проснись.

«Скажу пока «прости» И утоплюсь в сети. Останусь взаперти, Мне места не найти.» где же ты, anazed

Дела были плохи. Ната куковала в этой чёртовой больнице почти все дни, а выпускали её домой только на выходные. Девушка искренне не понимала, зачем она проводила всё своё время в четырёх стенах, ведь с ней ничего не делали, не водили ни на какие обследования и тому подобное, ведь всё это она прошла ещё на первой неделе своего пребывания в больнице. Многие врачи, с которыми виделась Наташа, по началу сильно удивлялись тому, насколько запущена была её болезнь. - Странно, обычно к нам в отделение приезжают люди с первой-второй стадией, - со вздохом пробубнила врачиха, которая делала девушке ЭЭГ. И может быть она действительно удивлялась происходящему, но Нату эта фраза уже никак не трогала. Она просто вздыхала в ответ, проговаривая про себя: «А я что, знала, что всё так серьёзно?» Но к третьей неделе пришлось уже смириться с существованием какой-то левой штуки в голове и с тем, что жить девушке осталось недолго. Но Наташа очень сильно переживала из-за того, что свои последние месяцы она проведёт в больнице. Ната не могла вообще хоть что-то делать, когда со всех сторон на тебя давят четыре стены, эти длинные коридоры, которые не освещаются по ночам и дети. Дети с точно такой же болезнью, как и у девушки. Только вот у них у всех были в основном первичные стадии заболевания. Некоторые ходили уже без волос из-за химиотерапии, у кого-то под глазами были огромные синяки, а одна девочка из той же палаты, что и Наташа, почти весь день лежала под капельницами. И вот, наконец-таки Ната едет домой на свои заслуженные выходные. На улице в последнее время заметно похолодало, но снега, на удивление, всё не было и не было. Видимо, все осадки, заготовленные природой на осень, выпали ещё в начале сентября, когда дожди шли беспрерывно, а по не асфальтированным дорогам было страшно ходить, будто идёшь по гололёду, а не по грязи. Проходя мимо маленькой аллейки, девушка неосознанно вспомнила про ситуацию на прошлых выходных и слегка вздрогнула.

***

Впервые за всё времяпровождения в больнице Наташу отпустили домой. Но туда бы она точно не пошла, поэтому отправилась на автобус. Ну а транспорт привёз её к её любимому месту, где она была уже тысячи раз. Совсем рядом находился торговый центр, в котором наверняка к вечеру соберётся куча народу, но в том дворе, где сидела Ната, почти никогда не было людей. Дело в том, что дома́ в этом дворе были построены как бы квадратом и заходили в этот квадрат лишь жители этих домов. Ну а двор сам по себе был ужасно маленьким, что даже детской площадки тут не было. Чувствовала девушка себя ужасно и в физическом и в психическом плане. Тело последние два дня жутко ломило, а зрение испортилось не на шутку, из-за чего пришлось в быстром темпе искать новые линзы на очки. Также Наташу мучило то, что она не отвечала Нугзару. А тот, между прочим, сильно за неё волновался. У Наты сердце начинало болеть, когда она с утра заходила в соцсети и снова видела новые сообщения от парня. Девушка не могла сказать ему, что с ней случилось. Херейд лишь знал от врачей, которым трезвонил ещё в самый первый день, что она живая. Ната понимала, что она поступает очень глупо. Но она просто не видела выхода из ситуации. Наташа не хочет, чтобы Нугзар, её любимый Нугзар, страдал вместе с ней и смотрел, как она умирает на глазах. И девушка очень часто думала об этом, но просто не могла придумать, как всё это решить. От одной мысли, что они могут расстаться, Нату кидало в дрожь. Наташа сидела на старой лавочке, обхватив себя руками и тихонько качаясь. Она невзначай вспомнила про день, когда они с Херейдом начали встречаться. Да, вечером всё было хорошо, они поцеловались, но днём у них произошла первая ссора, из-за которой Ната тогда очень сильно переживала. Теперь же она просто улыбается над этой ситуацией. Но девушка заметила сходство. Прямо сейчас она опять сидит на лавочке, правда на другой, и снова понимает, что натворила всякую пургу и не знает, как из неё выйти. Просидев так минут пять, Наташа стала чувствовать себя ещё более паршиво, из-за чего уткнулась носом в колени, чтобы просто ничего больше не видеть. Но вдалеке кто-то крикнул «О, Ната», и девушка стала молиться, что ей показалось. Её потрепали по волосам, и Ната поняла, что беды не миновать. Подняв голову, она заметила перед собой Мишу. Дыхание сбилось, а сердце слегка больше заколотилось. Парень ни на грамм не изменился за эти две недели. По нему было видно, что он знал, где находилась Наташа всё это время. И от этого стало ещё хуже. Миша вовсе не улыбался, и это насторожило. Он слегка хмурился, наверняка от внешнего вида девушки - лицо слегка осунулось, синяки под глазами стали ярче, а кожа побледнела. - Как ты себя чувствуешь? - спросил парень, возвышаясь над Натой. - Честно? Плохо, - тихо ответила она. - Почему ты ничего ему не говоришь? - вопрос ударил стрелой по сердцу. Да, Миша знал всё. - Пожалуйста, не говори ему, что видел меня, он же тогда весь город перероет, - в страхе затараторила девушка. - Нугзар очень сильно за тебя переживает, Нат. Я не смогу молчать. - Дай мне неделю. Я сама ему всё расскажу, - отстранённо закивала Наташа. - Хочешь знать, что он тебе пишет каждый день? - Миша продолжал давить на Нату. - Хочу, - она виновато опустила взгляд, а парень протянул телефон. - Он просил у тебя прощения, вот скрин неотправленных сообщений, - на экране было будто большое письмо, в котором Нугзар просит простить его, хотя сам не понимает за что. Ната отдала телефон и снова уткнулась носом в колени. Слёзы уже накатывались, а руки дрожали. Хотелось выкинуть себя на помойку. Она - ужасный человек.

