Синдром Цахеса

— Александра Олеговна, если вы не в силах утихомирить класс, то я буду вынуждена избавить вас от классного руководства... Кабинет директора. Все на нервах. Швецова сидит с закинутой головой и рукой придерживает вату у носа, с которого течёт кровь. Алину-то в медпункт отвели, а Швец, как инициатора, повели вместе с классным руководителем к директору, даже не смотря на то, что у розововолосой травмы более серьёзные. — Простите, Александра Олеговна не виновата. Она изначально остановила конфликт, но потом я сама нарвалась... — Ну что ещё сказать... Александра Олеговна, это было первое, пока-что, предупреждение. А вы – Швецова, задумайтесь как ваше поведение может хорошо повлиять на оценки и репутацию. Обе вышли из кабинета. Саша еле слышно сказала себе под нос: — Пиздец... — Угу... — Нос болит? — Кровь, вроде, не идёт... Пойду я, наверное, домой. — Сама дойдёшь? Может родителям позвонить? — Их сегодня не будет. — Эм-м-м... Ну тогда... — К тебе? — Ко мне. За это время девушки сильно сблизились. Они довольно часто общались на переменах. Уже было не трудно понять, куда бежит Швецова после звонка, или когда урок пропадает – в учительскую, а после занятий остаётся в кабинете физики. Многие начали распускать по школе разные слухи, мол, что между ними что-то есть. И это правда... Однако, забавно выходит, учитель и школьница. Сашу даже такой расклад заводил, но она пока не трогала в этом плане ученицу. Когда будет готова, тогда и будет... Не сильно хочется покалечить психику ребёнка, а тем более такого любимого... Хотя, Алёна-то и не против, просто... Стесняется? Ну да, не так просто прийти и сказать "трахни меня" или предложить ролевую игру. А у младшей на это фантазия большая... И каждый раз, когда они идут к Саше, обе надеются на "интересный" вечер, но в результате они максимум целуются или смотрят кино. Обидно, досадно, но ладно...

***

Вот они заходят в квартиру. Алёна, уже как хозяйка, спокойно вешает свои вещи и оставляет обувь. — Так, иди в душ и хорошенько промой раны. Потом надо будет обработать и заклеить. — В душ-то я не против сходить, но зачем обрабатывать? Это же просто царапины и всё! —Точно ребёнок... Они у тебя глубокие, а инфекция? — Бе-бе-Бе, не бурчи, иду я, вот только вещи дашь? — Нет, голой ходить будешь! — Извращуга-педофилка. — Я тебе на дверь повешу во что переодеться, а ты пока иди. Александра сама переоделась, после чего принялась искать одежду для младшей. — Я тут тебе твои "мешки" принесла. –сказала Саша постукивая в дверь душевой. Дверь открывает Алёна и предстаёт перед старшей в одном нижнем белье. — Спасибо. А ты чего? Саш? — Неожиданно... — Говорю же, извращенка. — Возбудим и не дадим... Так и в телефоне запишу. — Ну кто знает, ещё не вечер. — Ай-ай-ай, Швец, ладно, одевайся и иди в гостиную.

