Like Sun to the Darkest Days

      Сонхва достаёт из шкафа в прихожей свежее постельное бельё, когда слышит приближающиеся шаги. Он не удивляется, увидев, что Юнхо смотрит на него изучающим взглядом — тот всегда спит чутко. — У нас будет ещё один ребенок? — спрашивает Юнхо. Его голос звучит не так, словно его только что разбудили. Сонхва прищуривает глаза и присматривается к своему сыну повнимательнее. Никакой сонливости, которая обычно сопровождает его сразу после пробуждения не наблюдается, даже его волосы всё ещё выглядят идеально. — Почему ты не спал? — подозрительно спрашивает он. — Я не— это ты меня разбудил! — говорит Юнхо, врубив щенячьи глазки на всю. — Нет, не разбудил, — возражает Сонхва, — ты играл в видеоигры. — На самом деле я читал, — признаётся Юнхо, — но ты разбудил бы меня, даже если бы я спал, ты был очень громким.       Сонхва фыркает и быстро прикрывает рот. Он надеется, что никто этого не слышал: одного бодрствующего подростка на сегодня достаточно. — Так что? — с нажимом спрашивает Юнхо. — У нас будет новенький?       Этот ребёнок такой дерзкий, думает Сонхва; то, как он задаёт вопросы, весь такой деловой, надеется на лучшее перед лицом худшего, а может, просто хочет быть в курсе всего. Сонхва серьёзно смотрит на него. Юнхо всегда отличался зрелостью по сравнению с другими — за исключением, пожалуй, Ёсана. Хотя Ёсан более рассудителен, а его сухое чувство юмора создаёт впечатление, что он серьёзнее, чем есть на самом деле. Юнхо — другой. Он заботливый. Он забавный весельчак, но никогда не высмеивает других и всегда заботится о том, чтобы всем было комфортно. — Перестань это делать, — выводит его из задумчивости Юнхо. — Что? — Смотреть на меня так? — Юнхо скорее спрашивает, чем утверждает, приподняв брови и явно бросая ему вызов. Переходный возраст во всей красе. — Я не могу смотреть на своего сына? — поддразнивает Сонхва, и Юнхо стонет. — Ты так и не ответил на мой вопрос. Я спрашиваю уже в третий раз, — дуется подросток. — Ты прав. Скоро приедет ещё один мальчик.       Юнхо загорается от радости. Он любит новых людей. — Это ребёнок? Мы заведём малыша?       Юнхо был странно одержим идеей иметь младшего брата или сестру. Так было с тех пор, как они провели время с племянницами Хонджуна. Юнхо просто сиял, играя с детьми. — Во-первых, мы никого не «заводим». Во-вторых, мы не говорим так о людях. Но нет, это не малыш. На самом деле он твой ровесник.       На лице Юнхо появляется намёк на разочарование, но тот быстро стряхивает его. — Ничего страшного, малыша мы сможем завести потом. — Юнхо, — предупреждающе говорит Сонхва. — Малыш может позже присоединиться к нашей семье, — Юнхо исправляет свою формулировку. — У нас не будет малыша. Мы больше не в списке. Этот ребёнок последний и есть большая вероятность, что он останется всего на месяц. Может быть, даже меньше, если они найдут для него подходящую семью. — Разве мы не подходящая семья? — Юнхо хмурится, а затем добавляет: — Кроме того, ты сказал, что Минги станет последним, но после него к семье присоединились Сан и Чонхо, поэтому я предпочитаю иметь позитивный настрой. — Ты забавный, — Сонхва улыбается и взъерошивает волосы Юнхо. — Если подумать, то ты, наверное, сказал это и после того, как я присоединился. Может, даже после Ёсана. Кто знает? Твои действия не всегда совпадают с твоими словами, возможно, ты действительно хотел только одного ребёнка. А что, если вы даже не хотели Ёсана? Боже мой, ребята, вас заставили стать родителями? Кто-то вручил вам Ёсана, и вам пришлось просто смириться с этим? — Ладно, мистер, похоже кое-кому пора идти спать. И я имею в виду сон, а не чтение книг. — Разве тебе не нужна помощь? В гостевой комнате много коробок. Это не очень-то гостеприимно, — говорит Юнхо, и в его голосе определённо слышится искреннее беспокойство. Сонхва на мгновение взвешивает варианты. Он знает, что Юнхо всё равно не уснёт. Даже если тот сейчас уйдёт в свою комнату, он не сможет заснуть до тех пор, пока не откроется входная дверь и все не окажутся внутри и в своих кроватях. — Хорошо, ты можешь помочь мне подготовить комнату. Я буду действительно признателен за это, но, — глаза Юнхо загораются, как рождественская ёлка, — когда они прибудут, ты вернёшься в свою комнату. Я не хочу перегружать его, а тебе нужно выспаться, у тебя завтра школа. — Как скажешь, чувак, — говорит Юнхо, плохо пародируя Мишель из «Полного дома», и выхватывает постельное бельё из рук Сонхва.       В конце концов они решают пока отодвинуть коробки в сторону — Сонхва придумает на этой неделе, куда их поставить — это не идеальное решение, но пока сойдёт. Юнхо заправляет постель, в то время как Сонхва вытирает пыль в комнате и водит шваброй везде, куда может дотянуться. Он хочет пропылесосить, но не может же он заниматься этим в одиннадцать вечера. — Спасибо тебе за помощь, — говорит Сонхва после того, как они отодвигают стол в сторону, чтобы немного освободить пространство, что было одним из предложений Юнхо, — я могу закончить остальное сам, а тебе пора спать. — Ладно, я надеюсь, что всё пройдёт хорошо, — Юнхо подходит к двери и оборачивается, — я люблю тебя, омма.       Сонхва чувствует себя счастливым рядом с Юнхо. За исключением короткого периода осторожности сразу после того, как он был передан на их попечение, у него никогда не было проблем с выражением своих эмоций. — Я тоже люблю тебя, милый.       Юнхо выходит из комнаты для гостей, а Сонхва ставит на стол ещё две коробки с пола. Могло бы быть и лучше, но завтра у него будет время, чтобы убраться и предоставить мальчику больше свободного пространства.       Вскоре после этого его телефон издаёт короткую трель.

