Сердца и пули

В зале ресторана не звучало музыки, а вместо приборов на скатерти стоял стакан воды. Не было ни персонала — за исключением охраны у высокой двустворчатой двери, — ни посетителей. Тем вечером он был открыт только для одного гостя. Положив сомкнутые в замок ладони на колено и прислонясь к обитой бархатом спинке, Эрвин с интересом смотрел через стол. Не то, что ожидал увидеть. Ему немногое было известно о наследнике клана, которого тщательно берегли от внешнего мира — что, впрочем, не стало бы препятствием, реши Эрвин собрать информацию. Пока нужды в этом не было, в права ему отведено вступить нескоро. И все-таки он не думал, что им окажется мальчик, едва перешагнувший порог совершеннолетия. Даже в теплом свете ламп было заметно, как сильно Эрен Йегер нервничает. Глоток воды явно ему понадобится. — Вы ведь понимаете, что означает мой приход сюда? — спросил он, выламывая пальцы до треска в суставах. Однако взгляд держался прямо, не соскальзывал. — Думаю, ты приложил немалые усилия, чтобы сохранить нашу встречу в тайне, — кивнул Эрвин. Так оно и было — если бы об их встрече знал кто-то еще, она никогда не состоялась бы. Но правдой было и то, что скоро она перестанет быть тайной. — Однако я хотел бы бы услышать, почему, зная о последствиях, ты решил присоединиться к нашему клану. — Я обращаюсь не к клану, а лично к вам, — покачал головой Эрен. — И дело как раз в последствиях. Я знаю, что вы сможете защитить меня от них, как и от преследований моей семьи. Большие зелено-синие глаза заглянули в его с отнюдь не юношеской серьезностью. — А еще знаю, что вы не станете делать этого без возможности извлечь из нашего договора личное преимущество. Оно у вас будет. Пусть я пока не владею всеми активами моей семьи, но через меня проходят все связи, наработанные за десятки лет. Я осведомлен обо всех грядущих планах, контрактах и сделках, уровне боевого и экономического потенциала, сильных и слабых сторонах. Я согласен передать вам всю необходимую информацию. В крайнем же случае, — угол рта дернулся в дерзкой ухмылке, — я стану идеальным средством шантажа. Вы ведь не упустите такую выгоду, верно? Сообразителен для своего возраста. Эрвин мягко — поощрительно — улыбнулся в ответ. — Верно, Эрен. Не упущу. И все же объясни, почему ты оставил семью и бежал? Ты должен понимать, если я приму тебя, рано или поздно тебе придется вступить в борьбу с собственными родственниками. С твоим братом. Неужели ты готов на это пойти? Он замер на секунду, а потом, разжав руки, подался вперед. Во взгляде сверкнуло непримиримое пламя. — А что бы вы сделали, если бы от вас ждали лишь выполнения заранее определенной роли, не позволяя решать самому? Если бы требовали поддерживать безумные идеи вашего брата? Вы бы остались там, где вам невыносимо находиться? Эрвин, никогда не имевший ни братьев, ни сестер и получивший в наследство лишь название сожженного казино, ничего не сказал. Безусловно, их договор — преимущество. И ради того, чтобы его заключить, Эрен не только пошел на риск, но и, добиваясь встречи, поделился крайне важным сведением. На его основании Эрвин перестроил всю долгосрочную стратегию противостояния с кланом Марлии. И заключалось оно в том, что правящая верхушка клана раскололась надвое. Ослабленные внутренними распрями, марлийцы не осмелятся вступать в открытую войну, даже ради того, чтобы вернуть единственного наследника. Значит, будут действовать по-другому. Дипломатически. Скрытно. Расчеты сошлись в одной точке, как линии статистик, вывели наиболее подходящую возможность сделать ближайший ход. Они давно не виделись — больше пяти лет с тех пор, как после сокрушительного поражения марлийцы согласились заключить временное перемирие. Тогда эта женщина произвела на него впечатление.

