Пуля в сердце

— Погодите, серьёзно? Его что, начальство совсем не уважает?! — Сонджэ переглядывается с коллегами, что, правда, не могли дать ясного ответа на его закономерный вопрос. От неловкой тишины юноша даже не тушуется, наоборот, распаляется ещё сильнее.  — Сонхун, повтори, пожалуйста, что там было? Вы уверены, что это Джей? — Более чем, — Пак устало выдыхает, чувствуя, что отчаянно нуждается в никотине. Кинув взгляд на место возмущенного "пивного монстра", парень заметил лежащую перед ним на столе так и манящую электронную сигарету. Не спросив разрешения (и, в прочем, не получив запрета), Сонхун пытается затянуться, но по итогу лишь сипло закашливается. — Сонджэ, ну и дрянь. Фу, блять! Закатив глаза, парень с крайне оскорблённым видом отнимает вещицу, надежно пряча её во внутренний карман своей дебильной рубашки. Паку думается, что если он продолжит глядеть на это безумное обилие цветов дольше десяти секунд, то смело можно было бы вырывать глаза и прямо с двадцатого этажа, где они, собственно, и находились, скидывать уже не нужные органы.  — Не нравится — не трогай, кретин! — Сонджэ цокает и делает вид, что прописывает подзатыльник насупившемуся Сонхуну, который лишь отмахивается. — Простите за опоздание, дорогие коллеги, — дверь шумно раскрывается и все оборачиваются на запыхавшегося Шим Джейка, озарившего кабинет щенячьей улыбкой. В руке у босса был пиджак, что так и норовил подмести лишний раз пол, который, естественно, в этом не нуждался — за чистотой в компании следили превосходно. — О чём щебечете?  — Ах, да ладно! — Хисын первый вскакивает на ноги, хотя до этого сидел мрачнее тучи. В три шага подлетев к старшему, тот крепко обнимает его, на что Шим отвечает похлопыванием по спине парня. — Но не думай, что мы забыли про то, как ты съебал в аккурат перед своим днём рождением! — Да-да, знаю, что мне ещё влетит, уже боюсь, — Джейк нежно посмеивается и как-то особенно, с трепетом осматривает Хисына, будто желая что-то сказать, но по итогу передумывает, поворачиваясь к команде и поглядывая на всех присутствующих с прищуром. — Какие новости? — Отвратительные, — мрачно вставляет Чэвон, ловя непонимающий взгляд Джейка. Сонхун хмыкает, внутренне соглашаясь с девушкой. Дальнейшее её пояснение боссу своего недовольства пролетает мимо сознания юноши, так как тот был сосредоточен на том, чтобы самому себе объяснить происходящее.  Во-первых, в нишу "побегушек элиты" вторгся какой-то сильный и наглухо отбитый дилер, который то ли не знал о своеобразном акте о невмешательстве в дела друг друга (что соблюдался, конечно, по умолчанию всеми), то ли попросту не хотел плясать под чью-то дудку, а впрочем, ничего из этого не добавляет этому дятлу очков в глазах Сонхуна. Во-вторых, не только им эта фигура должна мешать. Красные тоже суется, в частности, Джей. Шим сам выдвигал теорию, что прибыль красных растет от сотрудничества с продавцами смерти, но какого хуя Чонсон тусит с этим малолеткой, сыном Яна? Батя его же и есть предположительный дилер. Неужели, чтобы контролировать его действия? Окей, допустим, что так. Нахуя следить за ними? Страшно, что раскроется правда про сотрудничество? Вряд ли. Тут точно была какая-то другая причина. Джей мог выбрать кого угодно из отряда, но почему-то пошёл именно за Хисыном и, собственно, самим Паком. Если бы парень был на месте босса Чонсона, то отправил того на слежку только в двух случаях: если бы они могли раскрыть какую-то страшную тайну или... чтобы припугнуть. Для каких целей? Хотел бы Сонхун знать.  — Эй, Пак, очнись уже! — только сейчас юноша почувствовал ощутимые толчки от соседа, но правда упустив из внимания от какого именно. Сонхун зло смотрит на Сонджэ, подозревая, что тот как раз-таки достоин праведного гнева, но парень лишь разводит руками, демонстрируя, что тут вообще не при делах. Повернув голову налево, Пак сталкивается взглядами с Ли Хёнбином — мистер-ниже-воды-тише-травы или как там в этой глупой пословице было? Впрочем, не важно.  — Мы пытаемся до тебя достучаться минуты две, а у тебя будто душа из тела вышла. Поделись хоть, о чём думал. Оглядев стол, за которым и сидела команда, Пак вздыхает, поняв, что всё внимание сосредоточено на нём. Поёжившись, юноша несмело подал голос.   — Простите, я пытался во всём разобраться. Что я упустил?   — То, что мы тоже пытаемся разобраться, — Джейк поджимает губы и выглядит немного раздраженным, из-за чего Сонхун снова чувствует лёгкий укол вины.  — Раз тебя это волнует, мог бы и присоединится к обсуждению. В чём твоя проблема?   — О... Эм...  Так-то ни в чем... Ах! Да я не могу, ну что-то не сходится!  — Пак нервно и крайне резко чешет затылок, оставляя у себя на шевелюре пару "петухов", которых заботливо сглаживает Хёнбин, сочувствующе глядя на коллегу.  — Я совсем не понимаю мотива красных. Глупо отправлять такого мощного человека, как Джей, гонять за нами, когда есть другие дела поважнее!  — Сонху-у-у-н, — босс роняет голову на грудь, после вставая со своего места, чтобы прямиком дойти до парня.  — Послушай, нам всем тоже это интересно, но если ты будешь продолжать выпадать из процесса, то не услышишь ни наших идей, ни своих не предложишь...  — Шим кладёт руки на плечи младшего, немного разминая их.  — Мы пришли к тому, что по каким-то причинам они не хотят, чтобы мы подтверждали их причастность к дилерам, поэтому Чонсон немного побегал за вами. Другой вопрос... откуда они узнали по то, что мы так думаем?   — Как-как, или жучок с прослушкой, или крыса, по-другому быть не может,  — Сонджэ задирает голову, выпуская струйку сладкого дыма, который тот час же вызывает головную боль у Пака. В своём недовольстве юноша не одинок, поэтому Джейк оперативно выхватывает курилку и кладет в карман рубашки, грозя пальцем из разряда "после урока заберёшь".  — Бля... Ну в целом я бы проверил как минимум наши помещения.   — Этим ты и займёшься. За работу, друзья, — Шим активно захлопал в ладоши, поднимая боевой дух.  Сонхуну думается, что лучше бы он сейчас молча сидел и слушал игру Рики на гитаре.  ***  — Думаешь, меня это волнует? Просто выполняй свою работу аккуратнее, вот и всё! Я не понимаю в чём проблема, и как давно ты начал сдавать позиции...  Грёбаный Хван Хёнджин. Просто псих. С каждым разом Пак Чонсон убеждается в этом, чувствуя прилив горечи где-то за пеленой ненависти, в глубине души: всё же они достаточно много прошли вместе и имеют общее прошлое, от которого избавиться нельзя будет при всем желании. Однако если откинуть эту часть жизни, просто представив, что у парня случилась, представим, амнезия, то...  Да а что изменилось бы? Если бы даже он потерял память, то что? Ушёл бы из компании, подписав себе смертный приговор? Убил бы Хвана? Ну что?  — Я не прошу тебя о многом, просто дай мне немного отдохнуть. Я хочу оставаться на плаву, принося достаточно пользы своей деятельностью компании, но для этого мне придётся восстановить здоровье, — Джей не служил в армии, заранее откупившись от этого дела (не без помощи человека напротив), но сейчас стоял по струнке не хуже рядового солдата. Ловя на себя пронзительный взгляд голубых глаз, парню становится не по себе. Больше, чем когда-либо. — Присядь, — Хван машет рукой на свободное кресло, второй открывая бутылку неизменного виски.  — Бухлишко будешь? Или не заслужил?  Паразит. Снова какие-то психологические игры. Джею требуется несколько секунд, чтобы на рефлексах подхватить рюмку, будучи не до конца уверенным получит ли он наказание или одобрение.   — Наливай, — кивает юноша, тот час же получая свою порцию. Предыдущий вопрос Хёнджина растворяется в воздухе.   — Ах, Чонсон-а, вроде как и знакомы сто лет, а ты не перестаёшь удивлять...  — босс небрежно рассматривает жидкость, после опрокидывая её в себя. Утерев влажные губы пиджаком, тот ловит случайный взгляд собеседника на отвратительном шраме, который тот сам и оставил.  — Мне тоже нравится. К оттенку глаз особенно подходит, не правда ли?  