delivery man of happiness

Хёнджин стоит у дверей цветочного магазина, переминаясь от мороза с ноги на ногу и ожидая, когда ему наконец вынесут заказ. Парень поднимает глаза наверх: с неба начинают срываться редкие снежинки, которые уже через полминуты перерастают в полноценный снегопад, преврающий пространство вокруг в подобие белого шума на старом телевизоре. Одна снежинка попадает Хёнджину прямо в нос, из-за чего он чихает, а без того красный кончик носа становится ещё краснее, словно у одного из мультяшных оленей Санты. Предновогодняя суета так и кипит вокруг: люди будто «ныряют» из магазина в магазин, со счастливыми лицами выбирая подарки для своих близких. На лице Хвана появляется гримаса отвращения, но глубоко в душе всё сжимается от зависти и даже некой грусти, которую он старается не показывать вообще. А ещё он устал. Да, устал от этих слащавых влюблённых лиц, от того, как эти парочки воркующих голубков смотрят друг на друга с сердечками вместо зрачков. А ещё особо ленивым влюблённым приходится возить подарки до дома, чем и занимается Хёнджин. Парень уже сто раз пожалел, что устроился на такую подработку, но делать нечего: деньги уж очень нужны. В очередной раз Хван проклинает свою работу, когда уже фиг знает сколько стоит у входа в цветочный магазин, но буквально через несколько секунд, звеня дверным колокольчиком, изнутри выбегает парень без куртки и с огромным букетом в руках. Хёнджин облегчённого вздыхает. –Джено, я уж думал, что твои цветы мутировали и решили тебя сожрать. –Извини, нужно было доделать пару интересных деталей, — парень вручает Хвану сделанный собственноручно цветочный шедевр, и его глаза превращаются в полумесяцы, когда он тепло улыбается. Всё потому что тоже влюблённый. — Можешь ехать и доставлять счастье. –Как я могу доставлять счастье, если я сам не счастлив? — Хёнджин устало закатывает глаза. –Главное, что ты хорошо справляешься со своей работой. Давай уже поезжай. Джено убегает обратно в магазин, ещё раз звякнув дверным колокольчиком и потирая замёрзшие руки. Хван аккуратно загружает букет на заднее сидение своей машины, захлопывает дверь, отмахиваясь от летящих в лицо снежинок, обегает автомобиль и запрыгивает в водительское кресло. Хёнджин едет по украшенным улицам: каждое кафе и каждый магазинчик пестрит гирляндами и наряженными ёлочками, но парень не чувствует приближения праздника от слова совсем. Все эти украшения словно сделаны для других. Для тех, кому есть с кем проводить уютные выходные. Монотонный голос GPS напоминает, что через сто метров нужно свернуть направо, во двор, и Хёнджин прибавляет громкость на радио, чтобы хоть чем-то заглушить мысли об одиночестве. С огромным букетом в руках Хван натягивает вежливую улыбку, стучится в незнакомую дверь, и вскоре за ней слышится девичий голос: –Кто там? –Служба доставки. Дверь тихонько открывается, на пороге показывается молодая девушка, явно не ожидавшая ничьего прихода. –Извините, но я не заказывала цветы… — она хлопает глазами, в недоумении глядя то на Хёнджина, то на букет. –Конечно не заказывали. Это Вам просил передать Ваш Медвежонок. Лицо девушки мгновенно меняется: искренняя улыбка озаряет её милое лицо, а на щеках появляется едва заметный румянец. Хёнджин протягивает ей цветы, которые теперь она с радостью принимает. –Я и не думала, что он такой романтик… Спасибо Вам большое! –Да не за что. С наступающим Вас. Дверь закрывается, и улыбка исчезает с лица Хёнджина. Сердце сжимается от тоски и от мыслей о том, что с ним такого никогда не случится. Хван смотрит в небо и наблюдает за неутихающим снегопадом, а в голове мысли лишь о том, как бы красиво лежали снежинки на пышных ресницах объекта его воздыхания. Хёнджин влюблён. Влюблён беспамятно