Это было "сто лет назад"...

Ещё неделю спустя… Форкс — Ты чëртов манипулятор, ты это знаешь? — подошла Элайза к Джасперу после того, как тот закончил вещать про важность тренировок и реакции в битве с опытными бессмертными — Но признаю — хорош. Даже убедил. — И давно вы поняли? — в золотых глазах Хейла отразилось раскаяние, но, смешанное с каким-то мальчишеским озорством, что очень забавно сочеталось с его «взрослостью». — Пару дней назад, спасибо Элеазару, но сути это не меняет, — девушка жестом предложила ему пройтись — Наверное, мне стоит тебя поблагодарить за это. Мне было нужно хоть как-то забыться, а что сигареты, алкоголь, наркотики… Ничего не берёт. А вот твоему брату-телепату лучше перестать лазать по чужим мыслям. Это неприлично. Примерно настолько же, если кто-то будет копаться в его переписке с женой. — Я ему передам, — двое всë же решили присесть на поваленное в недавнем спарринге дерево — Вы довольно спокойны, учитывая наше ближайшее будущее. Ничего не смущает. — Своё я уже отбоялась. А смущаться я давно разучилась, — Элайза сжала в руках небольшой комок снега и, задумчиво покрутив его в руках, бросила в сторону — Смотря на твою семью, даже немного завидую. Друг за друга горой, кем бы вы ни были в прошлом. Светлые. Смутно вспоминаю и свою семью. — Большая? — может Джаспер и не уточнил, однако смысл понятен. — Шестнадцать единокровных и трое единоутробных братьев и сестёр, — этот ответ вызвал у вампира красноречивое удивление — С роднёй по матери я почти не знакома, а вот по отцу… Шутка ли — десять братьев. Всегда защищали, когда подросли. Вместе играли. Я была тем ещё сорванцом. Это всë я, как ни странно, помню. Было весело. — А я своего детства не помню. Помню только последние пару лет до обращения, — в словах Джаспера Лайза уловила какие-то грустные нотки, но решила деликатно не вдаваться в детали — Тогда был период войны между Севером и Югом. — Да, я слышала об этом. Потому и не совалась в Новый Свет, — тихо посмеялась англичанка — Судя по тебе, воевал и с бессмертными. Заметно на шее, руках. Досталось тебе по полной программе. — Было дело, — зоркий глаз вампира зацепился на линию голой кожи девушки между волосами и вырезом кофты — В Европе тоже были войны или это единичная стычка? — Это? — Лайза поспешно повернулась другим ракурсом, скрывая укусы — Так. Неприятности из прошлого. У всех бывают.       Джаспер сразу же почувствовал, как быстро поменялись эмоции его собеседницы. Из добрых и даже ностальгических, они превратились в тëмные, наполненные ужасом, болью, отчаянием. Стало даже неловко от того, что был задан этот вопрос. Обоим неловко. Хейл же даже на секунду пожалел о том, что не может читать мысли, как его «неприличный» брат.       Они некоторое время молчали. Никто не решался прервать тишину. Постепенно неприятные эмоции Элайзы уходили, уступая место слабой надежде и покою. Даже это можно было бы назвать умиротворением. — В твоих словах есть смысл, Джаспер, — Лайза поднялась с дерева и с некой печалью посмотрела на собеседника — Я про тренировки. Вольтури действительно в этом хороши, но смысла в этом не будет, если на ногах останутся одарëнные — Алек, Джейн, Рената. Если вы предполагаете дать бой, как я понимаю, то придумайте, как сломать их. — А вы бы не смогли этого сделать? — в голосе юноши была надежда, которой не суждено было сбыться. — Мой дар необратим, дорогой. Если твоё воздействие минутно… Моё же останется с несчастным навсегда. И, сколько бы боли не причинили мне Вольтури, я никогда не смогу поступить с ними настолько жестоко, как способна. В этом и заключается опасность моего дара. Пока что… Пока что… Пока что я не контролирую силу воздействия. Я обрушиваю на жертву все его горести, неудачи, поражения, трагедии… Всë то неприятное, что даже уже было позабыто… Смешиваю с тем, что было со мной. И этого оказывается достаточно, чтобы за несколько секунд свести с ума смертного. Пару минут могу потратить на вампира. И бедолага уже не оклемается. Никогда.       