Изнанка режима

      Спустившись вниз под громкую музыку, Кадзуха увидел все те же знакомые лица, цветные костюмы, вспышки веселья. Не было никакой напряженной беседы, в которой стиляги думали о том, а не прекратить ли им встречаться на время. Он вновь оказался среди них серым пятном, только теперь несущем в руках серп и молот комиссии Снежной. Пусть нож тупой, но его хватит, чтобы разрезать ту же сетку на платье у Линетт. Хватит, чтобы причинить боль и разорвать это пестрящее красками полотно. — О! Ты чего там застыл! — воскликнул со стороны Тарталья, вновь первым замечая того, кто пришел.       Как же хотелось Кадзухе также поздороваться, но за его спиной уже столпились люди, желающие пройти дальше. Прямо над ухом доносились разговоры одногруппников и недовольство тем, что они не могли пройти дальше, пока сердце литератора невольно сжалось в преддверии чего-то ужасного.       Нет, он так не мог. Просто не мог. Он больше не мог чувствовать на себе эту толстую удавку, невидимые чужие руки, сжимающие горло, и выносить парик, сдавливающий голову, словно шлем, не подошедший по размеру.       Судорожно рассматривая всех присутствующих, Каэдэхара замер, устремляя свой взгляд в сторону только недавно встреченного парня. Конечно студент предполагал, что он будет как-то связан со стилягами, но до сих пор еще ни разу его не видел на встречах. Это на долю секунды отвлекло от тяжелых и гнетущих размышлений.       Ризли стоял с бокалом вина около барной стойки, о чем-то переговариваясь с Лини, и явно не замечал того, что происходило в отдалении, у самого входа. — Эй! Ты чего встал! — воскликнул Дима, толкая Кадзуху в спину, чтобы он выступил вперед, привлекая все внимание на себя.       Он хотел повернуться и раскинуть руки в стороны, чтобы преградить дальнейший путь своим одногруппникам, но забыл отпустить в кармане нож и теперь все выглядело куда нагляднее любых объяснений. — Это не то… — только хотел было сказать Кадзуха, чувствуя, как сердце в груди начало заполошно биться, будто и вовсе выходя из строя.       На него смотрели все. И самым строгими, самыми хищными и холодными были голубые глаза, от которых мурашки бежали по всему телу, от которых вся душа, все тело покрывалось глубокими язвами, а дыхание сбивалось. — И вот нужно было вам такое устраивать, жили бы спокойно в Снежной, — вперед вышел Дима со своими ножницами, и почти ринулся вперед, также как и стиляги ринулись разбегаться, но… — Стоять! — выкрикнул Каэдэхара прежде, чем смог что-либо обдумать и сообразить, а потому сейчас, когда внезапно его голос возымел свое действие и люди застыли на месте, недоуменно поворачиваясь в сторону общего знакомого, винтики в голове литератора закрутились.       Кадзуха вышел вперед, отбрасывая в сторону свой и так тупой нож, после чего повернулся к одногруппникам лицом. — Каз, и что ты делаешь? Ты с ними заодно, не так ли?! — воскликнул Дима, на что дыхание в груди студента сперло.       В первые посетив вечеринку стиляг он мог вернуться к нормальной жизни, второй раз посетив тоже мог, даже начав встречаться со Скарамуччей, он в любой момент мог вернуться на давно изученный маршрут, но теперь пути расходились в разные стороны, больше нельзя было хитрить и пытаться сидеть на двух стульях. Хочет ли он спокойно прожить свою жизнь, или же хочет наслаждаться каждым моментом, ничего не стесняться и избавиться от цепей, сковавших с самого рождения? — Да, — сначала едва слышно проговорил Кадзуха, но заметив, как дрожит голос подавил в себе желание убежать куда-нибудь, где его не найдут и не достанут. — Да! Я с ними! И… Вы сами не думали о том, насколько абсурдны все правила нашей страны?! Вы рвете и портите одежду тех, кто просто хочет жить так, как им хочется, и одеваться во что хочется! Это неправильно, неужели это действительно настолько важно… Нет, это важно! Важно то, что ты носишь на себе, твой образ, это ты сам и… — никто не слушал.       