и безответно, с того самого момента, когда его однокурсником стал студент из Австралии по имени Ли Феликс. Крашеные в блонд волосы, яркие веснушки, лёгкий акцент — Феликс сильно выделялся из толпы обычных корейцев, но это далеко не единственное в нём, что заставляло сердце Хвана отбивать чечётку. Эта искренняя, невинная доброта всегда поражала Хёнджина, Ли казался идеальным абсолютно во всём, и даже само присутствие Феликса ощущалось как какой-то светлый праздник. Хван страдает от одиночества, но стоит только Феликсу лучезарно улыбнуться или заговорить, как мир снова обретает краски. Когда Хёнджин уходит из университета, всё вновь теряет смысл: ничто и никто не приносит радости так, как этот милый австралиец. Хёнджин бы признался в чувствах уже давно, если бы не страх, съедающий его изнутри. Ему кажется, что он недостоин такого человека, как Феликс, а любой разговор превращается в неловкое мямлянье со стороны Хвана. Хёнджин не справляется с собственными чувствами, и всё что может делать — только приходить домой, брать любимую подушку-обнимушку, кричать в неё и бить ногами по кровати, как маленький мальчик. И да, Хёнджин ненавидит влюблённых парочек. Всё потому что завидует, хочет так же, но не может этого осуществить. Феликс так и останется в неведении, а Хёнджин будет медленно умирать от чувств, терзающих душу и сердце.

~~~

–Я так больше не могу… — Хван потягивает фраппучино через трубочку, смотря куда-то в одну точку на столе небольшой кофейни. –Не можешь что? — Джено дружелюбно улыбается. –Не могу жить. Устал. Ни в чём нет смысла. –Врёшь ведь. Хёнджин поднимает на Джено усталый взгляд, и чуть ли не начинает плакать. –Смысл моей жизни, вероятно, думает, что я умственно отсталый. –Да ну, не верю, что ты прямо так сильно можешь тупить. –Поверь, могу! Вместо «Феликс, дай пожалуйста ручку» я чуть не сказал «Феликс, я прошу твоей руки», и поверь, это было совсем не весело… –Так это всё-таки парень. –Не тебе ли меня осуждать, мистер гей. –Я не осуждаю. — Джено тихо смеётся, — Но почему ты просто не можешь сказать ему всё, как есть? –Я только что рассказал, почему. Не хочу умереть от позора. –Если ты ему тоже нравишься, то он примет тебя таким, какой ты есть. –А если я ему не нравлюсь, и он просто дружелюбен со всеми? –Мда… Не думал, что ты такой пессимист. Хёнджин падает лбом на стол. –Я не знаю, что делать со всем этим, Джено… Правда не знаю. Я могу рассказать всё тебе, но я никогда не наберусь смелости рассказать всё Феликсу. Джено задумчиво вздыхает, и в его голову внезапно приходит мысль. –Знаешь, Хёнджин… Однажды один мужчина очень сильно помог мне. –Чем? — Хван поднимает голову, и в его глазах загорается огонёк надежды. –Он сказал мне, что стоит начать с подарка, который ты подаришь с любовью. Пусть этот подарок будет стартом вашего более близкого общения. Огонёк надежды в глазах Хёнджина потухает. –Я не смогу ничего сделать… Это не в моих силах. –Как знаешь. В любом случае, я всегда рад тебе помочь. –Спасибо, Джено. Ты настоящий друг. А время летит незаметно. Днём Хёнджин тает от одного лишь взгляда Феликса, а вечерами тоскует, в одиночку развозя заказные подарки по заснеженному городу. День идёт за днём, и Хёнджин всё больше замыкается в себе, даже старается не видеть Феликса вообще, чтобы не тешить себя мечтами о том, что у них что-то может быть. И так наступает сочельник. После последней доставки Хёнджин заезжает в магазин Джено, чтобы отдать отчёт и поздравить с наступающим праздником. На улице безостановочно идёт снег, и поэтому, выходя из машины, Хван всё же надевает шапку, чтобы позже волосы не намокли. Услышав звон дверного колокольчика, Джено отрывается от работы над букетом и поднимает глаза на