Пули навылет

— Ты пришел, — Егор пытается растянуть губы в улыбке. — Ты звал, — отвечает Скар, шагнув внутрь апартаментов. — Мы куда-то идем? — интересуется он, когда омега закидывает тонкий ремешок сумки на свое плечо. — Меня позвали на вечеринку, — отвечает Егор, подхватив альфу за локоть. — Я не фанат подобных мероприятий, — Шастун морщит нос, нехотя переставляя длинные ноги в сторону выхода. — Поверь, я тоже, — тяжело вздыхает Егор. Скар этому удивляется, как это шумный омега, который постоянно влипает в неприятности, вдруг не любит вечеринки?

прошлое

Егор отлепляет себя от подушки, зажмуривая только что открытые глаза и вновь роняет голову, ведь та раскалывается от боли. Жалко скулит от попытки повернуться, ведь его поясницу сковывает острой болью. Он чувствует кожей теплое тело рядом и пытается вспомнить, что произошло накануне. Омега был на вечеринке, пил, веселился — всё как обычно. А каким образом он оказался совершенно обнаженным в постели с двумя альфами — не помнит. — Что здесь было? — Егор удивляется собственному хриплому голосу. — Здесь было очень весело, — отзывается один из альф, нагло перекладывая ладонь на ягодицы омеги. Попов отталкивает его руку и пытается сползти с кровати, кусая свои губы чуть ли не до крови из-за боли в пояснице. Он хрипит и тихонько скулит, собирая свои вещи по полу, ноги предательски дрожат, а сердце обрастает тревогами, как колючей проволокой. К Егору эти близнецы подкатывали с тех пор, как парень поступил в университет, но всегда держался от них на расстоянии. Они общались — да, но омега ни разу и шанса не давал на что-то большее. — Не убегай, — просит один из альф, растягивая губы в гадкой ухмылке. — Тебе было так хорошо с нами, оставайся. Егор залезает в свою футболку, даже не замечая, что бирки оказываются снаружи. Натягивает джинсы на ноги, пока тело пронизывает острыми иглами и скорее бежит к выходу из квартиры, а потом перебирает тонкими ногами лестницы, понимая, что свою сумку оставил у альф, но возвращаться за ней не собирается. Он оказывается посреди людной улицы, без денег на такси и телефона и лучшее, до чего способен додуматься — дойти до дома пешком. Тратит на всю дорогу около двух часов и за это время в голове с космической скоростью проносятся миллионы мыслей. От того, что же произошло, до того, что будет происходить дальше. Всё тело ощущается грязным и испорченным, а физическая боль лишь подтверждает это. Сентябрьский ветер омывает тело холодом, конечности немеют, но это меньшее из того, что волнует Егора. Омега сбрасывает вещи на пороге своей комнаты и набирает настолько горячую воду, словно собирается не осесть в ванной, а вскипятить себя заживо. Он так и сидит до глубокой ночи, обхватив колени руками, до тех пор, пока вода не станет холодной. Сверлит взглядом одну единственную точку, порой забывая моргать, а единственное, что его отвлекает — открывшаяся входная дверь — отец вернулся с работы. Егор медленно поднимается, переставляя ноги из ванной на пол — не потому что хочет, а потому, что должен. Хватает махровый халат с крючка на стене, кутаясь в него как одеяло, и выходит к отцу. — Чего на звонки не отвечаешь? — интересуется альфа, скидывая пиджак со своих плеч и кидает его на спинку дивана. — А, извини, — омега роняет голову. — Я сидел за учебниками весь день, выключил уведомления. — Ужинал? — Арсений смотрит на сына исподлобья. — Да, — врет Егор, чтобы избежать лишних вопросов. — Я пойду спать, завтра рано вставать на пары. — Доброй ночи, — успевает сказать Арсений прежде, чем сын скроется за дверью своей комнаты. Попов ужинает в одиночестве, переложив еду из доставки в домашнюю тарелку. Веки тяжелеют от усталости и он пьет кофе перед сном просто чтобы еще немного посидеть за работой, раз за разом перечитывая одно и тоже, словно сможет найти в этом что-то новое. Убирает грязную тарелку в посудомойку и не замечает там другой посуды, хотя Егор после ужина всегда оставляет посуду до завтрака. Альфа еще раз заглядывает в холодильник, замечая нетронутые контейнеры с едой, разложенные по дням недели. Становится не трудно понять, что Егор соврал о том, что ужинал, но Арсений такой лжи не понимает. Наверное, омега сидит на какой-то диете, да? Все омеги ведь хотят быть самыми красивыми? В любом случае, о другом Арсений даже и не пытается подумать, принимая за истину самый легкий в его голове вариант.

