псионическими способностями. В какой-то момент этот недоэнт начал швыряться кусками своего тела, и Томаса частично зацепило. Помнится, после задания из него ещё битый час занозы выковыривали…       Но эти шрамы, как почти все остальные, относительно свежие, полученные за этот год с лишним. У трети из них нет какой-то интересной истории — парочка получена на тренировке, ещё несколько по неосторожности и так далее и тому подобное. Однако, был один, что действительно можно назвать старым. Длинный шрам на внутренней боковой поверхности левого мизинца. Из-за своего необычного местоположения его редко когда замечали и ещё меньше народу знали полную историю его появления…

***

       Человек и полуэльфийка не сводили взгляда с чашки из тонкого фарфора, украшенной причудливыми фиолетовыми узорами. Покрывавшая гладкую поверхность сеть трещин свидетельствовала о том, что посуда попала в передрягу… Причём довольно недавно. — Думаю, клей уже высох, — задумчиво произнёс Томас. — Тогда сейчас сполосну и пользуйся на здоровье.       Ни ему, ни Юноне раньше не приходилось заниматься чем-то подобным, а потому восстановление её чашки убило добрые полдня и ещё несколько часов, пока клей не просох. Однако, оба студента Валенсии сочли результат удовлетворительным, а заодно зареклись быть аккуратными и не ставить посуду на край стола.       Томас коснулся крана кончиками пальцев, посылая в него небольшой заряд маны и тем самым заставив идти воду. — Спасибо, Томас, — улыбнулась Юнона. — Представить не могу, как бы в одиночку с эти…       Её оборвал на полуслове тихий хруст и вскрик парня. Не столько от боли, сколько от неожиданности. — Чёрт, кажется, слишком сильно сжал! — прошипел Сойер, засовывая кровоточащий мизинец под струю воды.       Чашка вновь превратилась в осколки. Разновидность фарфора, из которого она была сделана, не вынесла надругательства в виде падения со стола и последующих процедур с клеем, таким нехитрым способом высказав своё «Фи» сложившейся ситуации.

***

— Чашка? — не поверила Адель. — Серьёзно? Причём после склеивания! Ну ты даёшь, братец Томас! — Да, рэйвенклодский фарфор — он такой, — хмыкнул Сойер. — Дико дорогой и дико хрупкий. Ломается чуть ли не от первого чиха! — А вы его не могли магией починить? — Мы тогда были на том этапе обучения, когда преподаватели придерживают нас строго в рамках выбранной специализации. И ни у меня, ни у Юноны заклинания восстановления в список изучаемого не входили. «Так что мы успешно просрали дорогую чашку, а у меня появился крутой шрам со странной историей,» — добавил про себя Томас.