Хёнджина, улыбаясь. –Закончил? –Да, вот все подписи. — Хван кладёт небольшой журнальчик на стол перед другом. Джено замечает поникший взгляд Хёнджина. В этот день он выглядит ещё мрачнее, чем обычно. –Ты в порядке? –Да, всё хорошо. А ты всё работаешь? –Сегодня праздничный день, ты же знаешь. Работы по горло. Ну ладно, ты на сегодня свободен. Ты уверен, что всё нормально? Ты будешь отмечать один? — Джено вкрадчиво спрашивает, будто на что-то намекая. Хван улавливает мысли парня, но не решается это обсуждать. –Я отмечу один, всё в порядке. Джено отпускает последнюю надежду спасти Хёнджина из лап одиночества. –Если что, я здесь до девяти. С Рождеством тебя. –И тебя. Хван выходит из цветочного магазина и вдыхает полные лёгкие воздуха, после чего медленно выдыхает. Он делает так ещё несколько раз в надежде избавиться от неприятного кома в горле. На телефон приходит уведомление: Феликс обновил фотографию профиля. На новой аватарке Ли мило позирует на фоне большой ёлки в торговом центре, и это заставляет Хёнджина улыбнуться. Хотя бы Феликс не такой грустный в это Рождество. Хван выключает экран телефона, убирает его в карман, запрыгивает на водительское кресло и заводит машину: нужно быстрее ехать домой, чтобы заглушить тоскливые мысли вином и какими-нибудь вкусностями. Дворники на лобовом стекле еле справляются со снегопадом, но Хёнджин будто не замечает его: сегодня сознание будто нарочно ярче рисует перед глазами портрет любимого человека, от чего концентрироваться на дороге становится в разы труднее. Хван проезжает мимо всё тех же магазинов с ёлочками и гирляндами, но всё тело начинает сжиматься от напряжения. Парень чувствует, что что-то он делает не так, происходит что-то неправильное. Или он сам какой-то неправильный?.. Перекрёсток. Красный свет. Хёнджин останавливается, а за ним толпится ещё сотня машин с людьми, которые спешат доделать свои дела до праздничного вечера. Почему-то взгляд падает на бардачок: Хван вспоминает, что там лежат деньги на самые чёрные дни. Парень быстро отводит взгляд обратно на дорогу, стараясь отвлечься от глупых мыслей. Но перед глазами всплывает его улыбка. Хёнджина будто чем-то тяжёлым ударяет по голове. Приходит жутчайшее осознание всего происходящего: Хван впервые настолько сильно чувствует себя ничтожным трусом, неспособным признаться в своих чувствах. А ведь Феликс может улететь обратно в Австралию в любой момент, так и не узнав причины странного поведения Хёнджина. Хван на мгновение представляет себя в будущем: несчастный несостоявшийся мужчина с разбитым сердцем, от замочка к которому был только один единственный ключик. Сзади начинают сигналить: уже несколько секунд как загорелся зелёный на светофоре, но Хёнджин всё ещё стоит на месте. Он понимает: если не предпримет что-то сейчас, то не сможет ничего сделать уже никогда. Хван резко крутит руль и разворачивает машину на сто восемьдесят градусов, выезжая на соседнюю полосу движения и чудом не вписываясь в другой автомобиль. Машины сигналят, но парень всё равно втискивается в ряд и едет обратно в сторону магазина, в котором работает Джено. «Боже, что я делаю… " — думает Хван, но не останавливается: наоборот, набирает скорость, а сердце бешеным ритмом бьётся в груди. Он доезжает до магазина довольно быстро, хватает из бардачка стопку купюр, даже не считая, и выбегает из машины. Резко распахнувшаяся дверь заставляет Джено подпрыгнуть с места от неожиданности, но как только он видит, с каким напряжённым лицом Хёнджин кладёт на стойку стопку денег, то удивляется ещё больше. –Что-то случилось?.. –Дай мне самого огромного плюшевого медведя, что у тебя тут есть. — Хёнджин говорит с одышкой, опираясь рукой на стойку, — И самый красивый букет. Пожалуйста. Джено сразу же