Слова Элайзы колоколом гремели в златовласой голове Джаспера. Аро должен быть идиотом, чтобы добровольно отпустить такой дар. С другой стороны, зачем он ему, если тот необратим? Только если для собственных забав его больного воображения. Красноглазая же смотрела на него с каким-то печальным спокойствием давно смирившегося со своими страданиями человека. Эмоции не позволяли в полной мере понять, что её гложет, а расспрашивать Карлайла, которому наверняка всë известно, не позволяли остатки такта.       Но всë же, Хейлу удалось зацепиться за одно предложение. Ту фразу о Вольтури. Любопытство. Чёртово, обычно несвойственное ему любопытство. Он же никогда не был таким. Даже свою Элис он никогда не просил смотреть его будущее. Только если та сама рассказывала о чëм-то. А что тут не так? Явно мрачная история, в которой виноваты итальянцы, но вот… А насколько, в какой степени? Все те вопросы, которые его не касаются. Возможно, Эдвард знает, но, опять же, копаться в чужих мыслях неприлично. Особенно, если о них хотят умолчать. 1815 год… VOLTERRA — Знаю, дорогой Карлайл, насколько ты не любишь грубую силу по отношению ко всему живому, но, согласись, такова была наша изначальная природа. Люди — наша еда. Да, в незапамятные времена и я был человеком, что уж говорить о тебе, но раз мы стали теми, кто есть… В конечном итоге, льва нельзя накормить травой, — вновь завёл свою песню Аро, правоту которого Карлайл и не отрицал, ведь его собственный образ жизни был для него неким экспериментом, что он проводил сам над собой. — Да, за примером далеко ходить не приходится. Даже твои новообращённые предпочитают быть плотоядными львами, — не удержался от иронии Каллен, сам не сразу поняв, на кого делает намёк. — Элайза. Да, она сразу дала понять, что в полной мере будет тем, кем стала. Думаю, если и попробует животное, то только в качестве получения интересного навыка. Это полезно, к примеру, для длительного путешествия на корабле, — Вольтури задумчиво погладил столешницу, кивая собственным мыслям — Как я понял, вы неплохо сдружились. Несмотря на явные несогласия. — Ну, это сильно сказано. Мы общаемся. Она, как совсем ещё юное создание, просит в некоторых вопросах мнения, хотя, как ты и сам знаешь, Лайза не любит быть жестокой. Кроме тех случаев, когда это необходимо, — может Карлайл и был уклончив, но невольно подтолкнул владыку к мысли, которую тот вынашивал уже больше двух недель. — Думал об этом. Вот ты у нас давно живёшь. Как думаешь, кто мог бы помочь нашей Элайзе в развитии дара. Наверняка тот, кто давно этим занимался самостоятельно или же до сих пор, — непонятно, толи Аро просто рассуждал вслух и он уже давно принял решение, толи его действительно интересовало мнение Карлайла. — Опытных бессмертных в клане достаточно, но именно тех, кто сам себя развивал, довольно немного, — тут вегетарианец решил, как ему казалось, помочь своей юной подруге обрести хоть какую-то радость — Знаю, Деметрий подобным промышлял. Или я его путаю с кем-то? — Я тоже думал о нëм, да вот только он нам нужен… Слишком уж он полезен, чтобы отрывать от дел, — в ответ на это Карлайл только пожал плечами, дескать его это не касается — Впрочем, не обязательно же отрывать, да? Можено просто чуть увеличить время его нахождения в Вольтерре. — Месяц между заданиями. А если Деметрий умчался, Элайза сможет заниматься самостоятельно, — внутри вегетарианец ликовал, что у него получилось осуществить свой минутный план, а внешне этого старался не показывать. — И то верно. Благо, подопытных в подвалах хвататет. А не хватит — принесëм, — Карлайлу не особо понравился этот энтузиазм в глазах, но что не сделаешь ради подруги… Настоящее время… Форкс       Спокойнее