Кто сказал мяу?

— Полный отстой, я не могу это жрать, — морщась, Денис на середину стола отодвигает тарелку, по которой последние десять минут уныло размазывал жидкое рисовое нечто. — А по-моему, неплохо, — Макс откусывает хлеб и не разделяет чужого недовольства. — Только с сахаром переборщили. — Чувствую себя в детском лагере. Это не то, о чём я читал на их сайте. Там обещали нормальную еду, — Денис хватает телефон, но, вспомнив о своём же обещании отдыхать от интернета и технологий, со вздохом суёт его обратно в карман. — Кисунь, из всевозможных лесных санаториев ты выбрал монастырь в Архангельской области. Титов на уйму прозвищ, прикрепившихся к нему за последние два дня, уже не реагирует. Только забавно фыркает и куксится. Наверное, кому другому давно надавал бы по роже и поставил на место, но от Макса терпит. То ли не хочет выглядеть истеричкой и обиженкой, то ли ловит своеобразное садистское удовольствие. Он тогда верно на показе сказал: коты очень непредсказуемые создания. В поезде Денис к Максу откровенно клеился: укладывался на плечо, прижимался к боку и водил носом по шее, будто запоминал запах, а теперь динамит. Не даёт по голове погладить, поцеловать и приласкать, всякий раз ловко изворачиваясь и уходя от прикосновений. Макс не наседает: у них впереди две недели в глуши со странными розовыми облаками, угрожающим заводом вдали и постоянной промозглостью, будто на дворе не конец августа, а середина октября. — Хочешь мою булочку? — идёт на компромисс Макс. Ему не нравится, что Денис совсем ничего не поел, только чай похлебал, морщась на каждом глотке, да свой конвертик с рыбой прикончил. — Она жирная. Лучше сырых грибов и ягод пожрать в лесу. — Я не настаиваю. — Дай сюда, — отобрав, Титов вонзает клыки в мягкое тесто. Видно, что выпечка ему хотя бы чуть-чуть, но нравится. По крайней мере, не кривится, как на всё остальное. Залипнув на его блестящих от масла губах, Макс неторопливо доедает мазню с тарелки, гордо именуемую в меню кашей, и оглядывается. В столовой, кроме них и персонала, завтракают от силы полтора землекопа. Никому не сдался странный монастырь с иконами, к которым регулярно приходят жители из ближайшей деревеньки. И название у неё такое… говорящее — Топи. Не приведи господи здесь родиться. До скончания жизни потом не выберешься. Денис в поезде сразу объясняет, что забронировал поездку в алкогольном угаре, вспомнив рекомендации матери (у неё, вроде, подружки катались), а потом решил не отступать: скинул все дела на зама, отрубил телефон, схватил Макса в охапку и свалил познавать людские заботы далеко в ебенях. Хрен его здесь кто узнает и достанет. Макс понимает и отчасти разделяет стремление спрятаться и абстрагироваться ото всех столичных забот, каждый раз набегающих с новой силой. Для него самого поезд, лес и полуразвалившийся монастырь с убогой гостиницей стали глотком свежего воздуха в наскучившей рутине. «Не развалится там ТруТок без тебя?» — всё подначивал Макс. «Пусть только попробует» — угрожающе отвечал Денис. Достигнув места назначения, про осточертевшую работу никто из них больше не заговаривает. К чёрту. Она — в Москве, они — в захолустье, какое поискать надо. — Сходим до деревни? — прежде, чем выйти из-за стола, предлагает Денис. Макс, конечно, соглашается. Выбора всё равно нет. Здесь, кроме как гулять, спать, есть, да посещать службы и любоваться иконами, больше совсем нечем заняться. Кольцов опасается, как бы за оставшиеся дни они либо не поубивали друг друга, либо от скуки не вздёрнулись на ближайшем суку, либо не дотрахались до смерти. Последний вариант особенно заманчив. Идут по указаниям одной из возрастных, вечно недовольных уборщиц. До Топей протоптана узенькая извилистая тропинка. Денис молча шагает впереди. Походка у него лёгкая, прыгучая и очень изящная, как и полагается гордому кошаку. Он в просторных штанах, скрывающих пушистый хвост, и лёгкой футболке на два размера больше. Чего, спрашивается, заартачился и отказался возвращаться в комнату, чтобы переодеться? Замёрзнет же, придурок. Макс вот подумал: нацепил и футболку, и кофту, и жилетку, а то неприятно будет слечь с температурой в начале отдыха. Вдруг Денис замирает и, вытянувшись, дёргает правым ухом, настороженно прислушиваясь. Нагнав со спины, Макс несильно хлопает по узким плечам, облокачиваясь. Дениска не дёргается, вытянувшись по струнке. — Оборотень. Где-то рядом. Чувствую. — Тоже кот? — Макс прижимает тыльную сторону ладони к его шее. Холодная. Ничего удивительного. Приняв, как данность, Макс стаскивает жилетку и натягивает её на несопротивляющегося напряжённого Титова. Запахивает поплотнее и легонько ведёт пальцами по худому боку с выпирающими рёбрами. — Нет, тут другое… кто-то… неприятный, — Денис неуютно вжимает голову, потонув в слишком большом для него одеянии. Хоть отогреется. Август хороший