Путь Иномирца: Тору Хан

Старушка пригласила Тору войти в дом. Она усадила его на скамью, а сама поднялась по скрипучей лестнице куда-то на второй этаж. Дом знахарки напомнил ему кладовую кабинета алхимии в храме учения, где он проходил обучение когда-то давно. Все стены почти до потолка были увешаны травами и кореньями. На дубовых полках стояли различные медные и стеклянные приборы для алхимических опытов: реторты, колбы, фиалы, всевозможных размеров мензурки и пузырьки с разноцветными жидкостями. В дальнем углу дома располагалась большая каменная печь. Она занимала почти половину стены. На ней в ряд стояло несколько медных перегонных кубов, соединенных между собой сетью труб. «Надо же. Глядя на все это оборудование, я не уверен что мои познания будут выше чем у этой старушки. Хоть я и обучался алхимическим премудростям. Кто же эта знахарка такая?» — Тору встал со скамьи и стал ходить кругами по комнате, изучая причудливые приборы. Лестница снова заскрипела. Старушка подошла к нему, держа в руках горшочек с какой-то бурой субстанцией. — Что парнишка, хочешь стать алхимиком? — хитро улыбнувшись, спросила она. — Не лезь ты в это дело дружок. Я вот, уже стара как мир, а все еще не познала и малой толики этой хитрой науки. Руки мои постоянно в ожогах от этих ядовитых трав и кислот. Глаза красные от едких паров. В общем, — старушка махнула рукой, — брось эти мысли. Вот, лучше посмотри что я тебе принесла. Лучшая целебная мазь во всем Аристере, я тебе ручаюсь. Тору осторожно снял рубаху, чтобы лишний раз не тревожить сбитые костяшки на руках и аккуратно ощупал следы своего недавнего боевого подвига. Бока и плечи мальчика были густо усыпаны свежими красно-синими пятнами. — Ну, хоть в лицо не попали, — подытожил Тору. Агата улыбнулась, услышав комментарий мальчика. Она набрала пальцами немного мази из горшка и стала обрабатывать синяки. Но стоило ей прикоснуться к мальчику, как что-то случилось с ней. Сначала улыбка пропала с ее лица, потом она замерла и вдруг, одним молниеносным рывком отпрыгнула к дальней стене дома. Тору, не ожидая такой прыти от старушки, открыл рот и удивленно уставился на нее. В глазах Агаты блеснули алые искорки. Немного замешкавшись, она медленно отошла от стены и села за стол посредине комнаты. Тору последовал ее примеру и молча уселся напротив. — Ты ведь не малыш Кай, верно? — дрожащим голосом вымолвила она. В глазах старушки блеснули слезы. — Значит маленького Кая уже нет в живых... — Все так, — коротко ответил Тору, — его убили те драчуны. Неделю назад, в лесу у гор. Агата наклонилась к столешнице, уронив лицо на руки и горько заплакала. Тору встал из-за стола и тихонько прошмыгнул на улицу. Он сел, прислонившись спиной к стене дома и закрыл глаза. Наконец-то он понял, что терзало его душу с тех пор, как он пересек деревенские ворота. «Кайвин умер, а я не мог позволить кому-то узнать, что я занял его место. Все, кто его любил и знал сейчас должны оплакивать его. А я сознательно лишил их этой возможности. Но теперь, хоть кто-то знает. Хоть кто-то, кто тебя любил прольет по тебе слезу». — Ты слышишь меня, Кай? — прошептал Тору, — это все что я могу для тебя сделать. — Нет, не все, — Агата, должно быть, уже пришла в себя. Она хмуро посмотрела на Тору и добавила: — Ты должен отомстить за Кая. Вся их семейка Каламкер — это сплошное бедствие для Тарна. Отец того мальчика, Кема — Брольд Каламкер. Он крупный скупщик зерна. Этот пройдоха ничем не брезгует: обвешивает и обманывает честных фермеров, строит козни и интриги. А недавно, я сама лично видела, как его ребята в местном лесу гонят