всё понимает и искренне улыбается другу. –Я рад, что ты всё-таки решился. Сейчас всё будет готово. Хван как на иголках ждёт десять минут, пока Джено красиво составляет букет и заворачивает его. Бегать Хёнджину до машины приходится два раза: один раз, чтобы отнести огромного медведя в машину и как-то уместить его на заднем сидении. –Букет готов, герой-любовник. — Джено передаёт Хёнджину цветы, — Желаю тебе удачи. –Спасибо тебе, Джено. Я правда не знаю, что бы я без тебя делал… –Скорее поезжай и доставляй счастье. Теперь уже своё. Парень провожает Хёнджина тёплой улыбкой, а Хван убегает, звякнув дверным колокольчиком. Машина несётся сквозь снег, Хёнджин один раз проскакивает на красный, ругает сам себя и убеждается в том, что любовь ходит за руку с сумасшествием. На экране телефона высвечивается маршрут до места жительства Феликса (не то чтобы Хван втихаря расспросил половину группы о нём), и парень, нервно постукивая пальцами об руль, послушно едет туда, куда говорит голос навигатора. Когда Хёнджин подъезжает к нужному дому, сердце уходит в пятки, но он собирается с духом и выходит из машины. Захватив букет и еле вытащив с заднего сидения плюшевого медведя, Хван захлопывает дверь ногой и заходит в дом. На втором этаже он находит квартиру Феликса, и тут нервы сдают совсем: руки начинают дрожать, а в голову закрадываются не очень хорошие мысли. Что если Феликс не чувствует к Хёнджину ничего?.. Парень встряхивает головой и берёт себя в руки: он усаживает медведя возле двери и кладёт букет на него. А теперь придётся подумать над словами, с которыми он обратится к Феликсу после того, как постучится в дверь. –Привет, Феликс, ты случайно не солнце? Тогда почему я слепну, когда тебя вижу? О господи, он подумает, что я конченный… Привет, Феликс, ты случайно не молоток?.. Хван перебирает в голове фразы для начала разговора, но весь словарный запас слипается в одну кучу, и парень не замечает тихих шагов до тех пор, пока за спиной не звучит до дрожи в коленях знакомое: –Хёнджин?.. Хван вздрагивает, спотыкается о собственную ногу, но, к счастью, падает пятой точкой прямо на ногу большому плюшевому мишке. Прямо перед ним стоит Феликс с большим пакетом в руках: блондин тихо хихикает, смотря на Хёнджина, у которого шапка сползла на один глаз. –П… привет… — Хёнджин понимает, что сказать сейчас не сможет абсолютно ничего, но сделать вид, что всё нормально, конечно, надо. Он быстро встаёт на ноги и опирается одной рукой о стену. — Да, это я. –Ты чего тут делаешь с медведем? — Феликс одаривает Хвана доброй улыбкой, и Хёнджин чувствует, как начинает плыть. –Я это, ну… Это как бы, вот… Я привёз подарок на Рождество… –Это мне?.. –Э… да… — Хёнджин почти шёпотом произносит последнее слово и отводит глаза в сторону, не выдерживая взгляда Феликса. Несколько секунд висит давящая (по крайней мере на Хвана) тишина. –Я так рад, что ты пришёл. Услышав голос Ли, Хёнджин набирается смелости снова посмотреть ему в глаза, и видит в них столько тепла и радости, что в животе начинают танцевать бабочки. Может быть вот он — лучший момент для признания? –Феликс, я… –Боже, ты наверное замёрз… — Феликс будто сам отмирает, не даёт Хёнджину договорить и бежит к двери с ключами. — Зайдёшь на чай? –Я… э… да?.. –Скорее заноси своего медведя. — Ли открывает дверь и пропускает Хвана внутрь со своим огромным подарком. Хёнджин чуть не спотыкается о порог квартиры, пока затаскивает медведя с букетом внутрь. Феликс показывает, куда повесить одежду и куда проходить дальше. Хван осматривает небольшую квартиру: такая же украшенная гирляндами, как и многие другие, но кое-что делает её особенной — впервые Хёнджин чувствует комфорт и ощущение праздника. –Сажай мишку на диван, а цветы мы