месяц, но здесь он какой-то больно неправильный и дождливый. Может, попозже распогодится. — Хочешь познакомиться? Со своими пообщаешься, всё такое. Макс не берётся гадать, скольких оборотней они могут ещё повстречать. Логично думать, что в Топях недолюдям самый кайф. Новых лиц толком нет, все друг друга знают и поддерживают приятельское соседство. Можно расслабиться и не ждать очередного ножа в спину. Сплетни, правда, разносятся со скоростью света, но везде свои недостатки. — Не хочу ни с кем знакомиться, — хмурится Денис. — Сказал же – неприятный. Пошли дальше. В деревушке словно никто толком не живет. Макс прикладывает ко лбу ребро ладони, щурясь от редких лучей, выступивших на пасмурном небе, и оглядывается. Из груди вырывается понурый вздох. Дорожки пустынные, грязные и заросшие. Домов немного, но все, как на подбор: покосившиеся, почерневшие и какие-то зловещие, словно у Бабы Яги из сказок. Сплошная тоска. Денис встаёт плечом к плечу. От него веет смятением и дискомфортом. Вряд ли раньше бывал на такой стороне России. Макс не осуждает: он сам выезжал в маленькие деревни лишь пару раз по рабочим вопросам, но те были ухоженными и милыми. Потому что Подмосковье. Не Архангельская область, чтоб её… — М-да, умирает русская деревня, — хмыкает он, — я бы ахуел здесь на постоянке жить. — Реально, — кивает Титов, переступая с ноги на ногу. Оглядываясь, идёт по главной дороге. Она пошире и не настолько заросшая, как остальные, поэтому Макс может не дышать в макушку, а шагать рядышком, слегка соприкасаясь костяшками с костяшками задумчивого Дениса. Периодически, насвистывая под нос бесхитростную мелодию, Макс со своего богатырского роста без стеснения заглядывает на участки поверх старых поломанных заборов. Попадаются аккуратные, с грядками и теплицами, но чаще всего — покинутые, запущенные и какие-то совсем депрессивные. С провалившимся банями и покосившимися туалетами. Умеет Титов выбирать места для отдыха, ничего не скажешь. Макс до сих пор не может перестать поражаться и задаваться вопросом, какого они здесь забыли. — Надо было в Италию ехать, как два месяца назад думал, — сетует Денис, словно подслушав его мысли. — Это ты виноват! — Я? — Макс вздёргивает бровь. На ходу срывает травинку и прикусывает сладкий кончик. — Кайф, закачаешься. Без интернета и людей, — передразнивает Редиска, пальцами изображая кавычки. — Тьфу ты, блин. — Ничего, вот солнышко выйдет, пойдём на озеро купаться, — оптимистично предлагает Макс. Он сам не в восторге от «курорта», но прозябать в упадническом настроении весь отпуск ему не хочется. — Фе, я не пойду, а ты какую-нибудь заразу подцепишь. — Не подцеплю, мы же не под Москвой. Здесь леса, поля… экология, Динька, — Макс, как филин, вертит башкой во все стороны, пытаясь отыскать в округе хоть что-то мало-мальски интересное и достойное внимания. Пока что попытки проваливаются с треском. — Подцепишь-подцепишь, и отвалится у тебя хер, — подначивает Титов. Немного обгоняет, чтобы, заложив руки, идти спиной назад и заглядывать Максу в лицо хитрыми глазами. — Не переживай, он где только не побывал и до сих пор прекрасно себя чувствует. — Теперь я тебе точно не дам, — Денис смеётся и показывает язык. Оступившись, едва не валится в канаву, но грациозно возвращает равновесие и ехидно передёргивает ушами. Жилетка на нём болтается, как на вешалке, и развевается от прохладных порывов ветра. Макс фыркает, мол, не больно-то и хотелось. Хотя на самом деле хотелось. Очень сильно. Его с того вечера на крыше переебало знатно: на регулярной основе начали преследовать эротические бредни с возбуждённым Титовым. Макс как наяву видел его распушившийся хвост, горящие желанием глаза, выпущенные коготки, царапающие спину, и узенькую дырочку, плотно обхватывающую член. От безысходности Макс пересмотрел всю порнуху с оборотнями-кошаками, которую сумел найти. Осталось только окончательно превратиться в зоофила и начать дрочить на обычных кошек. — Опаньки, это что такое у нас, — Макс стопорится, издалека заприметив на одном из участков копающуюся в земле юную девушку. — На тебе, живой человек! Денис тоже замирает, напрягается, деревенея весь, и по нарастающей угрожающе шипит, будто готовится нападать и рвать. Первый раз он такой грозный в человеческом обличии. — Не надо туда, — предупреждает он. — Да ладно, чё ты взбеленился? Пошли познакомимся, — подойдя, Макс распахивает калитку и заходит на территорию участка, как к себе домой. — Девушка! Девушка, здравствуйте! — Пиздец, ненавижу тебя, — бормочет в спину Денис, плетясь следом, но Макс больше ничего не слышит и не видит: всё его внимание моментально концентрируется на прекрасном юном создании с голой грудью. Не сразу замечается чешуя, идущая от живота и рёбер, по шее и лицу. Девушка молча перекладывает тяпку из одной руки в другую. На ней только короткие шорты. Лицо