Картины Ужаса (Новелла)

На Кэ Сюня надели наушники. Всякий раз, когда по его телу пробегал болезненный электрический ток, в наушниках слышались бесчисленные холодные голоса, говорившие с насмешкой и отвращением, наполняя его уши оскорблениями.  — Мертвый гей, извращенец, отвратительный, уступающий свиньям и собакам, зверь, грязный, мерзкий, бесстыдный, отброс общества, мертвый гей, мерзкая тварь, мертвый гей, умри ужасной смертью, отправляйся в ад, прыгни в жаровню и сгори заживо. Что ты делаешь? Ты чудовище, идущее против морали и человечности. Мертвый гей. Мертвый гей, мертвый гей, мертвый гей... Эти ужасные слова ранили сильнее, чем любые раны, нанесенные топором или мачете. Разрушение тела было всего лишь причинением боли, но разрушение духа и веры было жестокой и бесчеловечной пыткой.  Такие холодные и полные ненависти слова попирают человеческое достоинство и веру. Со временем человек всё больше убеждается, что он действительно зверь, грязное создание, недостойное быть человеком, отвергаемое и пристыженное всем на свете. Если бы это презрение и унижение были ощутимыми, то Кэ Сюнь, вероятно, покрылся бы густой мокротой и утонул в навозе.  Это было так, словно его раздели догола и бросили в грязь, окружив пристыженными взглядами самодовольных мужчин, которые наблюдали за ним. Они смеялись, зажимали носы и презирали его, как грязную лужу. Они спросили:  — Мертвый гей, ты знаешь, что нужно каяться? Кэ Сюнь поднял голову от грязи и скривил губы в полуулыбке.  — Иди к черту со своим раскаянием. Лао-цзы родился геем и умрет геем, и всё равно останется геем в аду. Даже когда изменится небо и земля, Лао-цзы не изменится! Данные на дисплее отчаянно колебались, в то время как электрический ток постоянно пробегал по телу Кэ Сюня через наконечники проводов. Его тело снова и снова сжималось от боли под воздействием электрического тока, едва не ломая кости.  Му Йиран посмотрел на Кэ Сюня, который был весь в поту, как будто его только что вытянули из воды. Он увидел, как пальцы Кэ Сюня впились в подлокотник, Му Йиран схватил его за руку и крепко прижал к себе.  № 282 остался стоять рядом с дисплеем. Му Йиран осмотрел все уголки и детали, которые только можно было осмотреть, но так и не смог найти подпись.  С другой стороны, несколько серых фигур с хирургическими инструментами в руках медленно собрались вокруг Чжу Хаовэня. Они общались друг с другом, как будто выполняли обычную работу. Их голоса звучали невнятно, и даже с близкого расстояния было трудно разобрать, что они говорят.  Ресницы Му Йирана внезапно задрожали, и его палец слегка шевельнулся над телефоном. Он нажал на кнопку записи и, повернувшись к микрофону, произнес низким голосом:  — № 282, где подпись Кан Лая? Закончив разговор, он нажал "стоп", а затем "воспроизведение".  Из динамика донеслась цепочка невнятных слов, произнесенных его голосом. Он не понимал, о чем идет речь, но № 282, казалось, понял.  № 282 пошевелил потрескавшимися и серыми губами и издал низкий, невнятный звук. Му Йиран нажал на кнопку записи, а когда № 282 закончил говорить, он нажал на воспроизведение.  — Я Кан Лай… Зачем вам нужна моя подпись? — раздался из динамика голос № 282, мягкий, но безразличный.  — Нам нужна ваша подпись, чтобы уйти отсюда, — сказал Му Йиран.  — Уходите отсюда…Уходи отсюда... — произнес Кан Лай, № 282, голосом, полным меланхолии и печали. — Да... вам следует уйти. Ему тоже следует уйти отсюда…Жаль, очень жаль…Я не смог забрать его...  Через руку, которой Му Йиран держал Кэ Сюня, он почувствовал, как тот сильно дернулся от удара током, как будто его кости сжались в комок. Му Йиран снова спросил низким голосом.  — Кан Лай, где подпись? — Я... могу написать её... прямо сейчас.. .— мягко сказал Кан Лай.  Он протянул свои тонкие серые пальцы и постучал ими по груди Му Йирана. — Сначала напиши на нем. — Му Йиран указал на Кэ Сюня.  — Я... я не тороплюсь... — голос Кэ Сюня был очень слабым и дрожащим. — Хао… Хаовэнь…быстрее... Острый конус, использовавшийся для лоботомии, уже был вставлен в глазницу Чжу Хаовэня.  — Пожалуйста, помогите. — Му Йиран указал на Чжу Хаовэня.  Кан Лай повернулся и осторожно подошел к Чжу Хаовэню. Его пальцы коснулись груди парня и написали слово "Кан Лай" на его теле. Вокруг тела Чжу Хаовэня вспыхнул тусклый свет. На свету появилась рамка с фотографией, и его тело исчезло в рамке.  Кан Лай вернулся и посмотрел на Му Йирана.  — Кого ещё ты хочешь спасти? Но заговорил Кэ Сюнь.  — Йиран... спроси его... может ли он перейти... в другую лабораторию... Му Йиран сразу понял, что он имел в виду, и посмотрел на Кан Лая.  — Не могли бы вы, пожалуйста, отправиться в остальные три лаборатории и спасти всех наших товарищей? Кан Лай непонимающе посмотрел на Му Йирана темными глазами и спросил его. — Вы с ним... вы влюблены друг в друга… вы встречаетесь?  Это "вы" относилось к Му Йирану и Кэ Сюню. Шея и голова Кэ Сюня были зафиксированы кожаным ремнем, и поэтому он не мог поднять глаза, чтобы увидеть выражение лица Му Йирана. Его уши также были наполнены злобными голосами, доносившимися из наушников, и он не мог отчетливо расслышать ответ Му Йирана. Ближе к концу он услышал только голос Кан Лая, "переведенный" по телефону, грустный и нежный, с легкой улыбкой.  — Он... очень... похож...на моего любимого...такой же упрямый... своевольный... и... ласковый… Я надеюсь, вы двое... дорожите этим... Кэ Сюнь потерял сознание при слабом освещении. До его ушей донесся тихий голос, похожий на прохладный ветерок ранней осенью, дующий чистым, глубоким голосом.  Кэ Сюнь открыл глаза и посмотрел в направлении голоса.  Му Йиран сидел на диване перед окнами от пола до потолка, опустив глаза и тихо разговаривая по мобильному телефону.  Яркий солнечный свет за окном обволакивал его тело, заставляя бледную кожу и белоснежную рубашку на верхней части тела отражать мягкий свет. Его волосы были ещё немного влажными, как будто он только что принимал душ, и влага придавала его глазам и губам более яркий и живописный вид. Кэ Сюнь облизал потрескавшиеся губы, в горле у него пересохло. Но он не издал ни звука. Он просто продолжал лежать на боку, не моргая глядя на Му Йирана.  — ...Ммм, я получил электронное письмо, — Му Йиран продолжал вполголоса разговаривать по телефону. Его взгляд упал на стеклянный кофейный столик перед ним, где стоял прозрачный стакан, наполненный чистой водой, в которой отражался солнечный свет. — ...Пожалуйста, выполните необходимые процедуры за меня. Завтра я полечу самолетом и позабочусь о сопутствующих вопросах, таких как перенос могилы. Я сделаю это сам… Да, и всё, до свидания.  Му Йиран повесил трубку, повернулся и встретился взглядом с лежащим Кэ Сюнем.  — Ты должен взять на себя ответственность за меня, — хрипло сказал Кэ Сюнь, но это не помешало ему совершить второе преступление. Он плотно завернулся в простыню, чтобы придать себе жалкий вид человека, растерзанного диким зверем.  Культурный зверь взял стакан с водой, стоявший перед ним, подошел и встал у кровати. Две пуговицы на воротнике его рубашки были расстегнуты, демонстрируя определенный похотливый аскетизм. Кэ Сюнь пожалел, что не может нацепить на переносицу очки в золотой оправе, а затем затащить этого человека в постель.  — Встань и выпей немного воды. — Му Йиран бесстрастно посмотрел на него, восприняв то, что он только что сказал, как пуканье.  