Killer and Pienkie Pie или Лепесток Сакуры и Ночное Небо

Так, стоп. Пак же гей. Какого черта он сейчас лезет к девушке и тает от одного ее взгляда на него? Это все алкоголь, последняя бутылка виски была лишней, он слишком пьян чтобы думать чем либо. — Да, особа. Тебе не нравится мое обращение к себе? Нравятся плохие парни? Я могу им стать ради тебя. Хочешь, украду для тебя сырок в магазине? — играет бровями. Пак Чимин, да ты просто бог флирта. Серьезно? Он думает, что Мин девушка? Разве он похож на нее? Ну блять, да, ноги у него худые, ему бы позавидовали большинство девушек. Со спины его телосложение кажется хрупким. Но спутать Юнги с женским полом?! Господи, Пак не перестаёт его удивлять. — Да так, пришла расслабиться, если ты понимаешь о чем я — Мин ведет языком по нижней губе, закусывая ее. Флиртуешь, Мин Юнги, ай-ай. — Но я пока никого тут в своём вкусе не вижу — дует губы «девушка». Прекрасно вжился в роль, Мин Юнги. Аплодисменты. Не зря он так быстро втирается к жертве в доверие. — Я могу тебе с этим помочь, дама, что покорила мое сердце. — И как же хочет помочь мне милый розововолосый мальчик? — допивает виски, ставит стакан на столик и улыбается. — Скажем так, выгода для обоих. Ты пришла сюда, очевидно, не за большой любовью. Секс без обязательств. У меня же давно не было, а как говорится — хочется. Своего рода сделка. Всего лишь секс на одну ночь и разбегаемся как в море корабли. Почему эта девушка похожа на Юнги? На киллера, который пытается убить его. На киллера, к которому он что-то чувствует, мать вашу! От ненависти до любви — один шаг, Чимин. Ты его переступил. Мин же от услышанного чуть не роняет рюмку. Он поворачивается к Паку и смотрит на него удивлённо. Он просто это сказал, в шутку. Ему надо было что-то ответить, он ответил. Ни с кем ночь проводить Юнги не планировал. Ну да, может и собирался, но точно не со школьником. Ты молодец, Мин, твое сердце начинает биться быстрее при виде этих пухлых губ и голубых глаз. — Если честно, ты мне напоминаешь моего знакомого… который мне вроде как… я бы сказал, нравится. Да, я гей. — вздыхает младший и роняет голову на стол — А еще во мне алкоголь, очень много алкоголя, поэтому я говорю глупости. Забудь о том что слышала, надо выпить. — бубнит себе под нос. — Давай. — Что? Что ты сказала? — переспрашивает Чимин, поднимая голову, глубоко в душе надеясь что ему послышалось. Все заходит слишком далеко. Нужно остановится. Но разве кто-то из них собирается? — Я говорю, давай переспим сегодня. Секс на одну ночь. Мин поднимается со стула и тянет розововолосого за собой. Они направляются в комнату на втором этаже, специально для таких случаев. По пути Пака шатает от выпитого алкоголя, а может это его ноги дрожат. Чимин девственник. Он реально девственник который трахает себя и экспериментирует с игрушками, ничего дальше этого не заходило. Они входят в комнату, Мин проворачивает ключ несколько раз, закрывая дверь. — Ты почему стоишь там? — смотрит на Чимина Мин, усмехаясь. Тот стоит посреди комнаты весь красный. Вот тебе и Пинки Пай, гроза ночей. Милый. Слишком. — Да мне как-то и тут удобно. На меня дует кондиционер, мне так хорошо, ты не представляешь. Давай мы просто постоим под ним? Я подвинусь… Мин ничего не отвечает, двигается к Паку. Кладет свои бледные руки на его талию и выдыхает тому в шею, опаляя ее горячим дыханием. У Чимина мурашки пошли по коже, он дернулся. — Что ты делаешь? — А ты до сих пор не понял, Пинки? — закусывает мочку уха, рукой поглаживая живот сквозь ткань. — Так напился, совсем меня не узнаешь, к тому же перепутал с девушкой — негодует Мин. — Спасибо что приложил к моей голове лед и укрыл меня одеялом, солнце. — целует в шею. Пака передернуло. Сердце забилось чаще. Ему нельзя пить, определённо нельзя, кажется всякое. Это не может быть Юнги. Да он поехавший уже, мало ли что может послышатся. — Юнги? Это ты? — млеет от чужих прикосновений. — Не, баба Капа из лунтика. Дошло, наконец, кто я? — усмехается и выпускает Чимина из объятий, разворачивая к себе лицом. — Что ты делаешь? Юнги, я был пьян и думал что ты девушка, поэтому предложил переспать. — А ты не думаешь что это звучит странно? Тебе понравилась «девушка» с моей внешностью и ты захотел провести с ней ночь, но ей оказался я. Да, бредовое разъяснение. Но, чисто теоретически, ты хочешь переспать со мной, Чимин. — Поднимает голову за подбородок и заглядывает в глаза. Юнги никогда не думал что