спокойное, но большие глаза заинтересованные, любопытные. С трудом заставив себя не пялиться, Макс по привычке расплывается в обаятельной улыбке и делает шаг вперёд. — А у вас все так ходят? Я перестаю жалеть, что попал сюда. Девушка показывает средний палец, отворачивается и неторопливо уходит в дом, будто выделывается. Макс провожает её похотливым голодным взглядом. У него определенно недотрах, с которым надо что-то решать. Скоро на людей кидаться начнёт… Стоит тонкому силуэту скрыться из поля зрения, Макс трясёт головой, приходя в себя и возвращая трезвость сознания. Непонимающе оборачивается к Денису. Тот, сжав кулаки, смотрит злобно и тяжело дышит сквозь стиснутые зубы. Встревожившись, Макс аккуратно касается его лица, ведёт по скуле и приподнимает за подбородок. Титов отступает, стряхнув его руку. — Динь, меня… повело почему-то. Вроде не самые красивые сиськи в жизни, а залип и всё, — Макс строит жалобную моську. Ему совестно за то, что позволил себе, испорченной сволочи, при Денисе жадно пялиться на кого-то другого и хотеть его. Причём оборотня. Они не в отношениях, не спят даже, а Максу всё равно не по себе и неуютно. Денис заговаривает, стоит им в спешке покинуть злополучный участок. Он дёргано убирает со лба чёлку, зачёсывая назад, встаёт напротив и пристально глядит суженными, недобро горящими глазами. — Не связывайся с ней, Макс, — облизывает губы, — ты будешь жалеть. — Потому что оборотень? — Она не просто оборотень. Она змея! Что ты знаешь о змеях? Кольцов задумывается. Чешет затылок, припоминая все свои немногочисленные знакомства с оборотнями. Змей среди них до этого момента не попадалось. — Знаю, что в порно их явно больше, чем котов, — сдаётся Макс, выдавая немногочисленные познания. Денис мимолётно улыбается, однако его лицо быстро приобретает прежнюю строгость и суровость. — Это неспроста. Змеи очень хорошие обольстители. Ты моргнуть не успеешь, как она к тебе в штаны залезет и выебет. Макс расплывается в довольной мечтательной улыбочке: — Звучит охуенно… — Я тебе сейчас всю рожу расцарапаю, что ни одна гадюка не посмотрит! Рассмеявшись, Макс за ворот жилетки привлекает его к себе, наклоняется и невесомо чмокает сначала в уголок губ, потом в кончик покрасневшего носа. — Ревнивец. Дениска не убегает, как вчера, наоборот — щурится, кладёт ладони на его грудь и комкает кофту. Лицо незнакомки, её точёная фигура и упругие груди быстро испаряются из памяти, будто не на них Макс как полоумный пялился несколько минут кряду. В конце концов, какие могут быть девушки, когда у него здесь такой милый недолюбленный котёнок? Перехватив руки, он сжимает прохладные пальцы в своих и удерживается, чтобы по-подростковому не переплести. Денис приподнимается на носках, трётся носом об его щёку и наклоняется, чтобы макушкой поёрзать по плечу, будто стараясь оставить свой запах. Макс оглядывается. Никого нет. Отлично. — Диничка, давай хвостик, а? Вечно ты прячешь, я по нему скучаю… — Не здесь, — Денис улыбается и, вывернувшись из кольца рук, отпрыгивает. Усмехнувшись, Макс быстро втягивается в игру: в два шага настигает, со спины обнимает за талию и прижимает к себе. Проходится мягкими поцелуями по виску и прикусывает чувствительное тонкое ушко, посасывая. — Зачем ты убрал? Мы в глухомани, здесь всем всё равно, — он подцепляет штаны и неторопливо тянет вниз. — Давай, Редиска, не стесняйся, я его уже видел. — Я и не стесняюсь. Просто привык прятать много лет, — Титов шутливо хлопает его по руке. — В комнате покажу. — Обещаешь? — Макс сквозь тонкую ткань нащупывает мягкое основание, гладит внизу и сжимает одну из крепких ягодиц. Разомлевший Денис приглушённо урчит: — Обещаю. Пошли уже. Холодрыга. — А я говорил! — Макс растирает его голые руки, покрывшиеся мелкими мурашками, и напоследок мягко целует в губы. Не замечает внимательных глаз в окне ближайшего дома, который немногочисленные жители деревеньки стараются обходить десятой дорогой. До монастыря и гостиницы возвращаются играючи: Титов специально провоцирует. То обнимает за шею, повиснув на ходу, то с разбегу запрыгивает на спину или старается подставить подножку. Ходит ещё… виляя бёдрами больше обычного. Настроение у него, несмотря на встречу со змеёй, замечательное и очень ласковое. Как у кота, обожравшегося кошачьей мятой и закинувшегося вдобавок валерьянкой. Макс хохочет с такого мистера ТруТока, всегда послушно ловит в объятия, прижимает к груди и оставляет короткие поцелуи по всему лицу. Когда Денис широко улыбается, сверкая клыками, внутри у Макса всё кипит и плавится. Он уже и забыл, каково это — влюбляться. На подходе к их комнате Денис, коварно ухмыляясь, замедляет темп. Макс тоже останавливается, недоуменно смотря на призывно протянутые к нему руки. — Хочешь пообниматься? — На ручки хочу, — просится Титов, сжимая и разжимая пальцы. Не церемонясь, Макс