Несколько ненужных встреч

      Россия так и остался стоять в пустом неосвещённом переулке между двух тёмных домов. Сначала он хотел побежать следом за немцем или остановить его, крикнув что-то вдогонку, но сдержался. Сомневался, что это будет услышано и воспринято любым образом.       Русский неосознанно водил пальцами по губам, ощущая фантомное прикосновение к ним губ Германии. Он поспешил отдернуть руку и нелепо вытереть рот рукавом куртки — ощущение легко раздражённой кожи было приятнее и помогло поставить мозги на место.       Глаза метнулись от одного дома к другому — чтобы проверить замечена ли эта ситуация — но наткнулись только на голые серые стены. Последовал облегчённый выдох.       «Это мероприятие с каждым мгновением становится всё хуже»       ***       Россия напечатал Франции пару слов о том, что на новогоднюю вечеринку больше не вернётся, и по памяти добрался до дома, их временного совместного пристанища.       Несмотря на то, что француз в данный момент хорошо проводил время со своими гостями, русскому было неловко обременять его, занимая место в квартире.       В голове всплыли воспоминания о поцелуе, когда Россия уже удобно устроился на диване, и губы обдало жаром.       Последний раз русский целовался… давно. Настолько, что даже неприлично, поэтому собственную реакцию он списывал на это. Или хотел бы списывать, успокаивая самого себя.       ***       Даже с грохотом в голове, нежеланием подниматься с кровати и отрывать голову от подушки Франция оставался излишне наблюдательным. От его взгляда из-под густых ресниц Россия уже больше десяти минут в напряжении листал новостную ленту туда-сюда, не вникая в заголовки.       — Ты можешь не смотреть, — русский повернул голову в сторону друга и нахмурился, — так?       — Уверяю, mon cher, в моём взгляде нет ничего необычного.       Россия фыркнул и отложил телефон в сторону экраном вниз. Его брови изогнулись в вопросительном жесте.       — Да что ты?       — А что я? — он ехидно посмеялся, потерев глаза руками. — Не могу смотреть на своего друга?       — Можешь, — пробормотал русский на выдохе. — Но пока пялишься так, будто я музейный экспонат. К тому же, крайне прискорбный.       — Искусство не бывает, как ты сказал? — он приподнялся на локте, держась второй рукой за голову. — Прискорбным. И я уверен, что у тебя уже есть кто-то, готовый смотреть на тебя, как на мировой шедевр.       Он показал лукавую улыбочку, но тут же сморщился, продолжая попытки принять вертикальное положение на диване.       — Чего?       — Ничего, просто… — француз болезненно зашипел. — Ты смотрел любовные подростковые сериалы? По глазам вижу, что да. У всех бывают такие периоды в жизни, так что стыдиться нечего.       Россия прервал его взмахом ладони, почувствовав слабый жар на щеках.       — К чему это?       Но вместо ответа Франция рывком оказался прямо перед его лицом, о чём сразу же пожалел, и зарекся больше никогда не выпивать в таких количествах.       — Кто она?       — Она?       — Ну он, — француз хлопнул руками по поверхности дивана, — разница какая?       — Да я не в том смысле! — Россия раздражённо оттолкнул друга обратно на подушку. — О чём ты спрашиваешь? Я не понимаю.       — Можно было не так агрессивно, mon cher… — тихо заскулил Франция. — Ты выглядишь как влюблённый идиот, Russie. Ещё и злой.       Это заставило русского замереть на месте. Возразить ему было нечем, потому что так или иначе со стороны было виднее. Особенно со стороны опытного в романтических делах француза. Россия понял, что попал.       ***       Время после праздников летело очень стремительно, но даже вся суматоха не успокаивала мысли России. По возвращении на родину он поторопился перебраться в Москву, тая слабую надежду на то, что большой и шумный город не оставит ему времени ни на что, помимо работы. Он никогда в своей жизни так не ошибался.       Вечерами пропуская одну-другую бутылку вина, он видел перед собой полный осуждения взгляд отца и уже начинал слышать его брань в обоих ушах. И это могло бы быть нормально, не умри Союз более нескольких десятков лет назад.       Россия не был гомофобом — может, и был когда-то, но ситуация повернулась неожиданным образом — но подхватить звучное «педики» всегда был готов. Теперь, называя педиком кого-то, он рисковал звучать как обиженный любовник, и это его более чем не радовало.       Пару раз его палец зависал над чатом с Германией — шестым по важности. Он уступал только Франции, скудной пачке родственников и китайцу с северным корейцем. Каждый раз он никак не мог решиться напечатать пару слов, считая подобное нелепым в сложившейся ситуации.       Позже оказалось, что нелепым был только он сам, ну, и ещё многострадальный немец, который на первом в новом году саммите выглядел очень плохо. С тенью на лице, медленными и неразборчивыми движениями, опущенными низко в пол глазами и прочим-прочим-прочим, чего Россия пытался старательно не замечать, отводя взгляд.       Насколько нормально видеть в друзьях не друзей? И как принять ответ каким бы он ни был?       Россия мысленно ломался и прыгал от одного решения к другому — на всё это плюнуть хотелось. Поцелуи никогда не пробуждали в нём такого урагана эмоций: ни мимолётные, ни глубокие, ни чувственные, ни те, которые не выходили за рамки его сознания. Никакие. А здесь такая засада — целый ворох чувств и непонимание, как правильно поступать с ними.       В попытках получить ответы на все свои вопросы он пару раз заманивал к себе домой Беларусь. Но это не возымело должного эффекта. Та была девушкой очень позитивной и с материнской упёртостью готовой решать все проблемы, которые по непонятной причине в её присутствии переставали таковыми казаться. Поэтому запланированные разговоры по душам превращались в семейные посиделки — не решали никаких проблем, зато помогали почувствовать себя лучше.       — Ты отдыхай почаще, брат. И не беспокойся так сильно, я же вижу — тебя что-то тяготит.       Зелёными глазами девушка в последний раз зацепилась за его осунувшееся лицо перед тем, как легко поцеловать Россию в щёку и скрыться за дверью.       Русский не мог двинуться ещё несколько секунд, безмолвно наблюдая за закрывающейся дверью. Невесомый родственный поцелуй в щёку отчего-то напомнил ощутимый и совершенно не родственный (и, конечно, не дружеский) поцелуй в губы. Россия судорожно потянулся за телефоном.       Франция.       Мне нужен номер Италии.       Это срочно.