Рождественское уныние

Шли последние декабрьские дни. На дворе стояло морозное Рождество. Снежинки медленно вальсировали в небе, плавно опускаясь к долгожданным зрителям. Оваций не было, только недовольное бормотание местный жителей. Даже в день рождения Иисуса Христа, великого пророка, люди оставались всё такими же черствыми и закрытыми в себе. Интересно, когда наш род потерял самое важное качество — человечность? А может, у нас её никогда и не было? Посейдон, прогуливаясь по вечернему парку, с некой растерянностью оглядывался вокруг. Воспоминания с каждым днем возвращались большим потоком, и сейчас он помнил всю свою жизнь от начала до самого конца. Это поражало и пугало одновременно. Думал ли он когда-то, что такое случится с ним? «Раньше думал лишь о том, как скучно я живу, будучи богом, а что сейчас? Нескончаемые проблемы и при этом вражда с собственным сыном… Судьба, за что ты так с нами? За наше высокомерие? За то, что мы видели в людях лишь способ самоутвердиться? Наверное, мы в каком-то плане заслужили это наказание…» — сжимая кулаки, мужчина остановился посреди улицы и зажмурился. Ком подступил к горлу, а сердце болезненно сжалось. Стало тошно от собственных ошибок. Стало тошно от собственной слабости. «Агейп, что бы ты сказала бы мне сейчас? Что посоветовала бы?» — в голове всплыло изображение женщины. Горячо любимой. С широкой улыбкой на лице и с сиянием в глазах. Она была просто человеком. Юным созданием, что только-только вырвалось из отчего дома и начало познавать взрослую жизнь. Они встретились совершенно случайно, когда Посейдон прогуливался по земле смертных и наслаждался морским бризом. Агейп в тот день решила выйти к морю, чтобы понежиться в объятиях волн. Кто же мог знать, что их судьбы пересекутся от простого и незначительного диалога. — Море сегодня такое спокойное, правда? — неловко глянув в сторону мужчины, обладательница золотых локонов отвела свои зеленые очи в противоположную сторону от незнакомца. — Да, сегодня оно спокойное… — посмотрев на красавицу с завидным интересом, Посейдон усмехнулся каким-то своим мыслям и отвел взгляд к морской глади. — Мне нравится, что сейчас оно покорное. Обычно, тяжело его подчинить. Водная стихия — самая тяжелая. Вода никогда не сможет признать того, что кто-то является её хозяином. Она такая свободолюбивая, — ласково смотря вдаль и слушая приятный морской бриз, божество улыбнулось. — Подчинить? Как вы можете говорить такие вещи? — возмущенно посмотрев на мужчину, девица расставила руки по-бокам и нахмурилась. Её личико сделалось ещё прекраснее, чем ранее. Посейдона это искренне рассмешило. И в тот же день они поддались страсти, что окружила их, словно морская волна, накрывшая с головы до пят. Эти двое позабыли о своих мирах. Забыли о том, что существует грань между Землёй и Олимпом. Настолько забылись, что у них родился замечательный и крепкий малыш, который глазами был вылитый отец, но вот личиком и волосами — копия матери. Однажды вечером, прогуливаясь вдоль берега с младенцем на руках, молодая мамочка нежно поглаживала руку возлюбленного и улыбалась. Чувство счастья и любви, не покидало её сердце. Но вот только женское чутье никогда не обмануть, и уже тогда Агейп понимала, что над их семейным счастьем сгущались свинцовые тучи, неся в себе раздор и зло. Так и случилось. Произошло самое большое несчастье, и идеальный мир рухнул в одночасье, ведь верховный бог Зевс выдал указ об убийстве детей, которые пришли в этот чудный мир от союза божеств и людей. Они несли угрозу для самих себя и их близких… Или это просто та правда, которую Зевс хотел внушить всем? И тогда Посейдон и Агейп пришли к общему выводу: они не отдадут сына на верную смерть. Она исчезнет с ним вместе, а он вернеться на Олимп. Так будет правильней. По крайней мере, так им двоим казалось. — Смотря на водную гладь, я всегда буду помнить о тебе, Посейдон, – девушка, сдерживая ручьи слёз, покрывала мужское лицо сотнями нежных и таких родных поцелуев. — Тебе нельзя за нас переживать, слышишь? Мы справимся. Я уберегу наше общее сокровище. Я расскажу ему о том, какой у него чудный отец. Я клянусь тебе, мой родной… Ты только помни о нас, хорошо? Даже, когда будешь с другими женщинами, помни обо мне. Не забывай о том, как я улыбалась. Не забывай о том, сколько любви я тебе дарила. Я знаю, что эгоистична, и за это меня покарает Аида, но я должна знать, что оставила след в твоём сердце, – стараясь не сорваться на крик, она оторвалась от мужского лица и сжала его руки в своих маленьких ладошках. — И не забывай о нашем сыне. Он будет таким же смелым, как ты. Он будет таким же упрямым, как ты, и я… Но тут её заставили замолчать мужские губы. Посейдон не мог слушать это. Не мог представить свою жизнь, без возлюбленной и сына. Кем он будет после того, как бросит их? Таких грешников даже в самых темных уголках Подземного Царства не сыскать. Какой же великий грех, он берет на свою душу. Он никогда не сможет простить себе этого. Но пока у них есть время, он обязан отдать всё тепло, всю любовь и ласку, что покоилась в его душе, им двоим. Самым близким людям в своей жизни. — Я всегда буду оберегать вас, Агейп. Даже если буду на волоске от смерти, я не пожалею своих сил для того, чтобы уберечь вас. Я клянусь тебе в своей вечной любви к тебе и нашему сыну. Кого бы я ни встретил на своём пути, я буду помнить тебя. Ты стала для меня настоящим смыслом жизни, Агейп. Я никогда бы не подумал, что влюблюсь, как настоящий дурак, в обычного человека, но ты перевернула мой мир. Ты — моё счастье. И вот полились горячие слезы. Из её зеленых очей, в которых была вся боль и тоска. Из его синих очей, в которых была та же боль и тоска. Они искренне любили друг друга. И именно эту любовь он пронес через века. — Агейп… Где же твоя душа бродит сейчас? — устало сев на покрытую снегом скамью, мужчина тяжело выдохнул и просунул пальцы сквозь копну волос, немного сжимая их. Где-то вдалеке послышался радостный детский смех. Чей-то ребенок наслаждался этим простым и таким непонятным для него праздником — Рождеством. Многие предпочитают отмечать этот день по-своему, но правда в том, что большинство людей, проводят его в веселой компании или с любимым человеком под боком, а единицы остаются одинокими даже в этот семейный праздник. И Посейдон никогда не чувствовал себя так разбито, опустошенно и чертовски одиноко, как в этот долгожданный праздник для миллионов людей — Рождество.