решительно подхватывает его под коленки и поднимает в воздух, заставляя негромко ойкнуть. Денис смеётся как накуренный, обхватывает крепкую шею и откидывает голову, ногами болтая в воздухе. Ему не в новинку сидеть у Макса на руках, первый раз, видимо, очень понравилось, вот и захотелось повторить, только теперь человеком. Забавляясь, Макс слегка подбрасывает его в воздух и тут же ловит, притискивая к себе. Денис заливисто ржёт в самое ухо, запустив пальцы в его волосы. — Динь, надо ключик достать, а то придётся прямо здесь шоу устраивать, — Макс собирается опустить на грешную землю, но Титов не позволяет. Хихикая, разжимает ладонь и трясёт ключом с номерной биркой у него перед носом. — Ого, поразительная ловкость рук. Надеюсь, на постель она тоже распространяется? — Эти пальчики тебя так растянут, что собственное имя забудешь, — Денис в два счёта разбирается с хлипким замком. В комнату Макс вносит его под ошалевший взгляд пенсионеров из соседнего номера, строго по расписанию вышедших на обед. Не повезло им, конечно, но кто сказал, что соседство всегда должно быть удачным? — Моя невеста, ты моя невеста. И, если честно, мне с тобою так повезло, — фальшиво напевает Макс, захлопывая дверь ногой. Денис не из лёгких, но таскать его – одно удовольствие. Кольцов бы занимался этим, пока руки не отвалятся. — Мне интересно, это наяву или сон, — подхватывает Дениска. Оказавшись в вертикальном положении, скидывает жилетку на пол и падает на одну из двух кроватей, раскинув руки. Разрешает великодушно: — Раздевай, — и следит за реакцией. Макса уговаривать не надо. Титова он хочет до звёздочек перед глазами, бабочек в животе и ебущихся котов посреди дороги. Вот точно так же ему сейчас необходимо коснуться Дэна в нужных местах, зацеловать его всего и сблизиться окончательно, чтобы оба запомнили и не раз хотели повторить. Так или иначе, Макс совсем не против, если в перечень скучных местных развлечений добавится регулярный секс с самым желанным оборотнем на свете. В тайне он на это и рассчитывал, собираясь в поездку чёрт знает куда. Какие, нахрен, змеи? Коты! Вот кто главные соблазнители. Торопливо скинув кофту, Макс накрывает Дениса своим телом и приникает к вожделенным губам, сходу вторгаясь языком. Он считает, что начмокаться со всей нежностью они успели в лесу и на лестнице. Собрав кудри в кулак, Денис издаёт мурлыкающий звук и обнимает ногами за талию, не отпуская от себя ни на мгновение. Макс жадно изучает его рот, как хотел, посасывает язык и шарит, насколько позволяет положение, ладонями под футболкой. Редиска под ним маленький, с хрупкими позвонками, чувствительной шеей, впалым животом и разметавшимися по подушке волосами. Макс хочет стянуть лишнюю одежду, но Денис плотно удерживает в тисках ног и тянет на себя, подставляя под поцелуи влажные приоткрытые губы. — Динь, давай разденемся? Неудобно же, — Макс успокаивающе чешет за ухом, вызывая несдержанное громкое мурчание. — Ну, чего ты? Маленький мой, дай хоть посмотрю на тебя… Порозовев, Денис отводит глаза и послушно разжимает ноги. Позволяет Максу ненавязчиво стянуть с них футболки, а вот на штанах стопорится, вцепившись в его руки пальцами с выступившими острыми коготками. Оставляет порезы, на которые Макс сейчас не обращает ни малейшего внимания. — Котёнок, что-то случилось? Ты не хочешь? — спрашивает он, начиная напрягаться. Дэн смотрит загнанно и неуверенно. Такой настрой совсем не способствует занятию любовью. — Хочу, просто… — он немного отодвигается, выползает из-под Макса и двигается к стене, прижимаясь спиной. — Ты такой нежный. — Другие были не такими? Они не думали о тебе? — Я им не подумаю! — уничижительно фыркает Денис, давая понять, что никому не даст себя в обиду. — С ними было по-другому. Подразумевалось, что мы в отношениях, но когда меня трахали, я совсем этого не чувствовал. Просто подставлял зад, меня имели. Не обнимали, не называли ласково, драли, как суку. С тобой наоборот. Мы не встречаемся, а кажется, будто… — Динь… — Почему-то всем казалось, что я люблю пожёстче. Нет, мне, в принципе, было заебись, но хотелось, чтобы хоть кто-то видел во мне не просто интересный сексуальный эксперимент, — Денис приспускает штаны, освобождая хвост. Взмахивает им у Макса перед лицом. — Я ведь для тебя тоже очередной трофей? Хорошая возможность трахнуть киску? — Это ещё одна твоя проблема? К тем, что ты на крыше перечислял. Что с тобой мутят ради секса? — Макс сантиметр за сантиметром сокращает расстояние между ними, пока не подбирается вплотную. Обхватывает лицо широкими ладонями и требовательно смотрит в глаза. — Ты не ответил. Если хочешь просто трахнуть, не надо всего этого… нежностей, романтики. Чтобы я как со всеми смог… — Я не хочу, чтобы ты со мной – как со всеми! — негодует Макс. — Конечно, я мечтаю тебя нагнуть и засадить, но этим не ограничивается. По