Джей молчит. Уже, если честно, не было сил сносить это безумство. К физической усталости добавлялась и моральная, собираясь по капле каждый чёртов день на протяжении многих лет и превращаясь в океан. Он просто хотел отдохнуть. Желательно, с Чонвоном, что всегда поддержит и найдёт способ как разгрузить старшего и заставить его забыть обо всех проблемах. В голове у парня рисуется максимально подробный и до боли родной образ, потому как за то время, что они знакомы, да и в принципе состоят в отношениях, Пак, кажется помнил все детали во внешности его мальчика. Впервые за долгое время у Джея появился дом. Всеми покинутый на произвол судьбы Чонсон даже не знал, что человеческие эмоции не заканчиваются на отвращении, агрессии и ненависти. Каждый раз видя где-то парочек или даже обычные проявления заботы и внимания, парень искренне верил в то, что всё это было ложью. Как хорошо, что его убеждения были ошибочны. Как хорошо, что Чонвон появился в его жизни. Как хорошо, что Пак умеет чувствовать.  — О чём думаешь, друг? — Хван, заметив, что его собеседник слишком уж долго молчит, решает подать голос. В очередной раз наполнив рюмку до краёв, босс улыбается. — Вряд ли обо мне, я прав?   — Прав, — просто соглашается Джей, думая, что его уже перестало воротить от вкуса этого алкоголя. Из остальных плюсов, смелости тоже немного прибавилось и несмотря на то, что парень пытается быть сдержанным при Хёнджине в любых состояниях, Пак чувствует, что за этот разговор позволил себе достаточно много "дерзостей", которых бы не произнёс раньше. — Мне правда нужен отдых. Я могу потом отработать без выходных, например, только сейчас позволь перевести дух.  В кабинете воцаряется тишина. Босс секунд десять внимательнейшим образом рассматривает младшего, будто давая ему оценку в своей голове. Джей глядит в пустоту перед собой, терпеливо выжидая вердикта Хвана.  — Сколько времени тебе необходимо? — Хёнджин откидывается на спинку кресла, переключая внимание на высокие потолки. Где-то на них даже виднелись капли крови бывшего главы, что так и не удалось ввести, но в целом это не особо волновало новоиспечённого босса, что предпочел вложиться в кардинальное изменение внешности, а не ремонт. — Три дня?  — Неделя... пожалуйста, — Джей чувствует, что его конечности начинает потряхивать от выплеска адреналина вперемешку со счастьем, поэтому парню приходится положить руки по стол, чтобы с силой жать напряжённые бедра в попытке угомонить организм. — Если считаешь, что много, дай мне пару заданий от хакеров. Я не профи, но кое в чём разбираюсь и смогу помочь дистанционно...  — Да нет, не стоит. Ах, и почему мне нужно каждый раз напоминать тебе, что я не изверг?! — Хёнджин наклоняется через стол прямиком к Чонсону, понижая тон голоса до мерзкого шёпота, пускающего табун мурашек по юноше. — Неделя так неделя, и не надо так трястись. Самое главное, что ты понимаешь, как сильно меня подводишь. Отработать успеешь. Сейчас же иди и лечись, и через эти грёбаные семь дней я должен буду видеть, как ты скачешь выше блохи и бегаешь быстрее гепарда, уяснил? Джей кивает, не веря своему счастью. Как во сне тот поднимается с кресла и на ватных ногах доходит до двери под хихиканье босса. Перед тем, как захлопнуть её за собой, Чонсон слышит приказ Хвана, чтобы ему назначили личную встречу с их партнерами.  Когда Пак остаётся в коридоре один, он начинает рвано хватать воздух ртом, часто моргая и придерживаясь одной рукой за стену. Осознание происходящего накатывает на него, как цунами.  Что-то здесь не так. Хёнджин инсценировал свою смерть, поэтому никто в компании не знал, что у власти сейчас он, а не мистер Хван. Никто, кроме самых приближённых не должен был видеть парня, на все встречи ходили представители, на крайний случай сам Чонсон. Этого просто, блять, быть не может.  Ему срочно нужно разгрузиться.  *** [passmurny — сердце] — Ты снова пил?  — Нет... Ладно, пил. Совсем чуть-чуть!  