Кадзуха прекрасно видел этот укор, осуждение и пренебрежение в глазах одногруппников. Ненависть из-за его слов? Нужно было бежать. Каэдэхара не был дураком, который верил в силу слов и дружбы, он знал, что они не остановятся, но вместо того, чтобы начать разрушения… — А чем ты отличаешься от них, чтобы говорить такие слова? — задал кто-то вопрос со стороны стиляг.       Надо же, Кадзуха даже не заметил момента, когда музыка остановилась, теперь же позволяя слышать все и всех. — Точно, ты не из нашей группы, даже если встречаешься с одним из нас! — поддакнули какие-то девчонки со стороны. — Стойте-стойте, — Тарталья попытался усмирить группу, пока литератор продолжал ощущать на себе взгляды. — Точно, ты никак не отличаешься от нас, — хмыкнул Дима. — Просто трус и пацифист, что и требовалось доказать. Хватит этих бестолковых разговоров, Каз, ты ведь обещал нам сегодня помочь, помнишь? Или хочешь, чтобы я всем рассказал, о том, что ты за монстр такой?       Внутри литератора закипела настоящая ярость. Даже сейчас он смел упоминать о том, что знал. Давил на больное, и это больное ныло последние несколько дней сильнее всего. Не было ни одного лекарства, чтобы заглушить эту тупую боль в груди, этот страх. И пока люди вокруг не понимали, бежать им или слушать разразившийся спор, Кадзуха схватил свой парик бросая его под ноги одногруппнику. — Пожалуйста, смотрите, — прошипел Каэдэхара через зубы. Страшно, его должны были закидать камнями, ведь он, черт побери, обычный демон, явившийся в Снежную назло всем ее жителям. — Если вы не остановитесь, я тоже не остановлюсь, — бросив взгляд исподлобья, парень побежал первым. И салки начались.       Снова этот шум и крики, оборачиваться не хотелось, парень знал, что увидит, но его перехватили за руку оттаскивая в другую сторону. — Не туда! — крикнул Скарамучча, мельком бросая взгляд на тех, кто уже попал под раздачу слегка потерявших из виду свою цель студентов. Те набирали обороты своей остервенелой хищности не так резво, а потому многим стилягам удалось под шумок покинуть помещение прежде, чем оказаться облитым клеем, с отрезанными волосами или испорченными нарядами.       Только сейчас Кадзуха наконец понял, что даже если не смог вразумить одногруппников, то хотя бы дал время тем, с кем действительно хотел иметь дело, уже от того становилось легче на душе. Также легко, как порывы ветра с улицы, куда оттащил его Скарамучча, развивали белые волосы с алой прядью.       В этот раз бег оставлял после себя не только привкус адреналина. Парень чувствовал, что сделал свой первый шаг в сторону того, что считал правильным, в сторону собственной свободы. Это было волнительно, было страшно, было так, словно кто-то ввел в кровь наркотик. Это чувство пьянило, как и пьянило чувство единения с теми, кто успел выбежать вслед за ними со Скарой.       Обернувшись на своего парня, Кадзуха не смог сдержать какой-то совершенно безумной довольной улыбки. Почему-то казалось, что рядом с художником он все больше и больше превращался в адреналинового наркомана, желающего бежать вперед без остановки. — Молодежь, давайте в машину! — крикнул обогнавший всех Ризли, теперь же ковыряющийся в замке двери у водительского сиденья.       По наитию Кадзуха послушал того, с кем уже был знаком и сам потянул Скарамуччу в сторону открывшейся перед ними двери, занимая задние сидения, на которые успела залезть и Линетт. Ризли быстрым рывком занял водительское сидение, пока рядом с ним сел еще и Тарталья. — Разве у тебя нет своей машины? — спросил водитель, выкрутивший руль в сторону дороги. — Она у девушки моей сегодня, — усмехнулся парень, тут же поворачиваясь назад, чтобы рассмотреть собравшихся. — Так вот, что за сокровище ты прятал, — довольно усмехнулся он, оглядывая Кадзуху. — Не твое дело, — от чего-то огрызнулся Скарамучча. — Не мое, так не мое, мне вот больше интересно, почему ты села не в машину Лини, а к нам, — улыбнулся Аякс, переводя взгляд на девушку с высоким зачесом на волосах и в коротком блестящем платье с сеткой на подоле.       