х

— Ты уверен, что стоит здесь быть? — спрашивает Антон. — Весь напряженный какой-то, — замечает альфа и чувствует, как Егор цепляется пальцами за локоть. Он поднимает взгляд, осматриваясь и видит парочку альф-близнецов, что шагают прямо к ним. — Мы знали, что ты придешь, — один из них скалится в улыбке. — Раньше вкус на альф у тебя был получше, — второй гадко усмехается. — Все сказали? — голос Скара ощутимо грубее, чем тот, которым Антон общается с Егором. Омега жмется ближе к другу и альфа даже не задумываясь, обвивает широкой ладонью талию Егора, — Ну так исчезните, — второй рукой отталкивает с дороги двух высокомерных парней, уверенно шагая вперед. Шастун слышит учащенное дыхание Егора и стоит им только отойти подальше он тут же спрашивает его о том, всё ли в порядке. — Нам необязательно быть здесь, если тебе некомфортно. — Обязательно, — говорит Егор. — Иначе они не перестанут меня донимать. — Эти двое придурков? — усмехается Антон. — Почему ты их так боишься? — Неважно, — отмахивается омега, отвлекаясь на стол с закусками. Он чувствует подступающие слезы и старается подумать о другом, но не может себя пересилить. Антон думает о том, чтобы предложить поговорить с ними, но Скар в его голове решает, что разговор, и, возможно, парочка переломанных костей, в любом случае неизбежны. А еще Скар решает следующее: — Я могу царапнуть твою шею клыками, пару недель они и не подумают к тебе подходить, — излагает он. И Шастун ловит себя на следующем — Скар, который прежде ничего не предлагал, а только действовал, вдруг просто дает Егору вариант. Егор перестаёт жевать закуску, медленно поворачивая голову в сторону друга. Он всматривается в лицо Скара, размышляя о том, говорит ли он это всерьез или шутит. Попову запах Шастуна как альфы не нравится — оно и понятно, никаких романтических чувств он к нему не испытывает. Но тем не менее, Егор чуть наклоняет голову в бок, подставляя шею и лишних слов не говорит. Скар наклоняется ближе, обнажая клыки и осторожно царапает нежную кожу, тут же отстраняясь. Омега слегка морщится, но понимает, что такое можно и потерпеть, если от него отвалят другие альфы, пусть и всего на пару недель. — Спасибо, — тихо произносит Егор, но сам не знает, за что благодарит Скара. За его подобие метки? Или за то, что оказывается рядом, когда Егор чувствует себя особенно уязвимым? За то, что омега чувствует, будто больше он не один в этом мире? За что из множества вещей он благодарен?

х

Егор, пусть Скар и не рядом, ощущает на себе аромат чёрного перца и впервые за долгое время чувствует себя защищенным. Омега роняет тяжелую голову на подушку, натягивая пышное одеяло до плеч и прикрывает уставшие веки, быстро проваливаясь в сон. Арсений, который утром перед работой пересекается с сыном на кухне, замечает и следы зубов на бледной шее и чужой аромат, что резко бьет в нос. Он не задает лишних вопросов, не строит в голове догадок, для альфы всё ясно — Антон сделал то, чего делать не стоило. И забив на свою работу впервые за долгое время, Арсений вдавливает педаль газа в пол, добираясь до ветеринарной клиники на десять минут быстрее, чем прогнозировал навигатор. Он не церемонится, быстро огибает стойку регистрации, схватив Шастуна за воротник рубашки и бьет прямо в нос, с такой силой, что альфа переворачивается вместе со стулом на пол и тихо ругается себе под нос. Скар не торопится с действиями, он вытесняет собой Антона, спокойно принимая тяжелые удары. — Если я ещё раз увижу тебя рядом с ним — убью, — зло рычит сквозь зубы Арсений и Скар видит как напрягается вена на его лбу. Губы лишь дергаются в довольной ухмылке, а язык скользит по разбитой губе, слизывая капли крови.

