sweetest thing

ради бога, он просто хотел чего-нибудь поесть. — я серьезно. ты съел последнюю пачку рамёна? где он, черт возьми? ченлэ ускоряет темп и идет на кухню, джисон следует за ним, по-видимому, без всякой цели. глаза младшего упрямо прикованы к телефону, обе руки без устали трудятся, чтобы выиграть какую-то игру, в которую он играет на этот раз с джено. все в порядке. не то чтобы джисон действительно был надоедливым, ченлэ был тем, кто пригласил джисона переночевать в его доме. но у ченлэ сейчас совершенно нет терпения. — ты прекратишь таскаться за мной? — мм? — джисон отрывается от телефона всего на долю секунды и если уж придираться к этому, то может намного меньше. — я не таскаюсь за тобой. ченлэ цокает языком, джисон все еще был слишком сосредоточен на игре, чтобы делать что-либо, кроме как виться вокруг него, пока ченлэ без особого намерения рылся в шкафчиках. ченлэ немного бесит то, насколько одно это уже бесит его 一 это неприметное, но явно рассчитанное безразличие, но он стоит на своем. в конце концов, ченлэ к этому привык. — джисон-а. просто скажи мне, что это ты съел лапшу. джисон слегка улыбается и его щеки немного округляются от этого действия. некоторое время его глаза не отрываются от телефона, напоминая ченлэ о том, как легко этот мальчик может нажимать на его кнопки. выводит его из себя, даже не пошевелив пальцем. это удивительно, насколько сложно было ченлэ не стать жертвой этого невинного взгляда, даже когда он знает, что за этим не стоит ничего, кроме чистого озорства. когда джисон наконец кладет свой телефон в карман и любезно смотрит на него, он пожимает плечами, как будто все это время слушал ченлэ, и ченлэ пытается не дать упасть своей челюсти на пол. его потрясла смелость насмешек джисона, он не знал, уступит ли он или будет язвить в ответ, очень хорошо понимая, что любое из этого — это именно то, чего хочет джисон. — просто прекрати за мной ходить, если не собираешься помогать. ченлэ сразу же сожалеет о том, что сказал это, потому что, если он сам слышит нытьё в собственном голосе, то джисон, черт возьми, тоже. если учесть его широкую улыбку, то он точно услышал. и джисон определенно знает, что стоит за каждым словом ченлэ, знает, что ему все равно, пропала ли лапша или играет джисон все ещё в свои игры. джисон принимает легкое нытье в тоне ченлэ ни за что иное, как за обычное упрямство, потому что, если бы рамёна реально больше не осталось, они бы поссорились, может быть, игнорировали друг друга три минуты, а затем спустились вниз, чтобы купить ещё. это головокружительно, потому что ченлэ всегда точно знает, чего, по его мнению, он не хочет 一 и вот джисон был рядом с ним на кухне, ухмыляясь, как кошка, съевшая канарейку, и ченлэ кажется, что он летит слишком близко к солнцу. — мм, почему ты такой серьезный? — джисон наклоняет голову и кладет руку на одно из плеч ченлэ. — просто расслабься. иди сюда. — что ты делаешь? — ченлэ мягко сбрасывает его руку со своего плеча. вызов снова набирает обороты. — не меняй тему. — ну же, — скулит в ответ джисон и нежно смеется, — не будь таким. тут нет никого, кроме нас. — ну и что? — ченлэ издает звук между смехом и насмешкой, уклоняясь, когда джисон игриво пытается схватить его за талию. — почему ты такой приставучий? — нет, я не приставучий. — тогда прекрати! — жалуется ченлэ. — правда? — правда! — правда-правда? и, конечно же, ченлэ в глубине души знает, что джисон помнит свои пределы, знает, когда надо перестать давить. их разговоры всегда были чудесными, без грубости и всегда переплетались с невысказанной грацией. ченлэ отталкивает свою необузданную привязанность силой, борется с ней, как со злым духом, которым она и является. джисон не останавливает его, потому что ему это нравится в ченлэ, а ченлэ любит это в себе еще больше. — чего ты хочешь, джисон? — ченлэ вздыхает, немного тронутый искренностью взгляда собеседника. джисон пожимает плечами. — поцелуй? поцелуй. это застигает ченлэ врасплох. — один поцелуй? — один, — джисон улыбается так же уверенно, как волнуется ченлэ, — а потом я оставлю тебя в покое. обещаю. ох, ченлэ определенно проиграла эту битву. ему не нужно быть гением, чтобы знать это. он соглашается. поцелуй мимолетный, он тянется вверх, слегка вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до джисона. это даже не поцелуй, просто прикосновение его губ к губам джисона, и ченлэ знает, что его щеки горят в тот момент, когда он отстраняется, и не важно как сильно он старался скрыть это. после этого джисон удовлетворенно улыбается, пробормотав только мягкое спасибо, прежде чем повернуться на пятках, чтобы уйти, по-видимому, намереваясь сдержать свое обещание без дальнейших жалоб. боже этот упрямый ребёнок. ченлэ тянет его назад, потому что он ничего не может с собой поделать и крепко хватает джисона за локоть, пока они снова не встретятся лицом к лицу. на этот раз он не встаёт на цыпочки, потому что джисон уже самодоволен тем, что выиграл свою маленькую игру, так что, конечно же, ченлэ тянет его к