Чонвон хмыкает и отпивает кофе, никак дальше не развивая тему, за что старший ему вроде как и был благодарен, но одновременно с этим чувствовал что-то неладное. На самом деле Джей уже отходил от виски, а разум с каждым часом становился всё яснее, вымещая какой-то внезапно накативший липкий страх на задний план.  Да, Чонсону было стыдно, что он, не удержавшись позвонил парню, предложив встретиться. Можно было бы конечно сказать, что Пак тоже человек и волей-неволей ему приходится быть уязвимым и нуждаться в ком-то. Однако, как только наваждение прошло, юноша начал думать, что зря показал голую спину, закрыв глаза. Яну он безмерно доверяет и готов пулю за него словить, но жизнь учила, что так делать нельзя, а Чонсон снова ходит по лезвию ножа. Надо было бы как-то вернуться к образу несокрушимого защитника, пока Чонвон не убежал от него, сверкая пятками.  — Как вообще у тебя день прошёл? Есть завалы по домашке? — Пак тянет руку, чтобы привычно погладить младшего по голове, на что тот уворачивается, промычав что-то ему одному понятное. Пару секунд парень сидит, замерев, но всё же опускает ладонь, смирившись.  — Проси у меня помощи, если потребуется... — Нейросетями я и сам могу воспользоваться при желании, — фыркает школьник, отправляя уже пустой стаканчик в мусорку у скамейки, на которой они, собственно, и расположились. — Ты, судя по всему, и так целыми днями занят...  — Чонвон насмешливо оглядывает слегка пьяненького старшего и будто хочет добавить что-то язвительное, но вовремя останавливается.   — Прости, котёнок, — Чонсон берет ладошку Яна в обе свои руки и подносит её к щеке под совершенно неизменившийся холодный взгляд парня.  — Давай сегодня проведём всю ночь вместе? Знаю, ты злишься, что я мало внимания тебе уделяю, но у меня получилось отпроситься с работы на неделю, чтобы восстановиться. Распоряжайся моим временем так, как этого хочешь ты.  Воцарилось молчание. Чонвон всё ещё никак не показывал эмоций, что уже знатно начало беспокоить Джея. Обычно в их отношениях любые проблемы решались честным диалогом, а о недомолвках никто и никогда не думал. Что-то внутри старшего кричало, что ему, грубо говоря, пизда, но понять почему именно и каких размеров будет катастрофа он не мог.  Ян же тем временем просто взял телефон в руки, не издавая никаких звуков. Старший терпеливо ждал, предполагая, что юноша смотрит своё расписание, дабы выстроить график их встреч.  — Ты же знаешь, что у меня на носу музыкальный конкурс? Теперь придётся репетировать в два раза больше, потому что гитарист — тю-тю! — школьник разжал два кулака, растопырив пальцы и булькнув ртом, как бы изображая несчастный мыльный пузырь, которого постигла неприятная участь посредством столкновения с физикой. — С Нишимурой возиться надо.  — Он что, настолько плох в игре? — Джею хочется верить, что ещё немного, и лёд между ними окончательно растает.  — До скольки пропадёшь в понедельник?   — Не знаю, Ёнджэ говорит, что талантливый малый. Я верю ему... Но кстати, мы собираемся и на выходных в том числе... — Ян вздыхает и переводит взгляд на вмиг погрустневшего старшего.  — Переночевать вместе выйдет сегодня как минимум.  — У меня правда не прибрано... Времени не было. Сильно не ворчи, ладно? — Пак оглаживает щеку парня, что тут же закрывает глаза, наслаждаясь происходящим. — Поехали? — Давай сегодня у меня? Наконец-то с отцом познакомишься, а то такими темпами он начнёт думать, что я завёл не друга, а шизофрению! — юноша словно мурчит, продолжая держать глаза закрытыми. Лишь брови, сдвинутые к переносице выдавали в нём волнение, но старший не обратил на это внимания. — Тебе понравится у нас. Пожалуйста, Джей.  — Эм... прости, но... нет... — Чонсон неловко улыбается и резко убирает руку, заставляя кошачьи глаза напротив распахнуться в непонимании. — Не смотри на меня так! Мы уже обсуждали, что я дам тебе знать, когда буду готов познакомиться с твоей семьёй!  