Мы здесь.

      Сонхва благодарен, но не удивлён, что Чэюн не позвонила в дверь; она знает, что лучше не делать этого в доме полном спящих подростков.       Он открывает дверь и видит, что Чэюн уже стоит перед ней. Позади неё стоит скучающий подросток — Сонхва знает, что внешность бывает обманчива, хотя мальчику, вероятно, совсем не скучно. Одежда на нём, кажется, на пару размеров больше, чем нужно, она свисает с его худощавого тела. — Проходите, — тепло говорит он и отходит в сторону, чтобы они могли пройти внутрь. Чэюн сразу направляется в гостиную, а мальчик и Сонхва следуют за ней. — Спасибо, Сонхва, — начинает Чэюн, — я действительно ценю твою помощь. Это Уён.       Сонхва смотрит на мальчика — Уён, он не может поверить, что не спросил его имени раньше; с другой стороны, телефонный разговор был коротким и нервным. Сонхва смотрит на подростка, надеясь, что тот представится, но когда этого не происходит, он приветливо улыбается ему. — Приятно познакомиться с тобой, Уён. Я Сонхва.       Уён усмехается и бормочет «конечно», но больше ничего не говорит.       Сонхва никак не реагирует: Сан тоже притворялся, что его всё это не беспокоит, и всё же они смогли растопить его лёд. — Я уверен, что ты устал, — говорит он, — я покажу тебе твою комнату, если только ты не хочешь присоединиться к нам для беседы. — Как скажете.       Сонхва кивает и решает показать Уёну его комнату. Он понимает, что вступление в новую семью — это стресс, и что Уён, возможно, захочет побыть наедине с собой в этой незнакомой обстановке. Ни один из них больше ничего не говорит, пока Сонхва ведёт его в комнату для гостей, но, открывая дверь, Сонхва заверяет Уёна, что «мы избавимся от всех коробок и, если захочешь, купим для тебя что-нибудь для украшения; мы с Юнхо постарались сделать всё возможное, чтобы сделать комнату немного более презентабельной».       Он получает ответ далеко не сразу. Уён садится на кровать и через полминуты изучения комнаты оглядывается на Сонхва, который неловко топчется в дверном проёме. — Ты собираешь смотреть на то, как я сплю? — саркастически спрашивает подросток, в его тоне слышится язвительность. Сонхва не обращает на это внимания, но в глазах парня мелькает что-то похожее на страх, а в голове проносятся слова Чэюн «он был привязан к кровати». — Нет, я считаю, что у каждого должно быть своё собственное пространство. Тогда я закрою дверь и оставлю тебя в покое. Спокойной ночи, Уён, — говорит Сонхва. Прежде чем закрыть дверь, он добавляет: — Добро пожаловать, мы рады, что ты здесь.       Сонхва возвращается в гостиную, где Чэюн напряжённо сидит на краю дивана, слова ожидая неминуемой гибели. — Это будет тяжело, не так ли? — Сонхва вздыхает, садясь напротив неё и не ожидая ответа. — Хочешь чаю? — Нет, мне пора идти. Я не знаю, как тебя отблагодарить, Сонхва. Этот мальчик… судя по тому, что узнали врачи… Я даже не знаю, с чего начать. И это, вероятно, верхушка айсберга. — Ты сказала, что он уже был в системе, — говорит Сонхва, — почему его отправили обратно? — На самом деле, у меня пока нет всей информации. Тогда с ним работал другой специалист, и я получила только основные сведения. Утром я получу больше информации. Ты свободен в течение дня? — Завтра я работаю на дому, так что подойдёт любое время после того, как мальчики уйдут в школу. Уён, как я понимаю, в школу не пойдёт? — Первым делом я позвоню в его школу утром, попрошу отгул до конца недели; мы можем решить позже, нужно ли больше времени, но Уён должен как можно скорее вернуться к занятиям. Он не ответил на большинство моих вопросов, но если он ходил в школу поблизости от своего старого дома, то это довольно далеко. Нам следует подумать о возможности сменить школу. — Мы не знаем, где он окажется через месяц, — напоминает ей Сонхва, но всё же он на секунду задумывается, — сначала я хочу с ним поговорить. Я не хочу отрывать его от друзей, если он не хочет этого делать, — говорит Сонхва, его мозг уже работает сверхурочно. Если Уён пойдёт в школу, расположенную дальше от их дома, ему, возможно, придётся отвозить его туда каждое утро и забирать тоже. Это сильно усложнит его график, и он не уверен, что это возможно. Он мог бы просто попросить продлить сроки в этом месяце, чтобы у него была хоть какая-то передышка, пока Уён будет с ними. Или, может быть, если школа находится по пути к работе Хонджуна, тот мог бы подвозить Уёна. Он вырывается из мыслительного процесса. — Давай решать проблемы по мере их поступления, — Чэюн смотрит на него секунду, словно хочет добавить что-то ещё, но в итоге решает не делать этого. — Я пойду. Завтра где-то к десяти я подъеду. — Хорошо, тогда до завтра, — кивает Сонхва.       Через пять минут он возвращается в постель. Хонджун уже спит и, к счастью, не чувствует, как он ложится. Сонхва думает, что ему будет трудно заснуть, терзаясь мыслями о Уёне, но, как оказалось, усталость берёт верх над ним уже через полчаса.       Когда он в следующий раз открывает глаза, комната освещена утренним солнцем, а на прикроватной тумбочке лежит записка.

