Good Night

Соня обычная девушка, что учится в одиннадцатом классе и что ждёт участь всех одиннадцатиклассников, то бишь ЕГЭ. Мать с первого класса ей твердит, что она должна быть лучшей и если она хорошо сдаст ЕГЭ, то все двери этого мира перед ней откроются, а если же нет, то… Вся жизнь полетит в бомживание и метение улиц. Девушка наивно верила той, что родила её и вырастила, и искренне пыталась учиться только на «отлично», но иногда у неё проскальзывали четвёрки и даже тройки. Мать это не устраивало и каждый божий раз, она устраивала по этому поводу истерики с криками. Один из таких случаев сильно отпечатался на девушке, после него она стала совершенно иначе видеть весь мир и относиться к нему. В третьем классе, Соня получила три по английскому, она очень боялась, что скажет на это мать и решила подделать её. У одноклассников девочка подметила как можно перерисовать тройку в пятёрку, что она, собственно, и сделала со спокойно душой пойдя домой. Тот вечер был спокойный, после показа дневника, где были только пятёрки, но спустя пару дней, когда мать вновь пришла забирать свою дочку к ней подошёл классный руководитель и рассказал про первую низкую оценку. Что было дома девушка вспоминала со слезами на глаза. Мать устроила настоящий скандал, в результате которого Соня уже не могла сдерживаться и крикнула ей в ответ фразу, с которой мать слетела окончательно с катушек. «Я устала! Устала! Устала! Я не хочу больше учится!» – сквозь непросветный рёв твердила она, но мать замолкла на секунду, а после с новой силой крикнула. «Устала?! Отчего ты устала?! Ничего не делаешь круглыми сутками! А я пашу на работе, что б тебя, сука, прокормить, да одеть! А ты не можешь нормально учиться!» – сердце в тот момент у девочки разбилось. Она побежала в свою комнату, но мать схватила её за руки так крепко, что её ногти вошли в кожу заставляя маленькую Соню закричать от боли. Девочка в ужасе подняла глаза на мать, что будто обезумила. Красное лицо, что выговаривало ей оскорбления, что ножом проходились по сердцу, чёрные кудрявые волосы, что торчали в разные стороны и глаза, белки которых были многочисленно покрыты красными прожилками. Соня зависла вместе с матерью вглядываясь в её лицо и ужаснулась, увидев в ней не свою маму, к которой она не так давно бежала с радостными возгласами —«Мамочка! Мамочка! Мамочка пришла!», а совершенно чужую женщину. Страх накрыл её, и она резко выдернула свои руки из-под материнских ногтей и вбежала в свою комнату. Ногти пропахали внутреннюю часть руки, от кисти до локтя, оставляя после себя красные полоски, что жгли и от которых тряслись детские ручонки. Бедная девочка зажалась в угол кровати обняв подушку и уткнувшись в неё лицом, ей было очень страшно и больно. Громкий рёв сам собой разрывал грудь, в то время, когда мать била кулаками запертую дверь, всё ещё выговаривая оскорбления, какая Соня не благодарная гнида. Через 15-20 минут, она наконец ушла, сказав фразу —«Жрать за хочешь. Вылезешь!» Девочка ещё больше зажала подушку и закусила её край, уже не в силах сдерживать сильный отчаянный крик. Перед её глазами пробежали все моменты, когда мать что-то запрещала, от банального похода на ночёвку к однокласснице, до покупки какой-то одежды, что и впрямь была ей нужна. Соня, вспоминала те слова, что мать говорила тогда и поняла, что эта женщина всегда была с ней. Она не обращала должного внимания, когда ненароком, мать выговорит одно или пару оскорблений, или начнёт шантажировать, кок-раз в те моменты, когда девочка, что-то просила: —Мам, купи мне эту шапочку… —Нет, вот сдашь первое полугодие без четвёрок – куплю. Нет – нет. Будешь мёрзнуть… Это будет тебе стимулом! Каждый раз. Каждый божий раз. Никогда она не дарила просто так. Девочке сейчас уже стало казаться, что она и кормила её лишь из-за того, что она каждый день приносила пятёрки. Спустя час, мать аккуратно постучала к ней в комнату подзывая уже ласковым голосом выйти – «Нужно покушать, милая открой дверку, я занесу тебе супчик…», но девочка в ужасе смотрела на дверь, и не смела даже пикнуть. С лица всё ещё текли слёзы, всё тело