Нить Ариадны

Ночью невыносимо жарко, сухой воздух обжигает легкие, а измученное тело требует прохлады. Бежать из страны было единственным решением, но не самым правильным. Виктория совсем потеряла надежду на нормальную жизнь с любимым человеком, когда узнала о второй личности Разумовского, но несмотря на это, не переставала любить и была верной до самого конца. После череды судебных разбирательств, Сергея поместили в психиатрическую больницу, пожизненно, без права на помилование. « — Сережа, — Голос девушки дрожит, она едва сдерживает слезы, когда видит мужа таким израненным и слабым, — Родной мой, что они с тобой сделали? — Вика тихо плачет, прижимая несопротивляющегося молодого мужчину к своей груди. Исхудавший, болезненно бледный и измученный, он хватался ледяными пальцами за любимую женщину, содрогаясь всем телом, шепча попеременно слова молитвы и ведомые только ему слова, которых девушка не понимала. — Вик, — Разумовский с трудом отстраняется, тяжело вздыхая, — Если это мой последний день и мы больше не увидимся, — Голос мужчины дрогнул, — Ты единственный лучик света в моей жизни, только ты... — Не смей прощаться! — Виктория встряхивает Сергея за плечи, а тот не сопротивляется, доверяет. — Ты не умрешь, я этого не допущу! » Кареглазая грустно улыбается, вспоминая не самый лучший период в их семейной жизни. В ту ночь, Вика четко решила, что не позволит своему мужчине гнить в холодной камере, без возможности выходить на улицу. Доктор Рубинштейн, с которым девушка имела честь познакомится, оказался не меньшим изувером, получая колоссальное удовольствие от страданий подопытных заключенных. Лечение током, регулярные избиения, пытки водой и отсутствие полноценного питания, сделают кого-угодно сумасшедшим. Откинув длинные волосы назад, Виктория подошла к окну, резко дергая за ручку, надеясь вдохнуть ночную прохладу. С окна открывается чудесный вид на большой сад и небольшое озеро, в котором так любил плавать Разумовский. Ровно три месяца они жили в этом богом забытом месте, оставаясь для всех СМИ, мертвыми. « Девушка мягко сжимает костлявую руку, подносит к губам и нежно целует. После курса болезненных инъекций, Сергей перестал узнавать ее. Неподвижно сидел на стуле, смотря в одну точку. — Вы оба в таком состоянии? — Вика наклоняется к уху, едва задевая кожу мягкими губами. — Птица, ты меня слышишь? — О чем в тот момент думала девушка сказать сложно, но она никак не ожидала, что вторая личность проявит себя так скоро. — Я слушаю. — Птица повернул голову, рассматривая девушку. Резко подскочив, мужчина схватил Вику за горло, вжимая в холодную стену. — Что, птенчик, по мне ты не скучала? Низкий, тягучий, словно мед, тембр, заставил Вику нервно сглотнуть. — Как ты себя чувствуешь? — Вика тихо шепчет, поглаживая костлявую руку. — Отпусти, ты делаешь мне больно. Птица на секунду замешкался, а после ослабил хватку, но руку с шеи не убрал. Склонив голову на бок, желтоглазый вскинул бровь, закусив губу. Он не хотел делать больно, просто...Ну не умел он выражать чувства, не знал, как их проявлять. Птиц нависает над Викой, прижимаясь к ее маленькому тельцу, желая почувствовать тепло, которое ему не хватало. Он привязался к девушке, но слишком боялся быть отвергнутым. В конце концов, он тоже был очень одинок. — Птенчик, — Мужчина касается теплого лба холодным носом, — Птенчик, мне так холодно.» Вика густо покраснела, вспоминая, как именно, она согревала своего мужчину. За спиной она слышит тихие шаги, а после теплое дыхание на оголенном плече. — Птица? —Вика шепнула его имя, не оборачиваясь, потому что ей это и не нужно было. Так незаметно подкрасться может только он, к тому же, она узнала прикосновение его руки к своей талии. Вторая легла на бедро, и желтоглазый мягко прижал хрупкое тельце к себе. — Я соскучился...— Мурлыкнул Птиц, проводя руками по соблазнительным изгибам, царапая кожу, но не причиняя боли. Виктория откинула голову ему на грудь, чувствуя, как по шее скользят длинные пальцы. Хочется замереть и не двигаться, но будто нарочно, сердце колотится в груди. Птица прижимает любимую крепче, когда она заводит руку назад и вверх, поглаживая его щеку и подбородок. — Давай займемся любовью?— Виктория в томлении изгибается и подается упругой попой назад, толкаясь в пах Птицы. Он тут же перехватывает девушку за талию, кладет руку поверх живота и сжимает в своих руках, сдавливая ребра. Его язык скользит по изгибу шеи и плечу, а горячее дыхание топит кожу на щеке, к которой он прижимается своим лицом. Вика чувствует внушительных размеров бугорок, что упирается в ягодицу, приникая к нему еще ближе. Кареглазая истосковалась по его телу, по его прикосновениям и по нему самому. После побега они занимались любовью с Сережей, это всегда был больше, чем просто секс, больше, чем близость двух тел. С Птицей же, все было иначе. Они занимались сексом не так часто, но каждый раз Вика чувствовала некую скованность, нет, она не боялась. Стеснялась. — Я так голоден, — Птица разворачивает Вику к себе, опаляя губы горячим дыханием, — Позволь показать насколько. — Одним резким движением, Птиц разорвал тонкое домашнее платье, заставив девушку вскрикнуть. Пуговицы разлетелись в разные стороны, застучали по полу, а Вика протяжно застонала , когда мужчина проник рукой между ног, и мягко коснулся влажных трусиков, лаская. — Мой...