По началу ответа никакого не последовало. Ждать пришлось около минуты, но все же Линетт заговорила, пока машина встала в небольшую пробку около светофора. — Мы с ним поссорились, — сложила она руки на груди. — Я просто не стала отказываться от вашего предложения. — Чтобы вы с ним и поссорились, — недоверчиво хмыкнул Скарамучча, поправляя манжеты черной рубашки с широкими рукавами. — Скажи честно, во всем действительно виноват твой брат? — Нет, — четко и наотрез бросила девушка, после прикрыла свои глаза, явно думая, что еще можно было сказать. — Он бывает принимает странные решения, но он бы не стал из-за тебя подставлять всю нашу группу. Он тут не при чем. — Конечно, для тебя он белый и пушистый, ты же его сестра, — повел плечами Скара. — У меня есть вопрос, — влез в только начинавшуюся перепалку Кадзуха. — Я предупредил Итэра, что моя группа собралась устраивать облаву, он не передал вам?       В машине на секунду воцарилась неловкая тишина, которую решился прервать самый смелый в этой собравшейся группке. И нет, то был вовсе не Скарамучча. — Понимаешь, такое дело… Предупредить, он предупредил, и сам потом ушел, но… Мы до сих пор не могли определиться с тем, кто во всем виноват, и решили подождать, а к тому, что ему передал это ты оказалось еще больше вопросов, — неловко почесал рыжую макушку Аякс. — Надеюсь, больше таких вопросов нет? — спросил Скарамучча, перехватывая литератора за руку. — Он такое шоу устроил, не думаю, что тут должны быть вопросы, — отозвался водитель машины, заворачивая в какой-то переулок, останавливаясь и выключая фары. — А ты кто вообще? — не церемонясь спросил художник с подозрением глядя на Ризли. — Ни разу тебя с нами не видел. — Да он мой друг, — махнул рукой Тарталья, перебрасываясь взглядами с водителем. — Кого куда нужно отвозить? — с легким вздохом спросил парень. — Меня домой, — первым изъявил желание Тарталья, но вот с остальными было не все так просто.       Кадзуха, хоть и напитался смелости выкинуть свой парик, но теперь задумавшись о том, что ему придется возвращаться в коммуналку без него, чувствовал, как по телу проносится легкая дрожь. Не хотелось, очень не хотелось. И не одному ему. Скарамучча тоже сидел в непривычном молчании, а о Линетт и не стоило говорить. Раз она поссорилась с братом, естественно, что девушке не хотелось возвращаться домой. — Так… Тогда все, кроме Аякса ко мне, — прочувствовал атмосферу Ризли, и несмотря на то, что адвокат тоже потянул руку за то, чтобы устроить совместную ночевку, оказался высажен около своего дома.       Возвращаться в это место было даже немного неловко. Кадзуха ведь буквально на днях уже доставил проблем хозяину квартиры, и вот сейчас снова, но, по всей видимости, Ризли был вовсе не против, вновь пересказывая правила нахождения в его доме: — Холодильник, ванна в вашем распоряжении, в мою комнату ни ногой, никаких продолжений вечеринок, можете переодеться в то, что найдете. Если с утра меня не застанете, просто захлопните дверь. Кадзуха, присмотри за ними, ты уже был у меня, знаешь, где что находится, — практически строгим тоном сказал Ризли, после чего достаточно быстро собрался и ушел, а куда именно можно было только догадываться. — Ты уже был у него? — сверля взглядом дверь, чуть холодно переспросил Скарамучча, на что Каэдэхара неопределенно повел плечами, уж очень не хотелось ему рассказывать обо всем произошедшем за последние дни. — А еще, — художник развернулся, обхватывая ладонями лицо студента. — Откуда на тебе столько синяков?       Точно, а ведь Кадзуха и думать о них забыл, хотя темное пятно на щеке должно было привлечь не мало внимания еще со стороны преподавателей, но те видимо решили не вдаваться в подробности — приносит задания, и то хорошо. Да и единственным, кто до сих пор обратил на это внимание был Итэр, ну и парочка жителей коммуналки, которых удалось застать перед выходом. — Мы из-за этого и поссорились с братом, — ответила вместо Каэдэхары Линетт. — Я хотела бы попросить прощения за него, подобное… Я совершенно не одобряю.       