Сиськи

Новый логотип компании, который разработала Мурзилко, устраивал всех сотрудников. Андрей Падлыч поглаживал распечатку кончиками пальцев, когда прятался от Очкаревой, Шалопаев задержал взгляд с косой ухмылкой, а Казановский так вообще не расставался ни на минуту. Это были сиськи. Не сказать, что огромные, не сказать, что аккуратные, но по-своему аппетитные и притягательные. Вика, которая в последнее время больше всех страдала от внимания Мурзилко, прячась от нее за монитором и раскладывая пасьянсы, не понимала, почему внимания мужчин к ней вдруг прибавилось. Ее это в принципе устраивало, если бы не усмешки, которые она замечала на их лицах. Не особо вдаваясь в подробности документации, она довольно поздно поняла, что так называемые сиськи на логотипе компании принадлежат именно ей. Все же она никогда не была полной дурой. Осталось только разобраться с тем, кто подобное вытворил. — Мурзилко! Какого черта?! — с криком ворвалась она к художнице, заставляя содрогнуться всех работников в радиусе километра и не обязательно относящихся к Уманетто. — О, рыба моя, — потянула та, с ленцой разворачиваясь к ней. — Будь по конкретнее, я не в настроении разгадывать ребусы. — Что ты вытворяешь?! Почему ты взяла за основу нового логотипа компании мои груди?! — яростно дышала Вика. В глазах Мурзилко загорелись игривые искорки. На миг Вика пожалела, что она не Очкарева, потому что только ей художница не оказывала навязчивых знаков внимания. — А что тебя не устраивает? Теперь о тебе не говорит разве что слепой, — улыбнулась она. — Ох, спасибо большое. Я только об этом и мечтала! — крикнула Вика, топнув ногой. — Ты не могла взять за основу какие-нибудь абстрактные груди? Почему именно мои?! На секунды глаза Мурзилко потускнели. Было видно, что она даже малость обиделась. Пристрастия художника вообразить может каждый, а вот понять его душу только единицы. Вздорная Вика не лучший вариант это испробовать, но сердцу не прикажешь. — Потому что они красивые. И другие тоже думают, что они красивые. Что тут может быть не понятного? — возмутилась художница, подходя к Вике ближе. Вика дернулась от этих резких движений, ее сковало смущение. Было неловко слышать такое от Мурзилко, которая не считает красивым только то, что связано с мужчинами. — И ты решила всех об этом проинформировать? — нахмурилась Вика, смотря прямо в глаза Мурзилко, которые буквально пожирали ее. — Нет, дурочка, я таким образом выражаю свои чувства к тебе… — махнула рукой Мурзилко. Вика замялась, ей было до одури неудобно, но гнев в этот же момент прошел. Хоть кто-то прямо сказал, что ее сиськи красивые. Комплименты от других людей она получала редко, скорее это была неприкрытая лесть, а здесь даже некоторое признание. Вроде за спиной начало образовываться нечто вроде крыльев. — Чего ты хочешь, Мурзилко? — тихо спросила она, понимая, что ей не выпутаться из столь деликатной ситуации. — А разве не ясно? — Мурзилко обошла ее со спины и положила ей руки на плечи. Не сказать, что отталкивающее действие. Голос ее звучал отчаянно, даже умоляюще, можно было понять, чем она так привлекает женщин. Можно было понять, что Вика значит для нее гораздо большее, нежели просто девочка на вечер. — Хочешь… Хочешь мои сиськи? — запинаясь, спросила Вика. Мурзилко наклонилась к ее уху и прошептала: — Не только. Сердце от этого проникновенного шепота пропускает удар…

***

— Катенька, — рассматривая бумаги, позвал Андрей Падлыч, — вы заметили, что Вика стала больше проводить времени с Мурзилко? Не знаете с чем это связано? — Да кто ж его знает… — коварно ухмыльнулась Очкарева, понимая, что еще одно препятствие на пути к сердцу начальника убрано.