— Вика прогнулась в спине, сжимая внутренние мышцы, — Любимый... Птица тихо рыкнул, подхватив девушку под бедра, впиваясь пальцами в нежную кожу. — Я ведь могу привыкнуть, — Желтоглазый опускает Вику на кровать, нависая сверху. — Они тебе не нужны. — Птица рвет трусики, откидывая в сторону. Облизнув губы, он склонился над тяжело дышащей девушкой так близко, что на своих губах Вика ощутила его горячее дыхание. Обхватив его лицо руками, девушка целует любимого, тихо постанывая от сильного желания ощутить его в себе. Согнув ноги в коленях, Вика раздвинула бедра, раскрываясь перед мужчиной. — Уже готова принять меня? — Птица прерывает поцелуй, спускаясь поцелуями ниже, массируя пышную грудь. — Так сильно хочешь?— Желтоглазый издал короткий смешок и отстранился, проведя кончиками пальцев от груди до пупка, после чего коснулся подушечками указательного и среднего пальца влажной киски, раздвигая складочки, ощутив горячую влагу. — Ммм... — Длинные пальцы легко проникли внутрь, начиная плавно скользить внутри. Птица провел руками по внутренней стороне округлых бедер, разводя стройные ножки еще шире. Вике казалось, что она буквально вывернута наизнанку, и беззащитна — всюду, а он теперь может делать с ней все, что захочет. Поясницу пронзило возбуждение от понимания его полноценной власти и Вика тихо заскулила, призывно застонав. Птица придерживает Вику за талию, приподнимая бедра, а после входит резким толчком на всю длину — и сразу же начиная быстро вколачиваться, двигаясь внутри. Девушка была уже дико влажной, потому мясистый член легко скользил, растягивая тугие мышцы. Мужчина ласкает языком затвердевшие соски и прикусывает зубами. — Птица! — Вика дернулась, охнула — и вдруг почувствовала приятное покалывание в промежности. Девушка текла так сильно, что брызги летели на простынь, а неприлично хлюпающие звуки наполнили комнату. — Ты узкая и тугая, — Признается Птиц, толкаясь в податливое тело наполовину, — Мне всегда это нравилось. — Птица начинает стонать в голос, когда член проникает глубже. Он хочет еще. Ему было мало и он сдерживался, Вика чувствовала это — но щадил её и не хотел просто порвать. — Ты можешь взять меня, как хочешь, — шепчет девушка, ритмично сжимая член. Желтоглазый тихо рыкнул, и девушка восприняла это как «нет». — Со мной ничего не будет, мы же вместе не впервые, — успокаивает, — Ты ведь неудовлетворен, я чувствую. Птица тихо рыкнул, будто приказав Вике замолчать. — Но я хочу. Мужчина внезапно остановился, с влажным звуком выскользнул из тела любимой, и отстранился, бесшумно встав с кровати. Виктория вздрогнула, поднявшись, и свела ноги, наблюдая за любимым. Птица подошел к окну, зачесывая прилипшие пряди назад, ночь была слишком жаркой, а секс совсем не остужал, а лишь разжигал пламя в котором сгорали оба. — Ну иди ко мне, — Вика поднимается с кровати, медленно подходит к Птице, поглаживая спину, — В чем дело? — Голос девушки дрогнул, вынуждая прикусить губу. — Я... — Птица глухо рыкнул и внезапно вздрогнул всем телом, будто от импульса, когда почувствовал поцелуй между лопаток. — Вика, ты... ааах Птица поворачивается к любимой, подхватывая на руки и несет в постель. В какой-то момент желание все же становится сильнее. Нависнув сверху, желтоглазый приподнимает Вику за бедра и резко входит, сначала с оттягом двигаясь внутри мелкими и медленными толчками, а после наращивает темп. Понимая, что он отпустил себя, Вика содрогалась под сильными и собранными движениями, вдалбливающими ее в кровать. Едва подстраиваясь под темп любимого, девушка громко стонала, впиваясь острыми ноготками в крепкие плечи. Это было невероятно. Издав глухой то ли рык, то ли стон, разогнавшийся Птица резко кончил, пульсируя внутри. Девушку пронзил почти болезненный оргазм, лишая сил. Выдохнув и прислонившись лбом к его плечу, Вика наслаждалась тяжестью тела. Птица аккуратно вышел, оставляя внутри горячее семя. — Думаю, я готов к птенчикам, — С трудом подбирая слова, Птица тяжело дышит, притягивая Вику к себе. — Ты еще пьешь таблетки? — Да, — Вика пытается восстановить дыхание, прижимаясь к любимому, — До этой ночи. Птица берет Вику за руку, нащупывая на безымянном пальчике обручальное кольцо. Довольно улыбнувшись, мужчина вдыхает аромат волос любимой, проваливаясь в сон. Она будет в темноте искать губы, которых нет рядом Мы в разных постелях, но между нами нить Ариадны И жизнь не бьёт ключом А танцует, как фонтаны Белладжио Не томи, порох на губах — нужен поцелуй Так тебя поджигать смогу только я Я хочу вечно любить одну Ты только вечно люби меня Впервые в жизни у меня нет претензий Просто так липко расставаться с прошлым (будущим) Когда это прошлое — твоя потребность Когда оно теплее, чем любое солнце Знаешь, всё случается лишь однажды Моё однажды уже случилось Теперь я знаю, как обыграть соблазны Но лишь она делала меня счастливым