Скара резко повернулся на девушку, нахмурившись. По тому, как морозно стало вокруг, стало понятно насколько он полон холодной злости и стремления прямо сейчас направиться к Лини и прописать ему столько же, сколько сам Кадзуха получил от Димы. Нужно было с этим что-то делать. — Ничего страшного, я в порядке, — улыбнулся Каэдэхара, пытаясь сгладить атмосферу, но едва ли это получилось бы просто так. — Не недооценивай ме…       Резкий, пусть и не сильный удар, пришедшийся в бок, заставил литератора скрючится, гулко выдыхая. Подобного он точно не ожидал. — Как же, в порядке он, — шикнул Скарамучча. — И вообще, какого хрена ты пошел вместе с этими уродами? Чтобы эффектно сбросить с себя свой парик? — все не мог успокоиться художник, бросая молнии, и в сторону своего парня, и в сторону Линетт. — У меня не было выбора, — недовольно сжал губы Кадзуха, выпрямляясь, но все еще чувствуя, как постреливает в боку от удара. — Если бы вы послушали Итэра, все было бы в порядке. — Едва ли, — заметила девушка, задумчиво прикладывая пальцы к подбородку. — Он сказал, что ты предложил ему присоединиться к облаве, и из-за того что Скарамучча поручился за тебя, мы решили, что это напрасные наветы. Если быть честной, я хотела уйти, и предлагала это сделать Лини, но он только отмахнулся, да и сам Скарамучча не стал что-либо предпринимать. Поэтому мы от части расслабились, — объяснила она.       Кадзуха замер на добрые несколько секунд. Ему конечно же было приятно такое доверие, но в их ситуации, он бы бежал от каждого шороха, не то что от слов о прямой угрозе. Пришлось перевести взгляд в сторону художника. Он то уже должен был понять, что литератор не говорит в пустоту. — Постойте, раз Лини не стоит за всеми этими облавами, тогда кто? — зацепился за один преследующий его вопрос Каэдэхара, на что никто ответа естественно не имел. — Давайте обсудим это после ужина и душа, — предложил Скара, первым отправляясь исследовать незнакомую ему квартиру.       Для начала в душ конечно же пустили девушку, в преддверии чего художник выкопал из хозяйского шкафа безразмерную футболку с аппликацией рок-группы и протянул Линетт прямо в руки. С такой вещью даже штаны искать не придется. И только стоило стиляге скрыться за дверьми душа, как Кадзуха тут же почувствовал на себе недовольный взгляд. — И что теперь собираешься делать? — ждать Скарамучча явно не умел. — Ты о чем? — чуть улыбнулся литератор, но отступая все дальше от своего парня, почувствовал, что его прижали к стене, и не только вопросом, но и физически. — Я про парик, — выдохнул Райден, рассматривая лицо Каэдэхары, словно впервые. — Все твои одногруппники узнали, не боишься, что к вам в университет придет следственный отдел? — Ну фактически… — Кадзуха отвел взгляд в сторону, чувствуя, что на него давят со всех сторон, после чего выдохнул и зачесал длинные пряди за голову. — У меня проблем не будет, это ведь не краска, и не знак протеста, я просто с рождения такой. И на паспорте у меня фотография меня без парика и линз. Даже если за мной придут, не смогут задержать.       Неожиданно Каэдэхара почувствовал, как Скарамучча уткнулся лбом в его шею, гулко выдыхая. В такой позе, да еще и в чужой квартире… Студент находил в этом что-то неправильное, может от того и положил ладони на талию художника, чтобы чуть-чуть его отстранить от себя, но похоже, что Скара трактовал подобное действие на свой лад.       Прижавшись макушкой к прохладной стене, Кадзуха и моргнуть не успел, как его уже поцеловали. Правда все было не так как обычно. Хотя, в какой момент поцелуи стали обычными для него? Губы мягко мяли друг друга, не было страсти, но чувствовалось что-то совершенно иное, отчего сердце зашлось в безумном ритме. Прерываться не хотелось от слова совсем. Даже тогда, когда Скарамуча положил свои руки на плечи своего парня, подхватывая кончиками пальцев его пиджак и потянул тот вниз, заставляя ткань упасть и повиснуть в области локтей.       