трясло, и она никак не могла успокоиться. Голова трещала, а из царапин на руках начала активно сочиться кровь, что пачкала белую наловочку. Ей сейчас хотелось лишь одного, только одно, что бы кто-то большой и сильный обнял её и защитил, кто-то кто не будет её шантажировать, тот кто успокоит и поймёт… Мать, не получив ответа, тихо высказала очередное оскорбление —«Гнида…», и ушла от двери, через пару минут послышался громкий хлопок спальни матери. Девочке стало немного спокойнее, она поняла, что пока она в комнате, она в безопасности. Ей очень хотелось пить, но ещё больше ей почему-то хотелось спать. Слёзы уже перестали лить, а за спиной будто появилось, что-то тёплое, то, что мягко обняло ещё маленькое тело и будто успокаивая погрузило её в глубокий сон. Наступило утро, девочка проснулась, свернувшись калачиком на почему-то расстеленной постели и укрытая мягким одеялом, хотя она помнила, что этого не делала, но Соня не придала этому особое значение и тихонько поплелась на кухню, попить воды. «О Милая ты уже проснулась… Давай, быстро кушай и бегом школу. Давай-давай…» —нежным голосом сказала ей мама, что уже стояла и готовила дочке полдник в школу. Соня, потирая глаза села за стол, на котором уже стояла привычная миска с кашей и творожный сырок в упаковке рядом. Всё обычно. Будто бы ничего не было. Она посмотрела назад, в коридоре стоял её собранный рюкзак, а на вешалке, что висела на ручке шкафа в коридоре, уже спокойно висела школьная форма. Тяжело сглатывая девочка повернулась обратно и перед ней уже была её мама, она держа в руках перекись с ваткой сказала—«Давай-ка сюда, родная, чтобы быстрее зажило…», она сказала это с такой улыбкой, будто дарила сейчас плюшевого мишку. Мгновение и руку пробила сильная шипящая боль, это ватка с перекисью дотронулась до одной из царапины, и стала буквально отдирать насохшую корочку. Шипя, но не произнося ни слова она перетерпела обработку ран. «Ну всё, давай кушай и иди в школу, твой рюкзачок я уже собрала…» —дополнила мама, гладя дочку по распушившимся русо-рыжим волосам и целуя её в лоб. Девочка нервно глотала овсянку и понимала, это не её мама. Её мама никогда не была такой ласковой. Никогда… Не смотря на страх, она всё же поела и одевшись пошла в чёртову школу. На улице был холодный декабрь, холод сразу сковывал тонкие ножки в белых колготках, но это впервые сильно пугало, ибо если бы это был сон она бы не почувствовала мурашек от холода, значит, это явь… Весь день прошёл мято и скомкано. Никто в школе не спрашивал, откуда у неё царапины на руках и почему у неё опухшее лицо, никому не было дела. Учителям чхать, а детям и тем более. Пришла – ушла, и похуй. Хотя если бы кто-то и спросил, девочка бы ничего не ответила или соврала, боясь, что мать ударит в следующий раз сильнее. Спустя месяц Соня вновь получила «не удовлетворительную отметку», четыре, и мать вновь повторила свою истерику, и вновь девочка сидела в своей кровати, твердя, что это, наверное, нормально, так всё и надо, она мама, она лучше знает, как воспитывать, но руки тряслись от очередных увечий и грудь разрывала боль. И вновь под конец рёва сзади будто кто-то появился и крепко обняв, и уложив на свою грудь, погрузил в спасительный глубокий сон. Весь учебный год одни пятёрки и мать не разу не сорвалась на свою дочку, но и не извинялась за то, что было и не отрицала этого. Всё лето девочка просидела дома, читая книги из списка, что дали в школе и из списка, что добавила мать. Выполняла всё, что скажет мать, покорно, не смея даже заикнуться хотя бы о полу часе с детьми на площадке. Но вот начался новый учебный год. Вновь пошли «не правильные» оценки, и она вновь получала побои из-за них. Девочка не решалась говорить о том, что происходит дома, насильственно продолжала внушать себе мысль, что это правильно. Это так и надо. Но побои с кажем разом усиливались, не заканчиваясь на царапинах. Она била её руками. Кидала на пол. Окатывала ледяной водой когда девочка истошно ревела из-за боли, утверждая, что она не нормальная и ей надо успокоиться и вновь продолжить учёбу, что бы «радовать маму». Один раз её поймал