"Здесь все точно такое же, как и тогда"

Одинокий весенний вечер, пробегающий по ногам холодок отдавал мурашками по всему телу. Красноволосый парень сидел у открытого окна и курил полюбившуюся марку сигарет. Та самая марка, которую всегда курил он, наверное, это единственная причина, по которой тот в принципе начал курить - чтобы снова почувствовать себя рядом... Время шло, сигарета вскоре дотлела, находясь в пепельнице, а во рту остался неприятный привкус. Медленным рокотом по металлическому козырьку пробежались капли дождя, смотря на угрюмые облака становилось очевидно, что вот-вот начнется гроза. Стоило разок небу сверкнуть, как бледные руки сами потянулись закрывать линзу между реальным миром и своим собственным, в небольшой квартирке. Отстраняясь от своей небольшой заминки на томные воспоминания о долгих объятиях и сладких поцелуях, Дилюк заваривает кипяток для кофе, насыпает в чашку свежемолотый, оставаясь сидеть на кухне пока не услышит заветный щелчок чайника. Щелчка не произошло. Вместо этого раздался громкий, отдающий звоном в ушах, дверной звонок. При чем однократный, из всех, кто мог прийти к Рагнвиндру ожидалось минимум два нажатия на эту треклятую кнопку, большинство обычно нажимали на нее пока не откроют. Босыми ступнями украдкой приблизившись к двери, глядение в глазок ничего не дало - закрыли ладонью, а на вопрос “Кто?”, видимо не планировали отвечать. Адекватный человек скорее всего закрылся бы на все замки и вернулся к своим делам, но мужчина решил, что даже если это грабитель, то терять ему нечего, ведь самое главное, что у него было он потерял еще пару лет назад, когда то драгоценное уехало на службу в другой город. Шумно вдохнув, вздымая грудь, замок проворачивается дважды и дверь открывается. Первое, что он заметил: голубые пряди волос, а уже затем улыбку на смуглом лице, такую ослепляющую, но при этом родную. Не давая внезапному гостю и секунду на то, чтобы что-то сказать, Дилюк кидается ему в объятия, давая себе волю на слезы, слезы человека, который был страшно уверен, что они никогда больше не встретятся, что тот либо найдет себе нормальную семью, либо полностью уйдет в работу. Пару минут они молча обнимались, пока красноволосый всхлипывал, оставляя следы на чужой белой рубашке. Эти пару минут ощущались как остановка времени, словно они остались одни в космическом пространстве и теперь никуда друг от друга не денутся, это ощущение затуманило глаза настолько, что он лишь потом заметил наличие чемодана и спортивной сумки у приехавшего, и теперь все, что он мог спросить у того, это лишь одно слово: — Навсегда? — До самой смерти. Плакать захотелось еще больше, не верил, совсем не верил, но был настолько счастлив этим словам, что отпускать совсем не хотелось. Возможно, кто-то из соседей уже заметил происходящее, но для них обоих это было так неважно. Первым настоял на перемещение в квартиру Кэйа, ему с долгой дороги хотелось лишь устроиться в кровати рядом со своим долгожданным возлюбленным, ведь не только Дилюк переживал за то, что могло случиться спустя эти годы, первый точно также надумал себе, что тот найдет другого, которого не надо ждать, или переедет куда подальше, оставит все в прошлом. Со стороны можно сказать, что это глупо - ехать в квартиру со всеми вещами, не зная даже есть ли там тот человек, которого все это время ты тихо любил внутри себя, но в таком деле нельзя не быть столь наивным, как эти двое. Уже внутри помещения, оба сразу устроились вдвоем, как и хотели, не планируя вставать, пока не нарадуются своему воссоединению. — Здесь все точно такое же, как и тогда, — заметил синеволосый, осматриваясь по сторонам, но в скорейшем времени переведя взгляд на рядом лежащего, уже никуда его не отводя, ему хотелось вбить в память очертания лица парня, чтобы всегда видеть их перед собой. — Ты такой же, как и тогда, — сорвалось с алых губ Рагнвиндра, и как бы прав он ни был, главным оставалось то, что теперь, даже если они будут меняться, то будут меняться вместе. Оба тихо посмеялись, с лица Кэйи не сходила открытая улыбка, в глазах читалась искренняя радость, в этот вечер они не переставали неторопливо разговаривать о своих чувствах и о том, как ужасно было вдали друг от друга, а еще они наконец снова поцеловались, как два подростка сбежавших от взрослых, сначала аккуратно и бережно, затем долго и нежно, пока руки одного перебирали красные пряди на макушке, а второго гладили по возмужавшей грудине. Теперь уже неважно, вскипел чайник или нет, ведь пить кофе никто уже не станет.