Пуансеттия

Пуансеттия — принцесса королевства, что на границе с Севером стоит. Имя это цветочный знак имеет, и с Рождеством связующую нить. Рожденная пред Рождеством, звездою праздника зовется справедливо. Волосы её черны, как смоль, глаза сверкают травами земными, она румяна и тонка. Необычайно весела, умна, учтива, искренне добра. О, Сетти — идеал принцессы! Далекий край тот множество легенд хранил в себе, героями которых были боги. И главным среди них все величали бога света, что Люминасом в тех краях зовется. Признаться честно вам, частенько он любил бродить среди людей, или гулять вдали от всех, с ладонь своих срывая магии лучи. В один из таких дней, когда с рожденья Сетти минуло лишь три года, в мальчишку обратившись, гулял в лесу бог света. Беды ничто не предвещало, однако луч очередной попал в пещеру, где мирно спал медведь. И разъяренный зверь понесся, ослепленный, неистово туда, где отдыхали королева с дочкой. Ужасный крик раздался в чаще леса, и Люминас стремглав туда пустился. Увидел тонущее он дитя, и прыгнул в воду он за нею следом. Когда король с четою прибыли на место, мечом заколот хищник следом был, но оказалось поздно. Королева-мать была безжалостно растерзана медведем, а дочь её была едва жива. Хоть Люминас поднял её со дна, на большее он оказался не способен. Малышки жизнь в руках богини Виты. И к волшебству она прибегла. Отныне Люминас себя винил в произошедшем, а сам король его возненавидел. Вот только Сетти уверена была, что не виновен он. Бог света приглядывал за ней издалека, дарил ей сны, прекраснее которых не могло присниться ничего. Но всё же принцессе показаться на глаза не смел он. С тех пор прошло уж много лет и хоть очи принцессы сменили цвет с зеленого на алый, душа её и взор были чисты. Тринадцать лет должно было минуть ей вскоре, но беда…. Неведома напасть явилась в королевство в преддверии Рождества, и обуяла та болезнь собой цветы, с чьим видом связала жизнь принцессы Вита. Сетти с болезнью боролась неустанно, но силы были неравны. Она слегла, и только мирное дыханье оповещало всех: она ещё жива. А Люминас узнал: болезнь ту дух наслал. И то не просто дух, а его злейший враг — бог зла и разрушений Нокс, что хочет уничтожить торжество света и добра — святейший праздник Рождества. И Люминас тогда будет повержен, ведь люд накроет злобой. И всё бы ничего, но кто затронул Сетти, уж больше не жилец. Чтоб с Ноксом воевать ему нужна подмога. И Люминас призвал свою помощницу Лимиэль, и приказал ей, чтоб тело принцессы охраняла, а дух её прибудет с богом света в далекую страну, что миром духов называться смеет. Но силы Лимиэль не безграничны; пробьет лишь полночь Рождества, держать в принцессе жизнь ей станет не под силу. На том и порешили. Дано было два дня на то, чтоб Сетти с богом света разрушили проклятье и, сразившись с Ноксом, вернули радость в королевство. И вот у врат они уже стоят: бог света и принцесса. Мир духов для неё во всей красе предстал. Волшебные те сны, в которых много лет она гуляла, все стали явью. Когда-нибудь она сюда ещё вернется, и тогда уж вдоволь насладится: небесным городом — обителью «Святых»; туманным лесом с множеством секретов; лугами с океаном, что домом есть для множества существ; ну, и конечно же, всем в «Сказочной» долине, куда сейчас лежал их путь, а уж оттуда — в край Рождества, на встречу с Чародеем. Средь остролиста и омелы, пушистых елей и сосны стоял заснеженный домишко Чародея. Весь дом его цветет, но те цветы все источают гниль, а сам старик корпеет над волшебным зельем. Он сможет удержать падение цветов, но ненадолго, а чтобы время то продлить, частичку из неугасающего света должен он заполучить. И Люминас дает ему частицу, но свет её неярок. И Чародей ответил, что Люминас слабеет, и слабость сил его во внутреннем конфликте. Тот камешек вины, что бога света гложет, растет и подавляет его силы подобно глыбе, перекрывшей ручеек. Вдруг Сетти смело говорит: «Должны мы Нокса победить. Могучий Чародей, скажи, где зло сокрыто покажи». И Чародей ей отвечает: «Ты ищешь тьму средь света, но отыскать её ты сможешь только там, где солнца дня лучи не проникают. Сурова там погода, опасен каждый миг, что проведен в том месте будет. И коль отправишься туда — иди сквозь темные леса». Покинув Чародея, они отправились в туманный лес, за коим возвышалась горная долина. И в тех горах, в пещере вел наблюдение бог зла. Он видел там своих врагов, что храбро вместе пробирались сквозь чащу, свет неся с собой. И Нокс тогда наслал на них проклятье, волков из Бездны выпустив на волю. И Люминасу с Сетти тогда пришлось несладко, ведь сила бога света слабела каждый миг, одолеваемая страхом и виною. Но всё же удалось волков им победить, из леса выбрались они с рассветом. Немного отдохнув, отправились к горам. А время поджимает, и Лимиэль уже дрожит — добро угаснуть вскоре может. Во мрак погружено всё королевство, уж тучи грозовые наступают. Вершить судьбу ещё не пробил час, но все готовы к худшему исходу. Во тьму пещеры горной был сделан первый шаг, и сразу же бесчисленные монстры посыпались на них. Пытался Люминас отбиться, но свет его почти погас, а Сетти схвачена была. Теперь подвешена она под свод пещеры. И вот явился Нокс с победным громким смехом. Стал потешаться над своим врагом и рассказал свой хитроумный план. Как он узнал, что цвет «Рождественской звезды» есть символ неогласный света и добра, но погубить его чтоб свергнуть бога света было глупо, ведь силу его цвет не пошатнет. Но что может быть лучше, чем если сам он мощь свою утратит? Тогда в лесу бог зла сам судьбоносный луч перенаправил, чтоб в логово медведя тот угодил. Но этого злодею было мало и, выждав столько лет, он план коварный свой осуществил. Мученья Люминаса для него — бесценная награда. У Люминаса руки опустились. Он весь поник, в нем света больше нет. Вдруг Сетти голос купол тишины его нарушил. Он эхом гулким отозвался в сердце и пещере. «Ты не виновен. Нокс — причина бед. Поверь в себя так, как в тебя я верю». Нокс, видя, что задумался бог света, достал немедля пуансеттии цветок. Он был последним, в ком таилась ещё жизнь. Тот самый цвет, что связь с принцессой держит. Злодей осыпал его ядом, и увядать начал цветок, а с ним и Сетти растворялась в клетке. Предчувствуя конец, она с мольбой на друга посмотрела, глаза их встретились, и с губ её сорвалось: «Я верю». И Люминас прозрел, он отпустил всё прошлое, что было и воссиял так ярко, что тьма рассыпалась, а вместе с ней и Нокс. Но оглянувшись, не увидел он прекрасной Сетти. Уж горе обуяло весь дворец, дыханье Пуансеттии прервалось, и с горечью рыдал над ней отец, коря себя за то, что с нею сталось. Но вдруг сияние весь мир заполонило, принесши благодать и исцеление. Принцесса ото сна очнулась, и жизни уж теперь её ничто не угрожало. Восславься дивный дух, уж на пороге Рождество стучится. Ах, сколько лет прошло с момента действия той сказки? Мне не упомнить. Знаю только, что сегодня под венец идет принцесса, чтоб королевою отныне стать и мира духов, и земного царства. А нам лишь остается счастья ей желать.