5 Am

Рассветное солнце поднималось над горизонтом, отражаясь в стеклянных зданиях мегаполиса. Воздух пахнул дождем, будто он шел всю ночь, хотя уже месяц с неба не упало ни капли. Чон стоял на крыше, на которой мечтал никогда больше не оказаться, но все равно приходил каждый месяц. Город внизу казался синим из-за, еще не успевшей сдать полномочий солнцу, ночи. Парень поежился от холода, из его рта вылеетела струйка пара и моментально растворилась в воздухе, нарисовав какой-то узор, прежде чем исчезнуть навсегда. Гук достал из кармана куртки телефон и включил его. На разбитом экране высветилось время. Пять утра. Парень перевел взгляд на рекламный щит, который висел напротив крыши, на которой он стоял. Со стенда на него смотрель парень. Он сидел за фортепиано, положив руки на клавиши и широко улыбался. В его угольно черных глазах невооруженным взгядом можно было заметить невероятное счастье. Юнги был лучшим, виртуозом. Он чувствовал музыку, растворялся в ней, сиял на сцене. Он называл фортепиано другом, даже те, кто не любил класстческую музыку, слыша как он играет, не могли не называть Мина гением. Ровно пять утра - время его смерти. Эта улыбка прожигала глаза. Не в силах справится с нахлынувшей волгой боли, Чон упал на колени, из его рта вырвался крик полный страдания и скорби. На холодные и красные от холода щеки потекли горячие слезы. Мороз раздирал горло, но он продолжал дышать ртом, как будто физическая боль могла заглушить моральную. Чонгуку сейчас ребра переломай - не почувствует: мертвого не убить. В день, когда все случилось, шел снег. Мягким покрывалом снежинки падали на землю, укрывая от мороза. Удивительно как что-то холодное для одних может быть дизненно важным теплом для кого-то другого. Дороги были скользкие и все каналы телефидения и радиостанции предупреждали автомобилистов быть аккуратнее на дорогах. Позже, Юнги говорил, что это была судьба, потому что, когда ребенок неожиданно выбежал на дорогу, а автомобиль явно не успевал затормозить, ему ничего не оставалось кроме как оттащить ребенка, а самому, подскользнувшись на льду, попасть под удар и потерять обе руки. Позде водителя той машины лишили прав за вождение в нетрезвом виде, и он выплатил огромную компенсацию Мину. Но жизнь невозможна без страсти. Страсть пианиста - фортепиано и Юнги не смог выдержать жизни без возможности хотя бы раз прикоснуться к черно-белым клавишам, почувствовать вибрацию струн, насладиться приятной болью в пальцах. В пять утра, через год после аварии, Мин спрыгнул с крыши, оставляя семью и любовь на Земле. Чонгук помнил каждую секунду, проведенную со своим омегой. Как он встретил его когда-то летом и умер. Влюбился без памяти в его глаза, на дне которых видел вселенную. Помнил как наблюдал за ним, пока тот играл, помнил каждый поцелуй, каждое касание его кожи, помнил как Мин смотрел на него, его улыбку, его запах. Чонгук ненавидит такие любимые раньше мандарины, потому чтотони ему о Юнги напоминают. Гук уже никогда не сможет улыбаться, его мир ушел, погас, оставил его одного с жизнью бороться, в нескончаемой зиме. Чон помнит как ричал его имя пока Мина везли в операционную, помнит, как разбил, уже год не заживающие костяшки о нос того водителя, помнил, как смотрел снизу вверх на Юнги и умолял не покидать этот мир, остаться с ним, во что бы то ни стало продолжать жить. Чонгук не дышал уже год. Ровно в пять утра кривая линия на экране ровной стала. Гук положил на край крыши цветы гречихи - его любимые цветы. -Я скучаю,-тихо сказал он,- Говорю это и скучаю еще больше. Я люблю тебя. Цветы остались лежать рядом с краем. Чонгук ушел. Юнги для него живой, призраком за ним следует, помогает справляться. Когда-нибудь две души снова обретут свободу и отдохнут рядом друг с другом от всех несчастий и испытаний, что им пришлось пережить и выдержать.