***

Домой хотелось возвращаться только потому, что больничный интерьер уже реально надоел. А вот «любимая» мама ни капельки не надоела Наташе, да и видеться с ней особо не хотелось, поэтому девушка в квартиру заходила с таким недовольным лицом, будто ей испортили всё, что только бывает в этом мире. - Ну привет, - холодно поздоровалась мать. Ната и не сомневалась в том, что не обрадует женщину своим приездом. - Ага, привет, - тихо промямлила в ответ Наташа, проходя в свою комнату. - Скажи мне честно, - резко начала говорить мать, а девушка вся сжалась, пытаясь предугадать, чего такого могла узнать эта настырная женщина, - ты специально всё вот это вот закрутила, да? Чтобы в школу не ходить? Ната округлила глаза. Ей в спину сейчас летели самые обидные слова в её жизни. Серьёзно? Как она только могла так думать? - Я с тобой разговариваю, - продолжила мать, - ты совсем не ценишь то, что у тебя есть. Мне пришлось приехать в эту чёртову больницу из-за тебя, я вся на нервах из-за тебя, в школе мне пришлось выяснять, что произошло. И всё только из-за тебя одной! Наташ, ты меня так скоро к могиле сведёшь, тебе не кажется? - женщина сделала перерыв на три быстрых вдоха, - Короче, заканчивай всё это представление и начинай наконец думать об учёбе, у тебя, вон, по географии 4 выходит уже. А только начало четверти. - Что? - прошептала девушка, находясь в большом шоке. Глаза уже, если честно, болели от слёз, но вновь стали влажными, - что ты сказала? Это я́ тебе всю жизнь испортила? - Наташа стала медленно поворачиваться к силуэту матери, а тон голоса стал резче и громче, - Да ты хотя бы понимаешь, что у меня за болезнь? А я тебе скажу. У меня рак. Рак головного мозга. Это неизлечимое и в 90% случаев смертельное заболевание. Но ты не волнуйся. - девушка замотала головой в разные стороны, а по щеке потекла первая слеза, - Это всё ненадолго. Месяц-два. А если так уж не повезёт, то полгода тебе ещё придётся меня терпеть. Женщина стояла неподвижно, скрестив руки на груди и гордо подняв подбородок. Да, она не верила ни единому слову собственной дочери. Опять. Из года в год повторяется одна и та же история. - Ты просто чёрствая, - зло процедила Наташа, - у тебя нет чувств. Ты чистая лицемерка, - девушка застыла на несколько секунд, а потом услышала протяжный звон телефона, игравший уже явно не в первый раз, - Мне кажется, тебя ждут, - сказала Ната и захлопнула дверь в свою комнату прямо перед вздёрнутым носом матери. Девушка медленно и устало села на диван. Руки как всегда тряслись, голова раскалывалась, а температура наверняка подскочила. Надо было успокоиться. Вдох, выход. Такая терапия у Наташи продлилась всего минуты две-три, а потом вдруг резко распахнулась дверь, и из-за неё выглядывал силуэт матери. - Чего тебе? - отрешённо произнесла Ната, искоса поглядывая на женщину. - И если тебе интересно, - начала тараторить та, - то у меня будет ребёнок. От моего парня и будущего мужа. Поэтому это даже к лучшему, что ты умрёшь. Хотя бы мешаться не будешь. С этими словами мать ушла из квартиры, а девушка бесчувственно продолжала сидеть на диване, постепенно осознавая, что сейчас сказала мать, и сжимая дрожащие руки в кулаки. На внутренней стороне ладоней появились красные линии от ногтей, а тонкие пальцы уже держали любимый канцелярский нож. «Когда-нибудь на одной из своих конченных тусовок ты вспомнишь меня и мои слова» - думала Наташа, делая первый порез. Резать вдоль она всё-таки не осмеливалась, хотя подумывала над этим. Слёзы лились ручьём, но на этот раз боль почти не чувствовалась. Физическая боль не чувствовалась. А вот внутри у Наты как будто сердце выдёргивают.