      Я дал тебе поспать. Мальчики позавтракали и сели в автобус.

Они уже знали о новеньком (Юнхо был с тобой?).

Он не выходил из своей комнаты, я стучался,

но не получил ответа, возможно, он просто спал.

      Я люблю тебя, пожалуйста, позвони мне,

если я тебе понадоблюсь!

      Сонхва сонно улыбается и проводит рукой по волосам. Он благодарен, что Хонджун позволил ему выспаться, — это означает, что Хонджун начал работать позже, чем хотел. Позже он поблагодарит его как следует.       Он бросает взгляд на часы и понимает, что пора вставать; уже девять часов, и Чэюн появится менее чем через час. Он надеется, что к тому времени Уён позавтракает.       Со стоном встав с кровати, он надевает удобную одежду. — Уён, — говорит Сонхва, стуча в дверь, — пора завтракать.       Не сказать, что он удивлён молчанием со стороны Уёна, но какая-та наивная часть его души надеялась, что Уён чудесным образом откроет дверь, готовый позавтракать и открыто поговорить с ним. — Уён? — Сонхва делает очередную попытку достучаться до ребёнка. Ему не хочется врываться в комнату мальчика без разрешения, но, видимо, у него просто нет других вариантов: — Я вхожу, хорошо? Пожалуйста, дай мне знать, если ты не хочешь, чтобы я это делал, но я должен знать, что с тобой всё в порядке.       И снова в ответ лишь тишина. Мысленно делая отсчёт от десяти, Сонхва всё же решается. — Сейчас я открою дверь, — говорит он, нажимая на ручку — ну, или пытаясь нажать на ручку. Она не двигается. — Дерьмо, — тихо бормочет он, контролируя свой голос, так как не хочет, чтобы Уён услышал его ругательства. Должно быть, ещё вчера подросток чем-то подпёр дверь и теперь она не поддаётся. Это нехорошо. Сонхва глубоко вдыхает, собираясь с мыслями. — Я собираюсь приготовить завтрак. Уверен, что ты голоден. Я вернусь минут через десять.       За неимением других вариантов, Сонхва направляется на кухню. Он пишет Хонджуну смс, чтобы проинформировать его о ситуации — хотя, если честно, это не столько сообщение, сколько выплеск своего разочарования. Он не разочарован в Уёне, как он мог быть? Мальчик, вероятно, напуган, и то немногое, что рассказала ему Чэюн, более чем достаточно, чтобы понять его. Быть привязанным к кровати. Если бы Сонхва был на его месте, он бы тоже забаррикадировался. Тем не менее, нынешняя ситуация удручает.       Он разогревает немного обжаренного риса с кимчи на сковороде. Это безопасное блюдо: не слишком остро, не требующее дополнительного вкуса, просто базовое блюдо из жареного риса. Запах наполняет кухню. Сонхва раньше не замечал, что проголодался, но теперь, когда еда оказалась прямо перед ним, его желудок заурчал.       Когда он снова проверяет Уёна, ситуация не меняется. Сонхва с мягким стуком ударяется лбом о дверь. — Я оставлю твой завтрак рядом с дверью, Уён, пожалуйста, съешь его. Я буду на кухне, сразу в конце коридора. Если тебе что-нибудь понадобится, приходи. Примерно через полчаса приедет Чэюн, если ты хочешь, то можешь присоединиться к нам.       Он быстрым движением берёт миску с жареным рисом и стакан воды, чтобы оставить всё это под его дверью. Уёну даже не придётся полностью открывать дверь, чтобы забрать их. Сонхва надеется, что тот примет это блюдо, чтобы получить немного питательных веществ в свой организм; судя по тому, что он видел вчера, мальчику это необходимо.       Он садится за кухонный стол, вдыхая запах еды. Сонхва закрывает глаза и пытается расслабиться. Всё будет хорошо, может быть, Уён на данный момент заперся от них, но в конце концов он выйдет. Он поймёт, что находится в безопасности и ему не нужно прятаться в своей комнате, он узнает их поближе и они ему понравятся. Всё будет хорошо.       Прежде чем он успевает откусить первый кусочек или осознать, что думает о том, что Уён останется с ними, а не уедет через месяц, на телефон приходит уведомление.