ему удастся когда-нибудь увидеть их вживую, а не по новостям. Глаза у Чимина красивые, как два больших глубоких океана, в которых хочется утонуть. И Мин тонет. Сейчас он уверен, что утонул еще тогда, когда его любезно перетащили на диван и накрыли чтобы не замёрз. — Да как-то не очень… я пошутил тогда. Я наверное пойду, уже поздно, а у меня еще работа есть. — тушуется Чимин, его щеки красные от выпитого алкоголя, что придаёт ему еще более милый вид. — Нет уж, стой — его хватают за шиворот когда он уже разворачивается чтобы уйти. — Почему ты такой стеснительный? Где вся твоя уверенность, pétale de sakura/лепесток сакуры? — шепчет. — Это французский? Ты умеешь разговаривать на нем? — разворачивается и удивлённо смотрит в глаза. — Bien sûr, Jimin. Quand j'avais ton âge, j'ai pris l'avion pour Paris. Ville de l'amour. J'étais amoureux de cette ville, mais la vie est vraiment cruelle, je suis devenu un tueur qui tue des gens. Il n'y a pas de place pour l'amour dans ma vie./Конечно, Чимин. Когда я был в твоем возрасте, я прилетел в Париж. Город любви. Я был влюблен в этот город, но жизнь действительно жестока, я стал киллером, убивающим людей. В моей жизни нет места любви. — на лице появляется улыбка — Красивый язык, правда? — Tout le monde est digne d'amour et même toi, ouvre-moi ton coeur, beau ciel nocturne/Каждый достоин любви, даже ты. Открой мне свое сердце, прекрасное ночное небо. — и целует. Мягко, нежно. Мин готов поклясться, что раньше он ничего прекраснее не слышал. Этот язык из уст Чимина, как шелест листьев на ветру. Руки сами поднимаются и устраиваются на чужой шее. Кусает Чимина за нижнюю губу, от чего тот сразу же от боли открывает рот. Мин этим моментом пользуется, проникает языком в рот. Очерчивает верхний ряд зубов. У младшего ноги подкашиваются от такого Юнги. Он сам тянется к нему, сплетая их языки воедино. Пальцами зарывается в черные волосы, перебирая их. А Мин готов прям тут растечься лужицей из розовых соплей и какашек единорога. Чимин не понимает как оказался на кровати и как Юнги оказался на нем. Старший реально сидит на его бёдрах и что-то рассматривает. — Это что? — Указывает на ключицу. Вот засранец, он уже и рубашку ему растегнул. — Моя первая татуировка. Набил ее когда мне исполнилось семнадцать. Она написана на итальянском. Amore eterno — вечная любовь. — приподнимается на локтях Чимин, берет руку Юнги в свою и прилаживает ее к ключице, разрешая старшему прикоснуться к себе. — У меня есть еще одна. Она вот тут — указывает Пак на ребра. Прямо под сердцем. — Но ты ее не увидишь, Юнги. — Увижу. — он растегивает рубашку младшего до конца, дотрагиваясь пальцами до живота розововолосого, тот даже пискнуть не успел, его взору открывается вид на тело. Как он и думал, у младшего имеется ахуенный пресс. Мин старается не смотреть, отводит взгляд, рассматривая татуировку. — Rinascita — возрождение. — бубнит младший. Мин притрагивается к рёбрам, чувствует как бьётся сердце Чимина. Его кожа тёплая, было бы очень приятно греть руки утром. Он проводит пальцами по каждой букве, видя как реагирует на это Пак. Младший тяжело дышит. Его сердцебиение участилось. Мин понял почему ему не хотели показывать. Это эрогенная зона Чимина. Брюнет опускает голову и прикладывает свои губы чуть выше татуировки, всасывая кожу и оставляя засос. От этого действия Чимина выгибает, Юнги чувствует задницей, как его ноги дрожат. Но продолжает издеваться над младшим, языком ведет мокрую дорожку к соску. Кожа такая сладкая на вкус. Как сахарная вата. Его тело такое поддатливое. Мину нравится, как оно на него реагирует. Он останавливается около соска, грудь розововолосого очень быстро поднимается и опускается. Чимин не понимает что происходит, от каждого прикосновения тёплых губ, его тело выгибается, в штанах становится тесно, он поджимает пальцы ног и сжимает в руках одеяло. Как они от татуировок пришли к этому? — Такой нежный. Ты хочешь этого? Одно твое слово и я остановлюсь — кусает того за сосок и зализывает. И вот он. Первый стон с уст Пака. До чего же он сладкий, мелодия для ушей Юнги. — Одно слово, малыш. — Я хочу этого. Блять, я хочу чтобы ты меня трахнул! — стонет и чувствует как в него упирается что-то твердое и это далеко не ремень Юнги. Пальцами нащупывает край водолазки на старшем затем снимает ее, оставляя голого брюнета на своих бёдрах. Чимина кроет от Юнги. Юнги кроет от Чимина. И оба входят во вкус. Обоим это нравится.