Резкий трезвон заставил оторваться от этого неописуемо приятного занятия, которое заставило голову помутнеть на добрых несколько секунд, но повторившийся противный звук звонка входной двери одернул обоих парней. — Да чтоб тебя, — прошептал себе под нос Скара и побежал проверять через глазок, кто именно просился в гости к Ризли.       Кадзуха же практически не сомневался в том, кто это был, и сейчас же тупо и немного неловко доснимал с себя пиджак. Сердце еще билось и останавливаться не хотелось, а оборачиваться в сторону виновника сего торжества чувств оказалось еще тяжелее. Казалось, стоит глазам встретиться, и Каэдэхара уже со всей ответственностью заявит, что он влюбился. Окончательно и бесповоротно. Хотя, кто бы не влюбился? Кто бы не захотел влюбляться в такого странного и чересчур загадочного парня, решившего «просто попробовать»? От подобных мыслей литератор даже приложил ладонь ко лбу, а после и к щекам, которые по ощущениям, огнем горели. — Хэй, давно не виделись, — поздоровался вошедший Тарталья, и что-то в этой ситуации вызывало ностальгию. — Я что… — Да ты, блять, опять находишь время, — чуть более агрессивно, чем обычно выпалил Скарамучча, и обернувшись в его сторону, Кадзуха мог поспорить, что все же заметил легкий румянец на ушах студента. — И чем это вы таким занимались у моего друга в гостях? — улыбнулся Аякс, закрывая за собой дверь и снимая обувь.       Он, как чувствовалось, был тут уже не один раз, так что быстрым шагом прошел на кухню, попутно удивляясь, что еще никто не поставил чайник и не навертел бутербродов, потом разбавил атмосферу парой шуточек, и после прихода Линетт из душа, отпустил туда же Кадзуху.       На то, чтобы все помылись и собрались потребовалось около часа времени, что, в общем то, не так много. Зато чего было много, так это людей, за небольшим столом, плотно вжатым в угол кухни. Откопать лишний стул тоже оказалось не так просто, — он оказался завален верхней одеждой в коридоре, — но в конце концов все расселись и теперь осматривались по сторонам с большей заинтересованностью и спокойствием. Кадзуха уже знал эту атмосферу, но из вежливости спрашивать не стал, зато Скарамучча наконец озвучил вертящийся вопрос на языке. — Этот парень у своей бабушки квартиру отнял?       Тарталья, как человек знающий больше всех собравшихся, лишь посмеялся, постукивая чайной ложкой по стакану, пока размешивал в чае сахар. — Нет, ему на работе выдали. Но такой он человек, — пожал плечами он и откусил бутерброда. — На бабуфку пофож, — добавил он пережевывая. — Я его раньше не видела у нас на вечеринках, но так как вы с ним вместе пришли, спрашивать не стала. Он точно никому о нас не проболтается? — весьма серьезно уточнила Линетт, поправляя непривычно широкую майку на себе. — Не беспокойтесь, он — могила. Да и это вы скорее его не застали. Первые вечеринки мы с ним и Розой проводили, так что человек проверенный, — успокоил троицу адвокат, после чего откинулся на спинку стула и посмотрел на Кадзуху, который к этому моменту успел снять с себя линзы и оставить их в шкатулке, которую всегда носил в кармане брюк. Просто порой глаза начинали слишком сильно болеть. — У меня вот больше вопросов к Кадзухе, — улыбнулся Тарталья, тут же подставляя руку под голову и приближаясь к нему «больше позволенного», от того получил ладонь на лицо от Скара и тихое: «Отодвинься». — Ладно-ладно, понял, твое сокровище я трогать не стану. Да и зачем, если у меня свое есть? — раскинул руки адвокат. — Да ты… — шикнул художник, уже желая набросить пару интересных ругательств на друга, но все же не стал. — Мне тоже интересно, — подняла руку Линетт, которая единственная из всей группы не притронулась к своей еде, только чая выпила. — Во-первых… почему ты носил парик? А во-вторых, как ты попал на эту облаву?       