крайней мере, теперь. — И в какой момент всё изменилось? — Денис сардонически усмехается, не особо веря в правдивость его слов. — А я ебу? Просто изменилось. Может, в поезде, может, сегодня. Я думал, мог бы быть твоим парнем, когда ждал звонка. — И что надумал? — Могу. И буду. Если захочешь. Денис не отвечает, только притягивает Макса обратно к себе, съезжает на подушку и скидывает штаны вместе с трусами. Смотрит из-под ресниц, тяжело дыша. Макс, для себя решив, что к обсуждению сложного вопроса они непременно вернутся, с восхищением рассматривает открывшееся зрелище. Растерявшись под пристальным вниманием, привыкший к более активному развитию событий, Денис неуютно возится и хочет сдвинуть ноги. Макс останавливает на полпути, положив горячие ладони на внутренние стороны подрагивающих бёдер. — Не зажимайся. Гладит чувствительную кожу, Дениса прошибает дрожь удовольствия. Хвост пушится, ярче чего-либо передавая подвешенное состояние владельца. Кивнув самому себе, Макс целует коленку, неторопливо поднимаясь выше. Проходится губами по бедру и слегка прикусывает низ живота. Не больно, чтобы Денис не нервничал, что с ним опять хотят замутить садо-мазо. Зализывает красноватый отпечаток. — Динь, давай в коленно-локтевую. — Что? Нет! Ты совсем уже?! — вспыхивает Денис, сразу понимая, что задумал Макс. — Что такого? Хочу сделать тебе хорошо. — Не в наш первый раз! — Именно в него. Давай-давай, Редиска, перекатывайся и задирай хвостик. — Мне надо в душ, — до последнего упирается Денис, нервно комкая одеяло. Стоит у него, как у самого Макса, крепко и болезненно. Головка блестит от смазки. — Ты был там несколько часов назад. И не пизди про подготовку, я помню, сколько ты намывался. Приличные коты столько в воде не торчат. Осознав, что Макса теперь не переубедить, Денис послушно ёрзает, переворачивается на бок, но в самый последний момент резко соскакивает с кровати. Макс недоуменно хлопает глазами, не успевая понять, что в принципе произошло. — Я в душ. Скоро вернусь, — сверкнув бледной задницей, Титов исчезает за дверью. Макс утыкается лицом в подушку, истерически смеясь. Это только начало, страшно представить, как Дениска-Редиска будет изводить его дальше.

***

У администратора они меняют свой номер с двумя узкими скрипучими кроватями на семейный — с одной здоровой, мягкой и удобной. Точнее, меняет Денис. Подходит к мужику с жуткими полусгнившими зубами, слоняющемуся в холле в жёлтом дождевике, и говорит прямо, типа, дайте новый номер. На вопрос о причинах выразительно смотрит на Макса, с покер-фейсом стоящего рядом. Мужик соображает сразу, а когда Титов вкладывает в его грязные пальцы пятитысячную купюру, расплывается в понимающей улыбке и выделяет им комнату подальше от остальных гостей — в конце коридора. Макс сжимает кулаки, в спину обзывая старым извращенцем за взгляды, которые тот, не стесняясь, бросает на Дениса. — Ты хотел сегодня поплавать. Пойдём, пока солнечно? — Конечно. Не могу дождаться, чтобы в воде стянуть с тебя трусы. После утреннего минета Титов разомлевший, тёплый и счастливый. Лежит у Макса на груди, пальцами путаясь в мягких волосках. Щекой возит по коже, периодически касаясь её зацелованными губами, и бездумно тычется носом. Макс гладит его по голове, горячо дышит в макушку и оставляет беглые поцелуи на висках и скулах с налётом пробивающейся щетины. Умиротворённое мурчание вибрацией оседает в груди, не оставляя на сердце ни единой отрицательной эмоции. Только покой, удовольствие и доверие. Макс до сих пор не верит собственному счастью. Тому, что Дениска теперь его. — Ты – похотливый фетишист, — с наигранным возмущением обвиняет Денис. Он широко зевает, и Макс, не упуская возможности, с улыбкой кладёт указательный палец ему на язык. Слегка надавливает. Денис комично замирает с открытым ртом, осмысляя случившееся. Что-то мычит несвязное и смыкает губы. Сначала облизывает, смачивая слюной, и начинает покусывать мягко, совсем по-кошачьи, когда зверёк играется и не хочет ранить. Смотрит с озорством снизу вверх, что-то задумав. У Макса вырывается стон. Закрепляя эффект, Дениска ведёт хвостом, касаясь паха, и обвивает ногу, прижимаясь крепко, почти забираясь на Макса верхом. — Ты из меня зоофила делаешь, Динь, — прихватывает ушко, покусывая в отместку. — М? — Я сразу вспоминаю порно, на которое весь август дрочил. — Ну-ка рассказывай, чего там такого незабываемого было. — Домашняя съёмка, кисик своему парню хвостиком работал, — Макс гладит его по плечам. Учитывая краткосрочные отношения Титова с прошлыми партнёрами, он теперь опасается признаваться в своих желаниях. Страшно, что Денис подумает, будто Кольцов такой же озабоченный. Будто и ему нужен один только секс, сопровождаемый экзотическими подробностями. Вообще, очень даже в его духе, но теперь-то всё иначе, и Макс честно в этом признался. — Я