***

«Твою мать, Аккерман! Снова твои выходки? Какого черта сегодня утром я увидел на своей карте столько нулей?! И что за типы трутся рядом с клиникой?» «Прости. Это из-за меня. Они вас не тронут, не бойся». «Не бояться?! — кричал в сообщения Фарлан. — Чего я должен бояться? Во что ты опять влез?» Он помедлил, догадываясь, какую реакцию повлечет ответ. Но все-таки набрал коротко: «Эрвин Смит». Воцарилась пауза. Фарлан понимал, что это означает, не хуже самого Леви. «Ты шутишь...» «Так надо. Вы в безопасности, клянусь тебе, вы оба». «Сволочь». А вот в этом он был с ним полностью согласен. Плавно перетекли, сменив друг друга, двое суток. Штаб-квартира — высотное здание, окруженное внушительной территорией, оборудованное паркингом, вертолетной площадкой, тренировочными базами — и по самую крышу забитое системами безопасности. Комната, которую предложили ему, лишь немного уступала в размерах его собственной квартире. С момента заселения Леви не покидал ее. Не желал никого видеть и ни с кем разговаривать — до возникновения необходимости. И не стал тратить время на поиски скрытых камер, которые наверняка есть. Разве Смит, поймав такую редкую птицу, не захочет любоваться, как она смирно сидит в клетке? Двое суток, за которые он ни на минуту не сомкнул глаз. Курил одну за другой, передвигался от стены к стене — и в голове в такт шагам стучало набатом: убью. Убью. Убью. Не имело значения — но злоба заставляла ожесточенно перебирать в уме имена, пролистывать перед глазами лица, взвешивать самые безумные варианты того, как. Как он узнал о том, что Леви оберегал стократ сильнее собственной жизни. Сейчас — лежал на кровати, одетый в черный свитер с горлом и черные джинсы. Обычная — привычная — одежда для выхода на дело. Ждал отмашки Смита — данчо, поправил он себя. Теперь к нему положено обращаться так. От стиснутых зубов под кожей гуляли желваки. «Деньги будут приходить каждый месяц. Они чистые, распоряжайся ими как хочешь. Но я бы хотел, чтобы ты брал часть себе, а остальное распределял по переводам. Займись этим вместо меня». «А ты своего нового босса попроси». «Фарлан. Пожалуйста. Ты сам знаешь, как это важно. Мои счета просматриваются». «А мои, думаешь, нет?!» «Да неважно. Я не могу отсюда выйти. Тебе проще». Десять переводов — десять разных счетов. Пять муниципальных детских домов, три центра помощи трудным подросткам и две детских больницы. Спустя всего полгода с начала их втроем совместной деятельности денег они стали заколачивать столько, что не могли потратить на себя и половины. Леви активно пользовался наработанными связями, и прибыль никогда не опускалась ниже семизначного числа. Тогда Изабель и предложила эту идею — пересылать часть средств тем, кому они нужнее. Сама родившаяся в семье алкоголиков, а после попавшая в приют, она знала, насколько подчас там тяжело выжить одинокому загнанному ребенку. Она любила детей. А Леви было плевать, куда тратить излишки. Но он знал, когда Изабель попала в больницу, — что дело ее не прервется. Потому что она хотела бы так. Леви оторвался от экрана, бросил взгляд в пепельный квадрат неба за окном. Хотелось добавить — про что-то другое, настоящее. Про него, Фарлана, а не вечное про себя. Успокоить нарыв, дать воздуха — обоим. «Прости, — набрал окостеневшими пальцами. Буквы выстраивались в пустоту. — Скоро все закончится, я обещаю. Дай мне пару месяцев». «Мудак, — капнуло отчаянием через несколько минут. — Знать тебя не хочу». Меньшее из того, что Леви заслуживал. Он погасил телефон и отложил в сторону. Фарлан выполнит просьбу, как и он сам выполнит обещание. Через пару месяцев, а точнее, по подсчетам, озвученным Вейду, — через три. Леви Аккерман в редких случаях стрелял в упор.