***

Александра с Алёной сидели на кровати. Старшая аккуратно обрабатывала глубокую царапину на щеке розововолосой. Младшая шипела и отворачиваль, но в тот же миг кареглазая нежно подула на болючее место. Она нежно наклеила пластырь на нос и щёку. — Ты мой боец, заслужила и сладкое. — Горячий чай? — Извращуга. — А это тут причём? Я же про чай... Тут Александра поняла что сама ляпнула лишнее. — Так в чём прикол? —Эм... Да так, я пойду чай делать. Мягкая постель, сырки, печеньки и дымок, который шёл от горячего напитка в кружках. Фильм они особо не слушали, больше говорили друг с другом. Потом немного стало скучно и Саша поднялась. — Что-то не так? — Ты вино пьёшь? — Споить хочешь? — И изнасиловать. Бокалы наполнялись алой жидкосю, от которой исходил аромат богатого букета винограда. Немного терпкий вкус и ощущение тепла разливающегося по телу. Разговоры становились всё пикантнее, а девушки уже совсем разыгрались. Но тут произошло то, чего светловолосая никак не ожидала... Алёна поворачивается к Саше лицом, что сильно сокращает дистанцию между ними. Их губы находятся непозволительно близко, и, казалось, вот, бери, целуй, но Александра смогла лишь промолвить на выдохе: — Алён, ты пьяна. Давай не сейчас... — Я этого хочу. — Просто поцелуй? — Нет, я хочу большего Саш... Давно хочу. — Ты потом будешь об этом жалеть. — Да трахни меня, Чёрт возьми! Эти слова заставили Александру сорваться. Она впилась в алые губы младшей, так дико как зверь, но не сказать что сильно грубо. Старшая медленно начала переходить к шее. Она оставляла укусы и багровые засосы на коже, а потом, поверх меток, будто извиняюсь "лечила" нежными поцелуями. Это были новые ощущения, особенно для младшей. Это её первый раз. Под действием алкоголя голова кружилась, а жаркое дыхание, руки и поцелуи любимой заставляли сходить с ума. Александра оторвалась. — Ты готова поиграть? — Что ты имеешь ввиду? — Ты же этого хочешь, я знаю. Александра приближается к уху младшей: —Ты сегодня была плохой ученицей, и мне, как учителю, следует тебя наказать. —Д-да... Саша встала и направилась к "таинственному" комоду. — А вы, Александра Олеговна, ещё та извращенка. — А кто вам давал слово, Швецова? В руках старшей блестнул ошейник. — Простити. — С учителем обращайся на "вы". Поняла, Швецова? После короткого "угу" на шее розововолосой оказался ошейник. Поводок был в руках старшей. В глазах девушек горел огонёк. Александра дёрнула поводок, тем самым притягнув к себе ученицу. Они вновь слились в поцелуе, но более страстном. Даже в поцелуе доминировала Александра, проникая своим языком и изучая всю ротовую полость Алёны. Младшая хотела запустить свои руки под футболку Саши, но тут же отдёрнулась назад за ошейником, который её начал тянуть. — А кто разрешал? Я так понимаю, мне стоит применить это? В руках старшей оказались наручники. Вскоре атрибут был защёлкнут на тонких запястиях голубоглазой. Руки Саши скользили по талии Алёны, стягивая с неё одежду. Младшая уже была в одном нижнем белье. Горбачёва позвала ту на кровать. Её волосы, как то самое вино, которое те пили, растекались волнами по белым простыням, а засосы на бледной шее были будто краски на холсте. Теперь кареглазая, подобно художнику, начала оставлять метки на плечах постепенно приближаясь к груди. На пол полетела футболка старшей и лифчик Швец. Александра прильнула к груди. — Са-а-аш... — Я тебе что говорила? Я – Александра Олеговна. После этих слов Александра прикусила сосок. Крик Алёны со временем перерос в стон. Саша заставляла младшую то выгибаться в спине, то стонать тихо, а потом кричать. Когда старшая достаточно наигралась с телом ученицы, она пересела на край кровати ведя за поводок Швец. — Ученица вела себя хорошо и теперь заслуживает чтобы её руки были освобождены. Вот только теперь твоя очередь делать мне приятно. Алёне не надо было дальше объяснять. Освободив свои руки Младшая разместилась меж бёдер Горбачёвой. Алёна начала поглаживать внутреннюю сторону бедра, а потом укусила и облизала места укуса. — Н-ну ты и шалунишка. – на выдохе сказала светловолосая. Наконец-то розововолосая прильнула к разгорячённому месту. Девушка старательно обводила языком все изгибы, доставляя нейсовверное удовольствие своей партнёрше. Вскоре, Швецова вошла языком. Все действия младшей доводили до сумасшествия кареглазую: горячее дыхание, "работа" языком, прикосновения холодных пальцев рук на коже. Горбачёва уже доходила до пика и, не выдержав, вцепилась в волосы спутницы, пальцами зарываясь в сами корни. Когда светловолосую настигло наслаждение, младшая приподнялась на локтях, но тут же ощутила как её тянет ошейник и потянул он её прямо в объятия учительницы. —Швецова, ты сводишь с ума... —Я люблю вас Александра Олеговна... И вот они опять слились в поцелуе. Разорвав его, завалились на кровать. Алёна начала уже дремать, но тут её разбудила Саша: — Я понимаю, что ты уже устала солнце, но нам следует принять душ и перестелить кровать, а ещё желательно с тебя ошейник снять. — А мне ошейник понравился. Это было невероятно... — Нам ещё многое предстоит перепробовать. Это было, так сказать, введение в извращенческий образ жизни. —Ну пускай, зато весело... После этого девушки вместе приняли душ и перестелили кровать. Завалившись на белые простыни, Алёна сразу уснула, а Горбачёва лишь сзади приобняла своё солнышко.