спирт. — Нет, Агата, — перебил старушку Тору, — я не собираюсь мстить. У меня здесь важная миссия. Мне не нужны лишние проблемы. Если этот Брольд со своим сынком не будут мне мешать, я не трону их. — Провались она пропадом, вся их распроклятая семейка! — старушка сплюнула в сердцах и притопнула ногой, — помяни мое слово мальчик: Тарн еще хлебнет бед из-за этой семейки. Агата зашла в дом, Тору выждал пару минут и вошел вслед за ней. На столе его уже ждал горячий травяной чай. Старушка усадила его за стол и сделав несколько глотков, спокойно сказала: — Значит ты иномирец. Долго же вас не было в Орлихарде. Меня зовут Агата, я местная знахарка. А тебя мне как величать? — Я Тору Хан. Скажи Агата, — осторожно подбирая слова начал Тору, — в тот раз, когда ты меня коснулась. Я почувствовал присутствие странной энергии. А потом этот алый свет в твоих глазах. Ты ведь тоже не совсем обычный человек? — Значит правду о вас говорят. Вы можете нас почувствовать, как и мы вас. Так и есть. Может я и выгляжу как человек, но я не из человечьего рода. Наш род имеет множество видов, например я — йома, а зовут меня Агата. Но все мы зовем себя — ризза. Мы древнейший народ, первые жители этого мира. По крайней мере, так гласят наши легенды. Ну а вы люди, в своих легендах, обычно зовете нас демонами. — Йома. Я уже слышал похожие слова: йавю, йардис. — Ну так, не мудрено. Все эти слова пришли из наречия ризза. Кодель Кан взял их, ведь у людей не было нужных слов. В нашем мире есть два вида энергий. Ота — чистая первородная энергия, что раньше витала в воздухе. И йавю, энергия что рождается внутри существ, из их жизненной силы. Она имеет свой, особенный аромат и несет в себе отпечаток души живого существа. Вот что такое йавю. Ну, а если просто перевести эти слова, то йавю — это «сила духа», а йардис — «меч духа». Все просто. — А йома? — подхватил Тору. — На всеобщем это будет «видящий суть» или «смотрящий в душу». Зависит от того как ты это скажешь. — Бабушка Агата, ты упомянула других иномирцев. Значит ты раньше уже встречала подобных мне? — Нет, лично не встречала. Насколько мне известно, ты третий из прибывших в этот мир иных людей. И согласно нашим законам, я должна помочь тебе. — Должна помочь? Я не понимаю. Кто установил такие правила? — Наш Великий Отец, старец Нюлэ, — с каким-то благоговением сказала Агата. — Пожалуй, стоит рассказать тебе все с начала. Ризза издавна жили в Орлихарде. Мы всегда старались жить в мире с людьми. Но потом, некоторые ризза пристрастились к людской крови и решили собрать силы, чтобы поработить людей. Они назвались кровавой ордой и пошли на людей войной. После большой сечи люди стали рабами демонов. Старец Нюлэ со своими сторонниками пытался остановить алчных до людской крови собратьев. Но у него ничего не вышло. В войне он встал на сторону людей и проиграл. После поражения он ушел, а остатки его сторонников рассеялись по миру. — А кто такой этот Нюлэ? — вставил слово Тору. — Поуважительней мальчик! — строго ответила Агата, — старец Нюлэ — это наш Великий Отец. Он наш предводитель, старейший и мудрейший из нашего рода. Каждый ризза уважает и почитает его как своего отца. Он всегда выступал за мирное сосуществование с людьми и потому имел множество врагов. Не все ризза согласны с ним, но все признают его силу и мудрость. — Так, а что стало с кровавой ордой? — спросил Тору, доливая чай в чашку Агаты. — Ну так, известно что. Недолго эти ироды наслаждались своим господством. Однажды, среди людей появился воин невероятной силы — первый из известных иномирцев. По легенде, это был один из рабов. Он восстал из