Восьмеричный путь

…Сигизмунд воздел прикованный к его руке меч, готовясь поразить Кхарна. — Во имя Восьмеричного пути! — взревел тот, активируя до нелепости огромный цепной топор. — Кровь для Бога Крови! Вот истинная марга! «За Императора и Дорна!» — молча подумал Сигизмунд, не опускаясь до переговоров с еретиком. Он полагал, что им с Кхарном разговаривать больше не о чем. — Откажись от кармообразующих поступков! — прорычал Кхарн, когда их клинки скрестились. Цепи жужжали, вился дымок от прометия, отломившиеся зубцы летели во все стороны, могучие мускулы напрягались на руках. — Выбери путь Будды Майтрейи! Смертных ведет путь получения плотских удовольствий и не дает им достичь нирваны — не будь как смертные! Вас, Имперских Кулаков, ведет путь страданий — не будь как прочие сыны Дорна! — Сдурел? — возмутился Сигизмунд, на сей раз вслух, ибо Кхарну удалось его удивить. — Какие страдания? — Думаешь, я не знаю про Перчатку Боли, дубина? — хмыкнул Кхарн и оскалился. Голубые глаза его при этом смотрели совершенно невинно и безмятежно. — Жалкие мазохисты! Истинный путь освобождения от сансары лежит между дорогой удовольствий и дорогой страданий, это арья-аштанга-марга, постигаемая путем недеяния… — А-а-а-а! — взвыл Сигизмунд, всаживая в грудь бывшего лучшего друга клинок. Кхарн выдохнул: — Будда… Сигизмунд в ярости воткнул в него меч еще несколько раз — для верности, утер пот со лба, повернулся и пошел дальше воевать с врагами Империума. Прошло несколько минут. Кхарн, вроде бы безнадежно мертвый, внезапно пошевелился, затем поднялся, опираясь на топор, выпрямился. Откашлялся. Аколиты — новообращенные Кроагер из 4-го и Узас из 8-го — взирали на него с благоговением. — Учитель, — прошептал Узас. — Наставник, — добавил Кроагер. — Вас опять выдернули из нирваны, да? — Мой путь — добровольного отказа от нирваны, чтобы новые и новые души могли ее достичь, — пояснил Кхарн. — Так, о чем я… а! Про путь недеяния. Сбор черепов для Трона Черепов — один из примеров истинного недеяния… Он зашагал по кровавому полю битвы с топором наперевес. Узас и Кроагер с восхищением глядели ему вслед. — Суров ты, Восьмеричный Путь, — заметил Кроагер. — Да, — согласился Узас, — тяжела ты, участь истинного бодхисаттвы!