новый молодой физрук, заметив у неё на теле синяки, гематомы и царапины, но девочка быстро прикрыла открытые ноги и руки, говоря, что не удачно покаталась на велосипеде, хотя у неё никогда его и не было. Учитель, всё же решил удостовериться и пообщаться с мамой, та подтвердила легенду о велосипеде, а дома вновь выговорила всё дочке обвиняя её в том, что пол часа объяснялась перед каким-то физруком. Она считала, что это Соня нажаловалась и даже не желая выслушать девочку, дала ей сильную пощёчину и толкнула в комнату, где та проревела лёжа на той самой наловочке, от которой не отстиралась кровь. Так прошло три года, на четвёртый девочка ко всему переживала подростковый период и из-за всего этого коктейля, что собрался в её жизни, она решила убить себя. Она устала терпеть это всё. Устала от безысходности, но самое главное она поняла, что поведение матери не правильное и даже не адекватное, но она не могла ничего с этим поделать. Мать не слушала её, а если та решалась ответно ударить, бесилась и била девочку уже бесконтрольно, а потом толкала в комнату и запирала там. Пожаловаться в органы опеки или кому-то из учителей в школе… Не решалась. Боялась, что там будет ещё хуже… Почему решила, просто, спрыгнуть. Соня стояла на поддоннике на кухне и смотрела вниз, представляя как её тело будет там валяться с разбитой черепной коробкой. Много раз девочка смотрела туда, смотрела через это окно на другие многоэтажки её района, смотрела и всё время не решалась, но не сейчас. Сейчас она, по правде, была готова, поставить точку. Но ей помешали, откуда-то со спины послышался мужской голос: —А вот это ты зря… —сказал некто с рыжими волосами, присаживаясь на стол. —К-кто Вы?.. —дрожащим голосом спросила Соня, медленно поворачиваясь к абоненту, она знала, что сейчас одна в квартире и дверь закрывала, но вот он, прямо перед ней, покрытый чёрными переливающимися перьями и большими крыльями позади. Не может быть, что бы это была такая чёткая галлюцинация. Может, сон... —Я твой друг… —сказал рыжий пристально рассматривая зарёванное девичье лицо. —В смысле?.. —сильно стукнуло сердце, когда очередная волна слёз скатилась с глаз давая чётки вид на незнакомца. —Не важно… —протянул собеседник, чуть наклоняя голову и прожигая взглядом девочку. —Как Вы сюда попали?! —запаниковав, крикнула. —И это не важно… —З-зачем Вы здесь?.. Вы смерть… —удивилась ещё юная Соня, разглядывая большие крылья, которые словно глянец поблёскивали от отражённых солнечных лучей. —О-о-о… Нет, девочка моя… Я не смерть. —странно улыбнулся, уводя взгляд на кухонные ящики, —А здесь я, для того чтобы, тебя остановить. —мужчина встал и подойдя к девочке крепко обхватив её за ноги, понёс в её комнату. —Отпустите! Отпустите! —кричала та с вновь наворачивающимися слезами. —Хорошо, отпускаю. —он бросил её на кровать и чуть отошёл к двери, что вела на балкон, да бы лишний раз не пугать маленькую своим, судя по всему, жутковатым видом. —Кто Вы?.. Вы не человек… —в ужасе забилась к своей подушке. —Хах… Ну что-то человеческое во мне всё же есть, я надеюсь… — ухмыльнулся стоящий спиной. —Зачем? Зачем, вдруг Вам меня спасать? Вы как-то не особо похожи на ангела. —уже смелее говорила девочка, почему-то что-то стало тянуть её к нему, а не отталкивать. —Вариант, «мне так захотелось», думаю подойдёт… —сказал, тихонько поворачиваясь и подходя к девочке, что смело не сводила с него глаз. —Я-я-я не понимаю… —хрипя прошептала та, пристально рассматривая лицо, что всё ближе приближалось к ней. —Тебе сейчас и не надо. —два янтарно-жёлтых глаза пристально смотрели на неё, но в них не было злости или чего-то иного, наоборот было, что-то манящее. —Просто поверь, тебе не нужно убивать себя… —он обнял её лицо своими на удивление человеческими ладонями и тихо прошептал, стараясь успокоить голосом. —А если я хочу… —девочку начало вновь потрясывать, а в глазах вновь стали набираться слёзы, она резко прервала зрительный контакт уводя взгляд куда-угодно лишь бы не на странное существо перед ней. —Я устала… Устала… Устала от беспросветной учёбы, от людей, что считают меня грязью… От этого