проснись.

«В памяти остается только хорошее То, что прожито, то, что не прожито Эта зима Радость в облаках проседью Звезды жемчужной россыпью И апрельский снег И все хорошо На щеке - след от твоих веснушек На сердце - след От тебя на сердце - ожог На сердце ожог»

Ната прожила ещё три дня. Об этом мне рассказала её мать, которую я по счастливой случайности встретил сегодня на улице. Вообще, я был глубоко шокирован, когда она меня узнала. Женщина сначала поведала мне, что вообще не хотела меня когда-либо ещё в жизни видеть, но всё равно «смилостивилась» надо мной. Лицо её, правда, совсем не было задето скорбью по умершей дочери, что слегка поразило. Эти трое суток были тяжелы для Наташи. Состояние резким толчком ухудшилось, потому девушка лежала, не вставая с кровати. А последнюю ночь она и вовсе прожила на одних обезболивающих. Перед глазами у меня тогда пролетела вся жизнь. Все воспоминания, все чувства. Всё, абсолютно всё. Я не мог себе допустить, чтобы Ната умерла. Но видимо сам поспособствовал этому. Да, я даже сейчас, после того, как всё закончилось, чувствую большую вину. Внутри поселилась бездонная дыра, и с каждым днём она разрастается, впивается всё глубже и глубже. В грудной клетке целый день стоит жуткая боль. Я не хотел. Я ведь искренне не хотел, чтобы всё так закончилось. Но тот последний разговор... видимо оставил свой след. Я даже не смогу передать словами, насколько мне жаль.

***

Мама позвонила ближе к вечеру. Сказала, что в честь дня города у нас в городе устраивают салют. Она наверняка как всегда насмотрелась новостей моего города, а не своего. Ну или же просто хотела найти способ меня хоть как-то развеселить. Конечно, никуда идти мне не хотелось. Хотелось остаться дома, лежать на кровати и жалеть, в очередной раз жалеть. Но все воспоминания, связанные с Наташей, нагнетали на меня, давили огромной тенью, из-за чего пришлось всё-таки встать, одеться и пойти. На улице в это время уже стояла плотная мгла, но на площади всё горело яркими огнями. Люди были повсюду. Они веселились и создавали шум. Я любил с самого детства смотреть на фейерверк. Эта радость никогда ничем не передавась. Наконец все замолкли, а вдалеке кто-то прокричал: «Салют!» И вправду, на небе появились яркие розовые и золотистые огни, в хороводе разлетающиеся в разные стороны. Я воодушевлённо смотрел на это зрелище, но не было радости, наоборот, на глаза наворачивались досадные слёзы. Вмиг перед глазами появился полупрозрачный силуэт девушки. Ната, ярко улыбаясь, уходила вслед за погасающими огнями салюта, протянув руку. Наверное, я больше никогда не смогу смотреть на салют, как раньше. Он теперь будет ассоциироваться с ней - такой невесомой и воздушной. Но уже неживой.

«На сердце - след, на сердце - ожог и цветущие ивы В памяти - кадры неснятого фильма о нас с тобой Ты уходишь, а я остаюсь в землю вкопанной И салют над Москвой-рекой. Прощай»