х

Антон с Егором видятся на паре, когда Шастун сдает смену в клинике и на автобусе добирается до университета, немного опаздывая. Преподаватель сжаливается над студентом, тихо цокнув, а Антон быстро занимает место рядом с омегой. — Что с лицом? — шепотом интересуется Попов. — Мелочи, — альфа растягивает губы в беззаботной улыбке. Егор еще пару мгновений смотрит на разбитую губу и пластырь на переносице, а потом утыкается взглядом в свою тетрадь не решаясь больше задавать вопросов. После пары они прогуливаются до ближайшей кофейни потому что омега ноет о том, что хочет раф с каким-то до ужаса сладким сиропом. — Ты задумывался о том, чем будешь заниматься в будущем? — вдруг спрашивает омега. — У меня нет ни единой мысли на этот счет, — альфа беззаботно пожимает плечами. — Почему? Тебе страшно думать о будущем? — пытается понять Егор и Скар только смеется в ответ. — Нет, не страшно, — объясняет он. — Я, скорее, просто безразлично отношусь к местам, в которых меня нет. — Хочешь сказать, что не видишь своего будущего? — Нет, хочу сказать, что рано о нем думать, — уголки пухлых губ расползаются в доброй улыбке и он поднимает вопросительный взгляд на друга. — С чего вдруг такие вопросы? Ты переживаешь насчет своего будущего? — Да, — кивает Егор. — Когда практически с детства живешь в среде, где каждый говорит, что если ты ничего в жизни не добьешься, то проживешь ее зря, так или иначе, появляется страх. — Так не слушай, — пожимает плечами альфа. — Легко сказать, — шумно выдыхает Попов, обнимая ладонями теплую кружку. — У тебя будет хорошее будущее, не стоит даже волноваться об этом, — пытается успокоить Антон. — Откуда ты знаешь? — губы омеги расплываются в улыбке. — Просто знаю, — ставит своё заключение Скар.

х

Егор дожидается отца с работы, сидя на просторной кухне и опустошая уже, кажется, пятую чашку чая подряд. — Зачем ты это сделал? — интересуется омега, стоит только отцу шагнуть внутрь. Арсений делает пару шагов и останавливается на месте, поднимая взгляд на омегу. Он замечает в его глазах одновременно и обиду и злость, на которую, как альфа думал, его сын не способен. — Нечего клыки распускать, — тихо отмахивается Арсений. Стоит ему только вспомнить о том, что позволяет себе Антон, как он тут же становится раздраженным. — Мы были на вечеринке, — объясняет омега. — И он сделал это чтобы другие альфы не приставали ко мне, — договаривает он. — А ты даже не попытался разобраться. — Именно, — усмехается Арсений. — Ты не знаешь, что может быть в голове этих альф. И, напомню, Антон к ним тоже относится, — его тон ощутимо грубеет и омега колется о шипы в голосе отца. — Почему не дружить с омегами? Тебя всегда тянет на какие-то приключения, — альфа припоминает Егору первые курсы и старшую школу, что окончательно выбивает твердую почву из-под ног. — Может вообще дома меня запрешь и изолируешь от мира? — язвит омега, толкая язык за щеку от обиды, которая приливом крови вспыхивает на мягких щеках. — Запру, — спокойным тоном отвечает альфа, скидывая с плеч пиджак. — Если… — Иди ты к чёрту, — прерывает его Егор, выругиваясь и спрыгивает с барного стула, уходя в свою комнату.