поставим в вазу. Хван делает всё, что ему говорит Феликс, и потом следует за ним на кухню и садится за стол. –А почему ты решил сделать мне подарок? — Феликс ставит вазу с букетом на стол. –Я? Ну… Рождество же, и вот… –Ладно, это на самом деле совсем не важно. — Ли задумчиво отводит взгляд в сторону и улыбается. — Я правда очень счастлив, что ты пришёл. Как ты сегодня отмечаешь Рождество? –Один. — Хёнджин опускает глаза, словно стыдясь своих слов. — Мне не с кем его отмечать. –Я тоже один. Хван удивлённо смотрит на Феликса: ему всегда казалось, что Ли — это социальная бабочка с большим количеством друзей, и ему точно не придётся быть одному на праздники. Повисает неловкая тишина, но её вновь рушит Феликс. –Может… останешься? — Ли робко заламывает руки. — Мне в самом деле очень приятно, что ты пришёл, и будет очень грустно, если ты и я будем отмечать праздник поодиночке. Останься, прошу. Хван словно в каком-то сладком сне слушает голос Феликса и не может поверить своим ушам, да и взглядом блондин будто отчаянно просит не уходить. В этот момент Хёнджин понимает: Ли так же, как и он, боится остаться один. –Ну конечно я останусь. Феликс расплывается в лучезарной улыбке и будто с облегчением выдыхает. –Спасибо тебе. — Ли застенчиво опускает глаза. — Я сегодня собирался печь имбирное печенье… Давай вместе? Включим музыку на фон, так будет веселей. Хван кивает головой, впервые за долгое время ощущая себя нужным, и от этого в груди расплывается какое-то тёплое приятное чувство. Эта доброта и открытость Феликса трогают до глубины души, и Хёнджин не может отказать Ли ни в чём, поэтому помогает ему разгрузить пакет с ингредиентами, после чего Феликс заставляет Хвана вымыть руки и приступить к готовке. На фоне играет рождественский плейлист Феликса, в воздухе витает аромат корицы и имбиря, Хёнджин чувствует себя на седьмом небе от счастья, хотя от каждого нечаянного соприкосновения рук с Ли разум улетает куда-то очень далеко, а дыхание сбивается. Такая непривычная близость с Феликсом сильно волнует и не даёт рукам нормально работать: Хёнджин смотрит на то, как ловко Ли замешивает руками тесто, в то время как собственное похоже на странную субстанцию с комочками. Становится стыдно за неумение готовить, и Хван уже боится, что сейчас Феликс упрекнёт его в этом, но нет. –Не волнуйся, тебе нужно просто добавить ещё немного муки, чтобы тесто не прилипало к рукам. — Феликс подсыпает ложкой муку в тесто Хёнджина, — У тебя большие сильные руки, ты нёс такого огромного медведя! Тесто точно получится замесить. Попробуй теперь. Но теперь Хван превращается в лужу, и хочется только броситься в объятия Феликсу и говорить ему о том, какой он хороший. Хёнджин не оставляет попытки нормально замесить тесто, но теперь уже под пристальным наблюдением Ли. И вновь всё без толку. –Феликс, прости меня, у меня ничего не получается. –Ну ты чего, перестань извиняться. –Прости… ой, то есть… Да. Мне так неловко, что я такой бесполезный. –Не говори так! — Феликс кладёт свою руку на руку Хёнджина. — Никогда не вини себя в том, чего не умеешь. Всё приходит со временем, ничего страшного, если что-то не получается. Давай я тебе помогу. Ли ныряет под руку Хвану, оказываясь между ним и столом. Хёнджин забывает, как дышать: нос щекочут волосы Феликса, пахнущие мятным кондиционером, да и сам Феликс стоит слишком близко. Хван тяжело сглатывает, надеясь, что бешеное биение сердца останется неуслышанным, но Ли кладёт руки Хёнджина на тесто, а поверх его рук — свои, и парень окончательно теряет связь с внешним миром. –Старайся вмешивать от краёв к середине, вот так… — Ли управляет руками Хёнджина, помогая делать нужные движения. — Наклонись ближе, тебе так будет удобнее. Хван почти кладёт