Привкус неволи

      Проходили дни. Особо непримечательные дни, до того, как в академию каким-то чудесным образом не смогли проникнуть журналисты. Ох и паника тогда началась. Слава Богам, Иида Тенья геройски успокоил учеников академии. Выглядел он, конечно, будто персонаж плохого анекдота, замерев в позе человечка со знака эвакуации, но это всё равно помогло. За этот подвиг парня наградили достойным образом — назначили старостой класса 1-А. Обрадовался ли он? Конечно! Иида был на десятом небе от счастья и поклялся, что будет выполнять свои обязанности со всей ответственность. Порой чрезмерной ответственность, думали многие. Но всё равно никто лучше на эту роль не подходил, поэтому класс с радостью принял нового старосту.       Да, кроме этого инцидента, который все ученики (но не учителя) забыли почти сразу, был единственным мало-мальски интересным за несколько дней. Крутых и жестоких испытаний больше не было, всё время ученики сидели в классах и просто… учились. Да, вот так просто и обычно. Многие были даже разочарованы, а вот для Токугавы подобные дни спокойствия были глотком свежего воздуха.

*несколькими днями ранее*

      — Ого, так Всемогущий и правда преподаёт в академии? И как он в роли учителя? — воскликнул Токугава Сейчи за семейным ужином. Сецуна пожала плечами. — Думаю, первоклассный. Это ведь сам Всемогущий! Сецуна, может, возьмёшь папочке автограф?       Девушка молча кивнула и продолжила есть овощи с курицей. Сейчи неловко кашлянул и сделал огромный глоток пива. Мужчина покосился на жену, а та лишь неопределённо пожала плечами. Ещё утром всё было относительно нормально, но когда Сецуна вернулась домой с занятий, оба родителя сразу заметили её подавленное состояние. Для других она могла казаться спокойной, но Така и Сейчи тонко чувствовали любое изменение в настроении дочери. Догадаться, что причина в самом обучении, было несложно, но игнорировать эту тему нельзя. Так будет только хуже и хуже с каждым днём. Поэтому Токугава вели разговоры про академию так, как будто это было обыденностью.       — Я же так и не сказал, что тебе очень идёт форма ЮЭЙ, Сецуна, — Сейчи гордо выпятил мощную грудь, сложив стальные руки на ней. — Прям ностальгия нахлынула. Удивительно, что в академии, в которой нет традиций, форма не меняется уже столько лет. Но ты так и не отказалась от своего шарфа.       — Мы решили, — вступила в разговор Така, — что так будет лучше. Тебе ведь было легче, Сецу-чан?       Дочь неуверенно кивнула и упрямо уставилась в полупустую тарелку. Аппетит резко пропал.       — Ну, тогда всё отлично, — закивал отец семейства. — Точно ведь! Сецуна, а что насчёт твоего геройского костюма? Ты уже подала заявление?       Сецуна подвинула к себе блокнот и быстро черканула ответ.

Нет. Я решила просто оставить свою одежду

      — Ну нет, так нельзя, — протянул Сейчи. — Тебе следует хорошо подумать над этим, это важно. Костюм помогает использовать причуду на полную. Это поможет тебе на тренировках, да и в будущем тоже.       Сецуна несколько секунд смотрела в горящие огнём голубые глаза отца. Взгляд матери был будто сочувствующим, но женщина не стала подливать масла в огонь и что-то говорить. Честно говоря, она ждала хоть какой-то реакции со стороны дочери, а та со вздохом начала писать в блокноте.

Я и так справлюсь, обещала же. Спасибо за ужин и спокойной ночи

      Не дождавшись ответа от родителей, Сецуна встала из-за стола и вышла из кухни. Сейчи нахмурился, а Така устало уткнулась лбом в сомкнутые в замок пальцы.       — Я не хочу, чтобы она мучилась, Сейчи, — прошептала женщина. — Мы сделали только хуже.       — Я так не думаю, — пробормотал мужчина и отпил ещё уже потеплевшего пива.       — Ты ведь видишь её, — Така покачала головой. — Она боится и не только это. Она угасает. И я не хочу, чтобы она делала всё только затем, чтобы угодить нам. Это неправильно.       — Мы не можем отступиться. Это для её же блага, Така, я знаю, — Сейчи взял своей холодной металлической ладонью ручки жены и чуть сжал. Така подняла глаза на мужа, и он мягко улыбнулся ей. — Сецуна сильнее, чем мы думаем. Сейчас ей не просто, но она уже сделала небольшой шаг вперёд. Ты ведь знаешь сердце нашей дочери. Это сердце истинного героя, хоть она сама и не понимает этого. Нужно дать шанс академии достучаться до него. Поверь, под натиском ЮЭЙ любые стены ломаются. Просто нужно время, а с нашей стороны терпение, так ты говорила? И что-то подсказывает, что всё изменится совсем скоро.       Така смахнула с уголка глаз крохотную слезу и уверенно закивала. Сейчи наклонился через стол и поцеловал жену, будто желая придать ей своей уверенности. И оба так и не поняли, что все их слова слышала приостановившаяся на лестнице Сецуна.