тоже могу такое сделать. Хочешь? — Сам-то как? Тебе нравится? — Макс заглядывает ему в глаза, не собираясь ни к чему принуждать. — Не знаю. Я всех посылал, кто предлагал, — признаётся замявшийся Дэн, — но я готов попробовать. С тобой. Макс в который раз чувствует себя особенным. Очень приятно. Обхватив Дениса за талию, подтягивает его к себе и целует сначала в подбородок, потом в нос и лоб, задерживаясь. Не собирается просить или — тем более — подталкивать. Подождёт, пока Редиска сам настроится и задаст тон их близости. Может, такого вовсе не случится, но Макс как-нибудь переживёт. Спускать на порнушки с кошаками ему пока не запрещается. В местном озере долго не побултыхаешься. Пусть почти всё лето было аномально жарким (Макс специально перед отъездом погоду смотрел), но к началу осени вода предсказуемо остыла. Денис опускается по подбородок, жалуясь, что ближе ко дну совсем холод собачий. Он изначально к затее ополоснуться отнёсся скептически и с опаской, но, заметив энтузиазм Макса, всё же согласился. Теперь фырчит недовольно и отплёвывается от потока воды, которым его за нытьё окатил Кольцов. А Максу нравится. Он веселится вовсю, подзывая Дениса к себе и всякий раз отплывая, стоит тому немного приблизиться. Не зря в юношестве в бассейн ходил, Титов его при всём желании нагнать не может, как ни старается. Только злится очаровательно. — Дениска, давай сюда, здесь потоков холодных нет, — зовёт Макс, расслабленно покачиваясь на водной глади. Титов смотрит обречённо, но старательно гребёт в его направлении. Когда Макс не уплывает, оставаясь в прежнем положении, Денис тут же обнимает руками за шею, а ногами за талию. Облегчённо расслабляется. Знает — Макс держит. Это его любимое положение. — Я устал, замёрз и хочу на солнышко. — Неженка, — фыркает Макс, медленно гребя с ним на буксире к суше. — Как в футболке гулять – вери гуд, а тут мёрзнешь. Сейчас будем тебя греть, цуцик. На берегу он закутывает Дениса в покрывало, которое нагло спёр из комнаты, а сам обтирается полотенцем. Солнце приятно припекает, высушивая влагу. Сидеть под ним, прислонившись друг к другу, огромное удовольствие. Денис крутит в пальцах беруши, которые использует, чтобы вода ненароком не залилась в уши. Они у него со школы проблемные. После того, как в одиннадцатилетнем возрасте группа одноклассников попыталась перочинным ножом отрезать ему одно из ушек. Отсюда неровный шрам до середины и частично потерянный слух. Максу до сих пор не по себе ото всей истории. Он остро понимает, почему оборотни не доверяют людям и предпочитают держаться общинами. После инцидента, всколыхнувшего район, мать торопливо перевела своего котёнка в спецшколу «для таких, как ты», где Денис тоже не особо прижился и считал месяцы до выпускного. — Макс, я тут подумал: надо бы мне вдоволь в обличии кота потусить, а то в Москве тяжело с этим. — Значит, вам правда нужно регулярно выгуливать звериную сущность? — Макс узнал об этом, когда в ночи пытался найти больше информации про оборотней и без ума, без памяти переводил английские исследования. — Не всем, но мне да, надо. Это выходит из-под контроля, как на крыше было. Я от неожиданности перекинулся, а обратно потом до самого утра не мог. С высоты полученных знаний Макс сильно жалеет. Понимает — не стоило в тот день оставлять Титова-кошака совсем одного. Ему, бедному, и так несладко пришлось, ещё и Макс торопливо слинял, бросив в смешанных чувствах. А ведь мог поддержать, утешить и помочь. По крайней мере не кидать на произвол судьбы с возникшей проблемой один на один. Теперь-то Макс знает о природе оборотней намного больше, поэтому не намерен повторять старых ошибок. — Можно я посмотрю на тебя во время превращения? — Это быстро происходит. Ты не успеешь ничего понять, — Денис скидывает покрывало и садится на колени. Несколько раз глубоко вздыхает и выдыхает, настраиваясь и весь подбираясь. Готовится дать волю своей второй неспокойной сущности. — Я всё равно посмотрю. — Как хочешь. Подождёшь здесь? Я первый день недолго буду гулять. Макс кивает. Обращение в самом деле происходит слишком стремительно даже при том, что он пялится во все глаза. Мгновение, один хлопок и вот — перед ним на Денискиных трусах сидит знакомый кошак с проницательными хитрющими глазами. Макс склоняет голову, животное повторяет. Он усмехается, и кот, кажется, зеркалит, но по-своему, очень интересно и непривычно. Кривляется, засранец. Прежде чем убежать в лес, трётся головой об ногу и утыкается мордочкой в ладонь, тянущуюся его приласкать. Лижет пальцы шершавым юрким языком. Сражённый в самое сердце, Макс сам едва не мурчит, подавляя в себе порыв неисчерпаемой нежности и любви. Напоследок наставляет не вляпываться в неприятности и не драться с лесными обитателями. Взмахнув хвостом, Денис исчезает среди плотных стволов деревьев. Макс если и волнуется, то