They made me go to rehab

Аплодисменты и крики толпы были настолько громкими, по сравнению с прошлыми, что Кьёка даже на мгновение остолбенела. Как только адреналин прошел, и странное чувство в груди утихло… все исчезло. Напряжение покинуло ее тело, и она стояла на сцене, ожидая объявления с дрожащими ногами. Всемогущий предстал во всей своей красе, кивнул ей и подошел к микрофону, держа в руках три медали. Приветствия становились все громче. — Дамы и господа! — начал Всемогущий. — Спасибо всем, что пришли сегодня. Хотя все студенты доблестно сражались и доказали, что являются отличными учениками UA, у меня есть только три медали для финалистов. Для тех, кто сделал намного больше и вышел за плюс ультра, это один из многих способов, которыми UA чтит усилия тех, кто усердно работает, чтобы быть столпами, на которых мы можем положиться. Юный Иида! Спина парня выпрямилась. — Да, сэр! — Третье место в общем зачете. Поздравляю, — Всемогущий подвел его к подготовленному пьедесталу почета и повесил бронзовую медаль ему на шею. — Я знаю, что твой брат гордится тобой. Надеюсь, что и ты тоже. Лицо Ииды дернулось, но Кьека увидела, как на его губах появилась улыбка. — Спасибо, сэр. Всемогущий кивнул, похлопал мальчика по плечу, прежде чем продолжить. — Юный Киришима. Киришима поднялся на второе место на пьедестале почета и позволил Всемогущему повесить себе на шею серебряную медаль. Он выглядел слишком уставшим для каких-либо слов, но его улыбка сказала им все, что им нужно было знать. Всемогущий кивнул ему и взъерошил его торчащие волосы, пока взгляд мальчика опустился на медаль на его шее. — И, наконец, — сказал Всемогущий, поворачиваясь к Кьёке. Первой, кто захлопала громче всех, была Изуко, сидевшая на трибунах рядом с Ястребом. Остальная толпа заглушила ее своими аплодисментами и громовыми возгласами. — Юная Джиро. Кьёка подошла к нему на негнущихся ногах. Пьедестал почета до первого места был немного выше, чем она могла бы подняться без особых усилий, но Киришима и Иида оба протянули руки и помогли ей подняться. Она грациозно согласилась, лишь на секунду запнувшись, когда обернулась, и широко улыбнулась, ее глаза встретились с глазами Изуко. Ястреб тоже показывал ей поднятый вверх большой палец и кивал, чего она примерно могла от него ожидать. Старатель же расхаживал туда-сюда по верхней части трибун с телефоном в руке. Ее внимание вернулось к церемонии, когда Всемогущий надел ей на шею золотую медаль. Она было намного тяжелее, чем должна быть. — Ты далеко пойдешь, — сказал Всемогущий. — Хорошая работа, юная Джиро. Кьёка не знала, что делать со своими руками, поэтому она рефлекторно обняла Всемогущего. Он похлопал ее по спине, улыбаясь на камеры. Ощущение в его груди теперь было пустым, и с каждым вдохом оно становилось все слабее.