х

Антон, живя жизнь обычного студента, возвращается домой с тренировки поздней ночью, прогуливаясь по охладевшим улицам, ведь солнце уже давно спрятало свои лучи за горизонт. Скар обратил внимание на чёрный лексус еще когда вышел из здания, а когда тот медленно поехал за ним, то не решил препятствовать. Возможно, Арсений таким образом пытается добыть на Антона хоть что-то? Лишь через пару кварталов альфа решает развернуться и лексус, что прежде медленно ехал за ним, останавливается в паре метров. Шастун переглядывается с альфой за рулем и шагает к машине, бесцеремонно заваливаясь на переднее сиденье и кинув спортивную сумку под свои ноги. — Домой подбросишь? — Скар тянет губы в ядовитой улыбке. — Тебе не кажется, что ты уж слишком открыто за мной следишь? — Есть смысл прятаться? — интересуется Арсений, на что альфа лишь легко пожимает плечами, отворачивая голову к окну. — Не знаю как сейчас у молодежи, но раньше такое было первым шагом к свадьбе. Скар сначала не понимает о чем говорит мужчина, а потом заливается громким смехом. Он быстро успокаивается, скользнув кончиком языка по разбитой губе, и вновь смотрит на альфу. — Мы просто друзья, а это дружеская помощь, не больше, — объясняет Скар. — Так уж вышло — красивые омеги слишком желанны, — но ни ты, ни я, не можем всегда быть рядом. Так что когда это подобие метки сойдет и он вдруг попросит сделать так ещё раз, — произносит он и наблюдает за непоколебимым спокойствием на лице Арсения, — я сделаю, даже если ты вновь приложишься кулаком к моему лицу. Желаемой реакции — яркой вспышки злости — Скар не получает, но, в целом, не расстраивается, лишь снова отворачивается к окну. — Прости, — говорит вдруг альфа. — Что? — Он объяснил мне ситуацию. — И сказал попросить прощения? — Зачем ты это делаешь? — спрашивает наконец Арсений то, что волнует его больше всего. — Ты ведь понимаешь, что не сможешь оставаться его другом постоянно? — Почему нет? — Потому что рано или поздно ты окажешься в тюрьме, за решеткой, а он будет по другую сторону. — Ты не особо стараешься меня поймать, — усмехается Скар. — Точнее, старался прежде, но теперь, когда я так близко, на расстоянии вытянутой руки, чем ты занимаешься? — интересуется он, коснувшись затылком подголовника. — Тебя гложет чувство вины и чем быстрее ты от нее избавишься, тем быстрее я оставлю тебя и твоего сына в покое. Арсений напрягается, когда Скар вновь загоняет его в угол, и пропускает нужный поворот. — Ты пропустил поворот, — тут же подмечает Шастун. — Нам ещё есть, что обсудить, — объясняет альфа. — Я думал, что заглянешь в гости, — усмехается Скар. — Осмотришь моё логово и все такое, — он тихонько посмеивается. Арсений старается немного расслабиться, когда слышит как кожаная обивка на руле скрипит под подушечками пальцев, но расслабиться не получается, когда слова Антона эхом отскакивают внутри черепа. — Что бы ты сделал, если бы был возможен другой исход? — Попов из огромной кучи вопросов вытягивает самый бесполезный. — Я бы уехал к морю, — пожимает плечами альфа. Море с детства было его мечтой, которой, наверное, не суждено сбыться. — Так, может, стоило съездить к морю прежде, чем убивать людей? — Тебе и без меня известно, что они были плохими людьми. — Но у них были семьи, дети. Так чем ты лучше? Арсений даже не смотрит в сторону Антона. Парню это и не нужно, он без того понимает, что Попов смотрит на всех жертв Скара через неправильную призму восприятия. Он думает не о том, о чем должен думать. Даже сейчас, когда Арсений знает, что перед ним тот, кого он искал несколько лет, он думает не о том. — Я не лучше. И не хуже. Я просто есть, — альфа пожимает плечами и поворачивает голову в сторону Арсения, разглядывая профиль, — Скажи мне, тебе платили за то, чтобы прикрывать грязные дела. Так чем ты лучше? — Я никогда не убивал