Крапива.

— Где она, блять? Уже как час назад должна была приехать! — Лаура кричала в пустой дом, ее нервы были на пределе. Не успокаивали сигареты и даже виски, который в последнее время стал традиционным успокоительным напитком. Мария не отвечала уже на восемь звонок подряд, Лаура потеряла ее телефон на церебро, который, казалось, был хорошей возможностью контроля ее девочки. Лаура была одержима контролем с детства. У нее была собака, которая сидела на жестком ошейнике с шипами. Была страсть следить за временем, людьми, пунктуальностью, она была достаточно дотошным человеком. И, в целом, жажда контроля, которого ей всегда было мало. С Машей они познакомились шесть лет назад. Как только они начали встречаться, Маша оказалась в полном контроле Лукиной. Блондинка старалась бороться с этим и избегать, но все было бессмысленно, потому что Лаура всегда находила ее, всегда наказывала, и настолько сильно, что той приходилось длительное время носить только закрытую одежду. Сегодня Лукина была особенно зла. Нить контроля была упущена, но она знала, что Маша точно приедет домой, понимая то, что будет очень больно… Лаура могла избить ее, заставить выполнять действия сексуального характера без ее на то согласия, изнасиловать, выпороть, обжечь. Она всегда предпочитала смотреть на мучения, боль, эмоции и слушать бесконечные просьбы о пощаде, которая не наступала, пока Лауре не становилось скучно. Сегодня у Лукиной был особенный план. — Она поймет, что нельзя опаздывать домой раз и навсегда! Я устала с этим бороться! — кричала она сама себе, не в силах умерить пыл. Фары коричневого Porsche осветили двор дома Лукиной. Блондинка вышла из него на трясущихся ногах. Она кролик — ее не спрашивают, ее используют. Садистские наклонности Лукиной приносили очень много боли, нежной Марии, но она не могла уйти, потому что любила, осознанно соглашаясь на абьюз и боль. Лаура вышла из дома, смотря сверху вниз на девушку в прекрасном вишневом платье. Ей не хотелось говорить, хотелось только сорвать это платье и намотать волосы на кулак. — Лаура, прости! Я потеряла телефон и долго его искала по всему театру! — Маша начала плакать, не выдерживая напора брюнетки, которая на данный момент лишь смотрела. Лукина молча подошла к девушке и погладила по скуле, стирая слезы. Она схватила ее за волосы, наматывая на кулак и начала интенсивно толкать к бане, которую построили совсем недавно. — Лаурочка! Не надо, пожалуйста!!! — взмолилась блондинка, продолжая плакать. Лаура молчала. Как только они зашли в баню, Лаура кинула Машу на кафель с такой силой, что та разбила лоб при падении. Кровь капала на кафель, смешиваясь со слезами. — Лаура! За что? — Маша плакала, хватаясь за лоб тонкими пальцами. — Ты же знаешь, что я тебя накажу за опоздание. Меня не волнует причина. Ты должна быть дома ровно в 20:00. — Лаура была непреклонна. — Сними с себя все и подмойся, я хочу видеть тебя чистой. У тебя пять минут. Лаура вышла из бани, точно зная, что когда она зайдет, Маша будет готова к наказанию. Лукина взяла корзинку и начала наполнять ее стеблями крапивы. Именно так она хотела проучить свою девочку. Тем временем Мария начала стягивать платье. Слезы не переставали литься, падая и разбиваясь о холодный кафель. — За что она так со мной? Я люблю ее, черт возьми! Она мне так нужна… Надо потерпеть. Она меня любит… наверное. — вслух думала Мария, снимая колготки. Она выполнила указания Лукиной и ожидала ее, сидя на диване абсолютно обнаженной. Лаура зашла в баню, обнимая большую корзину, наполненную стеблями крапивы. Лукина молча подошла к ней и облизала рану на лбу, проводя рукой по шее. Она начала душить блондинку, которая старалась убрать руку с шеи. — Не рыпайся! Раком встань, быстро! — приказала