Двигаться дальше

Чужая голова аккуратно опускается на плечо. Мягкие волосы нежно щекочут щёку. Сердце на секунду замирает, а затем снова начинает биться с лёгким трепетом. Поезд трогается, а Сынмину кажется, что он даже не дышит, лишь бы не потревожить сидящего рядом Хёнджуна, который так уютно устроился на его плече. Парень чувствует тепло от чужой головы, которое растекается по всему телу, даря некое умиротворение. Вагон слегка покачивается из стороны в сторону, стук колёс обволакивает и усыпляет. Сынмин склоняет голову и укладывает её на чужие мягкие красноватые волосы. Становится вдвойне теплее и спокойнее, пока в голове не всплывает - а если бы это был Джуён? Сынмин любит Хана. Правда, любит. Просто сложно было так легко выкинуть из головы этого длинноволосого музыканта, по которому О убивался несколько лет. Но пока в мыслях парня были блестящие локоны, которым завидовали все девчонки в параллели, и шоколадные глаза, в голове его объекта обожания плотно засели басовые партии, струны, гитары и его собственная музыкальная группа. Джуён удивленно хлопает своими длинными ресницами и глупо смотрит на парня напротив. Подходящих слов он подобрать не может, вот и стоит тут, как рыба, которую выбросили на берег. - Ты можешь ничего и не говорить, Джу, - негромко усмехается Сынмин. - Я просто посчитал, что ты должен знать. Мне ничего от тебя и не нужно, правда. Просто я хотел всё тебе сказать, чтобы затем двигаться дальше, - и парень тепло улыбается. В его глазах нет ни боли, ни грусти, словно он каждый день признаётся кому - то в любви, получая в ответ тишину и ошалевшие глаза. Джуён было открывает рот, чтобы всё же что - то сказать, но слова застревают где - то в горле. Сынмин понимающе кивает, словно слышит мысли Ли, и добавляет: - Надеюсь, мы сможем остаться хотя бы хорошими знакомыми, - и уходит. Он выглядит пустым и спокойным, хотя был в шаге от того, чтобы разрыдаться прямо в мёртвой тишине коридора, который сейчас казался бесконечно длинным. Сынмин давно готовился к этому признанию. Он давно всё понял, всё решил и продумал. Давно выбрал отказаться от своей любви. Парень понимал, что это бессмысленно. Молчать тоже было бессмысленно. Ещё в детстве О осознал, что лучше быстрее оторвать пластырь и пережить секундную боль, чем медленно, по чуть - чуть тянуть за краешек, оттягивая момент. Но если он всё уже решил, то почему же так сука больно? Хёнджун трётся головой о плечо Сынмина, сползает ещё ниже на сидении и снова затихает. О находит холодную руку парня и переплетает их пальцы, делясь своим теплом с вечно ледяным Ханом. Ехать им ещё долго, вагон почти пуст, лампы горят своим тусклым светом, словно кто - то забрал себе всю их яркость. Глаза слипаются, и Сынмин прикрывает их, позволяя себе окунуться обратно в мысли и воспоминания. Если бы "в нужном месте, в нужное время" было человеком, то это бы был Хан Хёнджун. Он перевелся в их группу в начале октября, особо ни с кем не общался, ведь все уже успели разбрестись по определённым компашкам и не особо горели желанием впускать в свой устоявшийся круг общения кого - то нового и незнакомого. А Сынмин тогда остался один. По своему собственному решению. После своего признания он закрылся, перестал ходить на тусовки, общение с другими свёл до минимума. От Джуёна и его компании отдалился до уровня "просто хорошие знакомые". Другие ребята не понимали, что произошло с вечно весёлым О, который привлекал к себе внимание, много шутил, рассказывал всё о своей жизни и делился новостями из мира моды, кино и музыки. И только Ли провожал его грустным взглядом, но не доставал его и не пытался что - то изменить, ведь в голове так упрямо крутились "просто я хотел всё тебе сказать, чтобы затем двигаться дальше". Сынмин правда надеялся, что сможет легко преодолеть всё и смело пойти дальше, не оглядываясь назад. Но душа, в отличие от разума, так легко не отпускает. Хёнджун не пытался ни с кем общаться, кроме Сынмина. Он словно почувствовал, что тот нуждается в ком - то. Словно почувствовал тонкий аромат одиночества, который вился вокруг парня, такой до боли знакомый аромат. Так встретились два одиночества, которые нашли утешение друг в друге. Сынмин не сразу понял, что полюбил Хана. Ему казалось, что он больше никогда никого не полюбит. Так было бы проще. Так не было бы больше больно, не нужно было бы разбираться в себе, что - то выбирать. Но Хёнджун был такой мягкий, нежный, всегда был рядом, в самый ужасный период жизни, когда казалось, что больше никогда не найдёшь сил двигаться дальше. Хан стал спасательным кругом, снова подарил лёгкость в теле, раскрасил серый мир в пастельные и кофейные оттенки. Он был словно кот, который приходит тогда, когда безумно болит где - то в области груди, укладывается на больное место и начинает громко мурчать, делясь своим теплом и излечивая все раны. Таким был Хёнджун. Тогда Сынмин понял, что кажется влюбился. И пускай в голове всё ещё был образ парня с гитарой, он становился всё прозрачнее, уходил на второй план, медленно уступая своё место кому - то другому. Хёнджун никогда не говорил ни о гитарах, ни о музыкальных партиях, всё его сердце было отдано книгам. Он мог часами говорить о любимых произведениях и биографиях разных авторов, а О внимательно слушал все его рассказы с лёгкой полуулыбкой на губах. Первым признался Хёнджун. Он сделал это так легко и непринуждённо, что внутри Сынмина, кажется, что - то сломалось. Просто разорвалось на тысячи мелких кусочков, не оставляя шансов на выживание. Вместо ответа наружу полились слёзы. Хан мягко прижимал его к себе и успокаивающе гладил по спине, шепча что - то в макушку. А Сынмин продолжал плакать, уткнувшись в чужое плечо и вдыхая нежный лавандовый запах. А потом наружу полились не только слёзы, но и слова. И О вывалил на Хёнджуна все свои переживания и страхи. И всё это время Хан так нежно и тепло смотрел на Сынмина, так понимающе кивал и внимательно слушал. Парня ещё никто так никогда не слушал, никогда не был рядом. Хёнджун приковывал к себе, в нём хотелось утонуть, как в самом большом и тёплом свитере. И Сынмин тонул, растворялся в чужом тепле и любви. Он тоже любил Хёнджуна. Поезд довольно резко притормаживает, и парней дёргает в сторону. Сынмин резко открывает глаза и обеспокоенно смотрит на Хана. Тот поднимает голову и сонно трёт глаза, а поезд после остановки снова размеренно и спокойно продолжает своей путь. О вытаскивает из кармана проводные наушники и быстро распутывает провода, которые как обычно переплелись между собой. Пара ловкий движений, и вот он уже протягивает один наушник Хёнджуну. Тот втыкает его в ухо и снова укладывается на чужое плечо. Сынмин вставляет наушники в гнездо и включает их любимый плейлист, который они составляли вместе, добавляя те треки, которые ассоциировались у них друг с другом. Музыка негромко звучит в ушах, переплетаясь со стуком вагона. Руки парней снова сцепленны вместе. Сынмин смотрит на отражение Хёнджуна в стекле напротив. Он выглядит таким маленьким и уязвимым, но таким родным и таким его. И пускай в голове, где - то в отголосках сознания, всё ещё всплывает длинноволосый парень по имени "Джуён", Сынмин знает - Хан для него теперь целый мир и его он не оставит, чтобы двигаться дальше.