всего Элайзе было в обществе довольно узкого круга бессмертных. В первую очередь идёт Гарретт, как старый знакомый и, наверное, даже хороший приятель, чьë упрощённое отношение к жизни заставляло и англичанку поверить в истинность этой простоты. Потом Элеазар. Неожиданно, правда? Общность прошлого сближает, чувствуется единение, даже если вы не разговариваете, а просто находитесь в одной комнате — сразу как-то безопаснее. Дальше идёт Джаспер а-ка «Чëртов манипулятор». Этим всë сказано. Да, он может быть немного бестактен в своём любопытстве, однако с ним очень спокойно можно поговорить, припоминая былое. Ну и завершает эту линейку интересов, как ни странно, Эсми. Она напоминала Элайзе добрую мачеху Мэри, заботившуюся о ней всю осознанную жизнь. Женщина, может, и не обладает таланами, как другие члены семьи, но у неё к ним столько нежности, любви и всепрощения, что Лайза невольно восхищается ею. Возможно, миссис Каллен немного слабовольна, но это только со стороны. За своих она будет рвать, как истинная мать. — Поселюсь где-нибудь в Сиэтле, заведу кота, устроюсь на работу… — как-то рассуждала Элайза, когда вместе с Эсми смотрела какой-то сериал на кухне — Пересмотрю все сериалы… Жаль, что всю пиццу мира съесть не смогу, как и выпить весь бренди. Нет, сделать смогу, но вот удовольствия с этого… — Ты не одиночка, верно? — в каком-то роде Каллен права — Может и кочевница, но одна долго быть не любишь. — А вы любите семью. Или мы тут не фактами делимся? — это была неловкая попытка съехать с темы, предложенной вампиршей — Я родилась в то время, когда общество играло большую роль в жизни человека. Сейчас можно жить и более изолированно. — Плюсы современных технологий, — тут женщина полезла в холодильник и достала оттуда целую гору продуктов — Не хочешь что-нибудь приготовить? Помогает отвлечься, да и целую ораву волков надо чем-то кормить. Знаешь, подобное уже как-то случалось…       И вот так, под неторопливые беседы с Эсми, Лайза училась готовить. Да, училась. Она впервые в жизни готовила. Оказывается, это настолько увлекательное занятие, ведь даже в человеческой ипостаси ей не приходилось готовить даже банального кофе, что уж говорить о более сложных блюдах по типу бифштекса или той же яичницы. Миссис Каллен добавляла специи исключительно по рецепту, ведь кроме вкуса крови вампиры ничего не чувствуют, а потому лучше не проверять. Всë равно, что съесть горсть земли. Такое себе удовольствие. Лайза не оценила, когда решилась-таки попробовать приготовленные ею спагетти. — Мнится мне, человеку будет вкусно, — с явным отвращением, девушка вывалила готовое блюдо в тарелку — Но выглядит определённо неплохо, учитывая, что я впервые в жизни притронулась к сковороде. — Для первого раза определённо, — похвалила Эсми и осторожно погладила Лайзу по спине, невольно чувствуя под тканью одежды неровности — Думаю, это точно успех. — Спасибо, — Элайзу тронуло то, что вампирша не стала акцентировать своë внимание на ощущениях, не стала спрашивать, но девушка мысленно отметила, что стоит выбирать одежду плотенее. — А кем ты думаешь работать? — миссис Каллен стала увлечённо замешивать большую миску с салатом. — Ну, в Лондоне я была преподавателем исскуства. Вела игру на фортепиано и художественный класс. Думаю, найду и тут нечто похожее, — и всë же, решив вновь испытать судьбу, Лайза плеснула в бокал стоящий в стеклянном шкафчике виски, но почувствовала лишь ничего — Надежда умирает последней… — Я иногда его добавляю в готовые блюда. Так делала на свадьбу Эдварда и Беллы. Гости были в восторге. — Да, ещё бы они не были в восторге. Всë же пятнадцать лет выдержки. В это же время… Италия. Вольтерра       Будучи важным членом клана, Деметрий, по возможности, присутствовал на всех его собраниях. И, естественно, он знал об Ирине ещё до того, как последний раз виделся с Элайзой в Лондоне, а потому, когда речь зашла про Олимпийский клан, то на его лице не отразилась и толика удивления. Всë то, что сейчас узнавали Вольтури, было ему известно уже несколько недель. Да, с заседанием они явно припозднились… К сожалению Деметрия, доносчица произнесла имя Лайзы. Всего раз, вскользь, как бы между прочим, дескать слышала, что Карлайл собирается просить помощи у британской подруги Элайзы, но этого оказалось достаточно, чтобы в Италии про неё вспомнили.       