Лаура и Маша незамедлительно подчинилась. Лаура провела по вульве, надавливая на клитор и возбуждая ее. Она оставила девушку и отошла, оценивая вид. Ее волосы были чуть влажные, старые шрамы красовались на коже ягодиц, ноги были с синяками, которые Лаура поставила буквально неделю назад за то, что Маша «мило» общалась с режиссером на проекте. — Жди меня. Я сейчас вернусь. — констатировала Лаура и ушла за фаллоимитатором. Маша стояла в том же положении, не вправе произнести и слова. Ей было неудобно, но она знала, что если ослушается, последует жестокое наказание. Она была морально готова к тому, что сегодня ее снова изнасилует любимая женщина. Она была жертвой. Настолько сильно находилась в этом состоянии, что порой получала удовольствие от настоящих пыток, которые ей устраивала Лаура. Лукина вернулась с довольно крупным фаллоимитатором в руках. Как только Маша увидела его, сразу вспомнила, как терпела свое первое анальное проникновение, которое получила за то, что не успела приготовить ужин, тем самым нарушив ценность Лукиной — четкий и выстроенный план действий. Лаура подошла сзади и ударила по правой ягодице ладонью. Блондинка не произнесла и слова, не смотря на жгучую боль, зная, что ей за это будет. Брюнетка отложила предмет, надела перчатки и взяла несколько веточек крапивы, соорудив веник. В глазах Маши читался страх. Она тяжело дышала и плакала, понимая, что ей сейчас предстоит пережить. Лаура наносит удар. Жгучая боль разносится по телу блондинки, кажется, вместе с кровью. За 15 секунд начинается аллергическая реакция, и Маша с трудом сдерживается, чтобы не закричать. Новый удар приходится на вульву. Маша не смогла себя сдержать. — А-а-а-а-а-а! Мне больно! Хва-а-атит!!! — она закричала, продолжая плакать. — Заткнись! — Лаура наносит новый удар по спине. Завтра все тело ангела будет в крапивной сыпи. Но Лауре главное наказать, унизить. Ей нравится власть над беззащитной девушкой, которая всегда будет к ней возвращаться. В приличном обществе она со всеми мила и приветлива, как и Маша, а дома она становится тираном. Маша не раз хотела позвонить в телефон доверия и рассказать о домашнем насилии. Но всегда останавливалась, понимая, что любит Лауру и не может без нее жить, как ей кажется. Новый удар приносит новую боль. Мария чувствует жжение. Она не возбуждена. Ей не нравится. Ей больно. Но кричать об этом не имеет смысла. Лукина решает выдать финальный град ударов. Обычно он насчитывал семь. Это было всегда больнее, чем терпеть одиночные. Без передышки, град из ударов, которые попадали повсюду, кроме лица. Лаура не любила портить милое личико Маши, но при этом регулярно била ее по лицу, даже на работе. Пощечины не оставляли синяков, что было на руку. Мария терпит. Ей больно. Слезы смешаны с кровью. Лаура прекращает действия, гладит рукой поврежденные участки. Это не значит, что наказание закончено, это значит, что оно переходит на новую стадию. Лаура подносит к лицу Маши фаллоимитатор и тыкает им в губы, требуя открыть рот. Она открывает. Жесткий толчок и позыв рвоты, но Мария сдерживает, продолжая облизывать, точно зная, что так ей будет лучше. Лукина достаёт предмет изо рта и проводит им по вульве. Резко вводит во влагалище. — А-а-а-ай! — стонет Мария от ощущений, которые скорее можно назвать болезненными, чем приятными. Лаура делает методичные движения, Мария продолжает стонать, привыкая к предмету. — Ты чистая? — задает вопрос брюнетка, продолжая трахать первого заместителя. — Ты хочешь туда…? — стесняется Мария. — Да, я хочу трахнуть тебя в задницу! И дважды не повторяю, — четко высказала брюнетка. — Я. Я. Не знаю, — стеснялась Мария, несмотря на то, что Лаура перед этим обычно интересовалась у нее. — Когда ты была