Чонвон отворачивается, хмыкнув. Паку кажется, что его слова — начало "конца", однако ничего поделать не может. Встретиться нос к носу с человеком, на вечеринке которого Джей взял обдолбанного парня в качестве заложника, приставив к его лбу пушку? Ну уж нет. Эта встреча разрушит всё: начиная от отношений с Чонвоном, заканчивая, в противном случае, кончиной самого Чонсона. В конце концов, что можно ожидать от человека, захватившего власть убийством и помешенного на изменении собственной внешности? Стоит сказать юноше что-то вроде: "Хван, я проебался, меня раскрыли", то он придёт в ярость. Ну, если не будет накачен вискарем по самые зеньки, конечно же. Если будет, то тогда может даст возможность пожить до следующего утра. Опционально. — Ты мне так и не сказал, почему ты не можешь. Я всё время молчал, не настаивал, но, хён... — Джею кажется, что ему физически больно от слов младшего. Парень не считал себя эмпатом, но и эмоциональный интеллект у него не был на уровне спички — нужно быть совсем идиотом, чтобы не уловить в тоне голоса, позе, мимике и взгляде младшего непонятно откуда взявшуюся боль.  Пак не знал ни причины такого состояния самого дорогого для него человека, ни как ему помочь. — это правда уже не смешно. Есть какая-то причина, которую ты не можешь мне озвучить?  — Есть, — отпираться было уже бессмысленно. Чонсон чувствует, как что-то до одури сжимает глупое сердце, когда он видит, как Ян поджимает губы и закрывает глаза, опуская голову аккурат на свои ладони, пряча лицо. — Котёнок, ты как? Пожалуйста, объясни мне, что происходит...  — Ничего такого, я просто устал...  На улице всё ещё было крайне мало людей, что, в целом-то и было логично в столь поздний час. Редкие прохожие, однако, не нарушали тянущую атмосферу между парнями, безразлично проходя мимо. Всё внимание Чонсона было сосредоточено на Чонвоне, а его — на собственных мыслях. Видимо, крайне тяжёлых.  — У тебя уведомление на телефон пришло, кажется... — сейчас старший чувствовал себя побитым щенком, ей-богу. Невероятно ужасное состояние, оказывается.  — М? — школьник вскидывает голову, даже не заметив, что его экран загорелся. Раньше он попросил бы Джея проверить, кто там написал, потому как тот знал пароль от мобильного юноши, но сейчас не хотелось, чтобы тот влезал в личное пространство. Чонвон снимает блокировку и пробегается глазами по пришедшему тексту. — Оу... Знаешь, у меня плохие новости.  — Что такое? Как я могу тебе помочь? — Пак обеспокоенно оглядывает закатившего глаза младшего. — Я что-то не так сказал?  — Всё так, но Нишимуру Рики ты, увы, ты не натаскаешь за меня. Написал, что придётся перенести репетицию пораньше, поэтому я не смогу остаться у тебя с ночевой...  — Чонвон поднимается, разминаясь и машет ладошкой парню. — Я пойду. Не провожай меня, позже спишемся.  И он ушёл. Джей всё надеялся, что Ян хотя бы обернётся, дабы проверить на месте ли старший, однако тот достаточно быстро скрылся из виду, оставляя уже протрезвевшего на стрессе Пака на едине со своими мыслями.  Что, блять, это было? Стоит ли бить тревогу или к утру младший отойдёт?  — Господи, я пиздецки устал, — Чонсон спустя некоторое время тоже поднимается со "злоебучей скамейки", как он её окрестил у себя в голове, понимая, что ему не стало легче от слова совсем. Забыться в любимом мальчике не получилось, поэтому моральное дно было пробито. Дважды.  Этот вечер под покровом тьмы не только скрыл большую-большую тайну Джея, но и маленькую ложь Чонвона, который так и не решился рассказать, что знает обо всём, а уведомление было от Ёнджэ — смешной тикток с котятами и подписью "вы с Намрой".  ***  — Нет, ну ты и дурак, слов нет! — Хён, нечестно! Я тебя не оскорблял же!  — Я же не творю херню, согласись? — Сонхун с прищуром поглядывает на насупившегося младшего, сидящего на заднем сидении. Хмыкнув, старший продолжил. — Малой, у тебя был варик просто в одной песне участвовать. На кой хер ты на две согласился?  — А на кой хер ты согласился быть для меня нянькой? — парирует младший, смешно передразнивая интонацию хмыкнувшего Пака. — бегал бы и дальше за элиткой своей, а не подвозил меня домой с поздней репетиции с Ёнджэ! — Маленький ещё, чтобы о таком рассуждать, — Сонхун сруливает на ненавистный перекрёсток, и тяжко вздыхает, видя количество машин. Да, пробка крайне неприятная. Где-то полчаса минимум они простоят, а потом дорога должна быть посвободнее. — Чёрт, мы тут надолго. — М-м... могу спросить? — Рики немного поддаётся вперёд, выглядывая между передними креслами. Старший молча кивает, прикрывая глаза и опрокидывая голову на спинку кресла. Пару секунд их тишину прерывает только тихий джаз, играющий из колонок машины. Японец уж успел пару раз вкинуть шутки про то, что теперь Пак стал настоящим аристократом, осталось только самого Рики заставить сесть за руль, чтобы Сонхун лишний раз не напрягался.  — Ты же влюблялся? Как ты себя ведёшь, когда это происходит? — младший быстро облизывает кончиком языка внезапно пересохшие губы в ожидании такого важного ответа. Достаточно умно спросить именно с такой формулировкой, чем если бы прозвучало максимально неловкое "я нравлюсь тебе?". Однако это не означает, что Сонхун не понял. Его сердце дрогнуло, и по еле заметному шевелению ресниц можно было бы понять, что этот вопрос вызвал достаточно яркую эмоцию. Для подтверждения своих догадок парень оборачивается, сталкиваясь нос к носу с подопечным. Нишимура громко сглатывает вязкую слюну, рвано и чуть слышно выдыхая, но не отодвигается, смело отвечая на зрительный контакт. Старший же пытается не выдавать лишнего, искренне надеясь на то, что покрывало, что он сам же и накинул на зеркала его души, не спадёт, не разрушит всё то, к чему пришёл юноша совсем недавно.       — Давай лучше я спрошу...— Сонхун сам не понимает, почему перешёл на шёпот, и зачем он вообще это делает, но продолжает.  — если я тебя поцелую, ты ответишь? Рики молчит. Буквы в его голове пляшут, складываясь в какую-то билеберду, будто он вмиг забыл корейский язык. Младший абсолютно потерялся, потому как атмосфера, царящая в салоне, и слишком спокойный и уверенный Пак не вяжутся в голове от слова совсем. Он издевается, что ли? Подросток уже несколько раз пожалел, что спросил такую чушь, будто бы действительно имеет право надеяться на взаимность.  Хотя... А почему и нет? Законно ли быть таким заботливым и тактильным без особо видимой причины, а после задавать такие вопросы в ответ? Нет, тут что-то не так... — Что ты несёшь? — хотелось бы Рики, чтобы это звучало саркастично, но интонация сама по себе становится какой-то слишком уж нежной, а губы непроизвольно скашиваются в подобие улыбки.  — Просто интересен твой ответ, — пожимает плечами Сонхун и, наконец, отстраняется, переставая обдавать лицо напротив горячим дыханием. Он чувствует, что не просто прошёлся по лезвию ножа, а сделал ебучее сальто, но, вроде как, на ногах устоять смог. Радует ли его это? Безумно. — Такие вопросы задают, как я думал, только если чувствуют что-то.  — И что же ты выяснил? — порядка нескольких секунд требуется младшему, чтобы прийти в себя и немного угомонить разлетавшихся в животе бабочек. Только разговор, что они сейчас ведут, так и норовит превратить этих прекрасных метафорических существ в порыв рвоты из-за переизбытка нервов.  — Это конфиденциальная информация, — отмахивается старший и давит на педали, потому как потихоньку стало возможно продвижение в этой адской пробке. Прежде чем явно возмущённый японец начал бы выражать своё несогласие с такой отмазкой, Сонхун тут же продолжает. — Когда мне кто-то нравится я ставлю его интересы выше своих. В целом мне становится всё равно на то, что я испытываю, если я вижу, что без меня будет лучше — я уйду. Типа, вообще ни разу не задумываясь об этом.  