***

Их груз был под угрозой. Крупная партия кокаина, произведенная новым методом, одна из тех поставок, что они с Ханджи делали по океану, в Штаты. Сегодня, через пару часов. Если перехватить контейнер, можно убить одним выстрелом двух зайцев: разобрать состав в лаборатории и лишить постоянного покупателя. Так думали по ту сторону, но Эрвин думал — вместе с ними и за них. Сети информаторов перекрывали одна и другую и шли насквозь. Получив сообщение, он быстро отменил встречи и объявил срочную операцию. Вызвал в кабинет Жана Кирштайна — нового капитана группы, вступившего в должность недавно. От них потребуется взять здание порта и всех, кто там будет. Живыми. Лицо Кирштайна вытянулось от удивления. Брать пленных — отработанная процедура, но не в таком количестве. — Всех? — растерянно переспросил он. — Но… Позвольте уточнить, зачем? — Мы ждем важного гостя, который прибудет анонимно. Нельзя, чтобы во время схватки ему навредили. Сеть другая — мыслей — складывала ровный узор. «Зигзауэр» лег в кобуру на поясе. Чтобы и самому остаться в тени, Эрвин сменил костюм на куртку и накинул капюшон. К эпицентру он ходил редко, но с готовностью полководца. Личное присутствие — необходимость. Не потому, что планы срывались. Потому что все шло по ним. Дверь позади мягко открылась. — Леви, ты ведь в курсе сегодняшней поставки? Через два часа у причала будет перехват корабля, — сказал Эрвин, узнав бесшумные шаги. Он надел наушник и опустил в карман гаджет. Никакой суеты, хотя по штабу собирались к выезду и готовили оружие. В тишину кабинета суета не проникала. Обернувшись, он взглянул в сосредоточенное лицо. — Однако тебя это волновать не должно. Твоя цель — мой подрядчик по перевозке, информацию я прислал. Он должен встретиться в здании порта с теми, кому собирается передать информацию о грузе. Проследи за ним, вытяни имена соучастников и убей. Будь осторожен, могут возникнуть сюрпризы. Дункан в нашей среде известен своей паранойей. Серые глаза смотрели в упор, впиваясь сверлом в черепную кость. Эрвин приподнял брови в вежливом удивлении: — Вопросы? Аккерман смерил его тяжелым взглядом с головы до ног. Верхняя губа чуть изогнулась в — нескрываемом — презрении. — Ни одного. Эрвин чуть улыбнулся. — Тогда ступай. Я уверен, что ты справишься. Пришло время увидеть, на что он способен, — и позволить увидеть в ответ.

***

Галстук на шее казался удавкой, и он судорожно поправил скользкую на ощупь ткань — в десятый или сотый раз. Альфред Дункан не верил этой женщине. Он точно знал, к кому обращаться с предложением, и уверенность оправдалась. Назначенную цену ему заплатили только за информацию, за сам же груз — платили удвоенную. Количество нулей на счету действовало как глоток легкого приятного вина, притупляя сомнения — и только теперь, на пути к последнему, решающему этапу сделки, накатила трезвость. Он собирался предать самого Эрвина Смита. Всего одна ошибка, один просчет, и… Альфред Дункан боялся. Эта женщина, правая рука Йегера. Переговоры вела она. И очень убедительно обещала безопасность. Конфиденциальность. Все пройдет гладко и быстро, не сомневайтесь, мистер Дункан. — Вы просто не знаете, с кем имеете дело, — ответил Альфред. — На каждый ваш план у Смита найдется десять. — Я как раз отлично об этом знаю. И поверьте, мы готовы. Но стоило вспомнить, как она смотрела. Холодно и пусто. Ей было плевать на Дункана и на его безопасность — она хотела груз. И только. На переднем сиденье и на заднем, рядом с ним, сидело по охраннику. Под рубашку лег бронежилет. Пять минут назад он получил сообщение, что кордон выставлен и пребывает в боевой готовности. Опасаться нечего. Однако на каждый план у Смита имелось десять. А у Дункана, работающего с ним больше четырех лет и имеющего возможность наблюдать за ним в деле, было сотни, тысячи причин его бояться.