мира! —тарабанила, жадно хватая глотками воздух, которого не хватало из-за рёва. —Стой-стой-стой-стой! —перебивал незнакомец пытаясь поймать её глаза. Но та не подавалась и начала выдёргиваться, из-за чего ему пришлось обнять её, двумя человеческими руками, которые были покрыты мелкими перьями. —Отпустите! Отпустите! Отпустите! Я устала… —молебно кричала девочка пытаясь вырваться из крепкой хватки. —Успокойся… Я никогда не сделаю тебе больно. Просто, успокойся и выслушай… —два крыла сначала выпрямились, а после медленно обняли спину девочки, на которой послушно лежали прямые пряди волос. —Я-я-я у-у-стала… —сквозь слёзы выдавила девочка, подаваясь объятьям и ответно обнимая незнакомца, попутно утверждаясь, что это не сон. Маленькая Соня коснулась его перьев и почувствовала лёгкую щекотку, и дикое тепло, что находилось подними, даже почувствовала запах. Она уткнулась лицом в его плечо и вдохнула его полной грудью, приятный и тёплый, чем-то даже родной. В голову стрельнуло воспоминание как она после первой ссоры с матерью сидела на этом же месте и обнимала подушку, и как вдруг что-то сзади её обняло и положило себе на грудь, успокаивая и погружая в сон. —Я знаю, знаю… —тихо шептал ей на ухо, —Знаю о каждой мрази, что делала и делает тебе больно… —рыжие пряди медленно сползали, тем самым легко щекоча щёки. —Поверь мне, ты должна жить… —Я не хочу! — перебила его девочка. —Ты должна! —грубее повторил незнакомец. —Я никому! Ничего! Не должн-а-а… —протянула в отчаянье. —Ты должна ради себя! Ради того, чтобы прожить эту жизнь и стать счастливой! —насильственно удерживая, всё твердил ей рыжий. —Я не смогу… Я не могу… —уже тише выплюнула Соня. —Почему? —чуть отстраняясь и смотря на лицо девочки, утешая спросил он, делая брови домом. —Я одна… —уводя взгляд вниз, выдавила. —Посмотри на меня… —аккуратно поднял за подбородок её лицо. —Ты никогда не была и не будешь одной… Я всегда за тобой присматривал, и даю слово, буду присматривать… —стирая пальцем слезинки на розовых щеках, ответил с виду грозный незнакомец. —А почему, ты раньше не появлялся?.. Почему, ты явился только тогда, когда я уже стояла на подоконнике?! —опять начала накручивать девочка. —Было рано, да и сейчас, я думал, рано, но ты вдруг решила убить себя, а я твой выбор не разделяю… — размеренно говорил рыжий смотря в зелёные глаза. —Почему ты не явился в тот вечер?.. Или хотя бы в любой другой?.. —Я не мог. —искреннее выдавил, убирая от девочки крылья назад. —Но если ты вспомнишь, я всегда был рядом, когда тебе это было нужно… Девочка опустила взгляд вниз, не зная, что ответить. Все эмоции смешали в комок нитей, что тяжело было распутать. Крылатое нечто погладив розовую щеку девочки встало и уже отправилось к балконной двери, как вдруг, она заговорила: —Прошу… Останься. —тихонько подняла взгляд на чёрный силуэт. —Не могу, милая, но я вернусь, когда это понадобиться… —на этих словах он растворился в воздухе, будто бы его здесь и не было, вовсе. Через секунду в дверь позвонили, это была мать, она забыла ключи дома. Девочка открыла ей, но та даже не заметила слёз, а лишь спросила – «Ты сделала домашнее задание?» На что Соня молча кивнула и ушла в свою комнату. Весь день, до заката солнца, она просто сидела и смотрела через стёкла балкона на двор, что медленно покрывался осенними листьями, когда солнце скрылось девочка решила заняться своим хобби и попробовать нарисовать недавнего гостя, всё у неё получалось хорошо, кроме лица. Она нарисовала один рисунок, второй, третий, но не один не мог показать внешность гостя. В результате почти каждый вечер, после учёбы, девочка садилась за стол и рисовала его, когда-то он получался с клювом, когда-то простым человеком, она даже не понимала, почему так происходит. Просто садилась и рисовала, вспоминая о своём спасителе. Девочка прятала рисунки, за стол, чтобы мать не нашла, но каждый день, после того как появлялся новый, она клала его не к общей куче, а к себе на тумбу около изголовья, в надежде, что он вернётся и увидит. Но главное, больше она не пыталась убить себя, она ставила себе некую мечту, увидеть его снова.