И, в частности, Кай. Тот бросал испепеляющие взгляды на Деметрия, будто бы ему было известно, где сейчас скрывается вампирша — ещё нет, но найти её не проблема — и что он в курсе их Истинной любви друг другу — это вряд ли. Остальные же члены клана более холодно отнеслись к этой новости, хотя Аро небрежно бросил, что был бы непротив её возвращения. — Ты же был с ней дружен во время вашей учёбы пару веков назад, — сквозь зубы процедил Кай, не спуская глаз с ищейки, но, будь он Джейн, то наверняка уже заставил корчиться в неистовых муках — Найди её. Убеди вернуться. «Это не совсем то, чего я хотел, но лучшее, чего я мог бы желать» — понеслось у Деметрия в мыслях, ведь над его чувствами не властна даже Челси, а Марку, слава всем богам, плевать на большинство вещей, происходящих в мире. — В принципе, можно будет попытаться. Насколько я помню, тебе удалось довольно неплохо развить её дар. Может быть полезно для нас, хоть и весьма фатально… Даже одноразово, — для ищейки эти слова Аро стали просто спусковым крючком, катализатором, ведь они ещё не знают, что больше он сюда не вернётся.       Едва дотерпев до темноты, Деметрий покинул замок, а вскоре и пересёк границу города. И только там, не опасаясь быть пойманным с поличным, он достал телефон и спешно напечатал всего несколько слов: «Всë резко поменялось для меня. Тебя. Нас. Скоро найду тебя и мы будем вместе.»       Неужели их ожиданиям пришёл конец? Конец тайным встречам, переглядкам? Даже невероятно. И сейчас, несясь, как на крыльях, в ближайший аэропорт на самолёт до Сиэтла, не верилось. К его величайшему сожалению, а может и нет, Деметрий был осведомлен об истинной природе желаний Кая разыскать Элайзу. Он узнал об этом в тот самый день, когда она и Карлайл решили уйти. Тогда девушка убедила его остаться в Италии, говоря, что пока так будет лучше, но тогда они ещё не знали, что лучше бы не стало. Она сама всë рассказала, едва сдерживая пылающего яростью мужчину, дабы тот не подставил ни себя, ни её. В её рубиновых глазах, точно таких же, как его собственные, ищейка видел отчаяние и любовь. Ту самую, которую даже и не мечтал увидеть. Да что там, он о ней и не думал. Пока не повстречал эту растрëпанную новообращëнную в коридоре. И после этого Деметрий согласен на всë, ради неё. В том числе и оставить. Насколько? Да хоть на сто лет, если то потребуется, но оба были уверены, что переживут, дождутся. И дождались. Дождались ведь?       В это искренне хочется верить. Вера. Такое простое слово, так мало букв, а сколько смысла в него вкладывают как люди, так и бессмертные. И, как любят говорить писатели, порой вера — единственное, что нам остаëтся. Действительно, она была единственным, что было у Деметрия все эти годы, ведь при каждой такой краткой встрече с Элайзой, буквально на несколько часов, он надеялся, что они снова встретятся, что однажды это всë кончится. Как и надеялся на то, что не оторвëт собственноручно Каю голову и не сожжёт её в его же камине. Он ждал этого почти два столетия, так что следует отдать должное его выдержки. Ждал достаточно. Теперь же пришла пора именно бороться за собственное благополучие, ждать больше нечего. Хотел как лучше? Напрасно. Если видишь подходящий момент, то действуй здесь и сейчас, не жди у моря погоды. Жаль, что эта мысль пришла к нему настолько поздно, но, слава всем святым, она всë же пришла.