мертвых и в одиночку сокрушил орду демонов. Он порубил их своей огромной секирой и сжег их останки своим синим пламенем. Затем, он куда-то пропал также неожиданно как и появился. Агата встала из-за стола и достала из сундука старую, пыльную книжку: — Раб, что восстал из мертвых и получил силу бога. Он назвался Антиноем. Этот воин, в итоге он стал основой местной религии людей — антинианства. Они называют его Спасителем и Великим освободителем. Ты наверно слышал о церкви Лазурного пламени? Тору открыл книгу. На первой странице он увидел знакомый герб — секира, объятая синим пламенем, на фоне красного круга. «Значит это были воины церкви Лазурного пламени», — Тору вернул книгу Агате и спросил: — Прости Агата, но я так и не понял. Почему ты должна мне помогать? — Это один из заветов нашего Великого Отца, — пояснила старушка. — Не вкушать плоть людскую, не убивать ради убийства, не подвергать опасности род ризза и помогать всякому иномирцу, что нуждается в помощи. Старец Нюлэ верит, что иномирцы призваны в этот мир дабы спасти его. Есть пророчество. Оно записано давным-давно на древнем диалекте ризза. Если перевести на всеобщий, то получится примерно так: «Черная кровь море презрев, Ступит сквозь два огня. Черная кровь, красная кровь Встанут средь бела дня. Белая чаша, черная твердь, Иной стоит на пороге. Голос внутри, укажет путь Голос иного бога». Тору медленно пил остывший чай, обдумывая слова старушки. — Спаситель миров. Нет, это точно не моя история. Матушка часто сравнивала меня с последним волом в упряжи. — Намекая, что нужно быть самостоятельней? — спросила Агата. — Вроде того. «Тору, мальчик мой, — говорила она. — Нормальным во всем быть неплохо. Но ты как последний вол в упряжи, который, если не видит чужой задницы впереди — встает как вкопанный и не знает что ему делать». Старушка тихонько хихикнула, прикрыв рот рукой. — Бабушка Агата, расскажи мне о ризза. Зачем вам людская кровь, вы что, какие-то вампиры? — Нет, что ты, Тору, — подняв руки сказала старушка, — никакие мы не вампиры и кровь нам не нужна. Мы живем в этом мире с древнейших времен. И раньше мы жили как все обычные создания: охотились на животных, собирали плоды, ловили рыбу и впитывали рассеянную вокруг магическую энергию. Но потом, после истребления кровавой орды, наступила великая сушь. Ота — первородная сила, что всегда пропитывала само мироздание, пропала. Оставшимся ризза пришлось приспосабливаться. Мы поселились среди людей и стали подпитываться их энергией, не вредя и не убивая, — старушка сделала пару глотков чая и немного подумав, продолжила: — Есть конечно такие ризза, которые до сих пор убивают людей, пьют их кровь и едят плоть. Но это те ризза, которые вышли из остатков той самой кровавой орды. Их мало осталось. А мы...Мы скорее паразиты, если уж мыслить такими категориями. Для того чтобы не терять силы и жить долго, нам нужно иногда подпитываться людской энергией. Мы берем маленький кусочек силы человека — такой маленький, что человек даже не почувствует этого. — То есть вы тоже вредите людям? — Да нет же, глупый! Ты что меня не слушаешь? Та маленькая толика силы, что мы берем у людей, она ведь восстановится за день или два. Здесь нет никакого вреда. Наоборот, мы помогаем. Это своего рода симбиоз. Например, я — йома. Мы от природы чувствуем хвори людей, лечим их, принимаем роды и продаем полезные мази и настойки. Есть и другие. Одни охраняют дом от беды, другие помогают людям в охоте. Нас не так много на свете, но если ты отправишься в путешествие — обязательно встретишь нашего брата. — А призраки? Я встретил одного по дороге