себе, чтобы тот был именно на его уровне. их губы быстро находят друг друга, но движения джисона невероятно мягкие и послушные. джисон прикасается к нему со всей нежностью и заботой. руки находят своё место на скулах ченлэ, слегка касаясь покрасневшей кожи, и на мгновение ему кажется, что он забывает как дышать. здесь так много джисона, он пахнет его шампунем, пахнет его кондиционером для белья и каким-то увлажняющим кремом, которым ченлэ уже давно не пользуется. повсюду следы джисона, и это почти страшно, как легко иногда ченлэ забывает, что есть кто-то ещё кроме него. джисон отстраняется, чтобы глотнуть воздуха, и легко прикасается к лицу ченлэ, прежде чем снова его поцеловать. ради всего святого, они просто целуются — для них это уже не ново — и все же каждый раз когда они целуются все по-другому. в один день это вес рук джисона, в которых он его держит, в другой — ченлэ может чувствовать, что они просто улыбаются друг другу в губы, иногда это улыбка джисона или его слова, или то, как его глаза блестят, когда он отстраняется, или в такие дни, как сегодня — все сразу. раньше ченлэ никогда не думал, что влюбиться — это страшно, но затем он влюбился в пак джисона и это оказалось исключением из его правил, самым большим прыжком, который, по его мнению, ему когда-либо приходилось совершать. это должно означать, полагает ченлэ, что любовь не пугающая, пока она настоящая. — поднимайся. поднимайся. ченлэ смотрит в глаза джисону, затаив дыхание. — что? джисон поднимает обе руки ченлэ, так что бы тот держался за его шею, теперь он немного растрепан, от его прежднего холоднокровия не осталось и следа. — поднимись. каким-то образом ченлэ понимает. он просто кивает, слишком ошеломленный, чтобы действительно заботиться о том, как выглядит его лицо, когда он уже зашел так далеко. джисон одной рукой обнимает его за талию, а другую кладет на затылок, и ченлэ напрягается, осторожно поднимаясь на столешницу. черт, джисон ужасно силён — факт, о котором ченлэ склонен забывать, когда он не так податлив, как сейчас, и его пугает, насколько легко это позволяет ему ощущать себя в безопасности. это мягкое прикосновение к его затылку, причудливо огромная ладонь джисона, которая следит за тем, чтобы ченлэ не ударился о верхние шкафчики позади него, даже если он идеально расположен в пространстве между ними. после этого они примерно на одном уровне, ченлэ немного выше, но джисон, кажется, не возражает насчёт этого. — иди ко мне. я держу тебя. у него немного ноет в груди, боль слабая и приятная, потому что ченлэ на самом деле чувствует себя достаточно защищенным, чтобы поверить в то, что это правда. с каждым поцелуем кажется, что они изо всех сил пытаются стать еще ближе. ченлэ думает, что близость уже не так страшна, как раньше, страсть всегда присутствует. часть его теряется в этом глубоком чувстве любви, в то время как другая часть все ещё упорно пытается (и часто терпит неудачу), не показывать этого. потому что весь он — к лучшему или к худшему — всегда возвращается, чтобы получить еще, и он целует джисона в ответ, как будто пытается показать ему, что он тоже любим, удерживает его с таким же достоинством. — люблю тебя, — шепчет джисон, когда он снова отстраняется, глубоко дыша, — я очень сильно тебя люблю. ченлэ ничего не может сделать, кроме как притянуть джисона еще ближе, уткнувшись лицом в его плечо, держась за него как за последнюю соломинку. ченлэ понимает, что это не имеет значения 一 они оба знают, что ченлэ стесняется и что к любви джисона все еще нужно немного привыкнуть, но все же успокаивающая рука гладит его по спине. джисон позволяет ченлэ не торопиться, прежде чем сказать: я знаю, и дает еще несколько секунд, прежде чем тот тихонько бормочет ему на ухо: я тоже тебя люблю. они задерживаются там на мгновение, медленно распутываясь, пока не оказываются лицом к лицу, джисон мило улыбается ченлэ. ченлэ думает, что ни один из них не помнит, зачем они вообще здесь оказались, но это вряд ли имеет значение, поскольку джисон сейчас гладит бока его талии, напоминая ему, что он любим, что они прекрасны, что нет никакой спешки. — я серьезно, ченлэ, — джисон улыбается, — я люблю тебя. после этого джисон тянется к шкафу слева от него, и ченлэ использует возможность оценить состояние его лица. это потрясающее зрелище: опухшие губы, покрасневшие щеки, спутанные волосы. он полагает, что это повод, чтобы подразнить джисона позже. когда младший закрывает шкаф, он игриво машет последней пачкой лапши перед лицом ченлэ, возвращаясь к своей, казалось бы, вечной миссии «достать ченлэ». ченлэ отмахивается от него с широко открытыми глазами, разрываясь между криком или, ну… так или иначе, с тем, чтобы заставить его замолчать. — я же говорил, что ничего не ел, — ухмыляется джисон, кусая щеку изнутри. ченлэ спрыгивает со столешницы, так же дьявольски ухмыляясь, прежде чем снова притянуть своего парня для еще одного, более страстного поцелуя. — хм, тебе повезло. учитывая все обстоятельства, ченлэ считает, что ему тоже несказанно повезло.