*сегодня*

      «Я не хочу подводить их», — это решение Токугавы чуть подавило сомнения и неприятные чувства. Не убрало, не убедило в обратном, просто отодвинуло на второй план. Сецуна знала, что родителям непросто с ней пришлось с самого рождения, и не хотела их подводить. Она правда хотела, чтобы родители были рады и гордились ей. Если для этого нужно учиться здесь, то пусть. Даже если в девушке нет того, что есть в других, она будет… притворяться. Не самое подходящее слово, но другого подобрать не получилось.       Токугава трижды постучалась в закрытую дверь и после глухого «войдите» вошла внутрь. Учительская пустовала, только Айзава сидел на мягком диване и просматривал какие-то бумаги. Токугава прикрыла дверь и подошла к учителю.       — Садись, — Айзава кивнул на диван.       Девушка мягко села напротив учителя. Айзава внимательно осмотрел ученицу: спина идеально прямая, руки лежат на коленях и чуть сжимают край юбки, выдавая нервозность девушки; ноги в чёрных колготках аккуратно скрещены на уровне щиколоток, как раз там где складками были собраны белые гольфы, явно скрывающие что-то от глаз посторонних. Под взглядом учителя Токугава неловко поправила край шарфа, будто он съехал вниз, что было вовсе не так.       — Не нервничай, я просто хотел поговорить, — спокойно сказал Айзава и положил на стол бумаги. — Ты неплохо написала тест по современной литературе. И с остальными предметами у тебя всё нормально. Я удивлён.       «Мне принимать это как похвалу или нет?» — Токугава не знала, как реагировать, поэтому просто кивнула учителю. Айзава откинулся на спинку дивана и сложил руки на груди. Он хмуро смотрел на девушку из-под чёрных прядей волос, из-за чего выглядел ещё более пугающим, чем обычно. «Мне точно будет неприятно», — Токугава морально приготовилась к худшему.       — Пришли твои документы из средней школы. Я их внимательно изучил и должен сказать, был озадачен. Ты не используешь свою причуду, я прав? — спросил Айзава.       Токугава потянулась к сумке, но учитель первее протянул ей подготовленный чистый лист бумаги и прокатил по столу карандаш. Девушка благодарно кивнула и уже приготовилась писать, но остановилась. Несколько секунд она смотрела будто сквозь стол с замершим над бумагой карандашом, а после живо застрочила.

В этом не было необходимости

      Айзава чуть нахмурил брови от её ответа, а Токугава написала продолжение.

Я умею управлять ей, просто не считаю нужным делать это постоянно

      — Хм, понял, — Айзава облокотился на свои колени. — Учитывая данные о тебе и твоей причуде, смею предположить, что тебе непросто. Если ты не можешь выполнять что-то физически, то…       Прежде чем учитель закончил, новый ответ появился на чистом листе.

Нет проблем, всё в порядке. Или я не справляюсь?

      Айзава пристально всмотрелся в глаза девушки. В них без труда можно было увидеть отблески не то страха, не то сожаления, а может и чего-то иного, но определённо не радостного. Мужчина был в смятении. После того, что он узнал об ученице, да ещё и этот взгляд сейчас… Про-герой начинал сочувствовать ей, что было совсем не к месту, поэтому эти чувства давились в зачатке.       — Ты показываешь тот результат, который не даёт тебе вылететь из академии. Не больше и не меньше, — Айзава всё так же не сводил глаз с девушки. — Ладно, это дела твоей семьи и директора. Моя задача учить тебя, что я и буду делать, пока ты в моём классе. Однако скажу тебе кое-что. Для геройского факультета нет хуже ученика, чем тот, кто делает всё для «галочки». Это всё, можешь идти.       Токугава стиснула зубы. Он сказал такую простую истину, которую девушка в душе осознавала. Он подталкивал её к тому, чтобы определиться для себя, без учёта мнения других. Вот только в жизни всё сложнее, чем на словах. Токугава аккуратно положила карандаш на стеклянный столик, встала, поклонилась и направилась к выходу. Уже около двери она приостановилась. Один вопрос. Всего один вопрос, который она могла задать только ему, ведь только этот учитель ответил бы правду. Он не стал бы жалеть её и подбирать слова помягче. Вот только изменится ли что-то, если Токугава получит этот ответ, она не знала. Значим ли он для неё? Если только немного, но всё же… Токугава полезла в сумку. Айзава заметил, что ученица не уходит и спросил:       — Что-то забыла?       Сецуна обернулась и перевернула блокнот с наспех криво написанным вопросом.

Смогу ли я стать героем?

      — Это зависит только от тебя, — без промедления ответил Айзава. — Больше мне нечего сказать.       И снова такая простая истина. Токугава сжала край блокнота и почувствовала, как металлические пружины согнулись. Девушка медленно поклонилась учителю и вышла из учительской. Внутри наравне со злостью разрасталось какое-то другое, крайне неприятное и колючее чувство. «Дышать тяжело», — Сецуна приложила ладонь к груди и попыталась вдохнуть полной грудью. «Это зависит только от тебя», — наверное, такой ответ Сецуна ожидала услышать, но определённо не хотела. «Было бы куда проще, если бы он просто сказал «нет».