совсем чуть-чуть — с непривычки. Расстелив покрывало, он цепляет на нос очки и, пригревшись, успевает задремать. Не знает, сколько времени проводит в одном положении, но глаза открываются сами собой, стоит Максу заслышать странное шипение. Не такое, какое обычно издаёт его кисик. Рывком приняв сидячее положение, он под линзами очков растирает глаза, оглядывается и сразу замечает причину своих беспокойств. Самая обыкновенная серая змея сидит сбоку, шипит раздвоенным языком и пристально следит маленькими бусинками-глазами. Агрессивной она не выглядит, к прыжку, сжимаясь кольцами, не готовится. Подползает ближе, скользя гладким телом по покрывалу. Снова останавливается. Макс опасности не ощущает, однако на всякий пожарный всё равно отодвигается. Он подсознательно, чувствуя кожей осмысленный человеческий взгляд, понимает, кто перед ним такая. И осознаёт, что его самого беспардонным образом оценивают на пригодность. Сначала лицо, потом грудь, пресс и ноги. Как товар на прилавке магазина. — Может, человеком сделаешься, раз уж пришла? — хмуро бросает Макс. Если с кошаком-Редиской он немного привык разговаривать, то с лесной змеюкой – увольте. Вняв его словам, змея отползает на необходимое расстояние и, нисколько не смущаясь, обращается. Макс ошалело смотрит, как тоненькое тельце вытягивается, ломается в судороге, обзаводится ногами и руками и преобразуется в милую юную девушку, смотрящую большими глазами с вертикальными зрачками. Наивности в них нет ни капли, словно перед ним и не девушка вовсе, а взрослая мудрая женщина. Макс хлопает себя по лицу, не в силах сходу выкинуть из головы увиденную картину. Очень сожалеет о собственной просьбе: хрен с ним, и со змеёй бы поговорил. Значит, сделаться животным — это так, пару секунд, а превратиться обратно в человека — целое испытание, достойное отдельной сцены в фильме ужасов. Ещё и больно, наверное, вот так в размерах увеличиваться. У Макса от одного зрелища кости выворачивает. Читать о таком куда проще, чем видеть собственными глазами. Девушка, совершенно обнажённая, садится на колени, смотря впритык. Макс опускает взгляд, ни в коем случае не позволяя себе залипать на заманчивых округлостях. Прекрасно помнит, что произошло неделю назад, во время их первой встречи. И Редискины слова тоже помнит. Про змей-искусительниц. Теперь ему по понятным причинам не прельщает без собственного ведома случайно оказаться соблазнённым и трахнутым. Мало ли какие на него планы успели выстроить. Макс просчитывает наперёд и рассматривает любой вариант. — Арина. — Максим, — подаёт своё полотенце. — На, прикройся, — слышит, как девушка усмехается, но не возражает, обматываясь не до конца высохшей тканью. Он подозревает, что змея выползла познакомиться по одной очень прозаичной причине — смертельная скука. И не прогадывает. Арина с неподдельным интересом расспрашивает о Москве, столичной жизни, работе, его обязанностях и знакомствах. Макс рассказывает, по-прежнему не поднимая глаз. Пообщаться он не против, но не более. Арину даже жаль. Красивая девушка, у которой вся жизнь впереди, а прозябает чуть ли не на окраине страны. Ей бы путешествовать, наслаждаться и предаваться порокам, а не грядки полоть да по лесу ползать. Арина объясняет, что это из-за больной на голову матери. Макс сочувственно молчит. Потому что ничего на это не скажешь и не утешишь. Помочь он тоже не может, разве что с бытовыми вопросами. Починить что-нибудь, прикрутить, повесить, только Дениска вряд ли одобрит. Будет истерить, на кой ляд Макс в змеиное гнездо сунулся. Увлёкшись рассказом, он не сразу понимает — Арина подобралась слишком близко. Потянувшись, она кладёт руку на щёку и заставляет Макса поднять голову. Ладонь у неё миниатюрная, кожа шелковистая и мягкая, а глаза… вот ведь наградила оборотней природа! Ярко-зелёные, внимательные, дьявольские. Как у ведьмы с болот. Сглотнув, Макс с трудом собирает мысли в кучку и отодвигается от неё, как от прокажённой. Мало ли, Дэн вернётся, что он тогда подумает? Макс до сих пор находится в процессе убеждения в серьёзности своих намерений насчёт их странных отношений, непонятно как завязавшихся. Денис ему вроде верит. — Значит, хранишь ему верность? — усмехается Арина. — Значит, вот так сразу? — отбивает удар Макс. — Будь ты одинок, я, может, и поломалась бы для приличия, — облизывает пухлые губы раздвоенным языком. — Сюда нечасто заезжают симпатичные парни, надо пользоваться возможностью. — Будь я одинок, то уже бы пасся у твоего дома, — усмехнувшись, Макс представляет такой расклад событий. Он один в депрессивных дождливых Топях. Если бы не сбежал в первый день, сверкая пятками, то точно бы прописался у змеиного участка, любой ценой пытаясь заполучить расположение юной хозяйки. — Жаль, что всё по-другому сложилось, — качает головой Арина, перекидывая гриву волос через хрупкое плечо. Макс