И будет дождь.

Солнце впервые сменилось большой тучей — настойчивым щитом, от облизывающих кожу лучей раскаленного счастья, небрежной мечтой жителя туманных городов. Поэтому я вышел, узрев, как мрачнеют стены цвета охры, цвета приятного уюта, становясь серее и серее. Я был рад — честно, несказанно — сколько раз в год случается это чудо и сколько людей его ценят — пять? Десять? -, улица пустеет. Вдохновение — вот, что сражает каждую клетку моего тела в такие дни, часы, минуты. Хочется дышать полной грудью, смотреть вперед, наверх, улыбаться, прыгать и творить. Хочется плакать в радости и печали, хочется обнимать и отталкивать, целовать и кусать. Поражают смех и слезы — я словно сумасшедший, но внутри лишь, ибо лицо такое же, как и прежде. «негоже показывать слабость свою» — сказал бы кто-то слишком консервативный, но прошу простить, сегодняшнее мнение людское — я — человек свободы. Человек, что крайне слеп на окружение. Какое же мне до них дело? Даже не стану задумываться. И вот момент — ступенька раз, ступенька два и капля тяжестью своего водянистого бремя опускается мне на нос — он кстати длинноват, хочу сказать. Время раздумий. Время вспомнить о себе и о том, что происходит прямо перед моим носом. Прощаю самого себя — прямо перед моим Длинным носом. Ха. Где я — хочу спросить и отвечаю нетерпеливо, передавая характер скользкого языка на губах, перед миской с ароматным супом — я в деревне Хуо, говорю и делаю ударение на у. Это деревня скрытых морей — звучит интригующе, но на самом деле моря тут — это бесконечные колодцы. Деревня взяла своё скудное начало столетиями до моего рождения и из заблудшей территории в пустыне высекла маленький оазис. Тут любят расписывать вечной краской тела, что аж самым маленьким, почти сразу же после рождения выцарапывают на бедре оберег. Я в них не верю, если говорить честно. Почему? Не лежит душа. Однако, добавить уж больно хочется — я тот самый по телу художник — человек благой капли крови. Домишки один за другим начинают издавать свой приглушённый вздох — пылая изнутри светом от свечей, от печек -, выдавая свои семьи, члены которой торопливо бегут то по песку, то по траве на нём — люди с шалями на головах, обёрнутые в подобия платьев самых разных цветов при этом, чем богаче — тем из меньшего количества сделано телесное укрытие от песчаной жары. Вот они, бегут, пряча лбы под ладонями — кто-то смеётся, кто-то кому-то что-то кричит. Наверное «скорее домой! Промокнешь!». А я иду вдоль всех этих событий. На моём теле колышется белая ткань, лицо и голову прикрывает серая — словно призрак иду, наведаться к чьей-нибудь душе, испугать своей странной прозрачностью, предположить собою предка-хранителя, стать неизвестным другом, рукою демона ночных вздохов забрать нечистую душу, навеки отправить в храм юнца. О, танцуйте капли, танцуйте на моём лице и сливайтесь со мной и противьтесь мне, спадая своей новой смесью на мои одежды. Я и природа, природа и я — преврати меня в себя, а я себя превращу тебя и станем мы незаменимой частью в наших ветхих сознаниях, грубой памятью о чуде, крепким плечом доверия. И песок превращается в подобие вязкой воды, грязь окутывает подол мой, пачкает, следует за мной, отчаянным шпионом изучает, куда дальше ступит моя нога. Травинки опадают под тяжестью капель, к земле гнутся, ища там незримое укрытие и всё это чудо создаёт картину неописуемого самоощущения. В свои сорок семь я только недавно открыл глаза, примерно понимая, что еще лет двадцать и существо моё покинет Хуо совершенно навсегда, однако надеюсь, что душа вернётся, и я стану ребёнком мудрой женщины, какой была моя мать, а за мною родится моя покойная жена. Шаг за шагом и я вижу край нашей спрятанной страны, и царит там незабываемая тьма и глаза дразнит небо своим серым огнём, вскоре под купол свой пуская промокшего до ниточки меня, при этом ещё держа под своей защитой нескольких скучающих верблюдов и коней. Хочу и буду я, выть словно одичавший волк на сонную луну. Хочу и буду, задыхаться в песчаном океане. Хочу и буду, признаваться в вечной любви камням и иллюзии реки вдали. Хочу и буду, плевать в лица богам своею неведомой бранью, своим грешным мнением и непозволительным рассказам о феях у жертвенника. Я — это я. И я счастлив иметь то, что имею и я счастлив хотеть то, о чём мечтаю. Я счастлив тонуть, гореть, рыдать и радоваться. И пускай лишь только под дождём.