Что ж, подобных вопросов нельзя было избежать, а потому Каэдэхара и не стал ничего утаивать, рассказывая все, как есть. И про свою болезнь, и про шантаж со стороны Димы, и даже про то, как он пытался самостоятельно всех предупредить, но в итоге получилось невесть как через Итэра. — Да, Гриша обычно в шесть вечера уже идет домой, да и место сменил, — выдохнул Тарталья, складывая руки на груди. — Главное, что ваши не догадались вызвать полицию, проблем было бы куда больше.       Все дружно вздохнули. Вот только от облегчения это было или же наоборот от понимания, что просто так их не оставят. Нужно было обсудить самое главное — то, что не требовало отлагательств. — Думаю, не стоит начинать с фразы: «Кто за всем стоит?», — предположил Кадзуха обращая внимания на себя. — Но все же, если предположить, что не Лини рассказывал о местах сбора, то тогда, кто именно? — Лини не мог, я это точно гарантирую, — практически огрызнулась Линетт, после чего тяжело вздохнула. — Да, он порой творит глупости, особенно из-за Скарамуччи, но до такого не дойдет. В конце концов, что бы ты ни говорил, — она повернулась к художнику. — Ему это не выгодно. Правительство тогда будет держать наше ателье на коротком поводке, а значит, что и вещи будут куда дороже, и отшивать их придется при жестком надзоре. Поэтому мы не можем допустить, чтобы наше тайное производство нашли. — Тогда кто же, черт его дери, это может быть, — выдохнул Скара, зарываясь в свои волосы.       В это время Кадзуха также упорно думал, но ему никто не приходил на ум. В конце концов он был новичком во всей их группе, а потому и идеи сводились лишь к знакомым лицам. Вряд ли это был кто-то из их четверки, о Ризли он ничего не мог сказать, также как и о Грише, торгующем вещами в заброшках, еще был Роза, но его парень тоже плохо знал. Итэр оставался одним единственным вариантом, но только лишь потому, что с ним довелось общаться больше, чем с остальными. Поэтому подобные выводы могли лишь все запутать. — Кажется, у нас не получится теперь так часто встречаться, — немного печально подвел итог Тарталья. — Пока мы не выявим преступника, дело слишком опасное. И у меня далеко не всех получается от штрафов и тюрем спасать, вы знаете.       Скара с Линетт кивнули в подтверждение этого факта. И опять же, Каэдэхара все еще не был в курсе полных дел. — Давайте бить на опережение, — с легкой усмешкой отпил чая художник, и с твердым стуком вернул кружку на стол. — Устроим мятеж.       Аякс с подобного предложения присвистнул, а вот Кадзуха кое-что вспомнил. — Постой… Ты же не собираешься использовать мою идею? — с подозрением спросил он своего парня. — Какую идею? — Линетт явно вовлеклась в предложение местного заводилы. — Будем одеваться в обычной жизни также, как и на наших встречах, нарисуем плакаты, граффити, привлечем остальную публику к проблеме, — объяснил Скарамучча.       Да, это был именно тот план, которым Каэдэхара вырыл себе могилу, но отступать по всей видимости было уже поздно. Если художник всерьез нацелился на это, даже при том, что его мать не последнее лицо в Снежной, то и он обязан поддержать, как зачинщик идеи. — Скара, я всегда знал, что ты долбанутый на голову, но не настолько же, — нахмурился Аякс. — Нам всем придется бегать от полиции, а касаемо меня, я не смогу вас поддержать, потому что именно я ваши задницы из говна вытаскиваю. — В любом случае так оставлять все нельзя! — взвился Райден, чуть ли не подскакивая с места. — Почему мы должны выглядеть как все?! Почему нас ровняют под одно?! Война с Инадзумой уже осталась в прошлом, так какой смысл и дальше затягивать общество в узел и делать послушных рабов. Насколько я знаю, Царица не собиралась воевать ни с кем еще как минимум лет пятьдесят. У нас попросту на это бюджета нет! В стране дефицит, а наши находки рвут и клеем заливают. Блядская страна, — судорожно вздохнул Скарамучча и впился руками в голову.       Да, вероятно, из-за его семьи, дело политики касалось его чересчур часто. Сложно было винить парня в том, что ему было сложно мириться с происходящим и вжимать себя в эти рамки.       