людей. — Я сделал это за тебя, — губы Скара расползаются в довольной улыбке и Арсений чувствует как по коже ползут неприятные мурашки. — Ты знал, кто виноват в той аварии? Альфа нервно сглатывает, кожаная обивка вновь скрипит под пальцами, а челюсти крепко сжимаются от напряжения. — Это был просто пьяный водитель. — Это был рецидив. Он и до этого попадал в аварии в нетрезвом состоянии, но тогда все выжили, а у него даже не забрали права. После аварии, в которой погиб твой муж, его задержали. Лишили водительских прав и дали срок в семь лет. Он отсидел три и вышел за примерное поведение, — усмехается Скар, роняя голову так, что кудряшки закрывают его глаза. — Зачем ты говоришь мне об этом? — Затем, что пока я не за решеткой, я буду твоим дождем. Альфа поворачивает голову в сторону Скара, вопросительно всматриваясь в пустые зеленые глаза. — Тебе пора прекращать жить в замках из песка. Арсений глушит двигатель прямо посреди дороги и упирается обеими руками в руль машины, чувствуя, как дышать становится слишком тяжело. Он прокручивает в голове мысль о том, что виновный в смерти его мужа отсидел всего три года и обрел свободу, а Арсений каждый чертов день вынужден носить тяжелое сердце в своей груди. Скар бросает короткий взгляд в сторону альфы, замечая, как его грудь резко вздымается и тут же опускается, а пальцы на руле мелко дрожат. Он покидает машину, быстро обходя ее и открывает водительскую дверь. Ловко отстегивает ремень безопасности, потянув крупного альфу на себя. Арсений практически вываливается из машины, задыхаясь огромным количеством воздуха. Скар удерживает его, не давай рухнуть на холодный асфальт. Подцепляет парой пальцев галстук, оттягивая его и ослабляя, чтобы альфа мог вдыхать свободнее. Шастун шлепает его по щеке холодной ладонью, пытаясь привести в чувства и грубо хватает за подбородок, вынуждая столкнуться взглядами. — Дыши, — произносит Скар и Арсений чувствует, как по его спине пробегают мурашки от холода в голосе, который острыми льдинками режет слух. Антон не прерывает зрительный контакт до тех пор, пока альфа не вспомнит как дышать самостоятельно. Впрочем, Попов довольно быстро приходит в себя, когда вдыхает и выдыхает по команде. Шастун говорит ему сесть на пассажирское, а сам садится за руль, полностью меняя направление движения. Арсений все еще дрожащими пальцами пристегивает ремень безопасности. — Твоя квартира в другой стороне, — замечает Попов, когда наконец приходит в себя. — Я верну тебя домой, а потом уеду на такси, — голос у Скара все такой же холодный и Арсений чувствует, что если прежде рядом с ним сидел Антон, то сейчас его и близко здесь нет. — Ты говорил, что они были ужасными людьми. Что они сделали с тобой? — интересуется вдруг Арсений, рассматривая профиль альфы. Ему кажется, будто даже лицо парня изменилось, черты стали более острыми, грубыми. — Я не скажу, это вызовет осложнения. — Осложнения? — не понимает альфа. — Ты и без того чувствуешь вину, зачем тебе знать, что они со мной делали? Пропитаться сочувствием? Нескончаемо думать о том, что мог все изменить? Тебе это не нужно, тебе нужно поймать меня, — Арсений режется о лезвия в голосе Скара. Он словно отдает команды и Попов вдруг чувствует себя рядом с ним таким же ничтожным муравьем как в тот день, когда стоял перед отчимом Антона. — Ты хочешь этого? Скар усмехается, на мгновение поворачивая голову в сторону альфы. Они сталкиваются взглядами и Арсения этот бездушный, но глубокий взгляд пришибает к спинке кресла. Альфа сравнивает его с тенями во снах, которые оказываются совсем рядом когда не ждешь, дышат в макушку, спину, щеку, словно стараясь насытиться. Так и Скар, за пару секунд пронзительного взгляда будто ныряет на глубину, видя Попова насквозь. — Этого должен хотеть ты, дурашка, — Скар тихо хихикает, отвернувшись к дороге.