сюда. Откуда они? — не унимался Тору. — В Орлихарде нет призраков, насколько мне известно. А тот, кого люди зовут встречником, это одичавший вид ризза. Мы зовем его псараз — удильщик по-вашему. Пока остальные ризза приспосабливались к мирной жизни среди людей, эти пошли другим путем. Они научились скрывать свое присутствие и стали охотиться. Тот «призрак», что ты видел, это часть его тела. Он приманивает свою жертву, одурманивает ее, потом уводит в лес и пожирает. Если еще раз встретишь такого. Убей его, мальчик. Этим людоедам не место в нашем мире. Тору еще долго беседовал с бабушкой Агатой. Она показалась ему мудрой и доброй женщиной. Он так и не решился спросить сколько же ей лет, но чутье подсказывало ему, что она точно доживает не первый свой век на этом свете. Солнце уже клонилось к закату, когда Тору вышел из дома старушки. Он не спеша направился к деревенской таверне, чтобы проведать Мию. Подходя к таверне, Тору услышал какой-то шум. Внутри кто-то громко бранился, затем двери распахнулись и на улицу один за другим стали выходить вооруженные воины весьма нетрезвого вида . В руках у многих из них были початые бутылки с вином. Они орали, галдели и сыпали проклятиями, крича в сторону таверны. Тору заметил на другой стороне улицы плотника Брома. Он сидел на лавке возле своей мастерской и курил трубку. Тору махнул рукой и подошел к нему: — Здрасьте, дядюшка Бром. А вы знаете кто это такие? Вон те воины. Бром вынул трубку изо рта. С нескрываемым гневом и отвращением в глазах он посмотрел на вояк, возвращавшихся с попойки: — Это разве воины? Подонки, пьяницы и дармоеды они, вот что я тебе скажу. Ты что не знаешь? Это солдаты церкви. Они на самом деле так — мелкие сошки, но корчат из себя важных особ. Из гарнизона они. Стоят тут при местном храме. Охраннички, чтоб их, — Бром несколько раз нервно пыхнул трубкой и продолжил: — Только они ничерта полезного тут не делают. Им в трактирах скидка положена, как и всем другим солдатам имперской армии. Вот они там, у себя в гарнизоне, целыми днями сивуху глотают, а как получка — приходят в нашу таверну и надираются до поросячего визга. Да ладно бы просто пили, так они еще и мужиков задирают, да к бабам нашим руки тянут. Ух, придушил бы гадов, если б сам увидел! — лоб плотника пересекли глубокие морщины, на скулах заиграли желваки. — Только вот наши боятся их трогать. Оно и понятно. Тронешь одного, а на завтра будешь болтаться в петле, как еретик или враг церкви. Вот поэтому эти скоты так распоясались. Бром тяжело вздохнул, набил свежей порцией табака свою трубку и снова закурил: — Ты это, не бери в голову, Кай. Я что-то разговорился. Накопилось что-то внутри, вот и не сдержался. Ты зачем вообще сюда пришел? — Хотел друга проведать, — ответил Тору, — помнишь девушку, Мию. Я с ней в деревню вчера пришел. — А-а, та загорелая барышня. Помню конечно, — поглаживая бороду, сказал Бром. — Только это, она ж уехала. — Как уехала? — удивился Тору. — Так и уехала, рано утром. Я как раз свою мастерскую открывал, а она лошадь оседлала и ускакала прочь. Торопилась еще. «Значит уехала не попрощавшись, — подумал Тору, — я конечно ее мало знаю. Но это не похоже на нее». Тору еще немного поболтал с Бромом, поблагодарил его за помощь и пошел домой. Ханна как раз накрывала на стол. Она усадила его ужинать и сама села напротив. — А где папа? — спросил Тору. — Он сказал что не хочет есть. Наверно опять плохо себя чувствует, — ответила Ханна. — Тетя, расскажи мне побольше о моих родителях. Почему местные ребята называют нас изгоями? Я бы спросил отца, но он не любит рассказывать о себе. Ханна