голову на плечо Феликсу, находясь в какой-то прострации. Он уже не понимает — жив он, или уже умер и попал в рай. –Вот видишь, у тебя получается. Надавливай чуточку сильнее. Блондин обратно «выныривает» из-под руки Хёнджина, улыбнувшись, и продолжает работать со своим тестом, в то время как Хван морально отходит от произошедшего. Тесто получается хорошим: парни раскатывают его и делают формочкой человечков, которые вскоре отправляются в разогретую духовку. –Потанцуем? — Феликс прибавляет громкость на музыкальном центре и начинает двигаться в такт музыке, зовя Хёнджина за собой. –Ой, я плохо танцую… –Это не важно, просто давай веселиться! Ли хватает Хёнджина за руку и увлекает его в танец. Сама собой на лице расцветает улыбка — без неё невозможно смотреть на Феликса, который каждый момент наполняет счастьем и смыслом. Блондин кружится в танце, держа Хвана за руку: движения больше похожи на вальс, и Хёнджин не помнит, в какой момент одна его рука начала лежать на талии Феликса, а рука Феликса на его плече. Ли улыбается и смотрит в глаза с таким теплом, что Хёнджину хочется заплакать. Время будто останавливается, а мир перестаёт существовать за пределами квартиры Феликса, и сквозь пелену эйфории внутренний голос толкает Хвана к первому шагу. –Феликс. Хёнджин останавливается, перестаёт танцевать и Ли, удивлённо опуская руку с его плеча. Руки Хвана дрожат, но он понимает, что либо сейчас — либо никогда. –Что, Хёнджин? –Мне… Нам… Я должен сказать тебе кое-что. –Конечно, рассказывай. — голос Феликса становится тише: он тоже взволнован разговором. –Это всё так… Не знаю. Наверное, необычно?.. Необычно тебе будет слушать всё то, что я хочу сказать тебе. Ли внимает каждому слову, и Хёнджин понимает, что сейчас каждая эмоция на лице будет им замечена. Хван глубоко вдыхает и выдыхает, понимая, что нет пути обратно. –Ты когда только приехал, то сразу произвёл на меня впечатление… Не только потому что ты красивый, хотя это тоже… Да, ты очень красивый, безумно, но потом я понял, что ты ещё и прекрасен своей душой. Ты… — голос Хёнджина содрогается от волнения, — Ты даже не представляешь, как ты влияешь на меня… Феликс не отводит глаз и слушает внимательно, нервно теребя рукав кофты. –Феликс, мне было так одиноко… Когда я вижу тебя — всё уходит на второй план, ничто не важно так, как ты. Мне… мне очень стыдно, что я избегал общения с тобой в последнее время. Я прятался от собственных чувств, надеясь, что всё пройдёт. Но этого не произошло. Я развозил подарки этим влюблённым парочкам, но мне становилось всё больнее и больнее. Я осознал, что без тебя в моей жизни нет смысла. И когда я ухожу из университета после расставания с тобой, единственное моё желание — как можно скорее увидеть тебя снова. Феликс, ты… ты нравишься мне. Я не знаю, как жить с этой влюблённостью. И я больше не представляю свою жизнь без тебя… Хван опускает взгляд: он не может поверить в то, что просто вот так вывернул свою душу. Феликс молчит некоторое время, пугая Хёнджина с каждой секундой всё больше. –Пойдём. У меня для тебя тоже есть подарок. Сердце Хёнджина разрывается в клочья — Ли так ничего и не ответил, но ведёт его в угол кухни и разворачивает лицом к себе. Хван еле сдерживает слёзы, не понимая, чем заслужил такую несчастную судьбу и безответную любовь. –Закрой глаза. …Но он продолжает любить всё равно. Хёнджин закрывает глаза, даже не представляя, что за подарок хочет подарить ему Ли. Да это и не важно совсем. Хвану всё равно до тех пор, пока не ощущает тёплые руки на своих щеках. Когда его губы накрывают чужие, всё внутри переворачивается: бабочки в животе вновь оживают и начинают кружиться в танце, пока к Хёнджину приходит осознание происходящего. Феликс аккуратно