пожимает плечами. Лично он ни о чём не жалеет и более чем доволен текущим развитием событий. На мгновение кажется, что Арина хочет его поцеловать, но девушка не двигается. Даже не спрашивает ничего больше, только пожирает его глазами и пальцами расчёсывает спутавшиеся длинные локоны, будто чего-то ждёт. Скоро Макс понимает, чего именно. Точнее, кого. Из леса выпрыгивает вдоволь нарезвившийся Титов. Настороженно косясь на незваную гостью, подходит к Максу и разрешает взять себя на руки. Кольцов скользит ладонью по мягкой шёрстке, прибирая её и параллельно вычёсывая запутавшиеся соринки. Даже репей находит, поглаживая развалившегося Дениса по подставленному животу. Тот удовлетворенно мурлычет, а Арина смотрит со странной улыбкой. — Ну всё-всё, ты чё кошачьей мяты обожрался? — посмеивается Макс, трепля любвеобильного кота по голове. Тот тарахтит и трётся об его ноги. — Давай обратно трансформируйся. Следующие несколько минут Макс второй раз наблюдает дикую картину того, как шерсть врастает в кожу, мордочка меняется, а конечности удлиняются. Приняв человеческий облик, голый Денис широко потягивается, перекатываясь с пятки на носок, и разминает ноги. Выглядит он довольным и утомлённым. Ещё бы, по лесу столько шататься. К возвращению в Москву они точно вдоволь выгуляют его внутреннего кошака. Интересно, спустя время Дениска начнёт приносить ему мышей в знак своей привязанности? Натянув трусы, Титов садится рядом и скрещивает ноги. Враждебным по отношению к Арине он почему-то больше не выглядит, словно и не предупреждал про змей-обольстителей. Прогулка придала спокойствия или Максу полностью доверился? Очень приятно верить во второй вариант. Разговор завязывается сам собой. Не проходит получаса, как Денис и Арина весело болтают, жалуясь друг другу на особенности своих сущностей. Титов рассказывает про необходимость подпиливать когти несколько раз в месяц, чуткий слух и проблемы с обращениями. Арина — про слезающую чешую, сухую кожу и ядовитые клыки, делающие поцелуи с ней крайне опасными. Макс фыркает, вспоминая свой первый поцелуй с Денисом. К счастью, у Редиски клычки пусть оказались очень острыми, но самыми обыкновенными. — Приходите ко мне, я покажу травы и научу варить специальный отвар, — Арина в дружеском жесте касается руки Дениса. — Ничего сложного, будешь пить на ночь. Он поможет контролировать превращения. — Правда? Круто! — Денис поворачивается к Максу с широкой радостной улыбкой. Разводит руками: — Деревенские чудеса. — Мы придём, — обещает Макс, целуя его в висок. — Вам повезло друг с другом. Завидую, — говорит Арина, прежде чем скинуть полотенце, обратиться в змею и юркой молнией скрыться среди деревьев. — Слышал? Тебе со мной повезло, — расправив плечи, петушится Макс. Не зря Денис шутил, что, окажись он оборотнем, был бы индюком. — А ты постоянно жалуешься. Макс, не прижимайся ко мне по ночам. Макс, не говори со мной названиями порно… — Каждый раз, когда я выхожу из душа, ты называешь меня мокрой киской. Это пиздец, Кольцов. — Хорошо, котёнок мой, больше не буду, — посмеивается Макс, прекрасно понимая, что хрен два изменит свой тип общения. — Врешь. Погода постепенно ухудшается, поэтому они решают начать собираться в гостиницу. Надевают верхнюю одежду и укладывают вещи. Денис проводит ладонью по его волосам, от озерной воды завившимся совсем по-бараньи. Макс так и не подстригся, шевелюра у него теперь знатная: закрывает уши и спускается к плечам. Ему-то без разницы, а Дениске нравится. Особенно хвататься за кудри и притягивать Макса к себе, голодно целуя. На обратном пути оба молчат, раздумывая каждый о своём. Макс решается спросить, когда они подходят к нелепому подобию парка у монастыря. За рукав утягивает Дениса на ближайшую скамейку и усаживает вплотную к себе, кладя ладони на острые коленки. Редиска накрывает его руки своими, сжимая. — Почему ты был таким милым? Я думал, Арина тебе не понравилась. — Не знаю, о чём вы говорили, но она больше не хочет тебя соблазнить. Я вижу, — серьёзно смотрит в лицо. Кольцов не успевает ответить, как Денис продолжает: — Макс, я помню твои слова. Переезжай ко мне? Когда мы вернёмся, мне будет не хватать… всего этого. Я начну психовать и отравлять наши отношения. — Звучит убедительно, — задумывается Макс. От своих увещеваний он отказываться не намерен: — Я перееду, если ты готов терпеть мои горячие обжимания по ночам. — А говорить названиями порно? — Буду стараться с этим не жестить. — Договорились. Они переглядываются и усмехаются. Настолько благополучно Макс в деревню ещё никогда в жизни не ездил. Теперь он думает, что было бы неплохо, стань Топи их личным местом для медового месяца. Да и Аринка вроде классная. Главное, Денису понравилась, вот и пусть дальше общается с подружкой, а Макс с удовольствием послушает и позалипает на его широкую искреннюю улыбку.