Аякс понимающе похлопал друга по плечу, после чего и сам вздохнул. Взгляд его сделался словно неживым, тоже изменение произошло и с Линетт, которая опустила голову, от чего сырые пряди коснулись стола. Кадзуха же не знал, как себя вести. Ему тоже было не весело от мысли, что мир, который он открыл для себя остается в пределах каких-то тесных помещений, но, возможно, он просто уже настолько привык быть изгоем и всеми порицаемым, что для него все казалось обыденным. Его родителей пару раз пытались лишить родительских прав из-за цвета волос сына, даже пытались депортировать из страны, ведь то было наследственное, все всегда указывали на его внешность, но до сих пор все обходилось. Возможно поэтому ему было сложно представить, что не обойдется и сейчас. — Если ты решишься на это, я не смогу остаться в стороне, — выдохнул и Кадзуха, заставляя Скарамуччу посмотреть на себя. — В конце концов это была моя идея, я не могу отказаться от своих слов, верно? — улыбнулся он, чем явно приободрил художника. По крайней мере его глаза напитались хоть какой-то надеждой. — Я пас, — подняла руку Линетт. — Если меня заметят в подобном образе на улице, и к нам нагрянет милиция будет крайне плохо. Вам лучше искать поддержки среди наших студентов, или тех, кто не связан с режимом напрямую и не имеет своего бизнеса. Думаю, Роза не откажется поучаствовать. — Я и не рассчитывал, что все смогут так отчаяться, — усмехнулся Скарамучча. — Но что на счет тебя самого? — спросил Тарталья. — Не боишься так подставлять свою мать? Этот удар придется не только по тебе, но и по твоей семье.       Лицо художника перекосило и он снова опустил голову. Если так задуматься, никто не хочет предавать родительское доверие, хотя Каэдэхара сильно сомневался в том, что в семье Райден хоть что-то от него оставалось, по крайней мере по отношению к сыну. — Я подумаю над этим, — сухо произнес парень, допивая свою кружку. — Да, тяжелый разговор выдался, — вздохнул Аякс, доедая свой бутерброд. — Давайте лучше переведем тему. Как вам Ризли? Разве не забавный?       С этого момента атмосфера и правда расслабилась. Часы за обычными разговорами пролетали незаметно, а следующим днем была суббота, так что никто не спешил ложиться спать. Кадзуха не мог вспомнить ни одного раза, чтобы он так долго с кем-то общался, да и в принципе не ложился спать, как положено. И все же, к трем часам ночи, пришлось разложить матрасы в гостиной и улечься абы как. Линетт, как единственную девушку, положили на диван, Тарталья тут же занял место ближе к батарее, словно бы ее уже включили, и таким образом Кадзухе со Скарамуччей досталось место прямо посреди комнаты. Вот только… Не спалось.       Литератор никак не мог перестать думать. В голове бродили мысли обо всем и вся. Как Скара планировал проворачивать свои аферы? Кто был истинным преступником и как ему самому было возвращаться в коммуналку и на учебу? Парик ведь потерял. Пусть запасной так же хранился в шкафу, но что-то в студенте теперь отрицало его. А ведь какой был смысл? Если все и так уже все узнали? Вестись на страхи прожитых лет не хотелось. — Кадзуха, ты спишь? — спустя час после отбоя раздался тихий шепот со стороны.       Осторожно перевернувшись на другой бок, Каэдэхара встретился глазами со Скарамуччей, который, по всей видимости, так же не мог и глаз сомкнуть. Вот только больше он ничего не говорил, словно мысленно пытаясь что-то передать литератору. Вот уж и впрямь загадки на ночь. Где в срочном порядке купить экстрасенсорные силы? — Не сплю, — ответил Кадзуха, наблюдая за тем, как непривычно ворочался студент. От части это было даже забавно. — Обними меня уже, — спустя пару минут гляделок, Скара, пересилив себя, уткнулся головой в пуховую подушку, видимо, чтобы скрыть свое смущение.       От такого захотелось легко посмеяться, вот только тревожить остальных Каэдэхара не стал, просто пододвинулся ближе к парню, приобнимая за плечи и фактически залезая под его одеяло.