***

Тодороки ничего не понимал. Он не остался до конца фестиваля. В ту секунду, когда он сдался, ноги вынесли его с арены и понесли к железнодорожной станции. Он часто проезжал мимо своей остановки и никогда не осмеливался выйти. Заведение, поскольку это нельзя было разумно назвать больницей, находилось в нескольких минутах ходьбы оттуда. Конечно же, на вид она выглядела как больница. В приемной было чисто и опрятно. В этот час здесь было мало людей, многие из них, вероятно, смотрели спортивный фестиваль из дома, а те, кто работал, выглядели достаточно занятыми, чтобы никто не обратил на него внимания. По крайней мере, до тех пор, пока он не подошел к столу администратора, где пожилой мужчина подписывал какие-то бумаги. — Ах, ты подкрепление? — спросил он. Тодороки моргнул, затем посмотрел вниз. На нем все еще был костюм. Он забыл переодеться перед уходом (никак не бегства) со школьной территории. Его беспокойство о том, что его отец поймает его, заставило его спешить. — Подкрепление? — переспросил Тодороки. Старик поднял бровь. — Сэр Ночноглаз потребовал присутствия полиции и героя на четвертом этаже… ах, но я не должен был тебе этого говорить, — пожилой мужчина немного заерзал. — Прости, а зачем ты здесь? — Я... Шото Тодороки, — представился он. — Приехал навестить маму и брата. — Ну, конечно, вот уже логичнее. Я действительно подумал, что ты выглядишь немного молодо, чтобы быть героем, — сказал мужчина, кивая. Он поднес руку к дисплею устройства и что-то напечатал на экране. Через мгновение он поднял взгляд, нахмурившись. — Твоя мать на четвертом этаже. Твой брат покинул лечебницу.. Тодороки больше ничего не слушал, прежде чем побежал по лестнице до четвертого этажа. Старик был слишком болтливым. Если его брат ушел, это означало, что он сбежал. Почему никто не сообщил ему? Старатель уже в курсе? Он запыхался, когда добрался до четвертого этажа, и его порыв спуститься в комнату матери был остановлен тонкой рукой, которая схватила его за воротник и подняла. Обладателем руки оказался Бест джинсом, про-герой номер четыре. Он был в костюме, джинсовой куртке с воротником выше носа и джинсах вместо штанов. Тодороки закашлял. Бест Джинс оглядел его с головы до ног, прижимая к стене с такой легкостью, что Тодороки почувствовал себя обиженным ребенком. — Причина, по которой ты здесь. — Моя мать, — выдавил Тодороки. — Она в безопасности? — Мать? — опешил Бест Джинс. В это время к стычке присоединился еще один. Человек с головой косатки положил руку на плечи Бест Джинса и остановил его. Тодороки узнал его, это был Гэнг Орка, еще один топ-герой. — Это ее ребенок, — подтвердил Гэнг Орка. — Отпусти его. Бест Джинс сделал, как ему было велено, медленно опустив Тодороки на землю и окинув его взглядом. — Прошу прощения. В настоящее время мы защищаем твою мать из-за очевидной опасности. Ты можешь навестить ее. — Какая... — начал Тодороки, задыхаясь. Он слишком быстро взбежал по лестнице. — Какая опасность? Это мой брат? Бест Джинс и Гэнг Орка обменялись взглядами. Тодороки уже мог сказать, что это не из-за Даби. Если бы у него было какое-либо намерение причинить вред их матери, он бы сделал это во время побега. Нет, Тодороки был вполне осведомлен об одержимости своего брата. В конце концов, они разговаривали об этом. Не похоже, что какой-то злодей без причуд мог многое сделать в больнице с людьми, у которых были причуды. — Выписан ордер на арест твоего отца, — вмешался посторонний голос. Тодороки обернулся. Менее знакомое лицо, но его очень легко узнать любому твердолобому поклоннику Всемогущего. Высокий и внушительный Сэр Ночноглаз, ставший старше, чем его фотографии из агентства Всемогущего, стоял возле них. В его очках отражался свет. — Твой брат поделился… записями разного рода, сделанные тайно в вашем доме. Тодороки нахмурился. Это было не то, чего он ожидал, и все же каким-то образом именно это имело смысл, учитывая обстоятельства. — Эти обвинения не сработают. — Я сомневаюсь в этом, — сказал сэр Ночноглаз. — И люди у власти боятся того, что он может сделать, если мы отзовем у него лицензию. Независимо от того, предстанет он перед судом или нет, его репутация будет разрушена. Мы превращаем икону в злодея, и мы не можем с уверенностью сказать, что он со злости не набросится на кого-нибудь. Тодороки не был уверен, что он чувствовал по этому поводу. Было много слов, чтобы описать эту ситуацию, и очень немногие были подходящими. К подобному его не готовили. Он остановился на кивке. — Где ее комната?