Кэ Сюнь сел и послушно взял стакан:  — С остальными всё в порядке?  Он выпил воду. На самом деле, это был глупый вопрос. С остальными, должно быть, всё в порядке, иначе Му Йиран не сидел бы здесь так мирно и не поил его водой.  — Да. — Му Йиран взял пустой стакан Кэ Сюня. — Ты ещё хочешь пить? — Да. — Кэ Сюнь радостно сел на кровать и посмотрел на него сияющими глазами.  — Встань и налей сам. — Му Йиран развернулся и безжалостно ушел.  ...  Кэ Сюнь упал на кровать и перевернулся, придерживая простыню. Половина его лица была зарыта в подушку, другая половина смотрела на Му Йирана, который откинулся на спинку дивана. По какой-то причине его телефон постоянно вибрировал от новых сообщений. Вздохнув, Кэ Сюнь спросил его:  — Неужели у тебя никогда нет отдыха от работы? Ты занят бизнесом до того, как приходишь в картину, и после того, как выходишь с картины, ты постоянно занят. Неужели борьба со смертью в мире картин решается так просто? — А как же иначе? — Му Йиран взял ярко освещенный телефон, его тонкие пальцы двигались по экрану. Кэ Сюнь почесал затылок, размышляя об этом. Если придавать слишком большое значение вхождению в картину, как должна была продолжаться жизнь?  Даже если пришлось бы бороться в картине до конца, всё равно нужно продолжать жить, чтобы прожить хотя бы на один день дольше. Если позволить картинам разрушить реальность, тогда в чем смысл жизни?  Кэ Сюнь встал с кровати и пошел в душ. Му Йиран забронировал номер в отеле, поэтому одежды Кэ Сюня там не было. Однако одежда на нем промокла от пота, и ему не во что было переодеться после душа.  Он вышел, обернув вокруг талии банное полотенце, Му Йиран посмотрел на него с мрачным выражением лица. Кэ Сюнь сказал:  — Не волнуйся, я не собираюсь тебя соблазнять. Я просто хотел спросить, могу ли я временно одолжить что-нибудь из одежды.  Му Йиран мысленно пережил очень жестокую битву между небом и человеком, но в конце концов он встал с мрачным лицом и достал из своего багажа брюки и рубашку.  — А ты не одолжишь мне ещё и нижнее белье? — Кэ Сюнь отчаянно пытался нащупать что-то на грань опасности. — Я не издеваюсь над тобой.  — Одевайся и проваливай, — холодно сказал большой босс, изо всех сил стараясь отодвинуть голову собаки.  Кэ Сюнь вздохнул и присел на край кровати, чтобы надеть брюки.  — Я никогда не прибегал к такой хитрой операции - носить брюки без нижнего белья. — он застегнул рубашку и поправил одежду. Затем он опустил взгляд и сказал. — ...Не мог бы ты одолжить мне пиджак, чтобы прикрыть выступающую часть? Му Йиран холодно посмотрел на него, но он слегка замялся, когда увидел Кэ Сюня. Человек, привыкший к повседневной одежде, внезапно сменил стиль на благородный и элегантный. Этот контраст произвел сильное визуальное впечатление.  Особенно Кэ Сюнь.  Без небрежного декора в виде свободных брюк, пара стройных и прямых, но с крепкой мускулатурой ног, обтянутых стилизованными брюками, идеально смотрелись. Брюки придавали его упругим и дерзким ягодицам более элегантный и благородный вид, что выглядело очень сексуально. Гладкая рубашка подчеркивала его узкую талию, делая прямые плечи ещё более мощными.  Кэ Сюнь выглядел совершенно другим человеком, чуть менее рассеянным и чуть более... кокетливым.  — Немного тесновато.  Кэ Сюнь, который не привык к официальной одежде, присел на край кровати и опустил взгляд на свою промежность. Растрепанные пряди волос на макушке полностью демонстрировали его "неуклюжесть".  После того, как Му Йиран ответил ещё на два звонка, Кэ Сюнь подошел и сел на диван напротив. Взяв в руки стеклянный стакан, он посмотрел на него и спросил:  — Что случилось с Кан Лаем?