Снова воцаряется молчание. Нишимуре отчего-то кажется, что это откровение ещё сыграет с ним злую шутку в будущем. Настроение стремительно катилось вниз, а следа от неожиданного всплеска гормона счастья из-за близости с объектом обожания совсем и не осталось. Тихий джаз, что несколько минут назад успокаивал и заставлял плавиться при зрительном контакте, сейчас лишь раздражал, действуя на нервы. Казалось, что если юноша ничего не предпримет, то точно сойдёт с ума. Поднимать такую щепетильную тему вновь не хотелось, но и идей для другого разговора не было. — Хён... давай поговорим. Не важно о чём, просто не молчи, пожалуйста... — японец, в целом, и не стал долго размышлять о том, что может прозвучать в данный момент неловко или, напротив, особенно удачно, поэтому решил немного скинуть с себя ответственность на старшего. — Даже не знаю... Не думаю, что тебе будет интересно слушать про мои проблемы на работе... — Сонхун вглядывается на дорогу, где всё ещё была куча машин, которые плелись вперёд. Как будто бы стоило свернуть на более разгруженную дорогу, и поехать в объезд, чтобы сэкономить не столько время, сколько нервы. — Ты не будешь против, если мы немного потрясемся по грунтовой дорожке чисто ради сохранения рассудка?  — Мне всё равно, — пожимает плечами Рики, подумав о том, что он настолько устал за сегодняшний день, что если надо будет — уснёт хоть в подлетающей на горках машине.  Пак кивает, параллельно включив поворотники, дабы перестроиться ближе к ряду из которого уже можно было бы уже выехать на незаметное, на первый взгляд, ответвление от главной дороги. Разговор не клеился. На самом деле Сонхуну и не хотелось пытаться исправить ситуацию, да и младший тоже бросил это бессмысленное занятие, показательно надев наушники. Юноша был рад, что у него появилось время на то, чтобы разобраться в своей мысленной каше.  Какова вероятность, что он только сильнее разжёг чувства японца? А есть ли они вообще? Или же старший просто с ума сошёл, и только выставил себя дураком в его глазах?  Сказал бы кто Сонхуну, что он будет думать о непонятках с каким-то внезапно свалившимся на его голову пацаном наравне с работой и крайне неустойчивой ситуацией с дилерами — не поверил бы. Безумие какое-то, если честно. С другой стороны, риск же был оправдан! Теперь Пак был как минимум на восемьдесят процентов уверен, что его очаровательный подопечный был в него влюблён.  К сожалению, взаимно. И это то, чего старший действительно боялся.  Рики абсолютно точно не заслуживает любви от такого человека, как Сонхун. Он ещё невероятно молод, и на его долю пусть и приходились наверняка разные испытания, но не такие, как у Пака. Не то чтобы он себя возносил, но вряд ли японцу приходилось причинять вред не только своему здоровью, но и чужому. Да что там здоровью! Жизни! И всё это ради денег, которых так недоставало когда-то давно. Не стоит отрицать, что ситуация кардинально поменялась, но всё же... и такой опыт был в его жизни.  Сонхуну просто стыдно. Он поглядывает на младшего через зеркало заднего вида и буквально на физическом плане чувствует, что не подходит Нишимуре. Все внутренности словно выворачиваются, вдыхать полной грудью воздух становится привилегией.  И как теперь быть? Обещал же не оставлять... Господи, блять...  — Хён, действительно была хорошая идея свернуть сюда. Оказывается, на той дороге авария произошла, стояли бы там ещё часа два! Хён? — Рики легонько касается плеча старшего кончиками пальцев. Кожа под его одеждой будто возгорается в эту же секунду и он вздрагивает. — Ты чего?  — А... Да просто задумался... Мы приехали, — Пак ставит машину на ручник и зарывается рукой в копну волос, взъерошивая их. Немного улыбнувшись, он выходит из салона, вторя младшему, что уже стоял на улице. — М-м... Помочь тебе донести гитару до дома?  — Я сам справлюсь, спасибо за предложение. И за то, что подвёз тоже... — школьник наконец-то может подарить искреннюю улыбку в ответ, потому что ситуацию в пробке он уже, вроде как, отпустил. По крайней мере покрыться краской с головы до пят больше не хотелось. — До встречи.  — Давай... Только это... Не надумай себе ничего лишнего, ладно?  Зрительный контакт. Растаявшая улыбка. — О чём ты?  Пропущенный стук сердца. Капли пота, скопившиеся на лбу.  — Просто... Я бы не стал целовать тебя. Даже если бы ты первый потянулся. Не рассуждай много о произошедшем, пожалуйста.  Молчаливый кивок. Удаляющаяся фигура Нишимуры.  И ноющее сердце Сонхуна.