***

Тоя Тодороки не был человеком с большим терпением. Он мог вести себя круто, но только до тех пор, пока его желание сжечь мир не достигало максимума. Он нашел свою цель на темных улицах Токио, по пути в район, который был практически мертв в это время ночи. Все за Одного не был глупцом, он знал, что существует вероятность того, что кто-то может предать его в любой момент. Это привело к сложной схеме, в которой были созданы определенные места, о которых некоторые люди в Лиге не имели информации. Изуко Мидория, например, никогда бы не узнала о подвале бара, спрятанного в углу так близко к железнодорожной станции, что это с таким же успехом могло быть главной улицей. Ему пришлось увернуться только от одного ножа, брошенного в его сторону, когда он спускался по лестнице. — Привет, милашка, — приветствовала его Химико Тога с улыбкой, которая заставила бы позавидовать любого вампира. — Не думаю, что когда-нибудь видела тебя здесь. — В каком-то роде, это правда, — произнес Даби, одна из его рук поднялась, чтобы провести по волосам. Голубые языки пламени заплясали на кончиках его пальцев, когда он потянулся за ножом, который застрял в стене, и вытащил его. — Я полагаю, это незнакомое лицо. — Даби? — спросила Тога, моргая. Это был первый раз, когда он видел ее искренне удивленной. Даби ухмыльнулся. — Даби! Она прыгнула на него и обхватила конечностями его туловище. Он крайне целенаправленно избегал того, чтобы его руки были прижаты, двигая ножом так, что она, хихикая, вонзилась зубами в металл вместо его шеи. — Это было и остается ужасным приветствием, — пробормотал Даби. — Ко мне вернулась моя причуда, и у меня есть кое-какие дела. Где, черт возьми, Шигараки? Тога отпустила его, приземлившись на ноги и развернувшись, демонстрируя свою новую форму, которую она, должно быть, у кого-то украла. Она сунула нож обратно в рукав так быстро, что он чуть не заметил этого. — Он скоро будет здесь. Видел спортивный фестиваль UA? Твой брат участвовал в нем. — Я был занят, — ответил только Даби. Он нашел пульт на одном из столов и включил телевизор. Вместо результатов Спортивного фестиваля в новостях по всем каналам показывали только лицо Старателя. — Я разбирался со своим дерьмом. Также я знаю, что ты гонялась за Принцессой, есть успехи? — Нет, — плечи Тоги поникли. — Я думала, что она не изменилась, но видимо, это не так. Она сдалась после того, как ее подругу чуть не проткнули насквозь, это было немного неловко. — Забавно, — сказал Даби, не найдя в себе сил улыбнуться. — Я мог бы поклясться, что она была той сучкой, которая всегда говорила нам, что люди не могут измениться. — Они никогда не меняются, — раздался голос сверху лестницы. — Неважно, как сильно ты скрываешь свою истинную природу, в конце концов, ты всегда остаешься тем же извращенным куском дерьма. — Я не спрашивал тебя, Шигараки, — проговорил Даби, оборачиваясь. Неопрятный молодой человек с седыми волосами и красными глазами выглядел почти счастливым, увидев его снова. Его мерзкая ухмылка вызвала у Даби желание сжечь его дотла. Его пальцы дрогнули. Вспыхнуло пламя. — Я здесь, чтобы сделать объявление. — Ого? — произнес Шигараки, спускаясь по лестнице. — Вижу, твоя причуда вернулась, так ты здесь, чтобы снова присоединиться? — Я лучше отсосу своему отцу, чем вернусь в это пристанище ада, — выругался Даби. Тога издала звук некоторого отвращения. Даби посчитал это успехом. — Все за Одного предал меня. — Он не предает своих верных подданных, — сказал Шигараки, разводя руки в стороны в преувеличенном пожатии плечами. — Ты проиграл пари. — Я проиграл бой, — начал Даби. — Ставка была на то, что она получит причуду, если выбьет из меня все дерьмо, а не на то, что она получит мою причуду. Но это не имеет большого значения, мне плевать на тебя и твоего ублюдочного учителя. Шигараки удалось сдержаться, чтобы не закричать об оскорблении "Сенсея" в этот же момент, но только с огромным трудом. Даби мог видеть оскал на его губах. Он видел, как у него чесались руки схватить что-нибудь и уничтожить. — Я собираюсь пойти за ней, и я хочу, чтобы никто из вас, умственно отсталых, не вставал у меня на пути. — Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования, — сказал Шигараки. Даби усмехнулся. — Позволь мне внести ясность, — произнес Даби, поднимая руку. Языки пламени танцевали на его теперь неповрежденной коже. — Я тебя не прошу. Я знаю, ты думаешь, что ты неприкасаемый из-за Все за Одного, но мы оба знаем, что ты ничто без холодной головы, которая будет держать тебя в узде. Если ты тронешь ее, я убью тебя. — Забавно, — ответил Шигараки, его грязная ухмылка стала гротескной. Отпечаток руки на его лице почти светился, как свежая рана. — Звучит так, будто ты мне угрожаешь. Шигараки протянул руку. Тога снова смотрела телевизор. Даби посылал пламя во все стороны. Именно черная грязь и туман Курогири остановили бой, не успевший даже начаться. Мужчина появился в баре, не заботясь о конфронтации, и налил всем выпить. — Он может уходить, — объявил Курогири. — Приказ Сэнсэя. — А что насчет Принцессы? — задал вопрос Шигараки, глядя на Курогири, когда черный туман удерживал его руки далеко от того места, где они могли бы нанести урон. Пламя, похоже, было выпущено подальше от бара . — Можете устроить соревнование, ему все равно, — сказал Курогири. — Есть более важные вещи, чем ваши детские обиды. Ага, подумал Даби. Его детская обида.

***

Глава 23, грядущая: — Он предлагает помощь. — Какая именно? И с какой целью? — Все за Одного он… ослабел. Его выздоровление прошло не очень хорошо. Он знает расположение различных конспиративных квартир и может сузить круг тех, где прячется Все за Одного. Все, чего он хочет, это лишь некоторые уступки. — Помилование? — спросил Всемогущий, его пальцы подергивались. Пламя костра мерцало, но все еще оставалось сильным. У него есть около шести месяцев, прежде чем его причуда исчезнет. — Нет, — ответил сэр Ночноглаз, звуча почти растерянно. — Бой.