Могу я пойти к Джисону после школы?

      Сонхва усмехается и отвечает:

Доброе утро, Минги, у меня всё хорошо!

      Он представляет, как его сын драматично закатывает глаза от этого сообщения.

Доброе утро, омма, рад слышать, что с тобой всё в порядке.

Могу я пойти к Джисону после школы?

      Наверное, это хорошая идея — хотя бы на день не собираться дома всей семьёй; будет хорошо, если Минги и остальные проведут вторую половину дня в гостях.

Конечно, ты сможешь взять с собой Юнхо?

Юнхо хочет познакомиться с новеньким,

он слишком взволнован этим, омма.

Он говорит, что, может быть, на этот раз у него

появится брат с хорошими манерами.

Ты можешь сказать ему, что у меня хорошие манеры?

Я просто забыл спросить тебя, как ты

И я забыл сказать тебе доброе утро

И иногда я оставляю свои грязные носки на диване

Но у меня есть манеры!

      Сонхва качает головой с нежной улыбкой на устах. Он на секунду задумывается, а после пишет:

Как ты думаешь, ещё кто-нибудь захочет присоединиться к тебе?

Будет неплохо, если вы всей толпой не завалитесь домой.

Ёсан согласен пойти со мной. Мы можем остаться на ужин, если это поможет?

Было бы неплохо Минги-я. Только если вы этого хотите.

Пожалуйста, не думайте, что я не хочу, чтобы вы возвращались домой.

Перестань беспокоиться. Увидимся после ужина. Люблю тебя

Я тоже тебя люблю, хорошего дня в школе.

      Он откладывает телефон, собираясь наконец-то поесть. Он разочарованно отмечает, что не слышал, как открывались какие-либо двери, хотя Уён, возможно, сделал это очень тихо. Сонхва не хочет проверять. Нет, это неправда, Сонхва хочет проверить, но не думает, что это хорошая идея.       Вместо этого он берёт палочки и начинает есть, стараясь сосредоточиться на вкусе и текстуре во рту. Он вдумчиво пережёвывает, заставляя свои мысли замедляться с каждым кусочком. Всё будет хорошо. Возможно, Уён забаррикадировался, возможно, у них появится новый постоянный член семьи, если сердце Сонхва имеет хоть какое-то право голоса. Его семье, возможно, придётся научиться открывать свои сердца для другого ребёнка, ему, возможно, придётся придумывать новый график работы, терапевтов, группы поддержки, семейные встречи, время для себя и Хонджуна. Ему придётся найти способ заставить Уёна чувствовать себя в безопасности, способ сделать так, чтобы другие мальчики чувствовали себя в безопасности, способ обеспечить всеобщее счастье, но… всё будет хорошо. Он откусывает ещё кусочек.       Когда он заканчивает есть, раздаётся звонок в дверь. По пути к входной двери он бросает взгляд на миску, оставленную для Уёна — она так и осталась нетронутой.