кладёт руки Хвана к себе на талию, после чего обвивает своими шею Хёнджина, только начинающего робко отвечать на поцелуй. Голова кружится, а эмоции рвутся наружу, но Хван может только крепче обнимать Феликса за талию. Ли улыбается в поцелуй, смакуя губы Хёнджина, и через несколько секунд отрывается, гладя лицо Хвана большими пальцами. Сейчас Хёнджин видит блестящие миллионами звёзд глаза Феликса, такие искренние и любимые. –Посмотри наверх. — Ли указывает взглядом на потолок, и Хёнджин послушно поднимает глаза, замечая зелёную веточку, висящую прямо над ними. –Омела?.. Ты что… знал всё это время?.. –Я люблю тебя, Хёнджин. Хван не выдерживает чувств, вырывающихся изнутри: губы начинают дрожать, и с глаз срываются первые крупные капли слёз, после чего они горячими дорожками начинают бежать по щекам. –Ты чего, не плачь! А то я тоже буду плакать… — Ли обнимает Хёнджина, и Хван утыкается носом ему в плечо. –Я такой жалкий… Я не заслуживаю тебя, Феликс. –Ты заслуживаешь всей любви в этом мире. Всегда такой милый, скромный и застенчивый, но разве это минус? Ты мне сразу понравился, а ведь ты даже не знаешь, сколько девчонок на тебя заглядывается. И я представляю, как тяжело тебе дался сегодняшний день. Хёнджин, ты невероятен, и я чувствую вину перед тобой. Мне давно стоило дать тебе понять, что твои чувства взаимны. Я подарю тебе всю любовь, что у меня есть, и даже больше. –Это самый лучший подарок, который только может быть. –Пожалуйста, не плачь… Парни обнимаются так ещё несколько минут, просто стоя молча и наслаждаясь моментом, когда все страхи остались позади. Хёнджин вытирает слёзы и вновь обвивает руками талию Ли, всё ещё не веря, что всё это происходит на самом деле. Они простояли бы так целую вечность, если бы не подозрительный запах. –Феликс, чем это пахнет… –Что… ГОСПОДИ, ПЕЧЕНЬЕ! С помощью прихваток Ли быстро вытаскивает противень со сгоревшим печеньем из духовки и ставит на стол, прикрывая нос рукой, пока Хёнджин открывает окно, чтобы выпустить дым. Труды оказались напрасными, но чувства разочарования и обиды нет совсем, и из-за ситуации хочется просто посмеяться. Никакое сгоревшее печенье не разрушит счастья, которое парни обрели в этот вечер. –Знаешь что, Хёнджин… Я предлагаю заказать много пиццы и не париться. — Феликс выкидывает печенье в мусорный пакет и улыбается. –Бедные доставщики… В праздник привезут счастливым людям вкусную еду, а потом будут ворчать, из-за работы, не приносящей счастья в такой вечер. –Джини, ты же ведь такой же. — Ли смеётся и шутливо толкает Хвана в плечо. Хёнджин задумчиво опускает глаза и улыбается. –Был. –Так что насчёт пиццы? –Это прекрасная идея. Хван смотрит в окно, где всё ещё валит снег, и в голову приходит строчка «за окном уже сугробы» из давно знакомой песни. –А слепим снеговика? Хёнджин не понимает, Феликс экстрасенс или так сложилось, что они вдвоём действительно соулмейты, но это и не важно на самом деле. Хван с застенчивой улыбкой кивает Феликсу, и они бегут в прихожую одеваться, чтобы выбежать на улицу и радоваться снегу, как маленькие дети. Снег валит сильно, но это не мешает парням видеть улыбки друг друга. Феликс кидает снежок в Хвана и игриво морщит нос. –Хёнджин, можешь сделать мне ещё один подарок? –Какой? –Я всегда мечтал о том, чтобы ты поцеловал меня под снегом. Сердце Хвана снова начинает биться чаще: он никак не может осознать, что его счастье реально. Хёнджин потихоньку, всё ещё робко приближается к лицу Феликса, на пышные ресницы которого волшебно ложатся снежинки. От поцелуя будто приятные электрические разряды по всему телу, снег миллионами волшебных блёсток кружится вокруг и ложится под ноги влюблённым. Неужели на Рождество и вправду сбываются самые сокровенные мечты?..