в туалете? — Утром. — Понятно, — Лаура резко вставляет палец, сразу добавляя второй. — Я давно не трогала тебя. — Лар, мне больно! — надеялась на пощаду Мария, ведь только что они разговаривали, а это значило, что Лаура злится уже меньше. — Терпи, — сухо и без эмоций сказала Лаура, вынимая фаллоимитатор из влагалища. Она начала интенсивно вводить его в анальное отверстие. Маша не могла стоять, она упала на живот в слезах. — Встать! Она не может. Ей больно. Лаура раздвигает ягодицы и продолжает вводить фаллоимитатор. — А-а-ай! Хвати-и-ит! — кричала Маша. — Заткнись! — Лаура бьет рукой по поврежденной коже, вызывая новый приступ боли. — Не-е-е-ет! Хва-а-атит! Пожа-а-алуйста-а! — кричит блондинка, надеясь на милость Лауры. Лукина продолжает иметь заместителя в анальное отверстие. Ей это быстро надоедает. Маше больно, в ее глазах нет страха, она не боится, она смирилась, нет энтузиазма. Нет всего того, что так заводит Лукину. Она вытаскивает предмет и откидывает его в сторону. — Иди в душ. Потом будешь отрабатывать свое опоздание, — Лаура села на диван и провела взглядом блондинку, ноги которой были испачканы, как впрочем и лицо, измазанное кровью. Маша вернулась спустя несколько минут. Лаура взяла ее трусы и надела их, оставив на коленях. Взяла крапиву и поместила ее на нижнее белье, перед этим согнув в несколько раз. Она резко натянула трусики и нажала снизу, чтобы крапива соприкасалась с вульвой. — А-а-а-ай! Не-е-ет! Убе-е-ери! Лора-а-а! — Маша визжала от боли и старалась оттянуть ненавистное белье от нежной ткани, но Лаура быстро сориентировалась и перевязала руки своей девушки ее же колготками. — Терпи. На колени. Маша подчиняется, все еще стараясь терпеть боль. Лаура снимает брюки и нижнее белье, наматывает блондинистые кудри на кулак и направляет лицо девушки в промежность. Маша усердно работает языком, несмотря на боль. Она не может иначе. Если она сделает плохо, ее накажут. Лаура расслабляется, но не отпускает волосы. Блондинке больно, но она терпит, стонет и лижет, потому что не может иначе. Так проходит около 6 минут и Лаура кончает, наслаждаясь языком блондинки. — Теперь слижи все это. Маша принимается слизывать смазку с половых губ и вульвы, она отстраняется, но Лаура направляет ее к анальному отверстию. Маша не понимает, что от нее хотят. — Вылижи. У нее нет выбора, она выполняет приказ. Через боль, через отвращение. Ей мерзко от себя. Лаура встает с дивана и поднимает Марию за волосы. Она морщится от боли. Лукина ведёт ее в дом. В спальню. Кидает на кровать. — Не смей вытаскивать крапиву. Так поспишь. — Хорошо. — Я надеюсь, ты усвоила урок? — Да, — Мария смотрела в пол, стоя лишь в трусиках с крапивой внутри. Они засыпают. Не обнимаются. Не желают спокойной ночи. Просто спят. Утром Маша встает первая и готовит завтрак. Лаура спускается позже. Только сейчас Лаура снимает с Маши нижнее белье, и та выдыхает с облегчением. Ее тело невероятно чесалось. — Не чеши ничего. Хоть раз увижу — накажу. — Хорошо. Лар? — Что? Спасибо, омлет вкусный! — Лаура улыбнулась, получив улыбку от кареглазой в ответ. — Почему ты так жестока со мной? — Ты знала, на что шла. У нас есть правила, если ты их соблюдаешь, ты знаешь, как я могу доставить тебе удовольствие. Мотивация тебе, — Лаура отрезала кусочек омлета и отправила его в рот. — Я люблю тебя! — она снова улыбнулась. — Я тебя тоже. Собирайся. Съемки длились вечность, как казалось Марии. Она не могла терпеть и переминалась на стуле, отчего приходилось несколько раз переснимать сцены. В конце концов объявили перерыв. Мария убежала к себе в гримерку, думая лишь о зуде. Лаура зашла следом и застала Марию в крайне неудобно положении. Лукина ударила кареглазую по щеке. — Дома будешь отрабатывать.