нахмурилась и взглянула на Тору, потом тяжело вздохнула и начала свой рассказ. Она поведала ему, что раньше его отец был дворянином, но полюбил простолюдку — Тамиллу. Семья Тайр была против их союза и однажды, чтобы защитить свою возлюбленную, Рудер серьезно ранил родного брата. За это его изгнали из семьи и лишили наследства. Рудер увез Тамиллу в Тарн. Они поженились и спустя год, у них родился сын, Кайвин. Роды были сложными и Тамилла тяжело заболела. Рудер как мог старался заработать деньги на лечение жены. Он продал почти все ценные вещи, нанялся работать в медную шахту недалеко от Тарна. Но несмотря на лечение, после долгой болезни Тамилла умерла. Мальчика же растила сестра Тамиллы — Ханна. Рудер сильно запил и позже, от перенесенного стресса и тяжелой работы в шахте, тоже заболел. — И с каждым днем ему становится все хуже, — закончила Ханна. Она достала маленький платочек из кармана и утерла выступившие слезы. — Вот значит как, — тихо сказал Тору, обдумывая историю тети. Затем он встал из-за стола, взял Ханну за руку и серьезно сказал: — Спасибо тебе, тетя Ханна. За то, что приглядываешь за отцом и за мной. — Ты так похож на свою мать. У тебя ее глаза, — с улыбкой ответила Ханна, — я не могла бросить вас — мы же одна семья. Стемнело. Тору помогал тете мыть посуду, когда заметил какой-то свет с улицы. Он подошел к окну и увидел разгорающееся зарево где-то за границей деревни. Громко забил сигнальный колокол. Ханна выбежала во двор, Тору вслед за ней. — Во имя Спасителя, что ж это творится-то? Это же на ферме Грема поле горит! — крикнула Ханна, хватаясь за голову. Спустя пару минут к пожару потянулись люди с ведрами и лопатами. Они черпали воду из реки и как могли пытались справиться с огнем. Но все было тщетно. Спустя пару часов от пшеничного поля осталась только выжженная земля. Была уже глубокая ночь когда люди разошлись по домам. Всю округу заволокло едким дымом. Тору вернулся в дом и заперся в своей комнате. «Зачем кому-то сжигать столько хлеба? Конкуренты? Или это личные счеты? Не похоже, — думал Тору, — еще эти пьяницы у трактира. Может кто-то из них ради забавы решил устроить пожар?» Тору закрыл глаза и постарался выкинуть все ненужные мысли из головы. Он стал обдумывать свои дальнейшие действия. «Для достижения цели, мне нужно стать сильнее физически и найти способ как-то использовать магию. Самое время посетить мою ментальную библиотеку. Наверняка там найдется нужная информация». Тору сел на кровати скрестив ноги, закрыл глаза, сосредоточился и заученным усилием воли, отворил массивную дверь в большой зал, заставленный рядами высоких книжных полок. Ментальная библиотека — секретная техника учения Хранителей знаний, в котором Тору долгие годы жил и обучался. Она базировалась на сильной воле, безупречной памяти и развитом воображении человека. Здесь, в своем воображаемом пространстве, Тору мог сохранять любые полученные знания, визуализировать их и использовать в дальнейшем. Тору не спеша шагал между стройными рядами полок, обдумывая что же ему нужно из знаний библиотеки. — Медицинские техники мне не помогут. Техники развития тела я итак знаю и буду использовать. Нужно как-то пробудить магию в этом теле, но я не припомню чтобы в учении кто-то делал такое. Он остановился возле очередного стеллажа со свитками. Надпись гласила: «Запретные техники и ритуалы». — А что если..? Тору взял с полки книги и мысленно извлек из них нужную информацию, освежив в памяти полузабытые знания. Усилием воли он вернулся в сознание, сел за стол, взял перо и принялся делать записи на отдельных листках пергамента.